В эти дни инспектор Брэкенрид находился в своем обычном вспыльчивом настроении, для всех было бы заметным, если бы было иначе. Мердок стоял перед его столом, ожидая предложения присесть. Иногда Брэкенрид был настолько мелочным, что заставлял своих подчиненных, стоять достаточно долгое время.
- Я дам вам Дьюхарста и Берни. Вы уже имеете Крэбтри и Файфера. Если никто не будет уклоняться от исполнения своих обязанностей, этого будет достаточно, не так ли, Мердок?
- Никто не уклоняется, сэр. Они хорошие работники. Я был бы рад любому констеблю, которого мы можем освободить от других его обязанностей. Как вы бес сомнения заметили, в утренних газетах город уже обсуждает это преступление. Я уверен, что Главный констебль хотел бы, чтобы это дело стало приоритетным для нас.
Брэкенрид готов было уже поспорить с этим утверждение, но у него не хватило запала. Он потер виски.
- Ах. Я чувствую себя, словно в моей голове поселился злонамеренный чертенок, играющий мелодию на наковальне.
Мердок знал точно, что это был за чертенок. Он чувствовал его запах даже с того места, где стоял.
- Возможно, чашка крепкого чая поможет, сэр.
- Вы правы, Мердок. Я прикажу послать одну ко мне наверх, - он махнул рукой, - садитесь же, ради Бога. Я не могу сосредоточиться на вас.
Уильям взял стул и сел перед инспектором. Он почти испытал жалость по отношению к нему, потому что Брэкенрид в этом состоянии выглядел таким жалким; белки его глаз отдавали желтизной.
- Я хочу, чтобы был опрошен каждый человек, живущий в непосредственной близости от церкви. Кто-то должен был что-то видеть. Мне все равно, даже если окажется, что это был сам мэр, прогуливающийся со своей любовницей. Я хочу все знать.
- У мистера Кеннеди есть любовница, сэр? Я не слышал.
Брэкенрид застонал в раздражении.
- Нет, конечно, нет. Я высказался фигурально. Вы прекрасно поняли, что я имел в виду.
- Вы имеете в виду, что, так как преподобный Говард был известным человеком в обществе, мы не должны оставить камня на камне, чтобы найти его убийцу, даже если им окажется тоже известная личность.
- Что? Нет, Бога ради, Мердок, я не это имел в виду. Мы все знаем, что пастор был убит неизвестным бродягой. Найдите его и быстро. Я хочу от вас ежедневный отчет. И не забывайте, Мердок, я повысил вас, но столь же быстро могу и понизить.
- Да, сэр, это я не забываю.
Вспышка гнева Брэкенрида, казалось, усилила его головную боль, и он сел, подперев голову руками.
- Это все, сэр? Должен ли я отправить Гардинера сюда к вам наверх с чашкой чая?
- Да, хорошая идея. Какие у вас планы?
- Я возвращаюсь к миссис Говард. Надеюсь, она в состоянии будет поговорить со мной сегодня.
- Миссис Брэкенрид и я встретили ее сразу после назначения пастора в Чалмерс. На благотворительном концерте, я думаю, это было, - он силился вспомнить, - или на вечере у миссис Малкин? О, черт, я не помню. Это ведь не имеет значения, да?
- Наверное, да, сэр. Если вы, конечно, не думаете, что кто-то с концерта похож на подозреваемого.
- Что? Черт возьми, Мердок, вы заходите слишком далеко!
- Прошу прощения, сэр.
- Как я уже говорил. Я встретил Говардов не так давно. Она привлекательная женщина. И он приличный парень, не поймите меня неправильно, но немного витающий в облаках, я бы сказал. Мне нравятся парни с огоньком. Не только первоклассные проповеди раскрывают человека.
«Проповеди не оказывали большого влияния на привычку Брэкенрида выпивать», - подумал Мердок.
Уильям немного поерзал на стуле. Всякий раз, когда разговор доходил до вопросов религии, он знал, что следует ожидать какого-то подвоха. Ах, ну вот время и пришло.
- Я даже не знаю, как вы можете соблюдать все требования вашей религии, Мердок? Вся эта ваша латынь.
- Молитвенник переведен на английский, сэр. И проповеди тоже читают по-английски.
Брэкенрид в неверии покачал головой.
- Хорошо. Оставим это. Я полагаю, мне не нужно напоминать вам, что необходимо быть любезным с этой бедной женщиной?
- Да, сэр.
- Знаешь, что я заметил в вас, католики хорошо умеют успокаивать женщин.
Это замечание было настолько поразительным, что Мердок онемел. Он встал и направился к двери.
- Не забудьте про чай, - крикнул Брэкенрид ему вслед.
Лицо горничной было заплаканным.
- Миссис Говард в гостиной с мистером Свонзейем, сэр.
- Я должен поговорить с ней, Дорис.
- Да, сэр.
Постучав в дверь, она пригласила его войти. Луиза Говард сидела на диване у окна. Свонзей расположился рядом с ней. Он встал, чтобы поприветствовать детектива, но Луиза даже не шелохнулась. Она смотрела в окно, и он предположил, что она убита горем, но увидеть подтверждение своей догадки, не представлялось возможным, так как на ней была одета затемненная вдовья вуаль. Она уже оделась в глубокий траур. Мердок уже не в первый раз задавался вопросом, неужели каждая замужняя женщина имеет черное платье в своем гардеробе, готовая к такому повороту событий, как вдовство? Преподобный Свонзей неуверенно завис между ними. У него была длинная шея, и его адамово яблоко ходило ходуном.
- Я сожалею, что беспокою вас, миссис Говард, - сказал Мердок, - но я уверен, что вы меня поймете, потому что я хочу поймать убийцу вашего мужа как можно скорее.
Он специально употребил слово «убийца», она повернулась к нему лицом. Ее голосу не хватало силы, и ее дыхание колыхало креп вуали, когда она заговорила.
- Я понимаю вас, мистер Мердок. И со вчерашнего дня, все, на что я была способна, так это думать над вашим вопросом, имел ли Чарли врагов?
Свонзей вставил.
- Миссис Говард и я обсуждали этот вопрос сегодня утром, детектив. И мы оба в один голос могли бы сказать «нет». Чарльз был хорошим человеком, любимым всеми, с кем вступал в контакт, - он замолчал и глянул на Луизу тревожно. Она осталась невозмутимой, - хотя в ходе его работы, ему приходилось делать вещи и принимать решения, которые могли не нравиться некоторым людям, даже могли быть суровыми по отношению к кому-нибудь. Кто-то, вероятно, не смог справиться с собой и понять, что Чарльз хороший парень лишь выполняющий свой гражданский долг, и что он не имеет права ненавидеть его.
Преподобный сделал паузу снова и посмотрел на Мердока в ожидании.
- Боюсь, я не понимаю вас, сэр.
Миссис Говард взяла на себя объяснение.
- Мой муж занимал должность «Визитера» в Доме промышленности. Это была его работа, посещать дома людей, которые подали заявки на благотворительную помощь и решать, заслуживают ли они ее.
- То же самое делаю и я, - вставил Свонзей, - и поверьте мне, мистер Мердок, не во всех случаях люди заслуживают помощь. Но это, как правило, те, кто браниться на самого «Визитера», а не хочет видеть свои собственные недостатки, которые привели их в бедственное положение. Только, если «Визитер» дает добро, город оказывает помощь. Я сам мучился вопросом, могу ли дать согласие на предоставление пособия (угля или продуктов) одной бедной женщине, которая не имела ни тепла, ни пропитания, но муж которой, как я узнал, поддался вредной привычке. Он, знаете ли, пьющий.
- Должно быть, у вас был трудный выбор. Тем более что сама женщина ни в чем не виновата.
Свонзей качнулся на мысках.
- Ах, да, но мы сталкиваемся и с обманщиками; женщины приходят с заявками, рассчитывая на нашу снисходительность, но они прекрасно знают, что даже если муж пьющий, он должен работать. Иногда, я с сожалением, вынужден был признавать, что они сами присоединяются к вредным привычкам своих мужей.
- Совершенно верно. Но вернемся к мистеру Говарду, вы говорите, мэм, сэр, что в ходе своей работы, возможно, он нажил себе врага, достаточно злого, чтобы убить?
- Да, - прошептала миссис Говард.
- Он никогда не упоминал вам о такой встрече, мэм?
- Нет, не упоминал. Но он никогда не переносил тяготы своей работы на меня. Я хотела бы этого сейчас. Я стремилась сделать наш дом убежищем для него, местом, где все заботы можно отложить в сторону.
Мердок подумал о комфорте, который он находил в обсуждении своих дел сначала с Китченами, сейчас с Сеймуром и Эми. Он задался вопросом, было ли еще какое-то место, где преподобный Говард мог облегчить свое бремя?
- Где я могу получить списки домов, которые он посещал?
- В Доме промышленности, - сказал Свонзей, - я должен добавить, что его территория была в этом районе. Мы разделили места так, чтобы они были для нас легко доступны…
Миссис Говард прервала его
- Работа является добровольной, детектив. В дополнение к другим обязанностям, которые священник должен выполнять в большом приходе.
«А ведь она не одобряла эту работу мужа, возможно, потому что за нее не платят», - подумал Уильям.
- Хоть вы и говорите, миссис Говард, что это добровольная работа, но я считаю это своим гражданским долгом, - вставил Свонзей. – Но ближе к делу, детектив, если преподобный Говард отказал кому-то, то этот человек, скорее всего, живет не так далеко отсюда. И весьма вероятно, что ему хорошо известно, что по вторникам Чарльз проводил время в кабинете.
Мердок поднялся на ноги.
- Спасибо, преподобный и вам, мэм. Просто еще одна вещь. Могу я попросить вашу горничную проводить меня в церковь. Я полагаю, что именно она убиралась в кабинете, а я хотел бы знать, не пропало ли что-то?
- Это очень необходимо? Так много нам предстоит сделать сегодня.
- Я бы не спрашивал, если бы это было не так, мэм. Я не задержу ее надолго.
Уильям прекрасно сознавал, кого лишилась миссис Говард, но он находил ее излишне раздражительной. Было что-то закисшее и саможалостливое в ее образе.
- Хорошо, но я предупреждаю вас, что Дорис довольно легкомысленная особа, мистер Мердок. Она может не заметить даже, что кто-то ушел, освободив кресло.
Мердок откланялся, и миссис Говард вернулась к созерцанию вида из окна. Преподобный Свонзей присел рядом с ней на диван. Ему было явно не по себе в роли главного утешителя. И судя по словам инспектора, он должен был бы быть Католиком, подумал Уильям.
Бедная горничная сначала испугалась идти с ним, так как он предупредил ее, что ей придется увидеть пятна крови. Но когда он объяснил, как важно знать, не исчезло что-нибудь из кабинета пастора, она взяла себя в руки и согласилась сопровождать его. Они вошли в кабинет, окна которого до сих пор были незанавешены, в комнате было холодно, так как камин давно потух. Дорис вздрогнула, увидев кровь на ковре и столе, но по указанию Мердока, она медленно пошла по комнате, оглядывая все вокруг.
Далеко не легкомысленная, она, казалась, была служанкой, которая гордиться своей работой и точно знает, где и что лежит.
- У него был очень тонкий нож для вскрытия конвертов, который всегда лежал на столе. Я не вижу его.
- Вы правы, Дорис, он в распоряжении полиции.
Она моргнула, словно в понимании, что это значит, но она ничего не сказала. Дорис взяла серебряную коробочку нюхательного табака с тумбочки рядом с креслом.
- Обычно она лежит на каминной полке. Он любит нюхать табак, когда бывает здесь, но он пытался отказаться от своей привычки, поэтому иногда клал табакерку туда, куда было менее удобно добраться, - она положила ее обратно, - я не вижу ничего плохого в этом.
- Этот стул всегда стоит напротив кресла?
- Нет, сэр. Все стулья стоят в ряд у стены, и брался только тогда, когда у пастора были встречи.
Следующие полчаса они тщательно осматривали кабинет, но Дорис оставалась непреклонной, все было на местах, за исключением ножа. Мердок поблагодарил ее, высоко оценив ее мужество и самосознание. Он обрадовался, заметив румянец удовольствия на ее щеках.
- Ботинки у преподобного Говарда отсутствовали, и так как они нигде не были найдены, я полагаю, что их забрал преступник. Вы чистили их, Дорис?
- Да, сэр. Я чистила их каждый вечер перед сном, чтобы утром они уже были готовы.
- Можете описать их для меня?
Она задумалась на минутку.
- Простые обычные ботинки, сэр. Черные, конечно, хотя не новые. Он не любил тратиться и не покупал новые, пока есть эти. Он чинил их и продолжал носить. Эти ботинки с залатанной подошвой и каблуком чинились, по крайней мере, два раза.
Мердок сделал пометку в блокноте. Это уже было что-то, какое-то отличие. Вдруг Дорис подскочила и постучала пальцем по лбу.
- Как же я сразу не вспомнила, это все шок. Я почти забыла о шнурках. Утром он оторвал один шнурок. У нас не было запасных, и он взял один из другого ботинка.
Она посмотрела на Мердока в ожидании.
- Боже мой, я хочу сказать, что вторая пара ботинок была коричневая. Так что, у него один был черный шнурок, а другой – коричневый. Миссис Говард рассердилась бы, если бы увидела такое, но такие вещи не были важны для него.
- Спасибо, Дорис. Это на самом деле важная деталь. У меня остался всего один вопрос. Мистер Говард сам отправлял письма?
- Нет, сэр. Это делала я.
- Во вторник утром он писал письма?
- Не то, чтобы я знала, сэр. Он мог писать что-то, когда пришел сюда после ленча, но это не было чем-то обычным. Пятница – день для писем, и я брала их после обеда, чтобы отнести на почту.
Снова была грустная улыбка.
- Мистеру Говарду нравилась его работа, он не променял бы ее никогда. Он всегда говорил, что земля была без формы, пока Бог не создал ее для нас, и мы должны следовать Божьей воле, сделав ее образом нашей жизни.
Ее голос был грустным, и Уильям почувствовал укол жалости.
- Как долго вы работаете у миссис Говард, Дорис?
- С тех пор как мне исполнилось четырнадцать, сэр. Я приехала к ним из Буффало.
- Ваша семья все еще там?
- У меня нет больше семьи, сэр. Они все умерли от оспы. Мистер и миссис Говард приняли меня.
Она была молодой девушкой, не больше двадцати лет, тем не менее, она, должно быть, была благодарна; хотя всю жизнь служить человеку, который ненавидел разнообразие, было ужасно скучно.
Мердок проводил ее обратно в дом пастора к задней двери для слуг. Здесь она протянула ему руку.
- До свидания, сэр. Я надеюсь, что была полезна.
- Так и есть, Дорис. Спасибо.
Она снова покраснела, а глаза наполнились слезами.
- Хозяин был хорошим человеком, как вы, сэр. Я буду о нем страшно скучать.
Дата добавления: 2015-08-18; просмотров: 44 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая страница | | | следующая страница ==> |
| Глава 8 | | | Глава 10 |