В колдовских покоях

Водовороты судеб иногда так причудливы и ослепляюще-красочны, что уловить крутящиеся в жарком, спешном смешении жизни порой невозможно. Человеку же, затянутому в круговорот событий шкодливой рукой проведения, лишившемуся всякой опоры, остается надеяться только на себя и свои силы: он может постараться урезонить бушующую стихию или смириться, раствориться в беснующемся вихре, а может принять свое состояние как данность и с интересом включиться в игру, дожидаясь штиля.

Но впрочем, нашему герою ни один из этих вариантов не подходил. Он попал в переплет исключительно по своей глупости и самонадеянности, и по этой же причине увязал все глубже.

В ту самую минуту, когда стало понятно, что загадочный колдун выбрал именно его, а правитель ни в чем ему не откажет, Том впервые по-настоящему испугался. Едва увидев, как тонкая рука с черными, блестящими на концах ногтями потянулась к нему, он неосознанно отшатнулся, однако цепкие пальцы крепко обхватили его предплечье, обжигая холодом. Перед глазами Тома замелькали лица, одежды и цвета, пока не слились в одно большое черное пятно, поглотившее его целиком.

Однако его пробуждение уже не было настолько пугающим: юноша медленно пришел в себя и, открыв глаза, увидел тронутый заревом заката сводчатый потолок просторной комнаты. Он ощущал себя на удивление отдохнувшим и спокойным. Медленно повернувшись на бок, Том обнаружил, что лежит в огромной кровати, стоящей посреди покоев. Абсолютно белые покрывала были мягкими и легкими, словно облака, и он уже готов был с наслаждением вернуться в приятные объятья сна, когда до него донесся бархатистый голос:

- Не стоит снова засыпать.

Юноша резко повернулся на звук и увидел колдуна, сидящего в кресле у окна. Предзакатное солнце нежно ласкало своими багрово-оранжевыми лучами его лицо и волосы. Он, как и раньше, был одет во все черное, но теперь на нем не было плаща, а металлические амулеты на его груди будто плавились от проникающего в комнату света. Сейчас он выглядел еще более тонким и изящным, чем в парадном зале дворца. И если бы даже Том и не знал, кто это такой, все равно бы не смог отвести глаз: колдун казался слишком хрупким для мужчины, неземным, и что-то неведомое тянуло к нему как магнитом, не отпуская, заставляя взгляд вновь и вновь возвращаться. Юноша даже поймал себя на желании прикоснуться к нему и убедиться, что перед ним человек из плоти и крови, а не плод его воображения.

- Иди сюда, я приготовил тебе освежающий чай, - колдун указал рукой на соседнее кресло, но Том был слишком насторожен и сбит с толку, чтобы обрадоваться такому предложению. Он продолжал во все глаза смотреть на тонкие пальцы, украшенные массивными кольцами и перстнями, на запястья с широкими и узкими браслетами, на плечи, плотно обтянутые черной тканью. Легкое и плавное движение руки колдуна совершенно необъяснимо привлекло Тома и почему-то взволновало, пробуждая странную нежность и потребность в ласке.

- Кто ты и что тебе нужно? – выпалил он, но это прозвучало больше загнанно, чем агрессивно.

- Иди сюда, - с улыбкой повторил тот. – Тебе нечего бояться, и потом, сидя рядом со мной, ты имеешь намного больше шансов получить ответы на свои вопросы.

Его мягкая улыбка очаровывала, Том вглядывался в лицо мужчины, наполовину скрытое тенью, и ему вдруг показалось на краткий миг, что колдун очень молод и совсем не опасен. Юноша несмело вылез из кровати и уселся напротив него. Он уже хотел было взять большую, украшенную причудливым узором кружку, как вдруг вспомнил все, что ему рассказывали про колдуна.

Говорили, он заманивает в свои сети незаметно, притворяясь милым и ласковым, чтобы человек добровольно согласился отдать ему свою душу, что ворует младенцев, подменяя их на исчадия ада, что оборачивается ветром и сеет семена раздора и болезней. Говорили, его темному дару подчиняются все стихии и гадкие твари, живущие в лесных чащах и морских глубинах, что он непредсказуем, как весенняя погода, и безжалостен, потому что в его груди нет сердца, а в его жилах течет черный яд вместо крови.

Том испуганно поднял голову и встретился взглядом с глазами колдуна, по цвету напоминающими искрящийся на солнце янтарь. Он никогда раньше не видел таких глаз – маняще-согревающих, проникающих своими теплыми лучами прямо внутрь. Том чувствовал себя совсем потерянным, как будто у него отняли волю, на смену постоянному беспокойству пришло какое-то немощное успокоение, и никакой страх сейчас не смог бы пересилить нежелание двигаться или возмущаться. Все вокруг казалось волшебным, нереальным и удивительно бессмысленным, да и внутри себя юноша не мог найти опоры, чтобы сбросить с себя дурманящие путы.

- Ты хочешь забрать мою душу? – Том все же подобрался, вглядываясь широко распахнутыми глазами в лицо напротив.

- А ты полагаешь, у тебя есть душа? – выгнув бровь, с явным интересом промолвил колдун.

- У всех есть душа, - немного смутившись и опустив взгляд, в замешательстве пробормотал Том.

- И у меня? – настойчиво продолжил спрашивать тот.

Вблизи он вовсе не выглядел таким уж пугающим, но Том все еще был напуган и растерян из-за пристального и, кажется, искреннего интереса собеседника, и вместо ответа смог лишь кивнуть.

- Тогда зачем же мне две? – сложив руки на груди и откидываясь на спинку кресла, продолжил неотрывно следить за ним колдун.

- Чтобы использовать в своих обрядах… - неуверенно и вяло озвучил свое предположение юноша и тут же ощутил всю глупость сказанного.

- Не думаю, что твоя душа сама по себе представляет какую-то особую ценность, – протянул мужчина, улыбнувшись еще шире, явно подавляя желание рассмеяться. – Так что я, пожалуй, оставлю ее тебе.

- Но тогда зачем я здесь? – Том совсем запутался.

- Ты красивый и юный. И я подумал, будет несправедливо, если у человека, который так отчаянно хочет жить, отнимут всякое на это право, – длинными пальцами он легко, будто греясь, обхватил стоявшую на столе кружку, а указательным, сверкнув длинным черным ногтем, скользнул по ее кромке.

Том резко побледнел, вдруг осознав, что его ждала казнь, и почти наяву почувствовал едкий запах кипящей смолы.

- Я вижу, ты только сейчас подумал о наказании за свой проступок? – колдун опять улыбнулся и, покачав головой, сделал большой глоток из чашки, которая под изумленным взглядом Тома взмыла вверх и повисла перед ним в воздухе. – Ты ведь вообще не думал, что можешь проиграть.

- Я не совершал никакого преступления! – зло глянув на него исподлобья, процедил юноша. – Меня поймали и держат тут! Я был рожден свободным и свободным останусь!

- Это спорное утверждение, – большая чайная чашка, искрясь пухлыми боками, опять поднялась чуть выше и наклонилась, позволяя своему хозяину сделать еще один глоток. – Не далее как сегодня утром тебя подарили мне. Так что у тебя, в связи с этим, теперь есть некоторые обязательства.

Если бы Том присмотрелся, то понял бы, что в словах колдуна скользит ирония, но он был не расположен к наблюдению: ярость на несправедливость судьбы, бушевавшая в нем все время, что он вынужден был прислуживать во дворце, всколыхнулась в нем в новой силой, и он отчаянно воскликнул:

- Я не твой раб! Я не принадлежу никому!

Колдун тяжело вздохнул, наклонился вперед, и его глаза, до этого спокойные и медово-лучистые, стали стремительно менять свой цвет, словно напоминая, что спор с ним может имееть непредсказуемые последствия.

- Не хочешь даже отблагодарить меня за то, что я спас твою жизнь?

- Это было твое решение, почему я должен быть тебе благодарен? – Том уже достаточно пришел в себя, чтобы огрызаться. Его раздражала лишь одна мысль, что он может быть обязан кому-то.

- Так тебе все равно: пить кипящую смолу или быть здесь, со мной? – он приподнял брови, черные и блестящие, как зимний мех соболя.

- Может, мне и лучше бы было умереть, чтобы была хоть какая-то определенность! – в сердцах воскликнул юноша. – Бог все равно покинул меня, а нечистый издевается, бросив тебе в лапы.

К удивлению Тома, колдун рассмеялся чистым и едва ли не радостным смехом.

- Ты слишком спешишь расстаться с жизнью, не понимая, ее настоящей ценности, – заключил он, с каким-то странным умилением качая головой.

- Ценность? – полный горечи, разрушенных надежд и ядовитого сарказма, процедил Том. – Да моя жизнь не стоит и сантии[4]! Меня угораздило влюбиться в неверную, изменившую мне с первым встречным, опозорившую перед всеми! А теперь меня занесло на этот остров, с вашими дурацкими законами и правилами! Будто мало всего свалилось на мою голову, так теперь я сижу напротив тебя и почему-то опасаюсь пить чай, который, может, наконец-то принесет мне смерть! – юноша рывком подался к кружке, сделал большой глоток уже остывшей жидкости и поморщился – холодный чай не отличался приятным вкусом.

Колдун же, глядя на все это представление, явно забавлялся и, потянувшись через стол, прикоснулся к чашке пальцами. Над ней тут же стал подниматься и завиваться легкой спиралькой парок.

- Попробуй сейчас, – кивнул он Тому. – Должно быть лучше.

Тот, совершенно уверенный, что не выживет, но не желающий пасовать под пристальным взглядом темно-синих, испытывающих глаз, сделал глоток – чай оказался не просто вкусным, он как будто согревал все внутри, смягчая пересохшее горло и разливаясь по всему телу потоками солнечного света. Юноша поднял удивленные глаза на колдуна, и тот опять рассмеялся своим звонким смехом.

- Я не собираюсь убивать тебя, – почему-то переведя взгляд за окно, заверил он Тома, – иначе не стал бы избавлять от казни. Но я жду твоей благодарности… Впрочем, - резко поднимаясь, закончил он, - твою судьбу мы обсудим позже, когда я разберусь с нашей нежданной посетительницей.

Колдун почти выбежал из покоев, а Том тут же прилип к окну и ахнул. Его взору предстал огромный песчаный пляж с пальмами и молочно-белым песком, но смотрел он на этот пляж не с берега, а с моря – дом колдуна окружала вода, и он, как огромный корабль, стоял посреди волн.

Но как только колдун показался снаружи, откуда ни возьмись появился мост, ведущий к берегу, как раз к тому месту, где стояла, затравлено озираясь, тоненькая, высокая фигурка девушки – большего разглядеть было невозможно из-за стремительно сгущающихся над морем сумерек. Гостья, казалось, сомневалась, стоит ли ей ступить на эту внезапно возникшую переправу, но, в конце концов, решилась и направилась прямо к ожидающему ее колдуну.

Том бросился к выходу из комнаты – слишком велико было его любопытство, он хотел узнать, чем промышляет хозяин покоев, и зачем женщина пришла сюда в столь поздний час. Он оказался в удивительно светлом закругляющемся коридоре и довольно долго искал выход в нижние комнаты, откуда доносились приглушенные голоса. Когда же он, наконец, смог разобрать слова, то понял, что колдун уже провожает свою гостью, которая оказалась смущенной большеглазой красавицей.

- Не переживай ни о чем и ничему плохому не верь, – проговорил он ласково. – Твой муж любит тебя, и ты понесешь уже в следующем месяце. А сейчас иди скорее домой, а то тебя хватятся, – перед неловко теребящей в руках узелок девушкой распахнулась дверь, а к берегу, расправляя свои арки над неспокойной водой, побежал все тот же мост. – И не вздумай говорить, что была у меня, а то еще скажут, ребенок от нечистого.

- Спасибо вам, - она замялась, а затем, резко сунув свой кулек в руки колдуна, резво побежала к берегу.

- Дурочка, - глядя ей в след, пробормотал тот. – Ну иди сюда, что уж там встал! – разворачивая трепыхающийся узел, крикнул он в сторону Тома.

Тот несмело подошел и увидел выглядывающую из обмотанной вокруг нее тряпки курицу.

- Небось, последнюю со двора снесла, - вздохнул колдун. – И что мне теперь с ней делать? Верну – подумает, что побрезговал или, того хуже, за ребенком позже приду… - он опять вздохнул. – Как дети все, ей Богу!

Том с интересом наблюдал за, кажется, слегка уставшим мужчиной.

- А что она хотела? – как-то тупо спросил он.

- Чего обычно хотят девки, кто уже год, как мужние, а все без детей? – колдун взял курицу подмышку и широкими шагами направился из дома, но на пороге остановился и обернулся к Тому. – Ну, что встал? Пошли, отдадим ее на кухню, что ли…

Когда они вышли наружу, Том восторженно ахнул. Раньше он видел лишь ту часть, которая стояла в воде, от нее же отходила большая галерея с колоннами, соединяющая изящные постройки, стоящие на воде, с внушительным и величественным дворцом, утопающим в зелени окружающих его садов. По этой самой галерее они и пошли, черноволосый колдун никуда не торопился, с явным удовольствием подставляя лицо свежему морскому бризу. Как позже узнал Том, он постоянно жил в покоях на воде, во дворце же появлялся редко, обычно, только чтобы принять гостей.

- Хочешь, я расскажу тебе одну историю? – задумчиво спросил он Тома и, не дожидаясь ответа, сразу продолжил. – Хотя вряд ли ты поймешь ее смысл. Но я расскажу тебе на будущее.

И колдун начал свой рассказ, неторопливо направляясь к береговым постройкам:

«Однажды одной женщине приснился сон, будто в торговой лавке стоял сам Бог.

- Господи! Это Ты? – воскликнула она с радостью.

- Да, это Я, – ответил Бог.

- А что у Тебя можно купить? – спросила женщина.

- У меня можно купить всё, – прозвучал ответ.

- В таком случае дай мне, пожалуйста, здоровья, счастья, любви и успеха.

Бог доброжелательно улыбнулся и ушёл за товаром. Через некоторое время он вернулся с маленькой бумажной коробочкой.

- И это всё?! – воскликнула удивлённая и разочарованная женщина.

- Да, это всё, – ответил Бог. – Разве ты не знала, что в моём магазине продаются только семена?».

- Твоя ошибка, Том, в том, - продолжил колдун, – что ты хочешь сразу сорвать сочные плоды, забывая, что из семени надо вырастить росток, старательно ухаживать за ним, волнуясь каждый день, как ему живется, достаточно ли ему тепла и воды, и только потом тебе удастся вкусить плод счастья. А пока все, что у тебя было, ты украл с чужих деревьев.

Мужчина, увидев протирающего колонны слугу, поманил его к себе и, всучив ему курицу, тут же развернулся и направился в обратную сторону.

- Меня тошнит от таких всезнаек, как ты! – выкрикнул Том. – Да что ты знаешь обо мне? Сделай, что хотел, и отвяжись! Я уже вплавь готов с этого острова бежать!

Колдун улыбнулся и подошел совсем близко.

- Твоя горячность и юность нравятся мне, - прохладные пальцы пробежались по бровям и скулам.

Юноша, как завороженный, смотрел на приближающиеся полные, приоткрытые губы, и не мог пошевелиться, лишь вздрогнул, когда они коснулись его нежным, невинным поцелуем. Мир замер, разбиваясь тысячей осколков и замирая, звеня и подрагивая, кровь прилила к вискам и принялась бушевать, гулкими ударами отдаваясь в ушах. Но едва ловкий язык колдуна легко пробежался по его губам, просясь внутрь, Том с силой оттолкнул от себя мужчину.

- Не будет этого! Слышишь? Никогда этого не будет!

- Это уже данность, - ласково улыбнулся колдун.

Том был готов уже броситься на него с кулаками, когда мужчина – тоном властным и нетерпящим возражения – сказал:

- Иди в свои покои, тебе надо отдохнуть!

И тот послушался. Не понимая до конца, почему так поступает, он направился в отведенную ему комнату, где на столе возле окна его уже ждал сытный ужин.

И тот послушался, не понимая до конца почему, так поступает, он направился в отведенную ему комнату, где на столе возле окна его уже ждал сытный ужин.

Дата добавления: 2015-10-13