В. Джемс

Мир абстрактный создается рядом (и вместе) с миром конкретным. Логи­ческая абстрактность есть «самосознанием логоса» как начала бытия, обнару-

жения его идеальной мощи. Так возникает идеальная действительность, построенная логическим мышлением. Деньги как часть этой действитель­ности насквозь логичны и насквозь рациональны. Они доступны философско-логическому анализу. Хотя следует постоянно помнить, что мышление, осно­ванное на отвлечении от жизни, есть порождение рефлектирующей деятель­ности разума, саморефлексия жизни. Суждения и понятия, которыми оперирует мышление, есть как бы «сгустки» мысли, оседающие на месте целостной, сверхлогической жизни. На этих логических символах, поня­тиях и категориях основываются «мосты» научной и философской мысли, которые, в конечном счете «врастают своим массивом в землю»¹⁴. Деньги как понятие, как символ даны жизнью, заданы ею как проблема для мысли. Но не для спекулятивных размышлений, а для утверждения мысли как способа бытия человека.

Своим «касанием» непосредственно-смыслового жизнь входит в пределы рационально-логического, становится имманентной познающему разуму, оставаясь в то же время в своем конкретном сверхлогическом единстве для него трансцендентной: но эта «вещь в себе» является общей основой мысли и знания, она проникнута и существует во всех сферах бытия. Жизнь как социоорганическое существование не трансцендентна для живого существа в его целостном практическом опыте. Но она трансцендентна для него как для познающего, рефлексирующего, мыслящего. Так и деньги становятся трансцендентностью, если превращаются в объект рефлексии. В своей непосредственной, мистически-уникальной глубине переживания, деньги как «явление» — это то, чем жизнь выходит на поверхность мышления и знания.

Многоплановая сущность денег никогда не будет соответствовать только их функциям в экономическом процессе. Как часть наличного бытия, которое в самом общем плане представляет собой извечную тяжбу жизни и смерти, как борьбу свободы и необходимости, деньги есть выражением этих метафизических начал. Хозяйство как объект философского анализа есть победа организующих сил жизни над дезорганизующими силами. Жизнь как хозяйство (в широком смысле) есть борьба человека со всем, что противоречит смыслу его подлинного бытия, есть процесс очеловечива­ния природы и чуждого, внешнего ему хозяйственного организма. Человек через деньги стремится превратить чуждое ему бытие, в первую очередь, конечно же, социальное, в потенциальный человеческий организм. Деньги — это та идеальная сила, благодаря которой содержание социально-эконо­мического, хозяйственного процесса можно выразить, по утверждению С. Булгакова, как стремление превратить «мертвую материю, действу­ющую с механической необходимостью, в живое тело, с его «органической целесообразностью, поэтому в пределе цель эту можно определить как превращение всего космического механизма в потенциальный или актуальный организм, в «преодолении» необходимости свободой, меха­низма организмом, причинности целесообразностью»¹⁵. В этом смысле

задача философии денег в контексте хозяйства состоит в преодолении распада бытия, противоречия и взаимного ограничения свободы и необ­ходимости, жизни и смерти.

Субъектно-объектные процессы хозяйствования

и деньги

Подобно тому, как мы измеряем дистанции в милях или километрах и сравниваем их, мы измеряем стоимость благ и услуг в денежном выражении. Общество считает удобным использовать денежную единицу в качестве масштаба для соизмерения относительных стоимостей разнородных благ и ресурсов. Использование денег в качестве общего знаменателя означает, что цену любого продукта достаточно выразить только через денежную единицу. Это позволяет участникам сделки легко сравнивать относительную ценность различных товаров и ресурсов. Подобные сравнения облегчают принятие рациональных решений.

Следует учитывать, что статус денег и экономического (рационального) мышления в предшествующие эпохи был другим. Не было того, что сегодня называется «направленностью сознания на деньги» (В. Коршунов). В этом плане предлагается применить понятие «монетаризм», «монетарное созна­ние», но не в экономическом, а культурно-философском значении, что озна­чает «мировоззренческую ориентацию человека на сугубо рационально-экономические ценности. Рационализм экстраполирует товарно-денежные отношения на духовную жизнь в целом, что и обеспечило выход рационально-экономических ценностей в помимоэкономическую сферу бытия. Подобная экстраполяция — симптом, провоцирующий преобразование мировоззрен­ческих ориентации, наполняя духовную жизнь недуховными интенциями»¹⁶.

Однако это не столь ужасное явление, если подходить к нему не с пози­ции просветительски-гуманистических надежд и реальности, в которой ока­зался человек, а с понимания реальности современного социума. М. Вебер, размышляя о духовности в условиях капитализма, для удобства ограни­чивая ее религией, писал: «Люди, преисполненные «капиталистического духа», теперь если не враждебны, то совершенно безразличны по отношению к церкви. Благочестивая скука рая не прельщает столь деятельные натуры, а религия представляется им лишь средством отвлечь людей от трудовой деятельности в этом мире»¹⁷. А само «развитие «капиталистического духа» может быть легче всего понято в рамках общего развития рационализма и должно быть выведено из его принципиального подхода к последним вопросам бытия»¹⁸. Здесь имеется в виду, что вера в Бога рационализиро­валась и истощалась вместе с распространением рыночных индивидуалисти-

ческих отношений. В протестантизме, с его упором на спасение через собст­венный успех в труде, она вступает в противоречие со служением другому как сущностью другого духовного отношения к миру. Протестант (как бур­жуазный человек) живет ради дела, «служит» себе, своей семье, утешаясь тем, что тем самым служит Богу или, для атеистов, обществу¹⁹. Следователь­но, капитализм не является мировоззрением, но порождает ряд условий, достаточно приемлемых для изменения основных жизненных ориентиров, и в первую очередь духовных. Он формирует обстоятельства, в которых психология «владения» («иметь») оказывается более жизнеспособной, чем стремление человека к получению духовной полноты и целостности.

Но каково в таком случае место денег в изменившихся обстоятельствах социально-экономического бытия? Первый шаг к пониманию их смысла возможен только на основе четкого разграничения «денег как факта эконо­мической жизни» и «денег как феномена хозяйства». В том и другом случае осуществляется жизнедеятельность человека. С точки зрения хозяйствующего субъекта, главного звена социального организма, деятельность осущест­вляется благодаря усилиям, труду, направленного к определенной цели. Хозяйство есть трудовая деятельность, и в этом смысле деньги выражают борьбу за жизнь, ее расширение. Жизнь сознательно поддерживается тру­дом, оплачивается им, становится трудовой. Поэтому труд — та ценность, которой приобретаются блага, поддерживается жизнью. Хозяйственная жизнь — это мир, но мир как объект труда, а постольку и как продукт труда. Деньги возникают в результате труда, о чем говорит не только трудовая теория ценности, но и вся практика жизни. Права в этом смысле экономическая теория, которая предопределяет и утверждает универсальное, космическое значение труда. Деньги как главная ценность, определяющая труд, у фило­софии хозяйства получают всю свою неустранимость в решении вопроса о жизненной реальности внешнего мира, ибо предполагает выход в эту объек­тивную действительность. Ведь только в действовании «для нас самих мир становится объективным» (Ф. Шеллинг).

Однако не следует забывать того факта, что трудовая деятельность, диф­ференцируя труд, превращает его в способ существования, в силу чего труд теряет свое космическое значение. Вся социальная машина рыночных отно­шений направлена на трансформацию полноценной деятельно-трудовой жизни в ремесло. Система воспитания, идеологии, политики культивирует профессионализм как наиболее оптимальный путь к карьере. И это скорее всего необходимость, обусловленная данным типом экономических отно­шений. Но в итоге жизнь воспринимается человеком помимо ее ценности: понятие «человек», должное «звучать гордо», суживается до понятия «спе­циалист». Противоречия между узкой реальностью профессионала и нескон­чаемым разнообразием жизни заставляет человека заполнять духовные ниши, невостребованные социальным заказом.

Мир реальной действительности есть предмет нашего воздействия на него и вместе с тем он есть объект хозяйства. В деятельном, хозяйственном отно-

шении к миру и заключается жизненное обоснование того «реализма», который составляет всеобщую естественную гносеологию всякой фило­софской рефлексии. Деньги в системе хозяйства есть условием постоян­ного моделирования (или проектирования) действительности. Кроме того, деньги в процессе объективирования себя как реальной идеи и силы есть мостом, переходом из «Я» в «Не-Я», из субъекта в объект, их живым и непосредственным единством, которое не нуждается в доказательстве. Деньги «вполне субъективны, хотя и не произвольны. Они объективны, но не настолько, чтобы не быть «сознательными», т. е. сознательно произ­веденными»²⁰. Деньги — результат хозяйства и хозяйствования, и в то же время сами являются «хозяйствующим субъектом» (Ю. Осипов).

Хозяйственное отношение человека к миру, теоретически-практичес­кое, проективно-деятельное, идеально-реальное, субъектно-объектное выделяет из системы экономических взаимосвязей деньги, которые при­обретают как гносеологическое, так и общефилософское значение. Фило­софия должна исходить не из поверхностного, внешнего представления о гносеологическом статусе денег, которые в таком аспекте будут лишь фиктивным аналогом тех жизненных отношений, что составляют сис­тему хозяйства как миропознания и действования. Деньги показывают, демонстрируют опыт хозяйственного, деятельного субъекта. Ведь человек есть субъект деятельности только тогда, когда выступает во взаимодейст­вии с объектом. Изменяющееся отношение между субъектом и объектом, раз­вития «Я-субъекта» в хозяйстве — есть жизнь в социуме, то есть рост, движе­ние, динамика, а не статика. Это живое, действенное, хозяйственное «Я» и должно быть исходным в понимании денег, которые составляют опредмечен-ную часть мироотношения человека, следовательно, философии.

Следовательно, влияние денег на общественные отношения (объект), на формирование мировоззренческих ориентиров обусловлено не только объективным фактом их присутствия в бытии человека, а тем «значением и смыслом, какими их наделяет человек в своей субъективности»²¹. В этом плане деньги обладают свойством опосредования «Я» в «Не-Я» в социально-экономической деятельности. В результате мы в деньгах получаем «хозяйст­венный логос» (С. Булгаков), который благодаря своей сознательности по­лучает «раздельное» бытие в субъекте и объекте, становится сознательной деятельностью человека.

Дата добавления: 2015-08-21