VI. Эстер

Он увидел ее впервые на представлении состава «Арка- дии», в самом начале апреля. Репетиционные чтения начи- нались на следующий день, сценические репетиции двумя неделями позже. О предстоящих мастер-классах они и не подозревали. В то время внимание всех было больше со- средоточено не на рабочем процессе, что страшно беспо- коило Джеймса, а на том, кто, в каком количестве и какие проекты подпишет на ближайший год, учитывая двусмыс- ленное положение компании в то время. Поэтому, заражен-

ная общим чувством неустойчивости и тревоги, эта первая встреча состава будущего спектакля прошла довольно не- ловко. Каждый гораздо меньше, чем следовало бы, погру- жался в происходящее, поэтому впечатления друг о друге, о теме, на которую в работе просил обратить внимание Джим, о задаче спектакля для театра, фактически были по- лучены, но не пережиты в той мере, как это всегда необхо- димо в самом начале большой работы. Джим представил Эстер как исполнительницу роли Ханны и предложил ска- зать несколько слов о себе коллегам на новой для нее пло- щадке. Пожалуй, это был самый захватывающий момент встречи. Потом Джо убедился в том, что не ошибся, когда решил, что это не что иное, как платье, в которое она была одета, перевернуло все в картине, которая с некоторых пор, несмотря на все разнообразие его работы, общения и занятий, стала приобретать для него рутинность повто- ряемости и предсказуемости, что немало беспокоило его. Разумеется, не платье как отдельный предмет, стало этой, запустившей в ход перемены, деталью. Однако, если бы он начал прокручивать все назад, исключая эпизод за эпизо- дом ситуации их знакомства, их разговоры, ее интонацию и голос, ее взгляд, ее отношение ко всему, если бы деталь за деталью он рассматривал в обратной перспективе все, что нанизывалось на нить, приведшую его в ту точку, где он был теперь, Джо не погрешил бы против правды – он захотел заговорить с ней, потому что она была другой. Со- всем другой. Так женщины вокруг не выглядели. Ни одна. Несмотря на то, что одевались совершенно по-разному. Но этот шифон – жатый, струящийся, впитавший все оттенки лососевового, шафранного и цвета самых желто-розовых, светлых тигровых лилий, сбегавший спокойно и прохлад- но с ее плеч и рук, обнимавший округлые и аккуратные бе- дра и сборившийся под поясом на удлиненной талии – он что-то говорил о ней такое, что Джо искал среди самых да- леких ассоциаций. Там было что-то, что уже давно стало почему-то очень важным. Странное впечатление.

За последние несколько месяцев он привык к тому, что ждал чего-то неизвестного. Его день, как правило, состо- ял из тренировки, звонка агента, получения или не полу-

чения предложенного сценария. Прочтения сценария. Отказа от сценария. В случае не получения – обсуждения с агентом проблемы предложений. После этого Джо ехал к Флоре. Они гуляли. Сначала в нескольких шагах от дома, потом, когда она уже могла сидеть дольше, чем лежать, на машине. Если в театре были назначены репетиции, работа и прогулки менялись местами. Что касается Фло, Джона- тан ждал, когда она поговорит с Тимом. Но вместо этого разговор состоялся между ним и Джеффри, когда они стол- кнулись в пабе «У Маффина». Оказалось, что Джеффри и Мартин теперь вместе поднимали проект нового спортив- ного комплекса и школы и часто обсуждали дела в самом привычном для этого месте для всех, кто был так или ина- че связан с «СМ».

В тот день Джеффри подсел к Джо сам, дружелюбно улыбнулся, заметив напряжение на лице молодого человека.

– Не пугайтесь, Джо. Я не намерен читать мораль, я про- сто хочу понять больше, чем мне позволяет это сделать моя упрямая дочь.

– Боюсь, сэр, мне нечего сказать, потому что я сам в со- стоянии неопределенности, и это меня убивает. Я понимаю, что все тут непросто.

– Видите ли, в чем дело. Вы другой. Знаете, как на микро- биологическом уровне происходит соединение женской и мужской клеток, когда все в порядке? Женская клетка впу- скает в себя лишь ту мужскую, генетический код которой меньше всего похож на нее саму.

Джо молчал.

– Понимаете? Посмотрите на ее мужа. Он вам никого не напоминает?

– Вас.

– И ее брата тоже. И ее саму. Правда.

– Да. Мне всегда это казалось…

– Странным?

– Нет, просто заметным. Бросалось в глаза. В этом есть что-то очень естественное, как встреча существ одной по- роды.

– Да, все это вообще естественно. Я уверен, что ваше по- явление не случайно. Но у вас неблагодарная роль, Джо. Или

вы окажетесь разрушителем того, что много лет с трудом и очень кропотливо, терпеливо, долго создавалось и стало их странной семьей, или катализатором их отношений. Другого не дано. И все это, разумеется, будет естественно и к лучшему.

– Что вы посоветуете, Джеффри?

– Ни в коем случае! Никаких советов. И не верьте никог- да, если вам кто-то расскажет, как на самом деле вы должны жить и поступать.

– Я полагаю, что вы защищаете спокойствие Фло?

– А чего его защищать, когда оно ей никогда не было нуж- но? Она человек горячий. Ей нужны симфонические стра- сти. В этом ее суть. Она горит. Горит, как пламя. А пламени нужны горючие материалы. Тим – глубок, если хотите, он – своего рода ископаемое. Месторождение. И ни конца ни края, он неисчерпаем. Он и музыку свою берет оттуда же, из этой бездны. Его сколько ни черпай, он все полон. По- этому он будет всегда способен быть с ней. Сколько бы она не сжигала, сколько бы не брала, не требовала, не просила, даже не осознавая этого, его на все хватит, он и не замечает, как все ей дает.

– Но у него ужасный характер. Простите.

– Одно другому не мешает. А в вас? Вы, ведь, боюсь, во- все не горючий минерал. Вы сами – огонь.

– Вы – психолог?

– Я – акробат. Канатоходец. Джо кивнул.

– Вы – профи.

– Джо, что бы ни было, вам придется пережить больше, чем им. Если, разумеется, не произойдет что-то еще.

Эта неопределенность вымотала его дух сильнее, чем весь прошлый год с работой и скандалом вокруг «Гамлета». Уж лучше пахать, как лошадь, чем ждать и ничего не решать самому.

Эстер Салливан носила платья и еще она, казалось, зна- ет что-то, о чем он должен был спросить. Можно ли это счи- тать «чем-то еще, что могло произойти»? Как ни странно, как ни откровенно, именно так.

Высокая, плавная, с прямой спиной, длинными предпле- чьями и кистями рук, узкими ступнями, спокойным умиро-

творенным взглядом. Каролина Лэм с портрета Томаса Фил- липса. Скульптура Талии в Британском музее.

Джо часто думал потом, что это дух эпохи Регенстства, витавший над ними в «Аркадии», должно быть, сыграл с его природой такую шутку. Так рассуждали только тогда. «Край вашего платья», «ваша ножка». «Край вашего платья»? Нет. Это чувство он испытал гораздо раньше. Еще во время съе- мок «Перспективы».

Джеймс внес в сценарий фильма сцену, которая не была написана в романе – в книге это событие упомянуто всего несколькими строками главы, знакомящей читателей с ка- питаном Томасом Хартли. Торжество в ознаменование побе- ды Британии в Гравелинском сражении. Капитаны двухсот двадцати семи кораблей, участвовавших в битве с Великой Армадой, после триумфального марша по Лондону были приняты королевой, снискавшей 27 июля 1588 года звание новой владычицы морей. По случаю славной победы Ели- завета Английская устроила в Лондоне пышное торжество. По примеру древних римлян она проехала в триумфальной колеснице от своего дворца до собора Св. Павла, куда поме- стили флаги, вымпелы и знамена, добытые у побежденных испанцев.

Парад капитанов, прием в зале дворца, проезд Елизаве- ты к собору и празднование победы в приходе Св. Павла – те сцены, которые давали возможность, с одной стороны, ярко представить ключевого героя – капитана Хартли, с другой, включить в фильм особо ценимые зрителем кадры истори- ческого сюжета – ненарочито, красиво и достойно показать Королеву, решающую роль ее могущества и воли там и тогда, где и когда разворачивался сюжет «Перспективы».

Идея этой сцены заключалась в том, что все доблест- ные морские воины, принесшие победу своей Королеве, одновременно преклонили колено в момент появления и приветствия Ее Величества. Главная роль в этом кадре рас- пределялась между Нормой Штейнберг, исполнительницей Елизаветы, и Джонатаном.

– То, что Том чувствует в этот момент, – говорил Джим, – уже совершенно далеко от гордости, честолюбия, трепета, восторга, восхищения королевского слуги и воина перед

монархом, человеком облеченным верховной властью и могуществом правящего соизволения. В тот момент, ког- да он, коленопреклоненный, приподнимает голову, чтобы хоть немного разглядеть Ее Величество, он видит перед со- бой край женского платья. И вдруг иная трепетность про- низывает его. Он неожиданно чувствует от макушки до пят, что в этом положении – коленопреклонения, покорного подчинения, при безмолвном внимании к нему той, кото- рая стоит перед ним, не Королеве по статусу, но Женщине по сути, он, мужчина, герой, капитан, воин, со всей своей молодецкой силой, неутоленной еще удалью, жаждой боль- шего, испытывает наивысочайшее блаженство смирения. Не рабское, но добровольное, чистым сердцем, искренним и могучим, готовым и дальше приносить к ее ногам славу и силу. Именно это сделало его Томом Хартли – мужчиной, не боящимся полноценной, всецелой, высокой и все опре- деляющей любви к Женщине. К той, кто станет «в новом блеске женского наряда» его «царицей» и его «отрадой». И это чувство к Виоле он зажжет и пронесет всю жизнь. Главное в нем – этот смелый шаг в сторону женственности. Шаг подданного, снискавшего славу, богатство и честь сво- ей Королеве. Покорно, щедро, самозабвенно подчинивше- го себя ей, приходящего к ней с радостью, гордостью и по- бедой. Сможешь? Попробуешь? Давай!

Когда Джим крикнул «мотор» и Джо медленно прекло- нил колено, едва заметно приподнимая склоненную голову, чтобы увидеть заветный край пурпурного платья, сверши- лось непостижимое. Он перестал играть этот трепет и го- ловокружительный вихревой восторг – он испытал его. Он дрожал от сладкого, спокойного, пьянящего и освобожда- ющего чувства – преклонения перед той, кто стояла перед ним, приподняв руку и словно направив в его сторону без- молвное приветствие. «Моя Царица и моя отрада».

Дата добавления: 2015-08-18