Глава 21. Марк проснулся

Марк проснулся. Нет, он не кричит, не подскакивает, не хватает ртом воздух — ничего такого драматического. Он просто открывает глаза и обнаруживает, что они влажны от слёз. Лицо тоже мокрое. Солнце встало, и его яркие лучи прорываются сквозь лиственный навес.

Стена воды.

Нет, ему никогда не забыть зрелища потока, несущегося по ступеням, словно живое разъярённое чудовище. И ещё хуже Марку становится при воспоминании о том, как это чудовище сожрало людей, стоявших у подножия лестницы.

— Марк, что с тобой?

Трина. О господи.

Марк быстро отёр лицо и повернулся к подруге, всей душой надеясь, что та не сообразит, что он плакал во сне. Но стоило ему только взглянуть на неё — и надежда испарилась. Трина смотрела на него с выражением озабоченного родителя.

— М-м... привет, — пробормотал он. Фу, как неловко. — Доброе утро. Как спалось?

— Марк, не считай меня дурочкой. Выкладывай, что случилось.

Он смотрел на неё, пытаясь при помощи одних только глаз дать ей понять, что не хотел бы говорить на эту тему. Но тут в нескольких шагах от себя он увидел Диди — та прислонилась к дереву и забавлялас тем, что обдирала кору с сучка. Весёлой и довольной девочку всё ещё нельзя было назвать, однако выражение мрачного уныния сошло с её лица. Уже хорошо.

— Марк!

Он повернулся обратно к Трине.

— Да ничего... просто сон страшный приснился.

— О чём?

— Ты знаешь, о чём.

Она нахмурилась.

— А о чём конкретно? Расскажи, может, тогда полегчает?

— Куда там полегчает, — вздохнул Марк и только потом сообразил, что так отвечать некрасиво. Трина, как-никак, пытается ему помочь, облегчить боль. — Про то, что было перед наводнением на той станции. Когда мы побили тех недотёп, играющих под гангстеров. Проснулся, как раз когда началось самое плохое. — Угу, самое плохое. Как будто до того был пикник в парке с бабушкиными пирогами.

Трина опустила взгляд.

— Как бы мне хотелось, чтобы тебе перестали сниться эти сны. Мы же всё преодолели, а это главное. Тебе надо бы как-то перестать думать о прошлом. — На лице её появилось извиняющееся выражение. — Нет, я понимаю, что это легче сказать, чем сделать. Но мне и правда очень бы этого хотелось, вот и всё...

— Я знаю, знаю. Мне и самому...

Он ласково погладил её колено, что в данной ситуации могло бы показаться довольно опрометчивым, но Алек с Ланой ушли за водой к ручью, так что...

— Как у неё дела? — спросил Марк, указывая глазами на Диди.

— По-моему, очень даже неплохо. Она, правда, ещё не совсем раскрылась, но, кажется, со мной ей вполне комфортно. Представляешь, чего эта кроха насмотрелась, когда её бросили?

Снова в душе Марка зашевелился гнев.

— Как они могли?.. Ну, то есть... что за подонки...

Трина кивнула.

— Да уж. Но я не знаю. Жестокие времена, жестокие сердца... как-то так.

— Да, но ей же года четыре, не больше!

Марку удалось несовместимое: кричать шёпотом. Он не хотел, чтобы Диди услышала, но не мог сдержать своё возмущение.

— Я понимаю, — тихо сказала Трина. — Я понимаю.

На полянку вышла Лана. Судя по виду, она тоже знала, что творится в душе Марка.

— Давайте-ка двигаться дальше, — произнесла она. — У нас неотложные дела.

* * *

День казался бесконечным.

Поначалу Марк опасался людей из деревни Диди — она ведь вчера указала, что те пошли примерно в том же направлении, что и они. Если девочка ничего не напутала, её земляки вполне могли бы оказаться где-то тут поблизости, и ещё неизвестно, чем они занимаются. Никакой реальной причины бояться их у Марка не было — они же всего лишь люди, как и прочие: бегут от нападения, бегут от заразы. Вот только в том, как о них отзывалась Диди, подспудно чувствовалось что-то зловещее. Марк никак не мог выбросить из головы то обвиняющее выражение, с каким малышка указывала на ранку у себя на плече. Вот это всё и не давало юноше покоя.

Но прошло несколько часов, а никаких признаков постороннего присутствия не обнаруживалось. Марк оставил свои страхи и сосредоточился на ходьбе — задаче, самой по себе трудной. Они шли, шли, шли — сквозь лес, через ручьи и речки, продирались сквозь подлесок... Марк уже начал сомневаться, а стоит ли вообще идти туда, в то пресловутое место на карте.

Во второй половине дня они остановились передохнуть. Перекусили батончиками мюсли, запив их водой из журчащего неподалёку ручья. Ну, хотя бы с водой у них проблем нет. Одной заботой меньше.

— Осталось рукой подать, — жуя, сообщил Алек. — Думаю, нужно вести себя поосторожнее — объект наверняка охраняется. Готов поспорить, найдётся немало людей, которые бы с радостью устроили бы себе жильё в таком уютном бункере. Там ведь, небось, полно еды на случай непредвиденных обстоятельств.

— А мы как раз в этих самых непредвиденных обстоятельствах с ног до головы, — пробурчала Лана. — И хорошо бы, чтобы эти бункерники дали толковое объяснение своим действиям.

Алек откусил ещё кусок батончика и проговорил с полным ртом:

— Вот это я понимаю боевой дух!

— В армии что — хорошим манерам не учат? — поддела Трина. — Разговаривать, видишь ли, легче с пустым ртом, чем с полным.

Алек запихал в рот остаток батончика.

— Да что ты? — Он хрипло закудахтал, и крохотные кусочки батончика вылетели из его рта. Отчего он расхохотался ещё сильнее. В результате он закашлялся, постарался взять себя в руки и тут уж разоржался окончательно.

Марку редко приходилось становиться свидетелем такого поведения старого друга, и он растерялся, не зная, как реагировать. Но гогот Алека заразил его, и вскоре Марк уже тоже смеялся, забыв о причине веселья. На лице Трины играла улыбка, и даже Диди звонко захихикала. Этот звук окончательно прогнал уныние Марка.

И только Лана с каменным лицом заметила:

— И чего вас так прёт? Можно подумать, кто-то пёрнул.

Последовал взрыв безумного ржача, продолжавшегося несколько минут: каждый раз, как смех, казалось, готов был стихнуть, Алек изображал неприличный звук и все опять покатывались. У Марка от смеха челюсти заболели; пытаясь прогнать с лица улыбку, он только начинал хохотать ещё пуще.

Наконец, все кое-как угомонились. Старый солдат глубоко выдохнул, успокаиваясь, и поднялся на ноги.

— У меня такое чувство, будто я сейчас двадцать миль отмахаю и не запыхаюсь, — заявил он. — Вставайте, пошли дальше!

Они зашагали дальше, и Марк понял, что приснившийся прошлой ночью кошмар отодвинулся куда-то далеко-далеко.

Дата добавления: 2015-08-18