Студопедия
Случайная страница | ТОМ-1 | ТОМ-2 | ТОМ-3
АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатика
ИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханика
ОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторика
СоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансы
ХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника

Вагон пригородного поезда. 1938 год

Читайте также:
  1. А ну этап к вагону весело! 1 страница
  2. А ну этап к вагону весело! 2 страница
  3. А ну этап к вагону весело! 3 страница
  4. А ну этап к вагону весело! 4 страница
  5. А ну этап к вагону весело! 5 страница
  6. А ну этап к вагону весело! 6 страница
  7. А ну этап к вагону весело! 7 страница

 

Поезд отправился с Балтийского вокзала, который москвичи, по старой памяти, продолжали называть Виндавским. В вагоне было холодно, из прокуренного тамбура тянуло табачным дымом.

Булгаков ехал в подмосковный санаторий к Женечке Гладун, Евгении Ежовой. Скамейка была жесткой. На коленях он держал перевязанный шпагатом сверток. В кармане пальто лежала большая упаковка ампул люминала.

Он чувствовал себя преступником. Еще точнее – убийцей. А возможно, и того хуже. То, что он собирался сделать, исключало прощение как в земной жизни, так и в загробной.

Народу в вагоне было немного. Основной наплыв пассажиров, ехавших с работы из Москвы, уже схлынул. Хлопнула дверь, и из тамбура в вагон прошел высокий, хорошо одетый и совершенно лысый пожилой человек. Несмотря на то что почти все места были свободны, он остановился возле Булгакова.

– Вы позволите?

– Пожалуйста.

Лысый незнакомец уселся напротив писателя. Некоторое время оба молчали, разглядывая проплывающие в темноте огоньки домов и фонарей. Потом лысый сказал:

– Москва карош. Русски ошень карош. Лублу.

Писатель посмотрел на него с некоторым интересом.

– Вы, наверно, иностранец? Инженер?

Сосед замахал головой, как лошадь в цирке.

– О, йес, да! Я инженер. То есть нет, не инженер. Магистр. Магистр Хариман. Я приехать из САСШ и не очень хорошо говорить по–русски. А вы, случайно, не писатель?

Булгаков признался:

– Писатель. Случайно.

Иностранец указал пальцем на перевязанный шпагатом пакет.

– А это у вас позвольте, я угадаю не рукопись?

– Рукопись.

Магистр обрадовался, неизвестно почему.

– О, я знаю многих советских писателей. Максима Горького знал. Алексея Толстого. Я сейчас к нему еду, на дачу, в Иваньково. Он просил подыскать ему другую. Я хочу предложить ему свою, в Барвихе, мне она больше не нужна. Она досталась мне после смерти товарищ Ленина.

Булгаков прикрыл глаза.

– Знаете, мистер.

– Харриман, Ахриман, Астарот, Воланд. Называйте как хотите, – подсказал иностранец.

– Да, спасибо. – Писатель был слегка обескуражен. – Я тоже жил в Барвихе. Хорошее место, только от Москвы далековато. У Толстого дача гораздо ближе. Я у него бывал, только давно. Покровское–Стрешнево, Подъелки – там очень хорошие места.

Услышав «спасибо», иностранец почему-то пришел в неописуемое раздражение. Черты его лица исказились, изменилось даже произношение. И тон стал сварливым.

– Места? – переспросил он. – Были хорошие, да все вышли. Это из-за канала «Москва – Волга». Он совсем рядом проходит. Мало того что строили – шумели. Так теперь взяли моду расстреливать строителей–саботажников прямо за деревней. Сами понимаете, он же писатель, классик, ему покой нужен. Он, быть может, поспать захотел или по нужде собрался, а тут, пожалте, стрельба. Ну, кому это понравится?

Вопреки заявлению гражданина Северо–Американских Соединенных Штатов, по–русски он говорил прекрасно. Даже не говорил – чесал. Но Булгаков не успел ему об этом сказать.

– Ну и что? – нахально уставился на него иностранец, словно прочитал его мысли. – Подумаешь, невидаль – по–русски говорю. Любой тунеядец, бренчащий на балалайке в пивной «Стоп–сигнал», на это способен. И никого это не удивляет. А мне почему-то нельзя. Я тебе еще не то скажу, добрый человек. Береги свою рукопись, не потеряй. И запомни, если вздумаешь хитрить, долго не проживешь. Это я тебе гарантирую. Год, максимум – полтора. Подымайся, тебе пора.

– Станция «Подмосковная»! – объявил кондуктор.

Писатель встал со скамейки и направился к выходу из вагона. Двигался он странно, будто загипнотизированный. Он чувствовал, что идет к погибели.

 


Дата добавления: 2015-08-05; просмотров: 90 | Нарушение авторских прав


Читайте в этой же книге: Наши дни. Квартира Успенского | Нехорошая квартира и террариум Мельпомены | Москва, Козихинский переулок, «Нехорошая квартира». 1924 год | Наши дни. Кабинет режиссера Покровского | Глава 5. | Сентября 1926 года. Лубянка, ОГПУ | Наши дни. Квартира Успенского | Кольцо великого Змея | Москва, Большая Пироговка. Март 1930 года | Квартира Успенского. Наше время |
<== предыдущая страница | следующая страница ==>
Тайна прошлого| Театр Света Варьете». Наши дни

mybiblioteka.su - 2015-2024 год. (0.006 сек.)