Трудовая теория стоимости в экономической науке

Наблюдаемый в настоящее время рост публикаций в защиту трудовой теории стоимости принимает все более четко выраженную направленность. Складывается впечатление, что из запасников достали бережно сохраненные до лучших времен фолианты, которые по тем или иным причинам оказались не востребованными. Их появление можно объяснить тем, что предлагаемые решения экономических проблем не отвечают требованиям, предъявляемым к ним значительной частью научного сообщества. Обращение к трудовой теории стоимости обусловлено стремлением поставить заслон засилью «экономикс» на основе положений «научной политэкономии». Нельзя сбрасывать со счета и желание реализовать багаж ранее накопленных политэкономических знаний. Непринятие мейнстрима объясняется отсутствием в нем «руководящей идеи» − основополагающего принципа, с помощью которого только и может быть создана современная экономическая теория.

Возникновение в экономической науке проблем связывают с существованием генерального противоречия между парадигмой труда и парадигмой капитала (нетрудовой точкой зрения) в политэкономии[39]. Наличие двух парадигм, в каждой из которых труд и капитал выступают не в диалектическом единстве, а как противостоящие друг другу основания, вызывает возражение. Наличие двух парадигм, каждая из которых имеет право на существование, свидетельствует о господствующей парадигме, включающей труд и капитал в качестве своих составных частей. Поэтому ни у парадигмы труда, ни у парадигмы капитала нет монополии на истину; как не может существовать труд без капитала, так не существует и капитал без труда. Противоречия между трудом (наемным работником) и капиталом (собственником средств производства) в современных условиях обусловлено несовершенством действующего законодательства, не учитывающего в должной мере интересы различных социальных групп населения, отсутствием у государства политической воли и упадком нравственных ценностей в обществе.

Настораживает подход ряда ученых к обоснованию правильности одной концепции и ошибочности другой. Например, в отношении нетрудовой точки зрения делается вывод, что она «ошибочна по существу»[40], а отсутствие обоснования компенсируются утверждениями типа, это: «… особая превращенная форма стоимости»[41]; «… особая превращенная форма цены производства»[42]; «… особая, воспроизводственная прибыль»[43]. Подобные «доказательства» дополняются положениями: «… достаточно просто свериться с соответствующим местом в первоисточнике»[44] или «… согласно решению, разработанному научной политэкономией»[45] и др. Такое отношение гарантирует трудовой парадигме надежную защиту от любой критики оппонентов, но убедительность подобных приемов невелика. Создается впечатление, что с помощью «позорных пятен капитализма» пытаются обосновать научность трудовой парадигмы. При рассмотрении теоретических вопросов (например, раскрыть природу стоимости, ценности и цены) классовый подход не может выступать в качестве эталона истины.

Сторонники трудовой парадигмы глубоко и искренне веруют в ее непогрешимость и правоту, что не позволяет им пассивно наблюдать за ниспровержением и игнорированием положений «Капитала». Отказ от экономических принципов марксизма равносилен потере веры в смысл прожитой жизни, что вызывает жесткий протест-реакцию − «не могу молчать». Этими причинами объясняется возврат к обсуждению проблем, давно потерявших актуальность. Если бы это было не так, то содержание работ в защиту трудовой теории стоимости не ограничивалось бы повторением давно известных положений, а была бы предложена концепция по решению накопившихся в экономике проблем.

Труд и его содержание

За исходный пункт трудовой теории стоимости был принят труд, именно он образует стоимость товаров. По определению К. Маркса труд «… есть расходование человеческой рабочей силы»[46] и одновременно является процессом потребления жизненных средств[47]. Реально оценить и измерить «расходование человеческой рабочей силы» невозможно, поскольку нет такого измерителя, поэтому данное определение можно принять за образную метафору. В лучшем случае «стоимость рабочей силы есть стоимость жизненных средств, необходимых для поддержания жизни ее владельца»[48], то есть «стоимость рабочей силы сводится к стоимости определенной сумме жизненных средств»[49], что соответствует действительности.

К. Маркс представил определение не только труда, но и процесса труда, который «… есть целесообразная деятельность для создания потребительных стоимостей, присвоение данного природой для человеческих потребностей, всеобщее условие обмена веществ между человеком и природой, вечное естественное условие человеческой жизни, и потому он не зависит от какой бы то ни было формы этой жизни, а, напротив, одинаково общ всем ее общественным формам»[50]. Определение процесса труда по своему духу и сути принципиально отличается от определения труда, как «расходование человеческой рабочей силы».

Исторически сложилась ситуация, в соответствии с которой в экономическом анализе труд и процесс труда выступали как синонимы, что далеко не в лучшую сторону повлияло на развитие экономической науки. Важно отметить, что как первое, так и второе определение лишено материального содержания и представляют неизвестное абстрактное понятие. Они не могут выступать в качестве материальной основой стоимости, то есть являться ее субстанцией. Если эти понятия по отдельности или совместно принять за основу стоимости, то возникают непреодолимые трудности, которые обусловлены многозначностью этих понятий со стороны их материального содержания.

Целесообразная деятельность человека (в свернутом варианте труд) является атрибутом человеческой жизни и принимается априори как данность, ниспосланная свыше, аналогично самой жизни и наличия окружающего мира. В рассматриваемом аспекте труд выступает в качестве общесоциологического понятия и не является экономической категорией. С ним нельзя проводить различные манипуляции, присоединяя различные слова-эпитеты, пытаясь, таким образом, обосновать или раскрыть содержание экономического явления. Содержание труда, согласно принятых в социологической литературе определений, безгранично и неисчерпаемо. Этим моментом обусловлена сложность и многогранность данного понятия. Его невозможно вложить в прокрустово ложе какой-либо экономической категории или представить в качестве фактора производств, поскольку труд – это не рабочая сила. При оперировании понятием «труд» в полной мере обнаруживается его особенность как абстракции высшего порядка сложности. Этим во многом объясняется большое количество слов-приставок, совместно с которыми он только и применяется в экономическом анализе.

К. Маркс широко использовал этот термин в различных сочетаниях: простой − сложный; частный − общественный; живой − прошлый (овеществленный); абстрактный − конкретный; производительный − непроизводительный; необходимый − прибавочный и др. В экономической литературе встречаются прямо-таки экзотические названия-определения труда: дальнейший, действительный, жизнеобеспечивающий, застывший, лишний, мертвый, неопределенный, полезный, потенциальный, потребительский, равный, реальный, человеческий, честный, чужой и многие-многие другие. Существует мнение о наличии родовой и видовой ценности труда, а также определение его со стороны содержания, характера, вида деятельности и по другим основаниям. Подобная многозначность труда ведет к неоднозначному результату в экономическом анализе. С помощью эпитетов, характеризующих ту или иную его сторону, пытаются придать «целесообразной деятельности человека» определенную конкретность. Но даже самые продвинутые характеристики-эпитеты труда не содержат качественно-количественной определенности и не могут быть положены в основу стоимости, затратной по определению категории. Обращения к определениям-эпитетам для характеристики труда отражают недостаточную обоснованность исходного положения трудовой теории стоимости и выводов, из неё вытекающих.

Эпитеты не решают проблему по определению содержания труда, что следует из явления номинализации − превращения глагола (в данном случае- трудиться, работать, делать, действоват ь) в абстрактное существительное, не выражающего какого-либо определенного значения. Такие существительные нельзя потрогать, увидеть, измерить, или, как говорят лингвисты: «их нельзя положить в тележку». Попытка оценить труд временем, пусть даже рабочим, означает измерение трудоемкости конкретной работы, однако к определению материальной природы стоимости эти измерения отношения не имеют.

Кульминационным пунктом достижения «научной политэкономии» считается принятие абстрактного труда или труда вообще за источник стоимости; это автоматически превращает ее в нечто виртуально-бестелесное. Абстрактный труд− это несуществующая реальность и такой труд только и может создать такую стоимость, которая представляет «трансцендентную величину» и «непознаваемую тайну»[51]. Метод абстракции призван способствовать раскрытию сути реального явления, а не абстрактного представления. Сама по себе целесообразная деятельность человека есть абстракция, а абстрактный труд − представляет умноженную абстракцию.

К выводу о невозможности раскрыть материальную природу стоимости на основе понятия труд экономистов, вероятно, подвиг фрагмент фразы К. Маркса о том, что встоимость не входит ни одного атома вещества природы и что проявляться она может лишь в общественном отношении одного товара к другому[52]. Но, если wert (нем.) перевести не как стоимость, а как ценность (на необходимость именного такого перевода настаивал П.Б. Струве и с этой целью представил иную редакцию первого тома «Капитала» [53]), то при таком прочтении содержание этой фразы приобретает определенную логику.

Ценность − характеризует блага со стороны их полезных свойств и в этом отношении она субъективна. Но эта субъективность основывается на объективном начале − на общественной оценке блага-результата, которое складывается из множества причин и факторов. Она выражает не столько индивидуальное, сколько общественное отношение к благу-результату, обладающему определенной полезностью, и как отношение, действительно не содержит ни одного атома вещества природы.Стоимость, как основополагающие затраты по созданию блага-полезности, выражает количественную меру собственно-непосредственных затрат на его производство. Эти элементы реально расходуются и уничтожаются в данном производственном процессе в отличие от исходного сырья и вспомогательного материала, совместно с которыми стоимость входит в состав издержек производства.

В словарях русского языка стоимость и ценность часто означают синонимы: «Стоимость. Выраженная в деньгах ценность чего-либо или величина затрат на что-либо»[54]; «Ценность. Выраженная в деньгах стоимость чего-либо»[55]. В экономическом анализе необходимость учитывать различия между этими терминами достаточно часто приобретает принципиальное значение, поэтому игнорирование или недоучет этого обстоятельства способно привести к потере экономического смысла и неверным выводам. Однако факты подмены одного термина другим в отечественной экономической литературе наблюдаются сплошь и рядом.

Наименование явления в максимально возможном приближении должно соответствовать своему содержанию. Но в экономике со словом стоимость произошла странная метаморфоза, которую нельзя принять за случайную оговорку либо недоразумение из-за негативных последствий, вызванных этим обстоятельством. Стоимость − характеризует затраты по созданию блага, поэтому равноценные по содержанию сочетания слов: потребительная стоимость ≡ потребительные затраты; меновая стоимость ≡ меновые затраты; прибавочная стоимость ≡ прибавочные затраты − воспринимаются как нелепость[56].

Налицо грубое искажение содержания экономических явлений. От неудачной терминологии необходимо отказаться в пользу терминов, соответствующих содержательной стороне явления. Целесообразно использовать: потребительская ценность (а не потребительная); меновая ценность; стоимостной избыток или избыточная стоимость, которому соответствует дополнительно полученная ценность или избыток ценности в виде амортизации и прибыли[57]. В отечественной экономической литературе зачастую пишется и говорится одно, а подразумевать следует нечто иное. От использования принятой терминологии до неверного понимания реально происходящих в экономике процессов − всего один шаг.

Безусловный приоритет в обосновании трудовой природы стоимости принадлежал создателям классической школы в политической экономии. Но труд наемного работника, принятый этой теорией за основу стоимости, изначально вызывал справедливые нарекания оппонентов из-за наличия противоречий в ходе обоснования ее природы. Такое отношение вполне объяснимо: многообразие факторов и причин, влияющих на цену, не могло быть сведено только к труду работника. Проблема возникла из-за широты понятия труда: как процесса между человеком и природой; как целенаправленной деятельности человека, требующая умственного и физического напряжения. Под это определение подпадает практически вся деятельность человека и все задействованные факторы. Именно из-за своей многозначности труд не имеет конкретной определенности, поскольку невозможно подойти к нему ни с качественной, ни с количественной меры, хотя попытки такого рода неоднократно предпринимались. Достаточно указать на предложения о сведении сложного труда к простому (редукция труда), на материализацию рабочего времени в стоимости продукта. Проблему многозначности труда не решало и предложение К. Маркса об использовании абстрактного труда в качестве единственного источника стоимости. Такой труд, как и рабочее время, не воспроизводится в процессе производства и тем самым вопрос как бы снимается с повестки дня. Посылку К. Маркса об использовании абстрактного труда в качестве источника стоимости следует принять за ступень в развитии традиционного взгляда классической школы политической экономии. Представление о труде, как источника стоимости, давно исчерпало себя из-за явного несоответствия теоретических положений реалиям хозяйственной жизни и выступало тормозом на пути развития экономической науки. Но обратимся к причинам, вызывающим сомнения в части признания труда в качестве субстанции стоимости.

Основоположники классической школы в лице А. Смита и Д. Рикардо, отдавая явное предпочтение труду в качестве источника стоимости, не отрицали, что наряду с трудом необходимо учитывать и принимать во внимание целый ряд других причин и обстоятельств. Концепция абстрактного труда в качестве единственного источника стоимости утверждалась К. Марксом, который абсолютизировал роль труда в процессе образования стоимости и исключил из рассмотрения важнейший фактор производственного процесса – материально-энергетический потенциал природы. Конечно, никто явно не отрицает значение производительности земли и окружающей природы, но суть вопроса в том, как учесть их роль в качестве обязательных факторов воспроизводственного процесса. Речь не идет и о том, чтобы опровергать утверждение типа: «Природа сама по себе без приложения труда экономически безрезультативна». Справедливость подобных суждений не вызывает сомнений, но здесь речь идет о выяснении материальных причин, обеспечивающих жизнедеятельность человека и условий по функционированию средств труда, как обязательных элементов производственного процесса.

К. Маркс постулировал положением, что эксплуатация наемного работника за счет абсолютного и относительного удлинения рабочего дня обуславливает создание прибавочного продукта и его безвозмездное присвоение собственником средств производства. Факт существования эксплуатации подтверждается всей историей хозяйственной деятельности, когда подневольный труд раба или принудительный труд крепостного присваивался хозяином безвозмездно. Эксплуатация может иметь место и при наемном труде, правда, в категоричной форме этого утверждать нельзя, так как за свой труд наемный работник по договору получает зарплату.

Степень эксплуатации наемного работника − сфера распределения созданного продукта − выражает социально-этический аспект проблемы, имеющий лишь опосредованную связь с процессом его производства. Создание блага − первично и для его изготовления расходуются вполне определенные продукты; распределение блага − вторично и оно подчинено иным законам и правилам. Прежде чем распределить продукт, он должен быть не просто создан, но и реализован, то есть должен получить в процессе эквивалентного обмена общественное признание. Работник и его труд в этом процессе не источник, а потребитель жизненных средств, точно также как средства труда функционируют за счет расходования энергоносителей. Работникам можно как переплачивать, так и не доплачивать за их работу, что изменит пропорцию в распределении уже созданных благ, но не повлияет на их общее произведенное количество. Однако в экономической науке на десятилетия утвердилось мнение, что только труд − оплаченный и неоплаченный (он же абстрактный, он же общественно-необходимый) - создает и определяет всю величину стоимости-ценности блага. Труд − один из четырех основных факторов производства, как утверждается сегодня в экономической литературе, но почему только он является источником стоимости?

В теории эксплуатации произошла подмена причины следствием: распределение есть следствие процесса создания ценности, оно не способно раскрыть природу образования новой стоимости. Именно поэтому нельзя согласиться с утверждением, что прибавочный продукт создается в неоплаченное время, а прибыль есть вычет из заработка работника. Известно, что рыночные цены свободно воспроизводимых товаров в условиях свободной конкуренции тяготеют к денежным издержкам. Этот факт свидетельствует об объективной невозможности собственником средств производства свободно присваивать излишек стоимости, что и было установлено К. Марксом. “Часть товарной стоимости, − считал он,− состоит из цены труда. Но неоплаченная часть цены труда может и не учитываться в цене товара. Ее можно подарить покупателю. Таков первый шаг, совершаемый под действием конкуренции”[58]. Но если конкуренция действительно вынуждает отдавать покупателю неоплаченную часть цены труда (т.е. прибыль) и она не учитывается в цене товара, то в таком случае выводы теории эксплуатации справедливо ставятся под сомнение. Отсюда можно сделать следующий шаг в направлении реального познания источника прибыли.

Мифологизация труда, как источника стоимости, обнаруживается при принятии его в качестве фактора воспроизводственного процесса. Очевидно, что труд как таковой не воспроизводится в процессе производства. Для определения стоимости труда его необходимо свести к стоимости жизненных средств. В результате попадаем в замкнутый круг: стоимость жизненных средств определяется трудом, а стоимость труда зависит от стоимости жизненных средств. В рассмотренном процессе имеет место воспроизводство только жизненных средств. Требуется осознать и признать простую истину, что ни труд, ни время, как мировоззренческие понятия, не воспроизводятся в процессе производства, следовательно, не образуют материальную субстанцию стоимости. Представление о труде, как о единственном источнике стоимости и ценности, следует считать лишь этапом на пути к раскрытию их природы.

При принятии труда за основу стоимости вся экономическая система строится на условии эквивалентного (возмездного) обмена между производителями и потребителями благ − равноценными участниками рынка. Но тогда почему покупатели в добровольном порядке согласны переплачивать за товар выше его издержек производства? При обычных компенсационных сделках (бартере), как известно, никакой переплаты нет; прибыль отсутствует - нет и эксплуатации; а при денежной реализации того же самого товара возникает излишек стоимости в виде прибыли? Если прибыль получает один из участников сделки, то нарушается баланс между равноценными участниками рыночных отношений. Но что в таком случае следует понимать под прибавочным продуктом, если он непосредственно не связан с неоплаченным рабочим временем? Ответ очевиден: в процессе хозяйственной деятельности специально никакой прибавочной стоимости как таковой не создается, а производится продукт, который может быть реализован как с прибылью, так и без нее. В обыденном представлении прибыль есть разница между рыночной ценой и издержками производства и ничего более. И совершенно другой вопрос: под воздействием каких сил и причин образуется дополнительный продукт и стоимостной избыток на экономически самостоятельном предприятии, и как в этом случае происходит реализация ВВП в виде готовых конечных продуктов в общественном масштабе?

Ответ связан с пониманием эквивалентного обмена. Проблема в том, что экономически самостоятельные предприятия − производители сырья и полуфабрикатов - не являются непосредственными участниками в межотраслевом обмене готовыми конечными продуктами. Такие предприятия производят промежуточный продукт и входят в технологическую цепочку изготовления готового конечного продукта как его неотъемлемые элементы. Для таких предприятий важен выбор поставщиков сырья с минимальными ценами и наилучшим качеством при низких издержках собственного производства, что и обеспечивает им получение избытка стоимости. Зачастую купля-продажа между предприятиями, входящими в технологическую цепочку, ограничивается давальческим сырьем, либо они используют трансфертные цены. Межотраслевой же обмен готовыми конечными продуктами происходит по принципиально иным законам, где достаточно строго должен соблюдаться принцип стоимостной эквивалентности для исключения межотраслевых диспропорций, ведущих к неплатежам и росту долговых обязательств.

Надо признать, что положения классической школы политической экономии в отношении роли труда, как источника стоимости, все сильнее расходятся с практикой хозяйствования. Чтобы выйти на новый уровень знаний об источнике прибавочного продукта и прибыли, требуется отказаться от ряда представлений, доставшихся в наследство от трудовой теории стоимости. Сложившееся представление о возникновении и присвоении прибавочного продукта исходило из недостоверной посылки – о недоплате, якобы, наемному работнику за его труд (обмана и мошенничества). Подобная идея неконструктивна в принципе, но самое поразительное заключалось в том, что на практике, исходя из этого положения, был реализован принцип о позволительности «экспроприации экспроприаторов». Физическое устранение класса собственников капитала, которые являлись естественным продуктом исторического развития при переходе от феодализма к капитализму, означал смену «декорации». Общество было вынуждено в закамуфлированном виде использовать соответствующие предшествующему периоду методы и способы организации производства и распределения для поддержания системы в устойчивом состоянии.

Обращение создателей трудовой теории стоимости к труду, как источнику стоимости, понятно и объяснимо. С развитием машинного производства отчетливо обнаружилась ограниченность концепции физиократов об учете производительности только земли и получения избытка ценности в процессе сельскохозяйственного производства. Наступившая эра промышленной революции настоятельно потребовала раскрыть причину накопления в промышленности. Начальный период машинного производства не представлял убедительных фактов по выяснению природы образования избыточной ценности, как это имело место с производством сельскохозяйственной продукции. Кроме различных вариантов труда (простого, сложного, прибавочного, необходимого и др.) в качестве источника стоимости ученым предложить было нечего, а факт явного ущемления социально-экономических интересов наемных рабочих был налицо.

Практика хозяйственной деятельности на каждом шагу подтверждает, что создание материальных ценностей все меньше зависит от непосредственного труда рабочего и значительно больше - от использования техники. Становится очевидным, что без учета этого факта, предлагаемые решения по выяснению природы стоимости и ценности окажутся тщетными. С экономической точки зрения между работой человека и функционированием орудий труда нет принципиальной разницы: и те и другие расходуют энергию за счет потребления определенных видов продуктов. Различия между трудом человека и работой машины не означают, что их нельзя сопоставлять и сравнивать с точки зрения экономической эффективности. Возникает вопрос: почему восторжествовало мнение, что только затраты труда человека создают стоимость, а работа машины и животных, которые точно также потребляют продукты, содержащие энергию, не создают ее? На каком основании только работе человека было отдано предпочтение перед работой живых и неодушевленных орудий труда? Ясно, что при решении этого вопроса принимать во внимание «чисто этическое содержание» или положительное страдание человека, в отличие от безразличия к работе лошади, − как считал М. И. Туган-Барановский, − безосновательно[59]. Налицо подмена рационально-экономического принципа неким иррационально-этическим подходом, что также обусловлено и укоренившимся представлением о роли труда как источника стоимости. Опыт натурального хозяйства с преобладанием ручного труда подтверждал правомерность подобного взгляда и для своего времени являлся естественным шагом на пути к раскрытию природы стоимости. Но с развитием производительных сил и накоплением критической массы научных знаний выяснение субстанции стоимости объективно должно было выйти на новый уровень.

Вне предмета анализа остается вопрос о содержании самого труда, его количестве и качестве. Отсюда обращение к рабочему времени, якобы способного представить меру труда. Но понятие рабочего времени в данном контексте, а не как оценка конкретных трудозатрат, столь же абстрактно, как и содержание целесообразной деятельности человека, т.е. труда. Оценка труда рабочим временем ведет к отождествлению двух разных понятий, что повсеместно наблюдается в работах по теории стоимости. По своей природе труд и рабочее время разные и несопоставимые понятия (аналогично различию между работой и временем в технике), но в трудовой теории стоимости они выступили в неразрывном единстве, как тождества, полностью подменяя и заменяя друг друга. Эту подмену понятий можно воспринимать как вынужденную меру вследствие многозначности труда, присущую ему изначально.

Привлечение труда и рабочего времени в качестве субстанции стоимости обусловило мифологизацию экономической системы, созданной на этой основе. Это обстоятельство закономерно привело к неадекватному представлению связей и отношений реальности, то есть к ложному отражению действительных ценностей. Вослед за К.В. Томашевской можно сказать, что современная экономическая наука − элитный и экзотерический механизм подавления и манипуляций сознанием человека путем отчуждения его от реального мира[60]. Данный процесс осуществляется посредством эшелонированного воздействия мнимых представлений на сознание масс с помощью экономического тоталитаризма. В результате реальный мир подменяется иллюзией действительности.

С помощью абстрактного труда может быть создана только абстрактная стоимость в виде абстракции более высокого порядка, а на ее основе сконструирована виртуальная экономическая теория. Таким образом абстракция воспроизводит сама себя во все увеличивающемся масштабе. Речь же должна идти об отражении реальных процессов и познании действительно имеющих место явлений. Решение накопившихся проблем лежит не в уточнении и улучшении отдельных неточностей трудовой теории стоимости, а в отказе от принятых исходных посылок и в обращении к реально происходящим в экономике процессам. Без этого решительного шага остановить бесконечную и бесплодную полемику в отношении противоречий между парадигмами труда и капитала невозможно. Эта полемика беспочвенна по той причине, что объект обсуждения (стоимость, цена производства и построенная на их основе экономическая конструкция) в своих исходных значениях не отражают реальности. Для раскрытия природы стоимости и цены не требуется обращения за помощью к их различным «превращенным формам».

История распорядилась таким образом, что авторитетное мнение корифеев науки на долгие десятилетия возобладало над реальным положением вещей. Распространение экономических знаний, основанных на привлечении абстракции (труд, процесс труда) в качестве источника стоимости, оказалось сродни распространению эпидемии, причем, чем выше был уровень абстракции, тем сильнее и глубже вера. Но сказанное не умаляет вклада основоположников и творцов экономических теорий, которые искали истину и не преследовали корыстных интересов, а, как известно, поиск не свободен от ошибок и заблуждений. Для отрицания труда в качестве источника стоимости необходимо представить ему достойную альтернативу в виде материальной субстанции стоимости. Не лучше обстояло дело и с полезностью, как основной цены, она столь же абстрактна как труд и рабочее время. Следует признать, что в основу стоимости и ценности было положено недостоверное основание (как труд, так и полезность) и это позволило мнимому представлению о природе стоимости восторжествовать над реальностью. Поэтому любые следствия и выводы, сделанные на недостоверном основании, ведут к неразрешимым противоречиям и бесконечным дебатам.

В нашем изложении под стоимостью понимаем созидательную субстанцию – сущностный элемент цены, определяющий величину собственно-непосредственных затрат на приобретение жизненных средств и энергоносителей. При таком представлении она не тождественна ни издержкам производства, ни себестоимости продукта, которые включают также сырье, вспомогательные материалы и амортизацию, последние не уничтожаются в процессе производства. Под ценностью подразумеваем личностное (субъективно-психологическое) отношение к полезности блага, на основе которого формируется представление о необходимости его приобретения. Придерживаемся следующей посылки. Носителем стоимости является благо, содержащее полезность – качественный признак блага и потому представляет для потребителя конкретную ценность. Признак блага, – как его качественная характеристика, − не может выступать субстанцией стоимости по причине своей субъективности. В представленном значении стоимость получает материальное воплощение во благе, полезность – есть его особый или специфический признак, представляющий ценность для потребителя. Но оценка полезности, как это и не покажется странным, выражает не столько субъективно-психологический аспект, сколько объективный факт, поскольку характеризует выгоду потребителя от использования приобретенного блага. Стоимость не тождественна ценности, но оба термина дополняют друг друга; когда различия между ними не проводится, то тем самым вносится неопределенность в экономический анализ. Стоимость и ценность − две стороны одного и того же экономического явления – цены, которая выступает как проявление явления в целом: на одной стороне − затраты, на другой − результат, выражая одновременно интересы и производителя, и потребителя блага. В товаре заключена не только стоимость, которая определяет основу издержек производства, но и ценность, что проявляется через полезность в употреблении. Трудовая теория стоимости и теория предельной полезности − представляют естественно-необходимые этапы в познании экономических явлений.

Дата добавления: 2015-08-05