Глава 16. Марк вскочил на ноги, потянув за собой Трину

Марк вскочил на ноги, потянув за собой Трину. Крепыш, без сомнения, больной, стоял всего в нескольких шагах от их лагеря. Им ничего не было известно об этой болезни, но от этого становилось только ещё страшней. Трина, похоже, со сна ничего не соображала, однако Марк без колебаний потащил её за собой на другую сторону уже потухшего костра.

— Алек! — завопил он. — Лана! Просыпайтесь!

Те, словно вспомнив своё солдатское прошлое, через три секунды уже стояли на ногах. Но ни тот, ни другая ещё не приметили гостя.

Марк не стал тратить время на объяснения.

— Крепыш, я очень рад, что ты пришёл, что ты в безопасности... но... ты, кажется, болен?

— Почему?.. — проговорил Крепыш, не поднимаясь с колен. Его лица не было видно — оно тонуло в тени. — Как вы можете вот так бросить меня после всего, что мы пережили вместе?

Сердце Марка едва не разрывалось от боли. Какой ответ мог он дать на вопрос друга?

— Я... я... мы же хотели, чтобы ты пошёл с нами...

Крепыш словно бы не слышал его.

— У меня в черепе сидит какая-то мерзость. Её надо вытащить! Вытащить, пока она не пожрала мой мозг и не накинулась на сердце. — Он застонал. Вернее, заскулил, как раненая собака.

— Что ты ощущаешь? Какие симптомы? — принялась выспрашивать Лана. — Что с Мисти?

Крепыш поднял руки и прижал ладони к висками. Друзьям был виден только его неясный силуэт, но всё равно — при этом жесте у них мурашки по коже побежали.

— У меня... в голове... сидит что-то, — медленно, размеренно повторил он. Его голос задрожал от злости. — Я-то думал, что вы, мои единственные друзья на всей этой проклятой планете, поможете мне избавиться от этой гадости. — Он поднялся на ноги и закричал: — Вытащите её! Вытащите!

— А ну-ка потише, Крепыш, — сказал Алек с явной угрозой в голосе.

Назревал взрыв. Надо было как-то разрядить обстановку, иначе могло бы произойти нечто такое, о чём бы они потом пожалели.

— Крепыш, послушай. Мы постараемся сделать для тебя всё, что в наших силах. Но ты должен сесть и перестать кричать. Криком делу не поможешь.

Крепыш не реагировал; он застыл, как деревянный, стиснув кулаки.

— Крепыш, сядь. Успокойся и расскажи обо всём, что случилось после нашего ухода.

Парень не двинулся с места.

— Ну давай же! — настаивал Марк. — Мы хотим тебе помочь. Сядь и расслабься.

По прошествии нескольких секунд Крепыш повиновался и рухнул на землю, как подстреленный, и остался лежать на боку, издавая стоны и то сжимаясь в комок, то распрямляясь.

Марк выдохнул — похоже, ситуация более-менее стала под контроль. Потом он сообразил: они с Триной стояли рядом, совсем близко, но ни Лана, ни Алек пока что этого не заметили. Марк сделал несколько шагов вперёд и присел рядом с кострищем.

— Бедный малый, — пробормотал Алек за его спиной — к счастью, не слишком громко, так что Крепыш не услышал. Случалось, старый солдат откровенно озвучивал то, о чём думал.

Наконец, в Лане взяли верх инстинкты медработника, и она приняла на себя ответственность за дальнешее течение беседы.

— О-кей, — начала она. — Крепыш, тебе, должно быть очень больно. Мне страшно жаль тебя. Но если ты хочешь, чтобы мы тебе помогли, нам нужно, чтобы ты кое о чём рассказал. У тебя хватит на это сил?

Крепыш продолжал судорожно дёргаться и постанывать, однако на вопрос ответил.

— Ребята, я постараюсь. Правда, не знаю, сколько времени эта дрянь у меня в башке позволит это делать. Так что давайте поскорей.

— Хорошо, — сказала Лана. — Хорошо. Начнём с того самого момента, когда мы ушли, оставив тебя в деревне. Что ты делал?

— Сидел около двери и разговаривал с Мисти, — устало сказал Крепыш. — Что ещё я мог сделать? Она мой лучший друг, самый лучший из всех. А на остальное мне плевать. Разве можно вот так бросить своего лучшего друга?

— Ты прав. Я понимаю. Хорошо, что она в этот момент не осталась одна.

— Я был нужен Мисти. А когда увидел, что ей стало совсем плохо, тогда я пошёл к ней и обнял её. Держал на руках, прижимал к груди и целовал в лоб... как ребёнка. Как своего ребёнка. Я никогда не был так счастлив, как в те мгновения, когда обнимал её и смотрел, как она медленно угасает в моих объятиях.

Марк заёрзал — от слов товарища ему сделалось худо. Он надеялся, что благодаря рассказу Крепыша Лана хоть немного разберётся в происходящем.

— Как она умерла? — спросила Лана. — Ей было очень больно, как Дарнеллу?

— Да. Да, Лана. У неё были страшные боли. Она кричала и кричала, пока эта штука, что была у неё в голове, не вышла оттуда и не забралась в мою. А тогда мы прекратили её мучения.

Казалось, что сам лес погрузился в мёртвую тишину при этом последнем высказывании. У Марка дыхание застыло в груди. Алек за его спиной зашевелился, но Лана шикнула на него.

— Мы? — переспросила она. — Ты это о ком, Крепыш? И что ты имеешь в виду, говоря о «дряни, которая вышла из её головы и перебралась в твою»?

Крепыш сжал голову в ладонях.

— Ты что, совсем дура, ничего не понимаешь? Сколько раз долдонить одно и то же! Мы! Мы и эта штука у меня в голове! Я не знаю, что оно такое! Ты слышала? Я... не... знаю! Глупая ты, глупая баба!

С его уст сорвался вой — нечеловеческий, пронзительный, он набирал громкость и высоту. Марк вскочил на ноги и сделал пару шагов назад. Казалось, что деревья вокруг завибрировали от звука, который издавала глотка Крепыша, и всё живое на несколько миль вокруг ударилось в бегство. Остался только этот ужасный вой.

— Крепыш! — закричала на него Лана, но вопль больного парня заглушил её голос.

Крепыш, не отпуская ладоней от висков, мотал головой туда-сюда и продолжал вопить. Марк оглянулся на друзей, хотя толком не мог их видеть в темноте; просто он не знал, что предпринять. Похоже, что Лана тоже растерялась.

— Так, хватит, — произнёс Алек; Марк еле-еле разобрал его слова. Старый вояка прошагал мимо, оттолкнув его с дороги. Марк потерял равновесие, но удержался на ногах. Что Алек собирается сделать?

А тот подошёл к Крепышу, сграбастал того за грудки и вздёрнул на ноги, а затем потащил в лес. Крепыш продолжал орать, прерываясь только чтобы набрать дыхание; он яростно пытался вырваться из хватки Алека. Вскоре оба растворились во мраке под деревьями, но Марк слышал шум и треск, с которым Алек волочил по земле тело Крепыша. Вой ослабевал по мере того, как эти двое уходили дальше в лес.

— Что это он затеял? — сдавленно спросила Лана.

— Алек! — позвал Марк. — Алек!

Никакого ответа, слышались лишь вопли Крепыша. И вдруг они оборвались — резко, как будто Алек бросил парня в звуконепроницаемую комнату и захлопнул дверь.

— Что за... — выдохнула Трина за спиной Марка.

Вскоре послышался звук шагов — быстрый, решительный. На мгновение Марк запаниковал, подумав, что это Крепыш каким-то образом вырвался от Алека и, вконец обезумев, расправился с ним, а теперь, гонимый жаждой крови, возвращается, чтобы прикончить остальных.

Но тут из тьмы под деревьями вынырнул Алек. Лица его во мраке не было видно, и всё же Марку показалось, что в чертах старого солдата запечатлелась скорбь.

— Я не мог позволить ему совершить какое-нибудь безумство, — сказал Алек, и голос его — странное дело! — дрожал. — Не мог. В особенности, если в деле замешан вирус. Я... мне нужно пойти к речке, помыться.

Он вытянул перед собой руки и несколько долгих мгновений разглядывал их. Потом направился к протекавшему неподалёку ручью. Марку показалось, что, исчезая среди деревьев, старый солдат всхлипнул.

Дата добавления: 2015-08-18