Религии этнического и цивилизационного уровня интеграции

Важнейшим фактором перехода от этногенеза к цивилизационогенезу является формирование надэтнической религии. Религиозность этноса самотождественна. В ней сакрализуется само этническое существование. Бытие этноса для религиозности этого типа – высшая ценность. Аспектами святости наделяется все (от предметов домашнего обихода до процессов жизнеобеспечения), что имеет непосредственно этнобытийное преломление. Высшее божество является этническим первопредком (праотцом). Мифологическое предание представляет собой сакрализованное изложение истории этноса.

Цивилизационнообразующие религии структурируются принципиально иначе. Новым, по отношению к этнической религиозности, является в них утверждение трансцендентного уровня измерения. Сакральное теперь тождественно трансцендентному. В соединении мира небесного с общиной верующих заключаются основные функции жречества. Жрец в этом отношении имеет значительные отличия от шамана. Этническое происхождение оказывается неважно. Главное – вера. Сообразно с христианским императивом, «несть ни эллина, ни иудея».

Цивилизационнообразующие религии надэтничны. Их социальная функция, как раз, и состоит в том, чтобы связать различные этносы в рамках системы единой цивилизации. Собственно, религия этимологически и производится от латинского глагола «связывать», точнее «снова связывать». Кровно-родовое единение замещается мировоззренческим. Религия в этом смысле не только не обостряет этнические противоречия, но, напротимв, сглаживает их, снимает сам вызов кровных распрей.

Другое дело, что компоненты этнической религиозности оказываются, в том или ином соотношении, сохранены фактически во всех цивилизационнобразующих религиях. Те религии, в которых они представлены в наибольшей степени, традиционно классифицируются в качестве национальных. К таким, например, относятся, иудаизм, индуизм, синтоизм и др. Религиозная принадлежность совпадает в них в структурообразующем ядре с этноидентификацией. Однако это тождество не столь жесткое, как при этнической религиозности.

Классический пример национальной религии – иудаизм. Ключевой сюжет иудейской религиозной традиции – заключение особого договора между Богом и народом Израиля. Евреи в иудаизме есть в силу этого богоизбранный этнос. Акцентировка мотива избранничества, особенно сильно представленного в традиции талмудизма, исторически стоила высокого уровня напряженности между еврейскими анклавами и окружающим инородным этнически миром.

Даже эсхатологическая тема в иудаизме, выраженная через эсхатон прихода Машиаха, преломлялась в виде национального торжества Израиля. Концом истории должно стать восстановление Иерусалимского храма, завершение периода рассеяния и возвращение евреев на «землю обетованную».

Однако, при всем при том, тождество иудаизма и еврейской этничности не имеет абсолютного характера. Иудейского исповедания сегодня, помимо евреев, придерживаются феллаши, таты, караимы, феллаши и др. Иудаизм, как известно, являлся государственной религией Хазарского каганата, занимавшего одно время доминирующее положение на значительной части территории Евразии.

Традиционно в качестве мировых религий номинируются буддизм, христианство и ислам. Их мировой статус определяется не столько численностью адептов, сколько потенциальной способностью к распространению во всем мире в любой из этнических сред. Религии такого рода в своем пуристском выражении предельно космополитичны. Они представляли собой особые религиозные проекты глобализации, исторически предшествуя современной версии секулярного глобализма. Однако далее, будучи перенесены в специфические зоны этнокультурного ландшафта, мировые религиозные концепты существенно модифицировались в соответствии со средовыми условиями и местными традициями. В итоге был сформирован особый вид национальной религиозности.

Именно так генерировалось, в частности, русское православное христианство. Адаптируясь к российской цивилизационной и этнической, оно существенно отличалось не только от латинской версии католицизма, но и греческой – православия. Исповедовалось даже понятие «русская вера». Русскость связывалась с «русским православием». Такая же адаптация происходила и в рамках других автокефальных церквей. В исламе, в условиях отсутствия самого института церкви, а сообразно и единого религиозного канона, вариативность этнокультурных адаптаций оказывалась ещё значительнее. Аналогичные процессы происходили в рамках буддистского религиозного ареала распространения. Генезис религии прошел, таким образом, цикл, вернувшись к этничности на новом, более высоком уровне религиозного познания. Триаде развития соответствовали в данном случае следующие фазы: этническая религиозность (тезис) – мировые религии (антитезис) – этноконфессиональное преломление (синтез).

Религии сегодня в значительной степени искусственно противопоставляются друг другу, провоцируются на взаимную конфронтацию. И действительно, многовековая история их борьбы исчисляется многочисленными жертвами и разрушениями, исключая, казалось бы, почву для взаимного примирения.

Примером такого противостояния может служить антагонизм монотеистических религий по отношению к язычеству. Языческая картина мира преднамеренно примитивизировалась представляясь исключительно как многобожие. В действительности же политеизм не являлся универсальной чертой древнейших религиозных культов. Даже у восточных славян многобожие сочеталось с мифологемой о Роде, выступавшем единым воплощением всего теологического измерения. Да и само понятие «язычество» сродни дефициниям «варварство» или «дикость». Оно выступает как своеобразный идеомаркер, используемый одной религиозной традицией (в данном случае авраамическими религиями) для негативизации и сведения к одному знаменателю всего национально-племенного многообразия конфессиональных форм. Однако усилия воинствующих богословов по искоренению языческих пережитков не достигли желаемого результата. В реальности под вывеской монотеистических конфессий сложился религиозный синтез нового учения с языческой традицией. Сам факт их слияния доказывает общность традиционалистской мировоззренческой парадигмы. Характерно, что единение достигается как на уровне повседневного ритуально-мифологического рационализма, так и высшего эзотерического миропонимания.

Традиция исторически формировалась как сложный синтез богословия с народными, адаптированными к природной среде представлениями. Более других христианских конфессий преемствующим по отношению к родовым ценностям потенциалом обладало именно православие. Гетерогенная природа православной традиции ярко иллюстрируется составленным Л.Н. Майковым еще в XIX в. сборником 372 текстов русских обрядовых заклинаний. В зависимости от адресной апелляции автора-заклинателя все заговоры дифференцировались по трем группам: христианской, языческой и синкретической. Например по тематическому блоку «брак» проводилась следующая мировоззренческая идентификация: христианские заговоры – 31,3%, языческие – 56,2%, синкретические – 12,5%. Тематика любви давала еще более акцентированную на традиции язычества картину: христианские заговоры – 18,2%, языческие – 75,8%, синкретические – 6 %. Преобладание языческих заклинаний фиксировалось также по вопросам веры в сверхъестественные существа, здоровья и болезней. Христианская атрибутика доминировала по темам хозяйственной деятельности и частного быта. Вопрос о предметах и явлениях природы имел паритетное распределение между христианством и язычеством. Наконец по теме общественных отношений преимущественно представлена синкретическая позиция. Это не следует понимать так, что русские крестьяне не были подлинными христианами. Более корректно вести речь об преемственном потенциале народной традиции (См. рис. 3.1).

Рис.3.1. Религиозная идентификация крестьянских заговоров

Другим примером гиперболизации антагонизмов явилось историческое противостояние христианской и исламской цивилизации. Известно, что к войне за веру против мусульман Россия дипломатически подталкивалась Западом. Новая мировая война предсказывается в форме разлома христианского и исламского мира. В действительности точек соприкосновения между ними гораздо больше, чем противоречий. Базируясь на единой платформе авраамизма их близость друг к другу с особой наглядностью выступает при сравнении с буддистским или даосским культурными типами. Несторианская версия христианства, базирующаяся на представлении о Христе, как величайшем пророке (но не богочеловеке), могла бы быть интерпретирована как протоислам. В сложившееся современное клише религиозного раскола мира не укладываются фиксируемые в традиционном мире факты двухконфессиональной идентичности. Известны случаи самоидентификации верующих одновременно в качестве адептов учения Христа и Мухаммеда, Христа и Будды

Дата добавления: 2015-08-13