Служебных отношений 5 страница

--------------------------------

<1> См.: Чиканова Л.А. Правовое регулирование труда государственных служащих: перспективы развития // Журнал российского права. 2000. N 3.

<2> См.: Гришковец А.А. Правовое регулирование государственной гражданской службы в Российской Федерации. М., 2003. С. 47.

Кстати, рассматривая вопрос о действии на государственных служащих норм трудового права, нельзя не упомянуть, что к некоторым служебным отношениям оно не применяется и в настоящее время. Так, в силу прямого указания ст. 11 ТК РФ трудовое законодательство и иные акты, содержащие нормы трудового права, не распространяются на военнослужащих при исполнении ими обязанностей военной службы. В связи с этим несколько противоречивой выглядит, на наш взгляд, позиция тех представителей трудоправовой концепции, которые считают невозможным и грозящим исключительно негативными последствиями исключение государственных и муниципальных служащих из сферы трудового права, но при этом вполне допускают его неприменение к военнослужащим. Более логичным, на наш взгляд, учитывая, что государственная служба является целостной системой, является установление единого правового регулирования в этой сфере.

Еще одним доводом в пользу необходимости распространения на служащих (по крайней мере, государственных) трудового законодательства является часто используемая представителями науки трудового права ссылка на Конвенцию Международной организации труда N 151 "О защите права на организацию и процедурах определения условий занятости на государственной службе" (1978 г.). Так, по мнению А.В. Афанасьева, в ст. 1 этой Конвенции речь идет о государственных служащих именно как о наемных работниках <1>. Ю.А. Дмитриев считает, что "у государственной службы имеются свои особенности, но ее работник является трудящимся, как и все остальные, и на него распространяется действующее трудовое законодательство. И это предусмотрено не только Федеральным законом об основах государственной службы, где в п. 3 ст. 4 устанавливается, что на государственных служащих распространяется действие законодательства Российской Федерации о труде с особенностями, предусмотренными настоящим Федеральным законом, но и принятой в 1978 г. Конвенцией МОТ N 151 о трудовых отношениях на государственной службе, в ст. 9 которой указывается, что государственные служащие должны пользоваться, как и другие трудящиеся, гражданскими и политическими правами при соблюдении обязательств, вытекающих из их статуса и характера выполняемых функций" <2>. По мнению Л.А. Чикановой, "отношения государственного служащего с государственным органом, в котором он состоит на службе, - это не что иное, как трудовые правоотношения. Такая позиция в полной мере соответствует Конвенции МОТ 1978 г. N 151 "О трудовых отношениях на государственной службе", которая рассматривает государственных служащих как наемных работников" <3>.

--------------------------------

<1> См.: Афанасьев А.В. Правовое регулирование служебно-трудовых отношений с участием сотрудников органов внутренних дел: Дис.... канд. юрид. наук. СПб., 2004. С. 46.

<2> Дмитриев Ю.А. Основы правового положения государственных служащих, в том числе служащих таможенных органов // Ученые записки. 2001. N 4.

<3> См.: Чиканова Л.А. Правовое регулирование труда государственных служащих: перспективы развития // Журнал российского права. 2000. N 3.

Рассматривая данную позицию, здесь прежде всего необходимо напомнить то, о чем почему-то забывает большинство ее сторонников: Конвенция Международной организации труда N 151 <1> не ратифицирована Российской Федерацией, поэтому сами по себе ссылки на нее вряд ли являются уместными. Кстати, некоторые авторы полагают, что одной их причин этого является именно несоответствие ее принятой в России модели организации госслужбы, которая не укладывается в рамки чисто трудовой <2>.

--------------------------------

<1> Ее название переводится на русский язык по-разному.

<2> См.: Вагина Л.В. Оплата труда: государственная гражданская служба. М., 2007. С. 56.

Правда, при этом А.В. Афанасьев полагает, что, "несмотря на то что она (данная Конвенция - Прим. авт.) до сих пор не ратифицирована Россией, в данном вопросе следует руководствоваться ч. 4 ст. 15 Конституции РФ и ч. 1 ст. 10 ТК РФ, согласно которым общепризнанные принципы и нормы международного права являются составной частью правовой системы Российской Федерации" <1>. Приведенный довод свидетельствует, по нашему мнению, о неправильном понимании его автором современного международного публичного права.

--------------------------------

<1> Афанасьев А.В. Правовое регулирование служебно-трудовых отношений с участием сотрудников органов внутренних дел: Дис.... канд. юрид. наук. СПб., 2004. С. 46.

Как отмечается в комментарии к Конституции Российской Федерации, "в российскую правовую систему включено не международное право в целом, а только те принципы и нормы международного права, которые названы общепризнанными, и международные договоры. В практическом плане это означает, что ни резолюции международных организаций, ни документы политического характера, ни решения международных судебных инстанций не являются частью российской правовой системы" <1>. И хотя понятие общепризнанных принципов международного права является в международно-правовой науке предметом для дискуссий, значительное число авторов сходятся во мнении, что под общепризнанными нормами и принципами понимаются нормы и принципы, получившие признание подавляющего большинства государств <2>. В числе документов, содержащих общепризнанные принципы международного права, обычно называют: Устав ООН; Декларацию о принципах международного права, касающихся дружественных отношений и сотрудничества между государствами в соответствии с Уставом ООН; Венскую конвенцию о праве международных договоров 1969 г., Венскую конвенцию о дипломатических сношениях от 18 апреля 1961 г., международные пакты по правам человека от 19 декабря 1969 г. и др. <3>. Вряд ли к источникам общепризнанных принципов международного права можно отнести Конвенцию МОТ N 151, которую ратифицировали всего 43 государства (из 191 существующего), да и вообще все конвенции Международной организации труда.

--------------------------------

<1> Комментарий к Конституции Российской Федерации / Под общ. ред. В.Д. Карповича. М., 2002.

<2> Там же.

<3> См.: Международное право / Отв. ред. Ю.М. Колосов, В.И. Кузнецов. М., 1995. С. 28.

Конвенции МОТ по своему статусу являются обычными международными договорами, для применения которых определяющее значение имеет факт их ратификации. В соответствии с подп. "е" п. 5 ст. 19 Устава Международной организации труда в случае, если конвенция МОТ не ратифицирована государством, она не влечет для него никаких обязательств, за исключением того, что оно должно доложить Генеральному директору Международного бюро труда в соответствующие периоды, когда этого потребует Административный совет, о положении законодательства в его стране и существующей практике по вопросам, которых касается конвенция, и о том, какие меры были предприняты или намечены для придания силы любым положениям конвенции путем принятия законодательных или административных мер, коллективных соглашений или любым другим путем, и сообщить о тех обстоятельствах, которые препятствуют или задерживают ратификацию конвенции.

Таким образом, не ратифицированные конвенции МОТ не являются источниками права в Российской Федерации. Принятие же точки зрения А.В. Афанасьева способно привести к абсурдному выводу, что любая конвенция МОТ автоматически становится составной частью правовой системы Российской Федерации. Возникает вопрос: а зачем вообще в таком случае существует процедура ратификации?

В то же время вопрос о ратификации/нератификации Россией Конвенции МОТ N 151 является все же во многом формальным. Дело в том, что сама рассматриваемая Конвенция отнюдь не требует, чтобы статус государственных служащих устанавливался трудовым правом. Если обратиться непосредственно к ее тексту, из него видно, что под государственными служащими в Конвенции понимаются лица, нанятые государственными органами (ст. 1). То есть в Конвенции всего лишь констатируется, что государственные служащие осуществляют свою деятельность по найму. Однако, как мы уже отмечали выше, наемный характер деятельности еще не требует обязательного распространения на них трудового законодательства.

Кроме этого, Конвенция прямо допускает нераспространение ее положений на служащих, занимающих высокие посты, принимающих наиболее важные решения; служащих, обязанности которых носят конфиденциальный характер, а также военнослужащих и правоохранительных служащих.

В ст. 9 Конвенции также указывается, что государственные служащие должны пользоваться, как и другие трудящиеся, гражданскими и политическими правами при соблюдении обязательств, вытекающих из их статуса и характера выполняемых функций. Отсюда нередко выводится еще один тезис практического характера, который используется сторонниками трудоправовой концепции регулирования служебных отношений. Он заключается в том, что, по мнению ряда авторов, выведение государственных и муниципальных служащих из сферы действия трудового права умалит их социальные права и поставит в неравное положение с обычными гражданами. Так, по мнению Л.А. Чикановой, только "выведение правового регулирования трудовых отношений государственных служащих за рамки трудового права вряд ли будет способствовать повышению уровня их правовой защищенности, ибо среди всех других отраслей права именно трудовое право призвано осуществлять в полной мере функцию социальной защиты работников" <1>. Еще более категоричен в этом плане В.В. Кирпатенко. Основываясь на посылке о том, что "авторы, настаивающие на отнесении госслужбы исключительно к административному праву, умаляют права самих госслужащих РФ", он далее пишет: "сложно представить положение госслужащего в России, который будет лишен правовой защиты и гарантий, предоставляемых нормами трудового права и права социального обеспечения. Исходя из изложенного, очевидно, что любой вопрос, касающийся регулирования труда государственных служащих, неразрывно связан с отраслью трудового права" <2>. "Недопустимо лишать госслужащих закрепленных в Конституции РФ неотъемлемых прав гражданина исключительно на том основании, что в силу своих должностных обязанностей они выполняют властно-распорядительные функции" <3>.

--------------------------------

<1> См.: Чиканова Л.А. Правовое регулирование труда государственных служащих: перспективы развития // Журнал российского права. 2000. N 3.

<2> См.: Кирпатенко В.В. Особенности правового регулирования труда и социальной защиты государственных служащих: вопросы теории и практики: Дис.... канд. юрид. наук. М., 2005. С. 52 - 53.

<3> Там же. С. 49.

Ничего, кроме удивления, подобная позиция вызвать не может. Во-первых, вообще непонятно, как можно увязывать регулирование деятельности государственных и муниципальных служащих нормами трудового права с распространением на них гарантий, предоставляемых нормами права социального обеспечения. Право социального обеспечения является самостоятельной правовой отраслью <1>, а не составной частью трудового права, и распространение на государственных и муниципальных служащих норм административного законодательства никак не влияет на объем их социальных прав. Во-вторых, никто не мешает закрепить в специальном административном законодательстве те права и гарантии, которые предусмотрены для обычных работников нормами трудового права. Как совершенно справедливо замечает Ю.Н. Старилов, "создавая административное законодательство о государственной службе, законодатель не намерен ликвидировать (или уменьшить) сферу социальной защиты государственных служащих; более того, социально-правовая защита государственных служащих закрепляется как важнейший принцип государственной службы, и публичное служебное законодательство в этом смысле не уступает трудовому законодательству" <2>. Разумеется, специфика служебной деятельности требует установления для государственных и муниципальных служащих определенных ограничений их конституционных прав. Однако такие ограничения должны компенсироваться путем предоставления дополнительных гарантий, что и имеет место в действующем законодательстве. В настоящее время сами представители науки трудового права признают, что "государственные служащие социально защищены сравнительно лучше, чем другие категории работников" <3>.

--------------------------------

<1> См.: Буянова М.О., Кобзева С.И., Кондратьева З.А. Право социального обеспечения: Учебник. М., 2004. С. 10.

<2> См.: Старилов Ю.Н. Курс общего административного права. Т. 2. М., 2002. С. 179.

<3> См.: Гафаров З.С., Иванова С.А., Шайхатдинов В.Ш. Правовое регулирование труда и социальной защиты государственных служащих субъектов РФ. Екатеринбург, 1999. С. 85.

Таким образом, с нашей точки зрения, в настоящее время нет ни теоретических, ни практических препятствий для комплексного регулирования служебной деятельности государственных и муниципальных служащих нормами административного законодательства. Однако само по себе отсутствие препятствий еще не является достаточной причиной для того, чтобы полностью выводить служебную деятельность из сферы действия трудового законодательства. Существуют ли объективные предпосылки, требующие специального регулирования служебных отношений?

На наш взгляд, ответ на этот вопрос должен быть положительным. Отмеченные нами в предыдущем параграфе настоящей работы специфические особенности государственной и муниципальной службы (публичный характер; направленность на достижение общеполезных целей; реализация властных полномочий; необходимость постоянного осуществления; повышенная значимость принимаемых решений и др.) требуют построения служебной деятельности государственных и муниципальных служащих на иных принципах, чем это допускает трудовое законодательство.

В то же время нельзя не признать, что в настоящее время многие доводы сторонников построения единой служебно-правовой системы законодательства страдают, как отмечает Л.А. Чиканова, декларативностью и оторванностью от жизни <1>. В достаточной степени слабыми выглядят и попытки выделить принципиальные отличия профессиональной служебной деятельности от обычной трудовой.

--------------------------------

<1> См.: Чиканова Л.А. Правовое регулирование служебных отношений на государственной гражданской службе: вопросы теории и практики // Журнал российского права. 2005. N 4.

Так, например, авторы учебника "Государственная служба" под редакцией В.Г. Игнатова пишут следующее: "Исполнение государственных должностей во многом напоминает труд менеджеров, специалистов в области общественного управления. Вместе с тем исполнение государственных должностей коренным образом отличается по целому ряду параметров. Исполнение государственной должности представляет собой конкретное осуществление общественных отношений, которые государственная власть посредством Конституции, законов, правовых статусов государственных органов закрепила за данной должностью. Таким образом, каждая должность имеет, во-первых, свое предназначение, содержание, формы и методы реализации, определенные ресурсы и другие элементы, обусловливающие ее значение для государства, общества и граждан.

Во-вторых, исполнение государственной должности предполагает, что лицо, ее замещающее, является носителем определенного мировоззрения, идеологии целостности общенациональных интересов и развития государства. Поэтому должности в государственном аппарате должны быть так прописаны, чтобы игнорирование идеалов, ценностей и целей государства быстро обнаруживалось и пресекалось.

В-третьих, исполнение государственной должности всегда связано со знаниями, опытом, творческим поиском, способностью оказывать влияние на других людей как непосредственно, так и через принимаемые правовые акты, управленческие решения и организационные действия. Государственная должность требует при ее исполнении высокой профессиональной специальной подготовки, применения обширной информации, разнообразных проявлений напряженной интеллектуальной деятельности.

В-четвертых, исполнение государственной должности - это напряженный процесс, не имеющий ограничений в пространстве и времени. Государство, его власть, аппарат, управление с его стороны должны существовать постоянно, устойчиво, надежно, и, следовательно, любые должности должны таким же образом исполняться. Государственное управленческое мышление по исполнению государственной должности не может протекать от случая к случаю, а возможно только в условиях постоянного напряжения.

В-пятых, исполнение государственной должности всегда происходит в установленном правовом режиме, в рамках и с соблюдением определенных материальных и процессуальных правовых норм. В этом отношении исполнение государственной должности предопределено" <1>.

--------------------------------

<1> Государственная служба: Учебник / Под ред. В.Г. Игнатова. Ростов-на-Дону, 2004. С. 13 - 14.

В данном случае абсолютно обоснованными выглядят слова Л.А. Чикановой, которая по данному поводу пишет: "Каких-либо действительно принципиальных (сущностных) отличий трудовой деятельности "обычных работников" от профессиональной служебной деятельности государственных служащих авторы не приводят. Любой из перечисленных "параметров" (наличие знаний, опыта, творческий поиск, профессиональная специальная подготовка и прочее) в полной мере применим как к трудовой деятельности служащего (менеджера) организации, так и к служебной деятельности гражданского служащего" <1>.

--------------------------------

<1> Чиканова Л.А. Применение трудового законодательства к служебным отношениям на государственной гражданской службе: теория и практика: Дис.... докт. юрид. наук. М., 2005. С. 89.

Напротив, отличия служебной деятельности от трудовой, приведенные в работе А.А. Демина <1>, выглядят на первый взгляд достаточно убедительно.

--------------------------------

<1> Демин А.А. Государственная служба. М., 2004. С. 13 - 14.

Вид деятельности Критерии	Труд вообще	Государственная служба
Источник правового регулирования	Трудовой кодекс	Устав
Основание начала	По договору	Обязанность, повинность
Возмездность	Исключительно за деньги	Может и бесплатно
Характер возмещения	Зарплата	Жалованье, оклад
Права субъекта	Общегражданские	Ограничены
Отношения	Материальные, договорные	Властные
Рабочий день	8 часов	Не нормирован
Правосубъектность	Права и обязанности	Компетенция, полномочия
Ответственность	Трудовая	Дисциплинарная
Пенсия	Ординарная	Повышенная
Обеспечение принуждением	Государственное или частное	Только государственное принуждение

Однако подробный анализ приведенных в таблице "различий" показывает, что большинство из них являются либо надуманными, либо не соответствуют существующим в настоящее время правовым реалиям <1>.

--------------------------------

<1> Убедительная их критика приведена в докторской диссертации Л.А. Чикановой (Чиканова Л.А. Применение трудового законодательства к служебным отношениям на государственной гражданской службе: теория и практика: Дис.... докт. юрид. наук. М., 2005. С. 90 - 93), к которой в данном случае мы можем только присоединиться.

Таким образом, можно констатировать, что в настоящее время в российской правовой науке крайне мало разработан вопрос о принципиальных отличиях правового регулирования профессиональной служебной деятельности государственных и муниципальных служащих, которые делают неэффективным их нахождение в сфере трудового права. Между тем этот вопрос является крайне актуальным, так как без ответа на него построение единой модели служебно-правового регулирования становится крайне проблематичным.

§ 4. Перспективные направления регулирования

служебных отношений

Обосновывая возможность и необходимость специальных подходов в регулировании деятельности государственных и муниципальных служащих, следует прежде всего обозначить проблему "границ" компетенции национального законодателя устанавливать специальные правила в этой сфере.

Так, Конституционный Суд РФ по целому ряду дел <1> (большая часть из которых была связана с оспариванием предельного возраста пребывания на государственной службе) сформулировал достаточно четкую и определенную правовую позицию, которая состоит в признании права законодателя устанавливать специальные правила приема, прохождения и увольнения с государственной службы. Исходя из положений Конституции Российской Федерации о равном доступе к государственной службе, государство, регулируя отношения службы в органах внутренних дел, в том числе основания приема на службу и увольнения с этой службы, может устанавливать в данной сфере особые правила, что само по себе не противоречит ст. 19 (ч. 1), 37 (ч. ч. 1 и 3) и 55 (ч. ч. 2 и 3) Конституции Российской Федерации и согласуется с п. 2 ст. 1 Конвенции МОТ 1958 г. N 111 относительно дискриминации в области труда и занятий, согласно которому различия, исключения или предпочтения в области труда и занятий, основанные на специфических (квалификационных) требованиях, связанных с определенной работой, не считаются дискриминацией.

--------------------------------

<1> См., например: Определения от 4 декабря 1997 г. по жалобе гражданина А.М. Насташкина, от 1 июля 1998 г. по запросу Верховного Суда Российской Федерации и от 19 апреля 2000 г. по жалобе гражданина И.У. Бетанти на нарушение конституционных прав и свобод положениями статьи 25 Федерального закона "Об основах государственной службы Российской Федерации", Определения от 8 февраля 2001 г. "По запросу Люберецкого городского суда Московской области о проверке конституционности положений пункта 1 статьи 20.1 Федерального закона "Об основах муниципальной службы в Российской Федерации" и подпункта 4 пункта 3 статьи 41 Закона Московской области "О муниципальных должностях и муниципальной службе в Московской области", от 5 июля 2001 г. "По запросу Суда Чукотского автономного округа о проверке конституционности положений статьи 43 Федерального закона "О прокуратуре Российской Федерации" и по жалобе гражданина В.П. Соковца на нарушение этими положениями его конституционных прав".

Однако компетенция законодателя в этом смысле не может быть абсолютной. Согласно рассматриваемой правовой позиции Конституционного Суда РФ, различия в правовом статусе лиц, принадлежащих к разным по условиям и роду деятельности категориям, согласуются с принципом равенства, закрепленным в ч. ч. 1 и 2 ст. 19 Конституции Российской Федерации, только в том случае, когда они являются объективно оправданными, обоснованными и соответствуют конституционно значимым целям. Обоснованность или необоснованность таких ограничений, по мнению Конституционного Суда РФ, означает их соответствие или несоответствие цели и задачам государственной службы как специфической профессиональной деятельности.

Однако означает ли это, что с позиции цели и задач государственной службы оправданы любые ограничения, установленные федеральным законодателем? Другими словами, является ли данная цель единственной детерминантой обоснованности законодательного закрепления специальных правил поступления на государственную службу и ее прохождения?

В этом смысле показательно дело "Фогт против Германии" <1>. Данное дело тем более интересно, что г-жа Фогт имела статус государственного служащего, а Европейский суд неоднократно отмечал, что государства вправе вводить специальные ограничения на осуществление определенных прав лицами, входящими в состав вооруженных сил, полиции и государственного управления <2>.

--------------------------------

<1> См. Постановление Европейского суда по делу "Фогт против Германии" (Vogt v. Germany) от 26 сентября 1995 г. // Европейский суд по правам человека: Избранные решения. Т. 2. М.: Норма, 2000. С. 104 - 122.

<2> См. решения по делу Глазенап и по делу Козик против Федеративной Республики Германия от 28 августа 1986 г. Серия А. Т. 104. С. 26. П. 49 и Т. 105. С. 20. П. 35.

Г-жа Доротея Фогт, гражданка ФРГ, 1949 г. рождения, жительница города Евер (земля Нижняя Саксония), приобретя необходимый стаж преподавательской деятельности и сдав государственные экзамены, необходимые для занятия должности учителя в гимназии, 6 февраля 1979 г. была назначена на такую должность, что дало ей статус пожизненно назначаемого чиновника на государственной службе. Г-жа Фогт была членом Германской коммунистической партии с 1972 г., чего она не скрывала.

В июле 1982 г. власти округа Везер-эмс начали дисциплинарное преследование против г-жи Фогт, обвинив ее в политической деятельности, несовместимой с нормами федерального и земельного законодательства о государственной службе, возлагающими на лиц, находящихся на этой службе, обязанность политической лояльности и верности Конституции. Ей вменялась в вину политическая активность, выразившаяся в распространении листовок ГКП. А самое главное, в том, что на земельных парламентских выборах 1982 г. она была выдвинута кандидатом в ландтаг от ГКП.

12 августа 1982 г. окружные власти временно отстранили г-жу Фогт от должности, начиная с октября этого года она получала только 60% своей зарплаты.

15 октября 1987 г. Дисциплинарная палата Административного суда Ольденбурга признала, что заявительница нарушила обязанность политической лояльности, что выразилось в ее активном участии в работе партии, преследующей антиконституционные цели. Было вынесено решение о ее увольнении в качестве меры дисциплинарного взыскания.

Решение Европейского суда по данному делу показательно в смысле детальности анализа ситуации и четкости формулировок, и в дальнейшем Суд неоднократно ссылался на выработанные в нем позиции.

Статья 10 Европейской конвенции, закрепляя право каждого на свободу выражать свое мнение (придерживаться своего мнения, получать и распространять информацию и идеи без какого-либо вмешательства со стороны государственных органов), предусматривает и возможность ограничений данного права. Осуществление этих свобод может быть сопряжено с формальностями, условиями, ограничениями или санкциями, которые установлены законом и которые необходимы в демократическом обществе в интересах государственной безопасности, территориальной целостности или общественного спокойствия, в целях предотвращения беспорядков и преступлений, для охраны здоровья и нравственности, защиты репутации или прав других лиц, предотвращения разглашения информации, полученной конфиденциально, или обеспечения авторитета и беспристрастности правосудия.

В свете этого положения Европейский суд, оценивая допустимость ограничения (вмешательства) права свободы слова в соответствии с п. 2 ст. 10 Конвенции, исходил из трех позиций, трех критериев допустимости такого вмешательства:

- ограничение должно быть предусмотрено законом;

- ограничение должно преследовать правомерные цели;

- и наконец, оно должно быть необходимо в демократическом обществе.

Оставляя в стороне формально-юридический критерий ("предусмотрено законом"), рассмотрим два последних условия правомерности вмешательства.

Правомерная цель, согласно ч. 2 ст. 10, может выражаться в защите интересов государственной безопасности, территориальной целостности или общественного спокойствия в целях предотвращения беспорядков и преступлений, для охраны здоровья и нравственности, репутации или прав других лиц, предотвращения разглашения информации, полученной конфиденциально, или обеспечения авторитета и беспристрастности правосудия. В данном случае обязательство, наложенное на государственных служащих Германии, открыто и активно стоять на стороне свободной демократической системы в смысле Основного Закона страны и защищать ее исходит из понимания государственной службы как гаранта Конституции и демократии. Как было отмечено Европейским судом, это понятие имеет для Германии особое значение в силу опыта, приобретенного страной при Веймарской республике. Когда после кошмара нацизма была основана Федеративная Республика Германия, в основу ее Конституции был положен принцип "демократии, способной себя защитить" (Wehrhafte Demokratie). С учетом этого Суд пришел к выводу, что увольнение заявителя преследовало правомерную цель в смысле п. 2 ст. 10.

Дата добавления: 2015-08-21