Кумулятивный эффект и его роль в создании комической ситуации

Сюжет многих комических новелл XX века организуется по кумулятивному принципу. Н. Д. Тамарченко указывает: «Кумулятивная цепочка — это ряд случайностей и совпадений, которые не подчиняются никакой схеме, они нагромождаются и нарастают» [118].

Н.Т. Рымарь в статье «Смех и поэтика экстатического» пишет: «<…> обнаруживается существенная черта поэтики смехового повествования — оно требует кумулятивного распространения: необходимо снова и снова подтверждать возможность и реальность нарушения фундаментального порядка, иначе противодействующая нормативная система монологически восторжествует. Всякое продолжение абсолютного нарушения создает континуум абсурдного мира, поддерживает и углубляет противоречие с господствующей системой представлений, стремясь охватить все, создать образ целого мира по принципу наоборот. Такая системность непременно ведет к значительному углублению и усилению комического эффекта. Принцип нарушения порядка, закономерности, меры создает свою нарративную логику и соответствующий механизм повествования, модулирующего системное нарушение существующего порядка»[119].

Итак, кумулятивный эффект с точки зрения рассматриваемой нами проблемы — не просто намеренное повторение неких событий, а противоречие между существующим в сознании читателя миропорядком и событиями произведения, опровергающими этот миропорядок.

В новелле М. И. Веллера «Бытовая травма» цепочка событий такова: 1) кот прыгает на хозяина => 2) хозяин поскользнулся => 3) хозяин падает => 4) приехавший врач «оступается мимо ступеньки» => 5) медики «вываливают к черту больного на лестницу» => 6) больной ломает руку. =>7) «по дороге рассказывают шоферу и чуть не въезжают в столб» => 8) «сотрясение, гипс»[120]. Сами по себе описываемые события нельзя назвать фантастическими, но их «нанизывание» и тот факт, что все они произошли друг за другом, — невероятны. Таким образом, кумулятивная структура связана с отклонениями и случайностями, постулирующими нарушения миропорядка, существующего в сознании читателя.

В рассказе А.Т. Аверченко «Поэт» незадачливый литератор пытается вынудить редактора напечатать свои стихотворения. Получив отказ, поэт заставляет редактора прочитать их еще раз. Затем подкидывает бумажку со стихами редактору в карман пальто, после чего «кухарка чичас нашла на полу кухни бумажку с написанным»[121], стихи передают со швейцаром, что становится причиной ссоры редактора с его супругой, и даже «на углу он заметил около себя мальчишку, который вертелся у ног, пытаясь всунуть в карман пальто что-то беленькое, сложенное в комочек»[122].

«Я пожал плечами и пошел в кабинет. На столе лежало знакомое мне желание автора целовать чьи-то власы. Это желание я обнаружил и в ящике с сигарами, который стоял на этажерке. Затем это желание было обнаружено внутри холодной курицы, которую с обеда осудили служить нам ужином. Как это желание туда попало — кухарка толком объяснить не могла.

Желание чесать чьи-то волосы было усмотрено мной и тогда, когда я откинул одеяло с целью лечь спать. Я поправил подушку. Из нее выпало то же желание.

Утром после бессонной ночи я встал и, взявши вычищенные кухаркой ботинки, пытался натянуть их на ноги, но не мог, так как в каждом лежало по идиотскому желанию целовать чьи-то власы.

Я вышел в кабинет и, севши за стол, написал издателю письмо с просьбой об освобождении меня от редакторских обязанностей. Письмо пришлось переписывать, так как, сворачивая его, я заметил на обороте знакомый почерк: Хотел бы я ей черный локон....» [123]

В данном случае в системе «случайное/ закономерное» комическая ситуация построена целиком вокруг первого полюса. Нарастая и усиливаясь, цепочка событий перестает казаться закономерной и становится невероятной.

Даже в том случае, когда комический эффект целиком базируется на категории «закономерное» (т.е. когда нет невероятных событий, не поддающихся логике, как в кумулятивной цепочке), ситуация оборачивается для читателя неожиданностью. Итак, закономерность каких-либо событий не означает в комической ситуации предсказуемости этих событий. Напротив, чем логичнее и очевиднее последовательность событий, ведущих к какому-либо инциденту, тем более явным становится комический эффект, когда эта логика и последовательность открывается читателю. В рассказе М. М. Зощенко «Гости»[124] хозяин переживал, что, кроме всего прочего, кто-нибудь из гостей может «выкрутить в уборной электрическую лампочку в двадцать пять свечей ». Именно это и прошло: лампочка пропала. События кажутся читателю неправдоподобными, «придуманными», нелогичными, однако именно логика и закономерное развитие обстоятельств обусловили ситуацию: «Оказалось, что хозяин из боязни того, что некоторые зарвавшиеся гости могут слимонить лампочку, выкрутил ее и положил в боковой карман» [125].

Иными словами, даже закономерное в рамках комической ситуации оборачивается неожиданным, в противном случае комическая ситуация теряет свои фундаментальные свойства.

По мнению В. В. Фёдорова, в современной литературе « меняется механизм сюжетосложения. В какой-то мере происходит возвращение современной литературы к использованию архаического в своей основе кумулятивного принципа»[126]. За счет нанизывания невероятных инцидентов и включения их в одно событие усиливается комический эффект.

Р. Якобсон, размышляя об «ожиданности» и «неожиданности» в художественном произведении, обращался к творчеству Эдгара Аллена По и называет его «поэтом и теоретиком “обманутых ожиданий”»: «Эдгар Аллен По правильно оценил — и в плане метрики, и в плане психологии — ощущение вознаграждения за неожиданное, возникающее у читателя на базе “ожиданности”; неожиданное и ожиданное немыслимы друг без друга, “как зло не существует без добра”» [127].

Кумулятивный эффект может базироваться не только на повторяющихся и нарастающих действиях персонажей. Тот же механизм лежит в основе своеобразной ситуации «тиражирования», суть которой заключается в кумулятивном «клонировании» персонажей. «Наконец, писатель может ввести в свое произведение целую вереницу героев-двойников. <…> Писатель пользуется своеобразной множительной линзой, производя «тираж людей», создавая целый ряд сходных фигур («прием множественности» или «тиражирование»), — пишет С.А. Голубков[128]. Так, в повести «Дьяволиада» М.А. Булгаков «раздваивает» заведующего Кальсонера, который предстает то Кальсонером «с длинной ассирийско-гофрированной бородой, ниспадавшей на грудь»[129], то Кальсонером «иссиня бритым, прежним и страшным»[130]. «Ничего не пойму, то с бородой, а через минуту без бороды. Я прямо не понимаю... И голос меняет... <…> Ведь не двойной же он в самом деле?» — недоумевает герой Коротков[131].

Не всякое повторение, как не трудно убедиться, вызывает смех. Б. Дземидок в главе «Неестественное повторение явлений как метод комического» исследования «О комическом» уточняет условия, в которых повторение приобретает комический характер: «Повторение может вызывать комический эффект лишь в том случае, если оно является удивительным, неожиданным, неестественным или нелепым»[132]. Таким образом, комический эффект, создаваемый кумулятивными повторениями, также связывается с нарушением имеющихся в сознании читателя представлений о существующем миропорядке. Кумулятивный эффект может базироваться на повторении действий или событий, нарастание которых осознается как комическое, либо на введении в ситуацию целого ряда сходных фигур.

Дата добавления: 2015-08-09