Глава 44. Мердок все еще пылал негодованием, когда добрался до пансиона на Шербурн Стрит

Мердок все еще пылал негодованием, когда добрался до пансиона на Шербурн Стрит. Констебль второго ранга Уайтсайд вскочил на ноги, словно его застали врасплох, когда вошел Мердок.

–Доброе утро, сэр!

– Мне нужно кое-что проверить в комнате наверху, констебль. Можете меня не провожать. Бедняга, казалось, был разочарован, и Мердок понимал, почему. Должно быть, смертельно скучно проводить свою смену, сидя на пороге пустого дома.

Комната Тагвеллов была не заперта, и он вошел внутрь. Оконная рама была поднята, и в комнате было сыро и холодно. Он прошел прямиком к шкафу, стоявшему в углу комнаты. Он был практически пуст. Пара брюк для мальчика, поношенное коричневое пальто, два темных платья, потертый синий шерстяной жакет, который он видел на Джози. На верхней полке лежали две шляпы, одну из них из безвкусного красного плюша он видел на Джози, когда впервые повстречал ее, другая была из черного фетра с длинными пурпурными перьями, она надевала ее на дознание. Мердок предположил, что эта шляпка считалась в семье выходной. Джози надевала ее на дознание, а Эстер для визита к пастору. На второй полке шкафа, словно раненный маленький зверек, свернувшийся калачиком, лежала меховая горжетка. Мердок окинул взглядом тесную комнатушку, в которой размещалось все семейство Тагвеллов. Деревянные ящики служили им шкафами для хранения их небогатого скарба, а покрывала на постелях были из выбеленной мешковины. Все здесь уже покрылось пылью, но у него сложилось впечатление, что обычно Эстер содержала комнату в чистоте, насколько ей это удавалось. У окна стояла умывальник, а две щербатые кружки сушились на одном из ящиков. Он подошел к камину. Ящик для угля был почти пуст. На самом видном месте, на каминной полке, стояла фотография – семейный портрет, снятый, по–видимому, в лучшие времена. Мистер Тагвелл сидел на стуле, на коленях у него был ребенок, лицо его было не четко видно, видимо, он не мог сидеть спокойно достаточно долго, чтобы получилась четкая фотография. Позади мистера Тагвелла стояла молодая, хорошенькая Джози и Эстер, с более округлым лицом, улыбающаяся в ожидании счастливого будущего. Мердок решил, что обязательно постарается найти хоть каких–нибудь родственников, которые бы с уважением отнеслись к этим вещам и поступили с ними по совести, вместо того, чтобы отдать их на растерзание старьевщикам. Он помолился за бедные души, расставшиеся со своими телами в этой комнате, и поспешил вниз к констеблю.

– Отоприте, пожалуйста, дверь. Идемте со мной, и захватите с собой свечу.

В коридоре, в котором сидел констебль, было темно, и он зажег настенный светильник. Когда они вошли в другую комнату, Мердок сразу же направился к камину.

– Констебль, мне сейчас трудно наклоняться. Осмотрите, пожалуйста, здесь пол внимательно. Вы ничего там не видите? Можете поднести свечу, там темно.

Уайтсайд опустился на пол и вытер пальцы о потертый ковер.

– Там кусочки штукатурки, сэр. – Он посмотрел вверх.– Похоже, что они с потолка отвалились.

Мердок последовал его примеру. Весь потолок потрескался и облупился, но там, справа от камина, отвалился большой кусок штукатурки. Видно было перекрытие пола квартиры наверху. Не удивительно, что угарный газ заполнил комнату Тагвеллов. Вот в чем было дело.

Когда он пришел в участок, Сеймур обратился к нему:

– Наш бродяга требует встречи с тобой. Со мной он говорить отказывается, но мне кажется, он готов сознаться. – Насчет этого не знаю, Чарли. Я тут кое–что обнаружил. Помнишь, мы все удивлялись: кому понадобилось убивать старика Хикса? Теперь я уверен, что ему просто не повезло. Намеревались убить Тагвеллов. Убийство было дьявольски изощренным. Убийца знал, что если устроить так, что в камине Хикса будет вырабатываться угарный газ, то он обязательно попадет и в квартиру этажом выше. Скорее всего, он подмешал Хиксу синильной кислоты, чтобы тот потерял сознание, дабы беспрепятственно перекрыть доступ воздуха к его камину и законопатить окна. Затем рукояткой метлы он отбил с потолка кусок штукатурки, и остальное предоставил судьбе.

– Господи, но вопрос остается: зачем убивать их?

– Я считаю, что миссис Тагвелл была у Говарда незадолго до его смерти. Я считаю, что она сообщила ему о ком–то (Бог знает, о ком) нечто компрометирующее, я не знаю, что это было, но начинаю догадываться. Думаю, дело вот в чем. Джози Тагвелл была проституткой. Возможно, ее мать рассказала пастору о каком–то из ее клиентов.

Он достал из кармана письмо Говарда.

– Мисс Дингэм взяла это в кабинете пастора, но по неким странным причинам, о которых я расскажу тебе позднее, она не признавалась в этом до утра сегодняшнего дня, когда сама принесла его мне. На нем не указан адресат и оно не закончено, но вот послушай, что тут сказано: «Я пишу это письмо с тяжелым сердцем, я жалею, что связан тайной исповеди и обязан молчать, и все же я должен поведать об этом тебе.» На что это, по–твоему, похоже, Чарли?

– Если, как ты говоришь, Эстер Тагвелл пришла, чтобы признаться ему в чем–то, то вряд ли речь шла о каком–то мелком прохвосте, имевшем привычку нырять под первую попавшуюся юбку, скорее речь шла о каком–то уважаемом человеке, о ком–то известном.

– Именно. И я подумал, не вошел ли этот самый столп общества в кабинет к пастору в тот момент, когда тот писал свое письмо. Возможно, они серьезно повздорили и этот «достойный» джентльмен его убил.

Сеймур присвистнул сквозь зубы.

– Боже мой. Так это совершенно новый поворот событий. Так ты больше не подозреваешь этого Тревелера?

– Я пока еще не принял никакого решения. Посмотрим, что он мне расскажет. Пожалуй, нанесу ему визит.

Он направился в его камеру, расположенную в дальнем конце участка.

– А ты держи ухо в остро, Чарли. Если я закричу – сразу беги туда. Мердок отодвинул заслонку смотрового окошка в двери камеры. Путешественник с закрытыми глазами лежал на спине на жесткой, узкой койке. Мердок открыл дверь и вошел в камеру. Бродяга немедленно открыл глаза и поднялся на локте.

– Мистер Мердок, я смотрю, вы занятой человек. Я попросил о встрече с вами час назад.

– Прошу прощения, что я не кинулся сюда сломя голову, я занимался расследованием.

– Ну и что вы обнаружили? Мэр совершил преступление? Или, может, преподобный желал избавиться от неверующего?

У Мердока не было настроения шутить, он почувствовал раздражение.

– О чем вы хотели со мной поговорить, мистер Тревелер?

– О, я уже стал мистером Тревелером, да? Мне казалось, что в последний раз мы договорились, что будем звать друг друга по имени. Я собирался назвать тебя Уилли, а ты можешь называть меня Джеком, если хочешь. Или даже Путешественником, что мне нравится гораздо больше.

Он добродушно улыбнулся, и Мердок пожал плечами. В камере стояло две койки, и он присел на ту, что стояла напротив.

–Табачка не найдется?– спросил Тревелер. – Душу б отдал дьяволу за трубочку крепкого даремского. (Вид табака - Прим. переводчика).

– Держи.

Мердок достал из кармана свою трубку и кисет с табаком и протянул их ему. Он подождал, пока бродяга зажег трубку и глубоко, благодарно затянулся. Маленькая камера заполнилась едким дымом.

– Через полчаса ко мне придут люди, Путешественник, поэтому прошу тебя, не тяни. Путешественник пристально посмотрел на него, и лицо его озарила улыбка, демонстрировавшая отсутствие нескольких зубов.

– У меня складывается впечатление, что ты не собираешься меня вешать. Я прав?

– И не собирался, но я знаю, что ты водишь меня за нос. Ты не рассказываешь мне всего, что случилось в церкви в тот вторник.

– А с чего ты взял, что я был в церкви? Припоминаю, что я сказал тебе, что пришел в оранжерею в поисках ночлега.

– Ну, скажем так, там кое-что после тебя осталось.

Путешественник удивленно приподнял бровь, и Мердок пояснил:

– Запах. В церкви стоял сильный запах серы. Ты проходишь через окуривание каждый вечер – и твоя одежда воняет. Я знаю, от меня тоже жутко разило.

Путешественник рассмеялся.

– А люди думают, что от нас бродяг так воняет, потому что мы не моемся, а дело-то не в этом. Я принимал ванну три дня подряд, и три дня подряд меня окуривали.

Он понюхал свой рукав.

– Воняет. Если в аду пахнет также, то я постараюсь прожить праведную жизнь, чтобы там не оказаться.

–Тогда начни говорить правду. Господь отметит это в книге твоих добрых дел.

Путешественник затянулся и медленно выдохнул облачко дыма.

– Хорошо. Я был в церкви в тот день. Было холодно, а я иногда заглядываю туда немного вздремнуть, прежде чем приняться за поиски серьезного ночлега. В тот час там было пусто, и я пошел наверх на балкон и улегся на одну из лавок. Я крепко заснул, и был разбужен криками внизу. Должно быть, кричали очень громко, так как до меня доносились звуки из кабинета.

Он снова пыхнул трубкой, и Мердок нетерпеливо повел плечами.

– Попридержи коней, Уилли. Всему свое время. Не часто меня так внимательно выслушивает легавый. Я знаю, о чем ты хочешь меня спросить, но нет, я не разобрал, о чем шла речь. Но я точно понял, что один из говоривших был в бешенстве из-за чего-то. Разговор был коротким, едва ли они потратили время на то, чтобы поприветствовать друг друга и узнать, как у кого дела. Потом они замолчали, и через несколько секунд я услышал, как захлопнулась дверь, и я решил, что кто-то из них ушел через заднюю дверь. Все стихло, и я забрался обратно на свое деревянное ложе. Меня не интересуют склоки других людей. На этот раз я еще крепче заснул, но, представь, снова проснулся от того, что услышал, как кто-то крадется по проходу. Я выглянул и увидел ту леди. Она встала на колени перед перекладиной, которую они ставят в передней части церкви. Я и говорю себе: «Нет, Джек, только не церковное собрание». Я представлял себе, что будет, если меня обнаружат, – он шмыгнул носом. – Я не слишком доверяю этим верующим дамочкам, которые считают себя добрыми самаритянками, но в любом случае, укажут вам ваше место, особенно если вы спите на балконе церкви. Но на коленях она пробыла недолго, она встала и ушла через заднюю дверь. Я сижу себе и думаю, не пора ли дать деру, как вдруг слышу обезумевшие ее крики. Она не вернулась в церковь, но я слышал, как она кричит на улице, надрывается так, словно увидела самого дьявола. Поэтому я решил посмотреть сам, в чем дело, и спустился по лестнице, ведущей в кабинет. Я сразу учуял запах крови, и понял, что произошло что-то ужасное, и лучше мне поторопиться. Дверь в кабинет была приоткрыта, и я увидела человека, лежавшего на спине. Нож торчал сбоку из его шеи, и половина лица была размозжена.

Путешественник остановился, чтобы глубоко затянуться. Он выдохнул клуб дыма.

– Не нужно говорить, что бедняга был мертв.

– Как думаешь, как долго он был мертв?

– Я его не трогал, но мне показалось, что недолго. Из ран еще сочилась кровь.

Бродяга посмотрел на Мердока.

– Как считаешь, я помог полиции, рассказав это, это загладит мои мелкие грешки?

– Да, да. Продолжай, ради Бога.

– Ну, теперь ты и сам знаешь, как важны хорошие ботинки для бродяги. Я заметил, что на бедняге ботинки гораздо лучше моих. А ему они уже были не нужны, поэтому я быстро снял их с него и выскользнул через боковую дверь. Вокруг никого не было, слава Богу, поэтому я направился прямиком в оранжерею, чтобы переобуться.

– Ты забрал и его часы?

Путешественник покачал головой.

– Их я не заметил. Я говорил чистую правду, когда признался, что нашел их у входа в оранжерею.

Он снова затянулся.

– Может, их там положили, как приманку? Цепочка не была сломана. Мне надо было быть поумнее, но сам понимаешь, все мы люди, так ведь? Они были так хороши, что я не удержался.

«Путешественник прав по поводу часов», - подумал Мердок.

– Ты не видел форму для кекса в церкви?

– Форму? А, ты прав. Я забыл. Она лежала прямо у тела. Я видел ее под мышкой у той леди, когда она молилась. Видимо, она выронила ее, когда наткнулась на труп. Я поднял ее. Зачем разбрасываться едой? Я съел кекс и оставил форму под кустом в оранжерее, на случай, если она будет ее искать.

– Тот человек, который ссорился с пастором… Это был мужчина?

– Конечно. Они бы так не орали, если бы там была леди, не так ли?

– Ты узнал бы голос, если бы снова услышал?

– Не-а. Как я сказал, я даже слов не разобрал, просто понял, что там было жарко. Только это и было понятно.

Мердок постучал пальцем по койке.

– Ты рассказал хорошую историю, Путешественник, но в этом у тебя богатый опыт. Чем докажешь мне, что это правда? Ведь ты и сам мог запросто войти в кабинет пастора и попытаться попросить у него денег. Он был чем-то занят и не захотел говорить с тобой. Ты разозлился и ударил его ножом для писем, а потом размозжил ему голову. Такая версия тоже вполне возможна.

Путешественник искренне рассмеялся.

– Уилли, если бы я впадал в бешенство и убивал бы каждого, кто мне отказывал, то меня бы вешали столько раз, что у пятидесяти кошек жизней бы не хватило, – он посмотрел на Мердока сквозь пелену дыма. – Кстати о подслушивании, я тут случайно услышал, как ты ссорился со своим инспектором. Он ужасно хочет отправить меня на виселицу. По его мнению, я уже обвинен и приговорен. Когда я услышал это, я решил, что лучше расскажу тебе всю правду, чтобы дать тебе шанс найти настоящего убийцу.

На этот раз Мердок рассмеялся.

– А я -то подумал, что ты раскаялся в своих грехах и захотел помочь мне.

Путешественник махнул трубкой.

– Не без этого.

Дата добавления: 2015-08-18