Младший сын правителя

Когда посещает нас жажда жизни и что означает она? Почему природой заложено в нас это неподдающееся объяснениям и рациональным размышлениям желание? И отчего так сложно переступить его в себе самом? Почему мысли о смерти, тем более, если она прошла совсем рядом и стала материальной, способны внушить ужас и заставить нас сопротивляться до последнего?

Все наши убеждения и желания меркнут перед страхом смерти, все становится несущественным, кроме самой жизни, которая порой очень хрупка.

Чувство самосохранения Тома было ярким и затмевающим любые доводы разума, и он решил немедленно бежать, неважно куда, но лишь бы находиться в движении. Одно он знал точно – он не может больше находиться в доме.

Задыхаясь в просторной комнате, он выбежал вон, но в белом бесконечном коридоре было еще хуже – округлые лазы, из которых, казалось, нет никакого выхода, тоже не давали ему дышать. Он метался по ним, пока не нашел холл с дверью: тот самый, где колдун вчера принимал девушку. Том кинулся к двери и открыл ее, но перед ним простирались лишь бесконечные и спокойные воды залива. Тогда, в надежде подышать свежим морским воздухом, он повернул к галерее.

Оказавшись снаружи, он немного успокоился, и его мысли приобрели хоть сколько-нибудь упорядоченный ход: смерть больше не казалось чем-то легким, она означала лишь конец всех надежд, которые так щедро дарила жизнь, любая, пусть и жизнь в неволе, она манила возможностями и, может быть, даже спасением.

И единственным препятствием на его пути становился колдун – тот явно игрался с ним, но что будет, когда эти игры перестанут его забавлять? Душа Тома сжалась. Образы страшной утренней расправы над стражниками, сражавшимися на его стороне, встали перед его глазами, ему даже показалось, что он опять ощущает мерзкий запах горелой плоти.

Пытаясь успокоится, потерянный, он брел среди колонн, когда на него упала большая тень. Он поднял голову и увидел парящую над волнами огромную птицу. Том был уверен, что она принадлежит к хищникам: у нее были широкие сильные крылья, покрытые иссиня-черными, переливающимися в лучах солнца перьями, чешуйчатые лапы с острыми когтями, поджатые к брюху, и роговой изогнутый клюв, блестящий острыми краями на гордо посаженой голове. Все это вызывало опасения.

Птица, аккуратно и бесшумно спланировав, приземлилась недалеко от юноши, и он вжался спиной в колонну. Хищница переступила на лапах и принялась разглядывать его большим черным глазом. Она приоткрыла клюв и тяжело задышала, высунув острый розовый язык, потом вдруг встряхнулась, распушив гладкие перья, и Тому показалось, что его голова кружится, а перед глазами все плывет – тело птицы стало стремительно меняться: перья укорачивались и исчезали, крылья превращались в руки, когтистые лапы – в ноги, пропорции тела быстро становились человеческими, и через мгновение перед потерявшим дар речи Томом предстал колдун. Босой, в простых черных штанах и рубахе без рукавов он казался намного мужественнее, одна из его рук оказалась испещрена странными письменами, волосы беспечно трепались на легком ветру – Том был уверен, что еще не видел его настолько похожим на человека.

- Боишься меня? – усмехнулся тот, по-птичьи наклоняя голову и с интересом наблюдая за юношей.

Том ничего не ответил, а колдун утвердительно кивнул и уселся прямо на парапет, свесив ноги вниз.

- Когда я сделал это в первый раз, я вернул природе не только свой завтрак, но, похоже, и весь желудок, - мужчина опустил голову, отводя взгляд от Тома, и вздохнул. – Мне казалось все таким легким. Просто заставить смолу закипеть. И все, - он некоторое время помолчал, а затем продолжил. – На деле не самое приятное зрелище, ты не находишь?

- Зачем же ты делаешь это? – в замешательстве спросил Том, подходя чуть ближе к колдуну, вдруг отчетливо осознавая, что тот не меньше него расстроен всем произошедшим.

- Я не такой, как ты, - Вильгельм покачал головой и взглянул прямо на стоящего чуть позади Тома, но тот не смог разобрать цвета его глаз, потому как уже начинало темнеть. – Я завишу от этого острова так же, как и он от меня, и не могу ставить свои желания выше него.

- Мне показалось, что это было твое решение – таким образом наказать виновных, - тихо, в некоторой растерянности проговорил юноша, вопреки своим привычкам, не обвиняя сгоряча, а как бы интересуясь, не находя понятного ему ответа.

Вильгельм обернулся и посмотрел на Тома долгим взглядом, и тот, осознав, что ему ничего не грозит, и даже несколько впечатленный грустью и какой-то обреченностью, скользившими в поведении колдуна, аккуратно сел на парапет, оперевшись спиной на колонну, свесив одну ногу вниз, а другую согнув в колене, немного развернувшись, чтобы было удобнее смотреть на собеседника.

Тот кивнул так, будто понял, что юноша готов его слушать, и, подставив лицо легкому морскому бризу, начал свой рассказ.

- Давным-давно, в поисках эликсира бессмертия Боги решили потревожить воды великого океана жизни, ибо в непознаваемых недрах его хранились не только несметные сокровища, но и тайны мироздания, вечные, как сама вселенная. И взяли они тогда священного змея, прародителя всей жизни, чтобы перевернуть ими воды океана. Но им понадобилась точка опоры, и решили они, что вершина горы нашего острова будет лучшим из центров. Закрепили они на ней змея и принялись крутить, взбивая океанские воды, меняя низ с верхом. Тогда на поверхности появилось множество полезного: и знания о медицине, и невиданные животные, и даже вожделенный эликсир жизни.

Но в процессе наш остров трясло и крутило так сильно, что он оторвался от своей истинной основы, и из разлома вырвались демоны. Раньше они обитали в своем подземном царстве и не знали света и людей. Новый мир показался им ужасно забавным, а так как свой они уже разрушили до основания, то решили, что им будет теперь, где разгуляться. Им очень понравился райский остров, ибо здесь царили мир и процветание, а люди не знали ни бед, ни лишений.

Демоны набросились на жителей, заставляя их творить страшные вещи. Наступил хаос. Демоны, вселившиеся в людей, не останавливались в своей расправе над всем сущим, а люди не могли противостоять их силе. Так, не встречая никакого сопротивления, демоны властвовали, как хотели, но души людей начали сопротивляться им.

Видя все это, младший сын правителя – Ашу – сказал, что принесет свою душу в жертву, если все демоны вселятся в него разом. Демоны решили, что если люди последуют его примеру и станут отдавать души добровольно, то тогда некому будет противостоять им, и они смогут захватить не только маленький остров, но и всю вселенную.

Демоны радостно кинулись в тело Ашу. Но были они завистливы и неуживчивы и принялись толкать друг друга. Им было уже не до чужой души, они стали спорить друг с другом, деля место в чужом теле.

Тогда сын правителя отправился к Богам и попросил управы на них, ведь жители острова не были виноваты в оказии, учиненной Богами.

Боги испугались, что демоны выйдут наружу и будут творить пакости и в их мире, и запечатали их в теле Ашу, позволив ему пользоваться всеми их силами, чтобы поддерживать баланс и усмирять их внутри себя.

Но люди, развращенные демонами, уже познали темную сторону мира и сами стали творить зло.

Демоны в душе младшего сына правителя остро чувствовали, когда нарушаелся заведенный порядок вещей, начинали беспокоиться, стремясь на свободу и пытаясь воспользоваться дисгармонией, чтобы сорвать печать, наложенную Богами. Они безошибочно узнавали нарушителей и не успокаивались, пока тех не приносили им в жертву.

И тогда разрешили Боги Ашу творить суд над теми, кто нарушает заведенный порядок. Сын правителя был умен и вершил правосудие публично, всегда объясняя, за что лишает жизни: напуганные жестокими расправами, жители стали записывать, в каких случаях совершается казнь – так возник статут, где указаны все смертные преступления. Люди стали смирять свои разрушительные желания, и вскоре мир вновь установился на острове.

Но человеческий век недолог. Тело Ашу износилось, и он стал готовиться к смерти. Тогда не желающие новых происшествий Боги повелели младшему сыну правителя перерождаться, чтобы вновь и вновь становиться темницей для демонов.

С тех самых пор младший сын правителя наследует это проклятие, и ни одному еще не удалось избежать своей участи. И каждый носит внутри себя множество демонов, и может как созидать, так и разрушать. Со временем они научились подчинять силы демонов себе и стали передавать свои знания от одного к другому, - Вильгельм закончил свою историю и, повернувшись лицом к Тому, дождался, пока тот посмотрел ему прямо в глаза. – Я – младший сын правителя и не могу допустить беззакония на острове, иначе мои демоны уничтожат меня и вырвутся на свободу.

Они надолго замолчали, пока Том не решился озвучить мучивший его вопрос:

- Почему же ты не убил меня? Я виноват во всем, что произошло, ведь это я заставил их сомневаться с правильности установленных законов?

- Ты пришлый, - мягко улыбнулся колдун, - и не нарушил гармонии, отстаивая то, во что верил. Ты не разрушал, ты создавал. Но проблема в том, что, чтобы создать, часто приходиться что-то разрушить. Те, кого ты повел за собой, были связаны своими обязательствами так же, как и я. Я не мог оставить их в живых.

Том совсем по-другому посмотрел на колдуна, хоть все пережитое за день никак не укладывалось в его голове, но впечатлительное сердце не могло не откликнуться на ту несправедливость, которая случилась с человеком, сидящим с ним рядом.

И тот, будто поняв это, хмыкнул уже облегченно, как будто разделил с кем-то свою ношу, как будто только Том мог до конца почувствовать, какого это – служить чужим целям и не принадлежать самому себе.

Кто бы ни смотрел на него со стороны, все видели мощь и безграничные возможности – и никто не замечал его боли, его желаний. Быть может, его жизнь была бы совсем другой, если бы только он был свободен! Но, с другой стороны, никто не мог запретить ему мечтать о свободе.

Вильгельм с детства знал, что именно унаследует от своего нелюдимого и замкнутого дяди, и никогда не оспаривал своего предназначения, ибо знал, что это необходимость. Он даже не думал сопротивляться, хотя его участь отторгалась всей его душой. И быть может, именно способность сопротивляться вопреки всему, идти против течения так привлекла его в Томе.

Этот мальчишка был той верой, которой так не хватало в последнее время Вильгельму, погрязшему в бесконечных делах и заботах. Том был надеждой.

Жители острова, его собственные братья и даже отец не осмеливались перечить ему, его уважали, опасались и открыто боялись. Про него распускали дурацкие слухи, но никто не смел прямо возразить ему, и уж конечно, никто не спешил разделить с ним его ношу.

Ему не было еще и шестнадцати, когда он унаследовал огромную, бушующую силу, но взамен ему не дано было познать, что такое иметь друзей, засиживаться с ними в кабачке после долгого дня, что значит любить и быть любимым или стоять посреди радостной толпы, отмечая первый день весны.

Люди шли к нему, когда не было выбора, и просили милости, украдкой оглядываясь, а получив желаемое, быстро исчезали, боясь, что и на них падет часть его проклятия.

Том же совсем не опасался его, кто-то прочно вбил ему в голову, что все люди равны и свободны, и поэтому он старался быть равным ему. Это грело сердце, забавляло и не давало расслабиться. Это было абсолютно по-новому. И Вильгельм почувствовал это в парадной зале Великого дворца, едва заглянув мальчишке в глаза. Пусть тот был безрассуден и горяч, но он был настоящим, не умеющим скрывать свои желания и готовым жертвовать собой ради собственных целей.

- Нам пора идти ужинать, - мягко нарушил установившееся молчание колдун, - я думаю, все уже голодны и ждут только нас.

Он встал и направился к зданию дворца, расположенного на берегу, и Том, обнаруживший вдруг, что он, и правда, страшно проголодался, встал и последовал за ним.

Сказать, что покои были богатыми – значило ничего не сказать: множество оконных витражей, преломляя закатное солнце, причудливо отражались от замысловатых настенных мозаик и окрашивали ковры приглушенным цветом, создавая атмосферу уюта и волшебства.

Комната, где был накрыт ужин, к удивлению Тома, оказалась довольно большой, в ней не было одной стены, и сидящие за столом могли любоваться прекрасным морским закатом, наслаждаться шелестом волн и неповторимыми вечерними ароматами свежести. Кроме стола и поставленных к нему стульев с высокими атласными спинками, по углам комнаты вокруг резных столиков с фруктами и сладостями были разбросаны подушки разной формы и размера, видимо, чтобы отдыхать после ужина.

Вильгельм, не долго думая, проследовал к месту во главе стола и предложил Тому присесть рядом. Кроме них за столом сидело еще несколько молодых и красивых парней и лишь одна девушка, все они с интересом разглядывали вновь прибывшего, весьма смущая его своими пристальными взглядами.

Принесли первую смену блюд, а затем и вторую, Том ел, не поднимая головы, но чужие взгляды мешали ему наслаждаться пищей. В конце концов, он не выдержал:

- Что этот парень слева так таращиться на меня? – раздраженно спросил он.

- Он злится на тебя, потому как ты занял его комнату, - золотые смешинки в глазах колдуна устроили фейерверк.

- Но я не помню, чтобы мне предлагали какую-нибудь другую, - пробурчал Том, недовольный тем, что колдун его явно подначивает.

- Да, но именно в эту я обычно селю своих любовников, - продолжая исподтишка наблюдать за Томом, подливал масла в огонь Вильгельм.

- Я не твой любовник! – юноша даже привстал на стуле от возмущения.

- Конечно, нет, - ласково кивнул колдун, обмакивая кусочек мяса в душистый соус. – Но они этого не знают.

- Так все здесь думают, что я сплю с тобой? – пораженно промямлил Том.

- Нет, - пожал плечами Вильгельм, - они точно знают!

Он явно веселился, подшучивая над юношей и его странным положением.

- А это все… как я? – еле выдавил тот, кивая на остальных присутствующих, как-то даже смущаясь. Он и не думал, что у него есть конкуренты, или, что у Вильгельма может быть несколько любовников сразу, и эта мысль неприятно кольнула его.

- Нет, - покачал растрепанной головой колдун. – Пока ты спишь в своей комнате, ты особенный. Но, как видишь, тут полно желающих разделить со мной постель…

Остаток ужина прошел для Тома как во сне, он клял себя на чем свет стоит за то, что пожалел колдуна и даже проникся к нему, вообразив, что он человек, взваливший на себя огромную ношу. Теперь же он видел, что тот наслаждается своим положением и не стоит и капли сочувствия.

Дата добавления: 2015-10-13