Фальсификаторам не нужны ни документы, ни свидетельства

15 мая 2010 года гайдпаркер A. Parmanin изложил метод, которым пользовался Резун, оценивая «предвоенные действия будущих противников». Он тщился доказать, что вывод, который «сделал, является безусловно правильным и единственно возможным». Вот суть метода: «Даже никогда не видев ни одного архивного документа, мы знаем, что Вторая мировая война началась 1 сентября 1939 года, что её началу предшествовало заключение пакта Молотова—Риббентропа, что 17 сентября советские войска, выполняя союзнический долг перед Германией, вошли на территорию Польши. Также мы знаем, что 30 ноября 1939 года Советский Союз вторгся на территорию Финляндии и впоследствии как агрессор был исключен из Лиги наций… После окончания «зимней войны» Советский Союз присоединил к своей территории значительную часть Карельского перешейка. 15 июня 1940 года советские войска оккупировали Литву, 17 июня — Эстонию и Латвию. Завершилось всё это насильственным присоединением прибалтийских республик к СССР».

И потому, уверяет A. Parmanin, «любому исследователю …стоит знать только» эти сведения, «чтобы понять, проанализировать, оценить и сделать вывод о том, кто действительно готовился к войне и кто о чём мечтал долгими бессонными ночами. И не надо тут ни сведений из архивов, ни воспоминаний полководцев». Проповедуя поверхностный подход к событиям, он продолжил: «Даже если в советских архивах мы найдем документы, свидетельствующие о том, что и прибалтийские республики, и Финляндия, и Польша готовились объявить СССР войну, это не изменит факта самой войны, оккупации и присоединения… В основе любого действия стоят решения людей, и ни один танк или винтовка без воли человека не двинется с места и не выстрелит. …А если вспомнить те времена, то очевидно, что единственным человеком», который мог решать, был-де Сталин.

Таково «новое слово» в определении метода исторических исследований, поражающее своим невежеством. Получается, что архивы нечего изучать, свидетельства полководцев — сущая мура. А факты брать нужно только такие, которые подтверждают лживую концепцию Резуна. И, конечно, совсем не стоит принимать во внимание его предательство и сотрудничество с английской разведкой.

Антисоветчики с издевательской наглостью рассуждают: «А в чём выразилось предательство капитана ГРУ Резуна? Убежал в Англию — так мы тогда с Англией не воевали». Но когда офицер разведки бежит в чужую страну, то это в любом случае и в любое время является государственной изменой. Только возмущение вызывает утверждение: «Резун кристально чистый и честный человек. Верный присяге. Просто он так понимал свой долг перед Родиной». Выходит, можно изменять Родине и оправдывать это тем, что тебе лично выгодно так понимать свой долг перед нею.

А. Цибулькин верно заключил: «Осуждают Сталина и Жукова те, кто жаждал победы Германии. Но победили мы, и это их доводит до исступления».

О. Верещагин справедливо отметил антисоветскую устремленность многих публицистов, рассуждающих о Великой Отечественной войне: «Кажется, что эти господа с наслаждением перероют голыми руками любую помойку, лишь бы найти хоть ещё один, хоть крохотный фактик, который можно использовать для того, чтобы опорочить СССР, нашу армию и наших людей. Даже если этот фактик будет идти вразрез со всеми остальными свидетельствами очевидцев, документами, отчетами — его вытащат из дерьма, отмоют, покрасят, надуют и закричат о «зверствах», «неумении воевать», «трусости»… Для таких тварей — иначе не скажешь — любой архивный документ «сталинская подделка». А вот брехня подонка, перебежавшего сначала к немцам, а потом и за океан, — свидетельства очевидца».

«Резунисты», утверждая, что СССР готовил агрессивную войну, пытаются доказать это тем, что в основе подготовки нашей армии к войне лежала наступательная концепция и для её осуществления армия оснащалась наступательным вооружением, что штабы готовились к вторжению и т.д. Но ни один из известных документов не подтверждает наличие агрессивных планов у политического руководства Советского Союза.

В. Козлов (и не только он) настаивал на верности концепции книг Резуна «Ледокол» и «День-М» на том основании, что многие рассуждения в них ему «показались достаточно аргументированными, помогающими понять суть происходящего», ведь «жителям СССР внушалось, что война будет преимущественно наступательной». Колобов резонно возражал: «В военных играх 41 г. отрабатывались наступательные операции, проводимые РККА на территории вероятного противника. Но это не доказывает, что в этих играх отрабатывалась агрессия СССР. Военные игры 41 г. МОГЛИ быть оперативными планами неспровоцированного вторжения. Могли быть оперативным планом-ответом на агрессию противника. А могли и вовсе не быть никаким оперативным планом». Действительно, непозволительно делать из этих военных игр далеко идущие политические выводы о захватнических планах руководства Советского Союза.

По уверению Резуна, советские руководители «не думали об обороне. Они к ней не готовились и не собирались готовиться... Накануне войны никто в Красной Армии не думал о заграждениях, все думали о преодолении заграждений на территории противника». Он лжет, утверждая, что начальник Генштаба К. Мерецков приказал «на новых землях полосу обеспечения не создавать».

Дата добавления: 2015-10-13