Город без надежд

Волны изнеможения накатывали на меня. Мы ехали в ав­тобусе без остановок из Амстердама до Москвы и в действитель­ности не спали на протяжении трех дней. Казалось, что наша по­ездка во вторую российскую столицу никогда не закончится.

Самолет внутренних авиалиний «Аэрофлот» теперь нес нас из Москвы в Алма-Ату, вглубь Советского Союза. Самолет был за­бит, спать там было невозможно, особенно в том положении, в каком находился я. Я был прижат к окну, и мне некуда было по­ставить ноги, а в спинку моего сиденья упирались чьи-то колени.

В конце концов, я отказался от сна и начал размышлять о событиях, которые привели нас к этому моменту. Пока мы высту­пали перед входом в церковь в Польше, во время нашего первого тура, Марек, музыкальный продюсер, тихо стоял и наблюдал за нами. Он недавно освободился из тюрьмы после ложного обви­нения в каких-то темных делах. Во время тоталитарного режима в Польше правительство полагало, что нет нужды в судебном раз­бирательстве, поэтому его посадили в тюрьму, так ни разу и не вызвав в суд.

Магда, наш польский переводчик, в то время посещала тюрьмы, где встретила и начала общаться с Мареком. Через не­которое время она привела его ко Христу. Посетив наш концерт, Марек спросил о разрешении быть нашим менеджером в этой ча­сти мира.

Я согласился, и он тотчас начал организовывать наш тур по советской Центральной Азии и Сибири. Это было еще до рас­пада коммунистической системы, и города, в которых мы должны были выступать, были закрыты для Евангелия. Ни одна христиан­ская группа не выступала там прежде.

В том самолете в апреле 1990 года я чувствовал себя еще более неуверенным, чем прежде. У меня также были сомнения на­счет зрелости нашей новой команды. Эти чувства не рассеялись, когда я увидел, как наш новый барабанщик принес с собой в са­молет подушку и одеяло.

Распад старой команды опечалил меня. Брайан влюбился в норвежскую девушку, которая посещала наши еженедельные встречи по изучению Библии в Амстердаме на барже. Они решили пожениться и провести некоторое время вместе в Норвегии. Мар­тен тоже собирался жениться и в результате оставил группу. А Пи­тер Зааль, барабанщик, переехал обратно в сельскую местность в Дании вместе со своей женой, беременной их первым ребенком. Понимая, что девушки являлись определенной угрозой для нашей старой группы, я оглянулся на нашу новую команду и понял, что теперь мне не нужно беспокоиться, ведь ни одна девушка не за­хочет с ними даже говорить.

Поэтому с нашей новой командой мы начали это опасное путешествие в Алма-Ату. Мы должны были выступить в двух со­ветских исламских республиках – Казахстане и Киргизии, а оттуда отправиться с Сибирь. Радость от поездки в эти закрытые районы омрачалась мыслью о месячной разлуке с моей семьей.

Другой вопрос, беспокоивший меня, заключался в том, что переводчик, на которого я рассчитывал, не смог поехать с нами, а тот, который был с нами, был не так хорош. Его помощник, поляк, не мог говорить ни по-английски, ни по-русски. Поэтому мы отпра­вились в тур только с одним не очень хорошим переводчиком и его помощником, говорящим только по-польски. В конце концов, мы стали называть его Верблюдом, потому что он мог только но­сить вещи и не мог ни с кем говорить: ни с русскими, ни с нами.

Кит, которого я пригласил поехать с нами и быть помощ­ником нашего менеджера, все еще пытался смириться с мыслью, что у него БИЧ. Теперь, спустя полтора года. Кит был совершенно новым человеком и огненным евангелистом, но жил с мыслью об ужасной бомбе замедленного действия внутри своего тела.

Бог знал, что в этой поездке я смогу надеяться только на Него: не на себя, не на группу и не на организаторов. Я действовал в полной беспомощности. Но когда я молился перед поездкой в Москву, я чувствовал, что Бог отправляет меня именно в то место, где сможет показать мне, насколько Он могуществен и величе­ствен на самом деле. В моем сердце появилась уверенность, что, несмотря на трудности, эта поездка будет по-настоящему сверхъе­стественной.

Наша первая остановка в Алма-Ате, столице Казахстана, была расположена в ста милях от китайской границы. Тот факт, что наши концерты в этой части СССР были организованы мусульманскими музыкальными промоутерами, делал ситуацию еще бо­лее неординарной. Я был рад, что вся наша литература безопасно переехала через границу. Тысячи бесплатных евангельских трактатов, сотни Библий, сборников гимнов и кассет с учением были упакованы вместе с нашим оборудованием.

Впервые я работал в исламском регионе. Голландские экс­перты сказали нам, что мы не должны слишком рисковать, нахо­дясь в исламском мире. Они предупредили меня, чтоб я упростил некоторые вещи, но я все еще чувствовал, что мы должны пока­зывать тексты наших песен на экране по-русски. Это само по себе может быть опасно, особенно тогда, когда текст прямо говорит об Иисусе Христе, кресте и грехе.

Поначалу мы планировали просто играть свою музыку и говорить с людьми после концерта, но во время нашей подготовки я подумал: «Кого это обидит, если мы во время выступления будем кидать в толпу трактаты на русском?» Кит также решил сделать несколько надписей на русском, чтобы показывать их аудитории. Так мало-помалу мы отходили все дальше и дальше от «легкого» евангелизма.

Все плохое, что только могло произойти, случилось во время нашего первого концерта в Алма-Ате. Струны на гитаре по­рвались прямо посреди концерта, реквизит и техника вышли из строя, но я все еще чувствован Божью силу, стоя перед огромной толпой.

Во время одной из песен я бегал вокруг слушателей и ки­дал в них буклеты на русском языке. Люди буквально выхватыва­ли их и начинали читать. Я остановился посреди одной песни и сказал: «Бог не умер, не так ли?» И Кит вышел на сцену с большим плакатом, на котором было написано «НЕТ!». Я снова повторил: «Бог не умер, не так ли?», Кит держал плакат, и толпа с восторгом кричала «Нет!»

Мы находились в Советском Союзе, в азиатской респу­блике, и толпа, состоящая в основном из молодых мусульман, по-настоящему кричала: «Бог не умер!» Я чувствовал, как в этот момент по моим щекам катятся слезы. После концерта толпы молодых ребят хотели, чтобы мы поставили автограф на их рус­ских буклетах, которые подробно рассказывали о необходимости иметь личные отношения с Иисусом. За сценой Кит говорил с од­ной из наших мусульманских промоутеров. Он напрямую спросил девушку: «Хочешь ли ты отдать свою жизнь Иисусу?» Она ответила согласием, и они вместе помолились.

Во время нашего второго концерта мне было тяжело петь, поскольку хотелось рыдать из-за сострадания к этим людям. Я ска­зал им: «Бог любит Алма-Аты. Иисус - ответ на ваши проблемы». В тот вечер мы раздали сотни библейских трактатов, включая мно­гих полицейских, которые присутствовали на концерте для обе­спечения порядка.

Наш третий концерт в этом городе пришелся на Пасхаль­ное воскресенье. Утром я посетил пастора баптистской церкви и смог дать ему несколько Библий и деньги. Мы пригласили русскую группу спеть песню перед нашим концертом. Во время выступле­ния я понимал, что должен четко объяснить Евангелие и призвать к покаянию. Я знал, что собираюсь действовать наперекор советам экспертов, но ничего не мог с собой поделать. Я сказал лю­дям, как Бог их любит и что Он не равнодушен к жестокости и несправедливости.

«Бог видит всю несправедливость нашего мира и хочет принести справедливость», – заявил я. Затем я продолжил, говоря о том, что мы отвернулись от Бога и сделали человека богом. Для той мусульманской аудитории, которая, скорее всего, никогда не слышала такого послания, я рассказал, как Иисус пришел, умер и воскрес для нас.

«И поэтому мы можем знать Бога лично, как настоящего друга», – сказал я твердо. Затем я пригласил людей откликнуться публично, если им нужно прощение и такие отношения с Богом.

«Если вы хотите познать Иисуса, пожалуйста, выходите и склоните вместе со мной колени на сцене», – сказал я. Десять человек вышли вперед, включая всю русскую группу, выступав­шую перед нами. Они стояли перед толпой, прожектор светил им в лица, и они заявили о своей вновь обретенной вере. Мы отвели всех их за сцену, дали им Библии и адрес местной баптистской церкви, объясняя, что же значит следовать за Христом. Члены на­шей команды помолились со многими людьми в тот вечер. Некото­рые из них пошли прямо в толпу и говорили один на один с людь­ми, пока другие беседовали за сценой с теми, кто вышел вперед.

На следующий день Кит сказал мне, что нам нужно пого­ворить. По тону его голоса я понял, что это что-то серьезное. Я вошел в комнату, где собрались остальные члены группы. Рассел начал первым: «Мне кажется, что нам не следует ехать во Фрун­зе, – ворчал он. – Организаторы сказали, что они не продали ни одного билета, и я не чувствую, что нам нужно туда ехать». Затем подключился Кит. «Это не имеет смысла, – сказал он. – Вместо того чтобы ехать туда, мы можем провести это время здесь».

Я посмотрел на Капитана. «Ты тоже так считаешь?», – спро­сил я. Он кивнул.
Казалось, я мог их понять. Бывало, мы давали раньше кон­церты, которые были плохо организованы, и это было катастро­фой. Но в данном случае я знал, что предмет их разговора был неправильным.

«Это еще недостигнутый город, – отметил я. – Конечно, у нас возникнут проблемы, если мы туда поедем, но я думаю, что будет большой ошибкой вообще туда не ехать». Я почувствовал напряжение, возросшее в этой комнате. «Нам нужно еще молить­ся об этом», – сказал я прямо. После молитвы я сделал вывод и сказал: «Мы поедем, и я надеюсь, что теперь вы не возражаете».

Я надеялся, что был прав, но чувствовал некоторое разо­чарование относительно случившегося. Мы отправились во Фрун­зе, столицу Киргизии, которая была населена китайскими бежен­цами-мусульманами до того, как туда пришла советская власть в 1918 году.

Когда мы туда приехали, наш мусульманский гид объяснила нам, что это город без надежды. Она сказала, что здесь не верят в политику гласности (открытости) Михаила Горбачева. «Их герой это автор, написавший, что суицид – единственный ответ на их безысходность», – продолжила она и поведала нам историю их не­счастья, добавив, что в магазинах мало еды и одежды. «С детьми плохо обращаются и заставляют отдавать в ясли, – сказала она, жизнь сурова и контролируема. У людей нет возможности для творчества и реализации своего потенциала».

В «высококлассном» отеле для иностранцев, в котором мы остановились, отсутствовала горячая вода, а холодная вода была странного коричневого цвета.

Реклама нашего визита во Фрунзе провалилась, и организа­торы не продали ни одного билета, поэтому мы решили выходить на улицы и лично приглашать людей. Мне пришлось испытать чувство, будто я нахожусь в зоопарке. Куда бы мы ни шли, люди про­сто останавливались и глазели на нас. Мы пошли в университет, там собралась большая толпа, и я решил выступить с речью.

Я стал на ступеньки перед одним из университетских зда­ний и сказал людям, что у меня есть послание для Фрунзе. Я ска­зал, что Бог – решение их проблем. Около 600 человек стояли и слушали, но по выражению лица нашего промоутера было понятно, что она разозлилась. Одной хорошей новостью стало то, что «все музыканты города» посетят наш концерт. Конечно, им было любопытно посмотреть и послушать западную группу вживую. Русская группа «Континуа» должна была выступать перед нами, как нам сообщили.

На следующий день я посетил баптистскую церковь, дал им Библии и пригласил на наш концерт. Мечеть стала следующим ме­стом, в котором я побывал. Мусульманский храм поклонения на­ходился в центре города. Мухи роились над кучей мяса, лежащего возле входа. Я увидел старых загорелых имамов (мусульманских священников), стоящих снаружи и что-то обсуждающих. Когда я к ним приблизился, они замолчали и окинули меня взглядом, кото­рый вопрошал, кто же этот странный иностранец.

«Бог послал меня к вам», – сказал я через переводчика. Они посмотрели на меня с испугом.

««Он послал?» – спросил один из них.

««Да, – продолжал я, чувствуя к ним возрастающее состра­дание. – Он хочет, чтобы я дал вам эти книги». Это были хороше­го качества экземпляры книг, написанные на местном, казахском языке, рассказывающие о жизни Иисуса. Имамы взяли их, как будто они были золотые.

«Не хотели бы вы войти в нашу мечеть и помолиться вместе с нами?» – спросил один из них.

««С удовольствием», – ответил я. Я снял свою обувь и зашел в мечеть. Пока другие склонили колени, я также стал на колени и попросил Бога, чтобы Иисус явил Свое присутствие в этой мечети. Когда я собрался уходить, один из старцев спросил меня: «А будет ли правильным, если наши молодые люди сегодня посетят ваш концерт?» Очевидно, пока я молился, наш переводчик объяснил им, кто я такой.

««Конечно, – ответил я, меня застали врасплох, – мы будем ждать их более всего».

Тем временем Кит и Капитан, наш бас-гитарист, пошли в местный мусульманский университет. Их провели по аудиториям, где они могли рассказать о концерте, но они также использовали эту возможность, чтобы поделиться своим свидетельством о Хри­сте. Они раздали сотни русских трактатов, и около 600 студентов пообещали прийти на концерт. Перед концертом репортер русско­го национального радио приехал и попросил меня дать интервью. Я смог поделиться со слушателями посланием об Иисусе и расска­зать, почему мы здесь.

Около 1200 человек заполнили зал в тот вечер, включая группу русских солдат в форме. Во время выступления перед сце­ной стоял человек с маленьким мальчиком, поэтому я нагнулся и взял этого ребенка. Держа его на руках, я обратился к аудито­рии: «У меня есть два маленьких мальчика. Одному сейчас пять, другому – восемь лет. Я беспокоюсь об их будущем. Я не хочу, чтобы они заболели. Я хочу, чтобы они жили в хорошем месте и ели хорошую еду, потому что я хороший отец, который заботится о своих детях». Затем, подняв мальчика высоко над головой, так, чтобы все могли его видеть, я сказал: «Бог точно такой же. Он хочет поднять тебя и держать в Своих руках так же, как я держу этого мальчика в своих руках».

Я призвал людей выйти на сцену ко мне, если они хотят иметь взаимоотношения с Иисусом. Одиннадцать человек вышли и при всех помолились со мной. Пока мы вместе молились, чело­век в черном костюме выпрыгнул на сцену и на русском сказал, чтоб они не слушали весь этот мусор, и если они хотят услышать действительно хорошую музыку, то пусть приходят к ним в цер­ковь. Я пытался молиться с молодыми людьми, но он продолжал кричать в толпу. «Когда вы в последний раз были в церкви? Посмо­трите на себя, как вы одеты. Вы выглядите ужасно», – вопил он. Я попросил стоящих со мной на сцене людей подождать минутку, подошел к этому человеку и спросил его: «Можно с тобой погово­рить?» – он взглянул на меня холодно и безжалостно.

«Ты разве не видишь, что дети хотят познакомиться с Иису­сом? – сказал я, заливаясь слезами. – Почему мы не можем просто работать вместе? Почему вы это делаете?» Его злость испарилась, и он просто ушел с чувством выполненного долга. Вытирая слезы сострадания, я вернулся, чтобы завершить незаконченную молит­ву с молодыми ребятами. Многие хотели также выйти на сцену, но они боялись из-за исламской культуры. Мы узнали об этом позже, когда некоторые люди тайно пришли к нам за сцену поговорить с нами и открыть свои страхи.

Тем временем Кит говорил с восемью мусульманскими сту­дентами, которые собирались стать профессорами университета. Четверо из них также помолились о принятии Христа в свое серд­це. Позже мы узнали, что они попытались ходить в баптистскую церковь, но передумали, когда пастор обвинил их в том, что они были мусульманами. Поэтому они начали свою собственную до­машнюю церковь.

Проведя целый день в автобусе по дороге из Фрунзе в аэ­ропорт Алма-Аты, я чувствовал себя полностью истощенным и, садясь в самолет, думал: «Наконец-то я могу просто отдохнуть, ни о чем не думая, и отключиться». Это был долгий перелет в Ново­сибирск, и я чувствовал себя очень уставшим. Я взглянул на свою сумку и увидел пачку трактатов на русском. Вдруг я получил точное понимание того, что мне нужно раздать их пассажирам само­лета, на котором мы летели. К счастью, я сидел возле окна, но я заметил, что Кит сидит возле прохода.

«Кит, возьми эти трактаты и раздай их пассажирам само­лета!» – поручил я ему.

«Ни за что», – прошипел он.

«Слабак! Мальчишка!» – дразнился я.

«Ты сделай это!» – возразил он.

«Я не могу. Я сижу возле окна», – самодовольно ответил я.

«Нет. Я не буду этого делать».

«Хорошо, – сказал я религиозно, – но просто помолись и спроси у Бога, стоит ли тебе это делать».

Он пожал плечами, показывая этим, что сдался. «Дай мне трактаты», – сказал он раздраженным тоном. Затем он встал и, пока горел знак «Не курить», прошелся от начала салона до конца, раздавая трактаты на русском языке с названием «Путь спасения через Иисуса».

Никто не отказывался, и все с интересом брали трактат. В салоне воцарилась тишина, пока люди читали их. Через несколь­ко минут кто-то, сидящий передо мною, передал мне записку на английском языке: «Кто вы? Почему вы здесь? Пожалуйста, ответь­те!» Я нацарапал ответ, объясняя, что мы западная группа, и мы любим Бога. После я получил ответ, что он игрок российской ко­манды по футболу. Послание заканчивалось так: «Удачи!»

После концерта в Новосибирске мы поехали в Иркутск, на­ходящийся недалеко от монгольской границы. Смертельно устав­шие, мы ехали по загрязненному, разбитому городу в грязную, полуразрушенную гостиницу. Наш первый концерт был велико­лепен. Российская группа, выступавшая перед нами, называлась «Хозяева вечности» и играла в стиле Talking Heads («Говорящие головы») из Америки. Вокалист группы был ранее физиком, пока не обнаружил, что он сможет лучше проявить себя в рок-н-ролл группе, чем в науке.

Во время концерта у нас установилось взаимопонимание с аудиторией, и я закинул сотни библейских трактатов в толпу. Местное телевидение пришло взять интервью, так же как и репортеры из газет. Я смог открыто говорить им о своей вере в Иисуса Христа. Это увеличило возможность нашего влияния на город.

На следующий день мы дали нашему промоутеру несколько Библий и учебных материалов. Он, к нашему удивлению, расска­зал о своей уверенности в том, что мы были посланы Богом, и так­же объяснил нам, что пережил своего рода духовную войну во время организации нашего приезда. Это действительно поразило меня, потому что он не был христианином.

На нашем третьем концерте в Иркутске я пригласил людей принять Иисуса в свое сердце, и двадцать один человек покая­лись публично. На четвертом и последнем концерте десять чело­век вышли и помолились на сцене, чтобы принять Христа.

Андрей, барабанщик из российской группы, молился в тот вечер со мной и Китом в нашем номере гостиницы о принятии Христа в свое сердце. На следующий день, перед нашим отъездом, Андрей заявил о своей уверенности в то, что его жизнь измени­лась. Мы настоятельно посоветовали ему начать посещать мест­ную церковь.

Затем мы поехали в Барнаул, ранее закрытый город для свободного посещения. Мы стали первой западной группой, ко­торая выступала там. В городе с населением в 700 000 человек было только две маленькие евангельские церкви. Приехав туда, я чувствовал себя изможденным, и из-за нервного истощения, которое переживала вся группа, мы легко раздражались друг на друга. Я понимал, что это было не лучшим показателем и нам не­обходима Божья милость для продолжения. Я не хотел говорить на нашем первом концерте. Но когда люди начали смеяться надо мной, я твердо решил это сделать. Восемь человек вышли вперед, чтобы принять Христа, и тридцать пошли с нами за сцену. Я дал интервью журналисту из газеты после концерта, и нас попросили крестить ребенка в Русской Православной церкви.

На второй концерт пришла сумасшедшая толпа. Пока Кит пытался охранять сцену, один пьяный парень толкнул его. Я снова сделал призыв. Пока толпа смеялась и издевалась, восемь чело­век вышли вперед. Пятеро других пришли за сцену, чтобы при­нять Христа в тот вечер, включая некоторых участников местной российской панк-группы.

Третий концерт снова оказался трудным. Мне не хотелось проповедовать, но я все равно это сделал. Я рассказал историю о блудном сыне, и восемь человек вышли вперед.

Однако на последнем концерте мы чувствовали Божье при­сутствие. Несмотря на то, что Кит был болен, я считал, что он дол­жен рассказать свою историю. Когда он говорил, Дух Святой сошел на каждого в том зале. Пятьдесят пять молодых людей вышли вперед, чтобы принять Христа в тот вечер. Организаторы попро­сили у нас Библии и пригласили приехать еще раз на Сибирский рок-фестиваль в октябре.

Баптистские пасторы были расположены к нам, что для меня очень много значило, особенно после пережитого нами во Фрунзе. Один из них помолился за пас перед отъездом и настоял на том, чтобы дать мне свои российские часы в качестве подарка. Я знал, какая это большая жертва, и поэтому был тронут этим. Когда мы ждали свой рейс в аэропорту, Евгений, наш тур-менеджер, буквально умолял меня: «Пожалуйста, возвращайтесь, – добавил он, – этот город готов принять вас снова». Когда он говорил это, мы и не помышляли, что в этом городе Бог даст нам уникальную возможность организовать церковь, что станет революционным шагом в этой стране революций.

Дата добавления: 2015-08-18