Глава 20. Линкольн-билдинг, один из самых высоких, величественных и новых небоскрёбов Нью-Йорка

Линкольн-билдинг, один из самых высоких, величественных и новых небоскрёбов Нью-Йорка, наряду с немногими другими имел прямой доступ к субтранс-системе.

Вот к этому зданию, по словам Алека, они и должны направиться. Бывший военный утверждает, что у него в телефон заложена полная схема субтранса, но он явственно опасается, что они не успеют добраться до убежища вовремя. Алек, этот закалённый в боях солдат, явно не из малодушных; наверняка, думает Марк, если сунуть его в клетку с дюжиной оголодавших львов, вояка будет лишь надменно улыбаться, решая, которого из зверей убить первым. И всё же даже в слабом свете фонарика Марк безошибочно различает на лице их спасителя сомнение и тревогу.

«Линкольн-билдинг, — твердит Марк себе самому. — Сначала надо добраться туда, а уже потом можно будет отправиться на поиски родных».

Они бегут по одному из бесчисленных, кажущихся бесконечными туннелю под городом. Алек во главе; затем Лана, женщина, с которой, как он сказал, он имел удовольствие работать добрый десяток лет; за ней — мальчик того же возраста, что и Марк, по имени Дарнелл; потом девушка, которую зовут Мисти — тоже подросток, но постарше, лет восемнадцати; следующий — парень, тоже старше Марка, невысокий и крепкий, просто гора мышц. Мисти называет его Крепыш, парню это прозвище явно нравится. За ними следуют сам Марк и Трина, а замыкает группу парнишка по имени Бакстер. Он самый младший, всего лет тринадцати, но, по-видимому, из молодых да ранний. Сам настоял на том, чтобы идти последним и защищать группу от возможной атаки сзади. Марк искренне надеется, что ему в жизни отпущенно ещё достаточно времени, чтобы как следует подружиться с этим крутым парнем.

— Надеюсь, он понимает, что делает, — тихо обращается к Марку Трина. Они бегут бок о бок, и Марк вдруг ловит себя на дурацкой мысли, что вот, мол, как было бы хорошо, если бы они оказались на пляже в предзакатный час... Слава небесам, что Трина не умеет читать мысли.

— Понимает, — заверяет Марк. Он не хочет, чтобы подруга догадалась, что его всего трясёт от страха в ожидании того, что может произойти в любую секунду. От дикого напряжения даже бежать трудно — ноги сводит. Надо же, прожил почти семнадцать лет и даже не догадывался, какой он трус!

— Цунами... — Трина произносит это слово так, будто с её губ никогда не срывалось ничего страшнее и грязнее. — Мы же в Нью-Йорке! В самом его сердце! И должны опасаться цунами!

— Мы под землёй, — возражает Марк, — да и город стоит на берегу океана, если ты забыла. Вода — она всегда льётся вниз. Ну, ты понимаешь, гравитация и все дела...

Она бросает на него рассерженный взгляд. Ну что ж, заслужил. Наверно, нервы сдают, иначе с чего бы это он начал разыгрывать из себя остроумца. Марк пытается спастись единственным доступным ему способом — честностью.

— Извини, — бормочет он, тяжело дыша от усталости — непрерывный бег начинает сказываться. — Я просто боюсь до потери рассудка. Извини, пожалуйста.

— Да ладно. Вообще-то, это был не вопрос, я просто... просто... ну, не знаю. Наверно, хотела сказать, как всё это по-идиотски. Солнечные вспышки, цунами... Несколько часов назад в моём репертуаре и слов-то таких не было.

— Да, дела неважнецкие, — отзывается Марк, которому ничего лучше в голову не пришло. Ему не хочется беседовать на эту тему, не то его вообще вывернет наизнанку от волнения и страха.

Алек замедляет темп — они достигли конца туннеля. Бывший солдат останавливается и поворачивается к своим подопечным. Все дышат, как загнанные лошади; Марк насквозь промок от пота.

— Нам надо пройти через одну из новых секций субтранса, — объявляет Алек. — Там наверняка есть люди, и кто знает, что у них на уме. Когда народ думает, что настал конец света, он, случается, такое вытворяет...

Теперь, когда дыхание чуть-чуть успокаивается, Марк в состоянии услышать слабый шум, доносящийся откуда-то спереди. Приглушённый гул переговаривающейся и суетящейся толпы. К нему добавляются кое-какие другие, не менее тревожные звуки: отдалённые крики, плач, вопли. Комнатка-склад, в которой они остановились, затхлая и тёмная, кажется Марку теперь не такой уж и плохой. Какое-никакое, а всё же укрытие.

В разговор вступает Лана:

— Деваться некуда — надо пробиться. Идти будем быстро, но так, чтобы не создавалось впечатление, будто знаем, куда идём. Нести с собой ничего нельзя — слишком велик риск, что в этом случае на нас нападут. Так что выбрасывайте всё, что в руках и в карманах. Будем надеяться, что всё необходимое сможем раздобыть в Линкольн-билдинге.

Те из них, кто несёт найденные раньше Триной продукты, бросают их на пол. При этом зрелище на лице Трины возникает такое выражение, будто у неё украли кусок жизни.

— Проходим через эту дверь, — говорит Алек, сверяясь с телефоном, батарейка которого явно близка к клинической смерти. — А потом спрыгиваем на рельсы. На перроне слишком много людей, может, на рельсах будет меньше. Дальше с полмили прямо, а там — двери на лестницу Линкольн-билдинга. Лестница ведёт до самого верха, до девяностого этажа. Наш единственный шанс.

Марк оглядывается — его спутники нервно переступают с ноги на ногу. Крепыш — так тот вообще подпрыгивает вверх-вниз от волнения.

— Ну, вперёд, — говорит Алек. — Держаться плотной группой, не отставать. Защищать друга, даже если для этого придётся самому умереть.

Трина испускает стон, и Марк искренне желает, чтобы их предводитель воздержался от подобных замечаний.

— Ходу, ходу, ходу! — орёт Лана — то ли чтобы дать выход своей тревоге, то ли чобы накрутить своих спутников, — Марку не дано узнать.

Алек открывает дверь и ныряет туда. Остальные следуют его примеру. Из открытой двери на них пышет волна жара. У Марка чувство, будто в его груди выжгли весь кислород; он борется за каждый глоток воздуха, пока не привыкает к изменившимся условиям.

Вслед за Триной он вступает в туннель побольше. Они оказываются на узком выступе, в нескольких футах над рельсами; Алек и Лана уже спрыгнули вниз и помогают спуститься остальным. Те хватаются за протянутые руки и один за другим прыгают на рельсы, приземляясь с глухим ударом, от которого ноют ноги. Марк вскидывает глаза. Сверху, из лестничного пролёта, ведущего в разрушенный мир на поверхности, льётся свет. На перроне шумит и суетится толпа; взгляды многих прикованы к новоприбывшим.

И то, что отражается в этих взглядах, заставляет сердце парня сжаться.

На перроне не протолкнёшься. По крайней мере у половины людей то или иное ранение: порезы, рваные раны, ужасающие ожоги... Пол усеян телами, в воздухе стоят крики. Здесь есть и дети, многие из них тоже ранены. Вот что доставляет Марку самую большую боль. Невдалеке двое мужчин сошлись в жестокой драке: мутузят друг друга, царапают, рвут... Никто из окружающих не делает даже попытки разнять их. На краю перрона сгорбилась какая-то женщина; лица у неё нет, вместо него — оплавленная, отёкшая кожа и кровь. У Марка чувство, будто он заглянул в преисподнюю.

— Двигаем! — командует Алек, как только все оказываются на рельсах.

Они идут тесно сбившейся группкой. Слева от Марка шагает Трина, справа — юный Бакстер. Вид у мальчишки перепуганный, и Марку очень хочется сказать ему что-нибудь подбадривающее, но все слова куда-то запропастились. Да и к чему они? Алек с Ланой идут впереди, их грозный вид явственно говорит любому, кому взбредёт в голову встать на их пути, что это будет его последняя в жизни глупость.

Они добрались уже почти до середины станции, когда на рельсы прыгают двое мужчин и женщина и, перегородив нашим путникам дорогу, заставляют тех остановиться. Незнакомцы грязны, но, похоже целы и невредимы. По крайней мере физически. В их глазах словно отражаются все те ужасы, свидетелями которых пришлось стать этим людям.

— И куда же это вы направляетесь? — спрашивает женщина.

— Да, — вторит её дружок. — Видок у вас ох какой деловой. Должно быть, знаете какое-нибудь укромное местечко? А с нами не поделились, нехорошо!

Второй мужчина подступается поближе к Алеку.

— Не знаю, заметили вы или нет, но солнышко отрыгнуло на нас всё, что у него имелось в нутрях. Да, сэр, люди погибли, сэр. Очень много людей. И что-то мне не нравится, как вы дефилируете здесь, будто ничего не случилось.

С перрона вниз соскакивает ещё несколько человек и выстраивают заслон за спиной первой троицы. Дороги дальше нет.

— А жратва у них есть? — орёт кто-то. — Давайте глянем!

Алек с размаху заезжает под подбородок задире, стоящему перед ним. Голова того дёргается назад, из носа струёй хлещет кровь; недоумок шлёпается на рельсы. Это происходит так ошеломляюще быстро, что все на мгновение застывают столбом. Затем вся гоп-компания с рёвом и воплями кидается на Марка и его спутников.

Воцаряется хаос. Молотят кулаки, лягаются ноги, пальцы вцепляются в волосы, рвут их... Марк получает удар по физиономии, и в этот момент он видит, как другой отморозок тащит куда-то Трину. Ярость взрывается в душе парня, и он, дико размахивая кулаками, кидается на своего противника и чувствительно врезает ему пару раз; потом отталкивает того в сторону и видит: Трина лежит на полу, на ней угнездился тот самый, что тащил её, и пытается зажать ей руки, а девушка отчаянно отбивается и старается вырваться.

Марк всем телом бросается на наглеца. Оба скатываются с Трины. Отморозок осыпает Марка ударами, тот не остаётся в долгу; он едва замечает, куда попадают кулаки его противника. Они сплетаются в ожесточённом объятии, бешено молотя руками и ногами, куда придётся. Марку удаётся вырваться, он отползает в сторону — проверить, всё ли хорошо с Триной. Та поднимается, подскакивает к своему обидчику и врезает ему ногой по морде, но поскальзывается и падает на спину. Мерзавец кидается к ней, но Марк, согнувшись, врезает ему плечом в пах. Противник со стоном складывается пополам. Марк поднимается на ноги, хватает руку Трины и выволакивает её из свалки. Затем оба всматриваются в происходящее, желая узнать, как обстоят дела с остальными.

Те всё ещё дерутся, но, к счастью, новые участники к потасовке не присоединяются. Крепыш колотит одного из нападающих, Алек с Ланой, вступившись за Мисти и Бакстера, сцепились с бабой и её напарником, двое оставшихся ушлёпков обратились в бегство. Схватка почти окончена.

И вот тогда это и происходит.

Низкий, раскатистый гул проносится по подземелью, поначалу тихий, а затем всё больше набирающий силу. Туннель еле заметно вибрирует. Все бои сразу же прекращаются; люди вскакивают на ноги, поводят вокруг ошалелыми взглядами. Марк тоже оглядывается, пытаясь понять, откуда доносится странный шум. Он всё ещё держит в руке кисть Трины.

— Что это? — взвизгивает она.

Марк трясёт головой и продолжает обшаривать туннель взглядом. Пол дрожит под их ногами, гул становится всё громче, превращаясь в самый настоящий рёв. Взгляд юноши падает на лестницу, ведущую со станции субтранса наверх. И тут толпа взрывается одним сплошным непрерывным воплем. Людей охватывает паника.

Вниз по широким ступеням катится чудовищный вал грязной воды.

Дата добавления: 2015-08-18