Пятый день

Как кисть кипера, возлюбленный мой у меня в виноградниках Енгедских.

О, ты прекрасна, возлюбленная моя, ты прекрасна! глаза твои голубиные.

О, ты прекрасен, возлюбленный мой, и любезен! и ложе у нас – зелень;

кровли домов наших – кедры, потолки наши – кипарисы.

Я нарцисс Саронский, лилия долин!

Что лилия между тернами, то возлюбленная моя между деви- цами.

Что яблоня между лесными деревьями, то возлюбленный мой между юношами. В тени ее люблю я сидеть, и плоды ее сладки для гортани моей.

Друг мой похож на серну или на молодого оленя. Вот, он стоит у нас за стеною, заглядывает в окно, мелькает сквозь решетку.

Доколе день дышит прохладою, и убегают тени, возвратись, будь подобен серне или молодому оленю на расселинах гор.

О, ты прекрасна, возлюбленная моя, ты прекрасна! глаза твои голубиные под кудрями твоими; волосы твои – как стадо коз, схо- дящих с горы Галаадской;

зубы твои – как стадо выстриженных овец, выходящих из ку- пальни, из которых у каждой пара ягнят, и бесплодной нет между ними;

как лента алая губы твои, и уста твои любезны; как половин- ки гранатового яблока – ланиты твои под кудрями твоими;

шея твоя – как столп Давидов, сооруженный для оружий, ты- сяча щитов висит на нем – все щиты сильных;

два сосца твои – как двойни молодой серны, пасущиеся между лилиями.

Льется, наполняет, кипит, словно вино в крови моей, сладостно происходит семя мое, упоением истекает, живот- ворен и неиссякаем чистый родник его…

В тот день ни на земле, ни на небе не было места, где его не настигла бы ласка моя.

Вся ты прекрасна, возлюбленная моя, и пятна нет на тебе! Со мною с Ливана, невеста! со мною иди с Ливана! спеши с вер-

шины Аманы, с вершины Сенира и Ермона, от логовищ львиных, от гор барсовых!

Пленила ты сердце мое, сестра моя, невеста! пленила ты серд- це мое одним взглядом очей твоих, одним ожерельем на шее твоей. О, как любезны ласки твои, сестра моя, невеста! о, как много ласки твои лучше вина, и благовоние мастей твоих лучше всех аро-

матов!

Запертый сад – сестра моя, невеста, заключенный колодезь, за- печатанный источник:

рассадники твои – сад с гранатовыми яблоками, с превосход- ными плодами, киперы с нардами,

нард и шафран, аир и корица со всякими благовонными дерева- ми, мирра и алой со всякими лучшими ароматами;

садовый источник – колодезь живых вод и потоки с Ливана. Поднимись ветер с севера и принесись с юга, повей на сад мой, –

и польются ароматы его! – Пусть придет возлюбленный мой в сад свой и вкушает сладкие плоды его *.

Он лежал на спине, отдавая податливой белой поверх- ности и глубоко пылающему безмолвию плавно возвраща- ющееся чувство веса собственного тела, постепенно прояв- ляющееся ощущение бока, втянутой впадины бедра, левой руки, закинутой над головой, ног, не чувствующих опоры. Взгляд без усилия достигал очертания лица немного выше чуть слева. И ближе всего – молчаливое, нежное, тихое при- сутствие.

Он не повернул голову, достаточно было встретиться взглядом. Он ничего не говорил, не спрашивал, не просил, не настаивал, не требовал, не искал, не наблюдал. Он про- сто смотрел, как смотрит океан в глаза побережью. Осозна- вая себя единым, они смотрят в себя, глядя друг в друга.

Вдруг мелькнуло. Проблеск. Не мимолетный. Явивший- ся и не растаявший. Не прошедший. Он смотрел все также спокойно и безмятежно, но в самых уголках губ появилась улыбка и осталась там – усталая, утешительная, благодар- ная, свободная, едва уловимая настолько, что разглядеть ее можно было, только не отрывая взгляд.

Он глубоко дышал. Прошла еще минута. Веки его мягко отяжелели. Чуть слышно, осторожно, медленно я опусти- лась на его плечо.

И был вечер, и было утро: день пятый.

Дата добавления: 2015-08-18