Глава 18. Марк не мог понять, что в словах девочки вогнало его в дрожь

Марк не мог понять, что в словах девочки вогнало его в дрожь, но так оно и было. Он не мог побороть стремления оглянуться и уставиться туда же, куда смотрела малышка. Но сзади ничего не было, кроме деревьев, подлеска да испещрённой пятнами солнечного света лесной почвы.

Он снова повернулся к девочке. К ней уже направилась Трина, что, естественно, вызвало у Алека возражения:

— Ты бы лучше не делала этого, — сказал он мрачно, но без особого нажима. Одно дело — бросать в беде взрослых, те могут позаботиться о себе. Или, например, избавить от мучений старшего подростка — почти взрослого, — как это сделал Алек с Крепышом. Но здесь перед ними был ребёнок, и это всё меняло. — Постарайся хотя бы не касаться её... ради всех нас.

Девочка съёжилась и попятилась, когда Трина подошла к ней ближе.

— Не бойся, — сказала Трина, останавливаясь и опускаясь на одно колено. — Мы не сделаем тебе ничего плохого, обещаю. Мы пришли из деревни — точно такой же, как ваша, у нас там было много детей. У тебя здесь есть друзья?

Малышка кивнула, но тут же, словно вспомнив что-то, печально покрутила головой.

— Все ушли?

Кивок.

Трина оглянулась на Марка. В глазах девушки он увидел боль. Затем Трина снова повернулась к новой знакомой.

— Как тебя зовут? Меня — Трина. А как твоё имя?

После долгой паузы девчушка проговорила:

— Диди.

— Диди? Какое чудесное имя. Мне очень нравится.

— А моего брата зовут Рикки.

Это было сказано так по-детски, что Марка как будто что-то ударило: нахлынули воспоминания о Мэдисон. Заныла душа. Ах, если бы на месте этой девочки была его младшая сестрёнка! Он снова, как всегда, постарался удержать своё сердце, уже было направившееся по самой мрачной дороге из всех существующих. Попытался не думать, что сталось с его любимицей, когда солнце сожгло Землю.

— А где он сейчас — Рикки? — спросила Трина.

Диди пожала плечами.

— Не знаю... Ушёл с другими. В лес.

— С мамой и папой?

Девочка покачала головой.

— Нет. В них ударили стрелы с неба. В обоих. Они умерли. Очень страшно. — Глаза Диди набухли слезами, а затем солёные ручейки побежали по щекам, смывая грязь.

— Как мне жаль это слышать, милая, — сказала Трина с глубочайшей искренностью. Марк вдруг проникся уверенностью, что никогда она не нравилась ему больше, чем сейчас, в это мгновение. — У нас тоже были друзья, которые... пострадали от тех же самых людей. Страшно, как ты сказала. Мне очень, очень жаль.

Диди плакала, покачиваясь на пятках взад-вперёд, что опять напомнило Марку о Мэдисон.

— Нет, ничего, — сказала малышка так просто и мило, что Марку стало совсем невмоготу. — Я знаю, это не вы сделали. Это всё те, плохие люди. Которые в смешных зелёных костюмах.

Марк вызвал в памяти тот день, и как он смотрел на тех же людей в «смешных зелёных костюмах». Или, если хотите, друзей тех людей. Кто знает, сколько «айсбергов» летало в их краях и осыпало окрестности смертоносными дротиками. Но зачем? Зачем?!

Трина с величайшей деликатностью продолжала извлекать информацию из девчушки:

— А почему все другие ушли? Почему ты не пошла с ними?

Диди подняла правую руку, сжатую в кулачок, подтянула обтрёпанный рукав. У плеча зияла круглая, покрытая струпьями ранка, о которой, очевидно, пусть плохо, но всё же позаботились.

Марк ахнул.

— Похоже, её подстрелили!

— Бедняжка! Больно, наверно, — посочувствовала Трина, бросив на Марка сердитый взгляд. — Но... Ты не знаешь, почему они ушли? И куда они ушли? Почему ты не отправилась с ними?

Девочка снова протянула руку и указала на ранку. Марк обменялся взглядами с Ланой и Алеком и убедился, что те, как и он, поняли глубокое значение этого жеста. Малышку подстрелили, но почему же тогда с ней было всё в порядке?

— Мне очень, очень жаль, что тебя ранили, — сказала Трина. — Наверно, ты везунчик. Ты больше не хочешь отвечать на вопросы, да? Это ничего, правда, ничего.

Диди простонала от досады и опять указала на ранку:

— Да вот почему! Вот почему они меня бросили тут! Плохие, плохие, как те зелёные люди!

— Милая, мне очень жаль...

Марк не мог больше этого вынести.

— Я скажу тебе, что случилось. Они, наверно, думали, что малышка подхватила заразу, потому и не взяли её с собой. — Собственные слова показались ему какими-то неправильными. Ну кто поступает так по отношению к маленькому ребёнку?!

— Это правда? — спросила Трина у девочки. — Они оставили тебя, потому что думали, что ты больна? Как остальные?

Диди кивнула, и слёзы заструились с новой силой.

Трина выпрямилась и повернулась к Алеку.

Тот поднял руку.

— Стоп-стоп, даже не начинай. Может, я и выгляжу так, будто меня пожевал и выплюнул самый свирепый зверь в джунглях, но сердце у меня всё же есть. Мы заберём девочку с собой.

Трина кивнула и впервые за весь день улыбнулась настоящей, искренней улыбкой.

— Но возможно, что она всё-таки инфицирована, — подчеркнула Лана, — просто болезнь проявится позднее.

— Да если на то пошло, то, может быть, мы все заразные, — проворчал Алек, подтягивая лямки своего рюкзака.

— Мы будем с ней осторожны, — заверила Трина. — Надо только мыть руки почаще и не хвататься за нос или за рот. Ну, и носить маску — чем больше, тем лучше. Но я буду с этой милой малышкой до тех пор, пока... — Она не закончила, чему Марк был несказанно рад.

— Значит, ещё один рот, — сказал Алек и добавил: — Да ладно, она нас не объест. — Он улыбнулся, желая показать, что это шутка, то есть весьма редкое явление у Алека. — Эх, хотелось бы мне покопаться в этой деревне, ведь наверняка тут есть и еда, и прочие припасы, но, сдаётся мне, убийственная дрянь тут уютненько расположилась на каждом грязном дюйме этого весёлого местечка. Так что давайте-ка валить отсюда.

Трина жестом позвала Диди присоединиться к ним, и та, что самое удивительное, послушалась беспрекословно. Алек повёл группу туда, откуда они пришли — к тропе, которую он так старательно нанёс на карту. Идя за старым товарищем, Марк старался не думать о том, что они все направляются как раз туда, куда несколько минут назад указала Диди.

* * *

В течение нескольких следующих часов им не попалось навстречу никого — ни живого, ни мёртвого; и Марк почти забыл о людях, оставивших Диди одну. Девочка шла молча и не жаловалась, хотя шагали они быстро и каменистая дорога была не из лёгких: то в гору, то под гору, вверх-вниз, вверх-вниз. Трина, обмотав лицо тряпкой, шла бок о бок с малышкой.

Когда они остановились на обед, Диди с аппетитом поглотила свою порцию — должно быть, она не ела уже довольно давно. Потом они опять шли ещё час или два и наконец разбили лагерь на ночь. Алек объявил, что согласно его расчётам, до цели им оставалось не больше одного дня пути.

Марк наблюдал за Триной и Диди. Трина проявляла нежную заботу о своей маленькой спутнице: устроила ей «постельку» на ночь, помогла помыться в ручье, а когда на лесную долину спустилась ночь, принялась рассказывать девочке сказку.

Как же Марку хотелось, чтобы когда-нибудь жизнь снова стала спокойной и беспечной! Он мечтал о тех временах, когда кончатся все эти «интересные времена» и их самой страшной проблемой станет скука. Когда маленькие дети, такие, как Диди, станут беззаботно бегать вокруг и смеяться, как и положено детям.

Он устроился рядом с Триной и малышкой, и думал о счастливом прошлом, пока не уснул. А тогда на смену его глупым надеждам пришли куда более мрачные воспоминания.

Дата добавления: 2015-08-18