Новелла четвертая

Мессер Джентиле деи Каризенди, прибыв из Модены, извлекает из гробницылюбимую им женщину, принятую и похороненную за умершую; оправившись, онародит сына, а мессер Джентиле возвращает ее вместе с ребенком ее мужу,Никколуччьо Каччьянимико. Всем показалось удивительным делом, что кто-либо мог оказаться щедрымсвоей собственной кровью, и все утверждали, что Натан своим великодушиемпоистине превзошел испанского короля и аббата Клюньи. После того как об этоммного поговорили и так и сяк, король, обратившись к Лауретте, объявил ейсвое желание, чтобы она рассказала, почему Лауретта тотчас и начала: - Юныедамы, нам говорили о великих и прекрасных делах, и кажется мне, не осталосьничего, о чем бы нам, стоящим на очереди рассказа, можно былораспространиться (так все новеллы исполнены были повествований о высокихделах великодушия), если не обратиться нам к любовным делам, представляющимобильный повод к беседам на разные сюжеты. Как по этой причине, так ипотому, что к этому нас должны увлекать нарочито наши лета, я хочу сообщитьвам о великодушном поступке одного влюбленного, поступке, который, если всевзять в расчет, покажется вам не менее достойным всех рассказанных, есливерно то, что люди отдают сокровища, забывают вражду и, что гораздо более,полагают в тысячи опасностей жизнь, и честь, и доброе имя, лишь бы обладатьлюбимым предметом. Итак, жил в Болонье, известнейшем городе Ломбардии, рыцарь, оченьпочтенный, по своим доблестям и благородству крови, по имени мессер ДжентилеКаризенди, который, будучи молодым человеком, влюбился в некую благороднуюдаму, по имени мадонну Каталину, жену некоего Никколуччьо Каччьянимико;неудачливый в любви дамы, он, почти отчаявшись, отправился в Модену, кудабыл позван подестой. В то время как Никколуччьо не было в Болонье, а егожена, будучи беременной, отправилась в одно свое поместье, милях в трех отгорода, случилось, что на нее внезапно напал жестокий недуг, такой и стольсильный, что он угасил в ней всякий признак жизни, почему какой-то врач исчел ее умершей; а так как ее близкие родственницы говорили, будто слышалиот нее, что она забеременела не так давно, и полагали, что ребенок не могбыть доношен, то, недолго думая, и похоронили ее, со многими слезами, какбыла, в усыпальнице ближней церкви. Об этом один приятель тотчас же сообщил мессеру Джентиле, который, хотяи был и нищ ее любовью, сильно погоревал о ней и, наконец, сказал: "Итак, тыумерла, мадонна Каталина! Пока ты была жива, я никогда не был удостоентвоего взгляда, потому теперь, когда ты не можешь противиться мне, мненепременно надо взять с тебя, мертвой, поцелуй". Так сказав, он,распорядившись, чтобы его отъезд оставался в тайне, ночью сел на коня ссвоим служителем и, не останавливаясь, прибыл к месту, где похоронена быладама; вскрыв гробницу и осторожно войдя в нее, он лег рядом с дамой,приблизил свое лицо к ее лицу и несколько раз поцеловал ее, проливаяобильные слезы. Но как мы видим, что людские желания не удовлетворяютсяникакими границами, а всегда стремятся далее, особливо у влюбленных, он,решившись не оставаться там более, сказал: "Почему бы мне не прикоснутьсяхоть немного к ее груди, раз я здесь?" Побежденный этим желанием, он положилей руку на грудь и, подержав ее некоторое время, почувствовал, что у нее какбудто немного бьется сердце. Отогнав от себя всякий страх и доискиваясьсознательнее, он заключил, что она, наверно, не умерла, хотя жизнь казаласьему в ней слабой и незначительной; потому он насколько мог осторожнее извлекее с помощью своего слуги из гробницы и, положив ее перед собою на коня,тайно привез ее в свой дом в Болонью. Здесь жила его мать, достойная и умная женщина, которая, обстоятельноузнав обо всем от сына и побуждаемая состраданием, потихоньку, с помощьюбольшого огня и ванн, вновь вызвала в ней потухшую жизнь. Когда онаопомнилась, глубоко вздохнув, сказала: "Увы! Где я?" На это почтеннаяженщина ответила: "Успокойся, ты в хорошем месте". Та, придя в себя,осматриваясь кругом, не зная хорошенько, где она, и видя перед собою мессераДжентиле, исполнилась удивления и попросила его мать объяснить ей, какимобразом она здесь очутилась, и мессер Джентиле подробно рассказал ей обовсем. Опечаленная этим, она по некотором времени поблагодарила его, каксумела, а затем попросила его, во имя любви, которую он когда-то питал кней, и его чести, чтобы он не учинил ей в своем доме ничего противного еечести и чести ее мужа, а когда настанет время, отпустил бы ее домой. На этомессер Джентиле отвечал: "Мадонна, каковы бы ни были мои желания в прежнеевремя, я не намерен ни теперь, ни впредь (так как господь сподобил менятакой милости, что вернул мне вас от смерти к жизни, чему причиной былалюбовь, которую я к вам прежде питал) обращаться с вами ни здесь, ни вдругом месте иначе, как с дорогой сестрой, но мое благодеяние вам,совершенное этой ночью, требует некоей награды, и потому я желал бы, чтобывы не отказали мне в милости, которой я у вас попрошу". На это дамаблагодушно ответила, что она на то готова, если только это ей возможно и непротивно чести. Тогда мессер Джентиле сказал: "Мадонна, все ваширодственники и все жители Болоньи уверены и верят, что вы умерли, и нетникого, кто бы ждал вас дома, вследствие этого я и прошу у вас как милости,чтобы вы согласились тайно остаться здесь при моей матери, пока я не вернусьиз Модены, что будет скоро. А причина, почему я вас о том прошу, та, что янамерен в присутствии достойнейших граждан этого города представить васвашему мужу как дорогой и торжественный подарок". Дама, зная, чем она обязана рыцарю, и понимая, что просьба его честная,хотя и сильно желала порадовать своей жизнью родственников, тем не менеерешилась сделать так, как просил мессер Джентиле, что и обещала своимчестным словом. Только что она успела так ответить, как почувствовала, чтопришло время родов, и в скором времени, при нежном уходе матери мессераДжентиле, родила красивого мальчика, что более чем удвоило радость мессераДжентиле и ее собственную. Мессер Джентиле распорядился, чтобы приготовленобыло все необходимое и за ней ухаживали, как если бы она была егособственной женой, а сам тайно вернулся в Модену. Отбыв здесь срок своей службы и собираясь вернуться в Болонью, он велелприготовить в своем доме в то утро, когда он должен был приехать, великое ивеликолепное пиршество для многих именитых людей Болоньи, в числе которыхбыл и Никколуччьо Каччьянимико. Когда он вернулся, слез с коня и,поздоровавшись со всеми, нашел и свою даму красивее и здоровее прежнего и еесына здоровым, он, невыразимо веселый, посадил своих гостей за стол и велелроскошно угостить их множеством яств. Когда обед уже приближался к концу,он, сговорившись наперед с дамой, что намерен сделать, и устроившись с нею,как ей держаться, так начал речь: "Господа, помнится мне, я слышал когда-то,что в Персии существует прекрасный, по моему мнению, обычай, и именноследующий: когда кто-нибудь желает особо почтить своего приятеля, топриглашает его к себе в дом и там показывает ему все, что у него есть самогодорогого, будь то его жена или подруга, или дочь, или что-либо другое,утверждая, что, как показывает это, так много бы охотнее, если б мог,показал бы ему свою душу; этот обычай я хочу соблюсти и в Болонье. Вы повашей любезности почтили мой пир, а я хочу чествовать вас по персидски,показав вам то, что у меня есть или когда-либо будет самого дорогого насвете. Но, прежде чем я это сделаю, я прошу вас сказать мне, что вы думаетеоб одном сомнительном случае, который я сообщу вам: у некоего человека естьв доме хороший и преданнейший слуга, который тяжко заболевает; не дождавшисьсмерти больного слуги, хозяин велит вынести его на середину улицы и более незаботится о нем. Идет чужой человек и, движимый состраданием к болящему,призревает его у себя в доме и с великим тщанием и тратой возвращает впрежнее здоровье. Если он оставит его у себя и воспользуется им как слугой,то я желал бы знать, может ли первый хозяин по справедливости жаловаться илисердиться на второго, если потребует слугу обратно, а тот не захочет егоотдать?" Именитые гости, после разных обсуждений, сойдясь в одном мнении,поручили передать свой ответ Никколуччьо Каччьянимико, потому что он быллучший и изящный говорун. Тот, похвалив наперед обычай Персии, сказал, чтосогласен с мнением всех, что первый хозяин не имеет более никаких прав насвоего слугу, ибо не только пренебрег им в подобных обстоятельствах, но дажевыгнал от себя, и что за благодеяния, оказанные вторым хозяином, слуга,кажется, принадлежит ему по справедливости, почему, оставив его у себя,второй хозяин не учиняет первому ни вреда, ни насилия, ни оскорбления. Всеостальные, сидевшие за столом, - а между ними было много доблестных людей, -заявили, что держатся того же, что было высказано Никколуччьо. Рыцарь, удовлетворенный этим ответом, а главное тем, что передал емуНикколуччьо, объявил, что и он того же мнения, а затем сказал: "Теперь пораучествовать вас согласно моему обещанию". И позвав двух своих домочадцев, онпослал их к даме, которую велел богато одеть и украсить, приказав передатьей, чтобы она сделала ему удовольствие, пришла бы порадовать своимприсутствием именитых гостей. Та, взяв на руки своего красавца сынка, вошлав зал в сопровождении двух домочадцев и по усмотрению рыцаря села рядом содним из доблестных людей; а он говорит: "Господа, вот то, что у меня есть ибудет мне дороже всего другого; поглядите, не покажется ли и вам, что яправ". Гости приветствовали ее и, много похвалив и заверив рыцаря, что она идолжна быть ему дорога, принялись разглядывать ее, и многие между нимисказали бы, что это она и есть, если бы не считали ее мертвой. Но большевсех разглядывал ее Никколуччьо, и когда рыцарь на некоторое время вышел,он, сгорая желанием узнать, кто она, и не будучи в состоянии удержать себя,спросил ее: из Болоньи ли она, или чужестранка. Дама, слыша вопрос мужа, струдом удержалась от ответа, но все же смолчала, исполняя условленныйдоговор. Кто спрашивал, не ее ли это сын, кто говорил, не жена ли онаДжентиле или какая-нибудь родственница его, но она не отвечала никому. Тогдаодин из гостей сказал входившему Джентиле: "Мессере, это действительносокровище, но, нам кажется, она нема; так ли это?" - "Господа, - ответилмессер Джентиле, - ее настоящее молчание не малое доказательство еедобродетели". - "Скажите же вы нам, - продолжал тот, - кто она?" Говоритрыцарь: "Это я сделаю охотно, но под условием, если вы мне пообещаете, чтобы я ни говорил, не двигаться с места, пока я не окончу моего рассказа".Получив такое обещание от всех, когда убрали со столов, мессер Джентиле,сидя рядом с дамой, повел речь: "Господа, эта женщина - тот честный и верныйслуга, относительно которого я недавно поставил вам вопрос; ее близкие,которым она не была дорога, выкинули ее на улицу, как не ценную и ужебесполезную вещь; я подобрал ее и моим попечением и моими стараниями вырвалее из объятий смерти, а господь, сжалившись над моим добрым чувством, изужасающего трупа превратил ее в такую красоту. Но для того чтобы вы точнееузнали, как это случилось, я разъясню вам это вкратце". И начав рассказыватьим, как он в нее влюбился, он, к величайшему изумлению присутствующих,передал им подробно все, что случилось до последнего времени, а затемприбавил: "Вот почему, если никто из вас, а главное Никколуччьо, не изменилнедавнему приговору, эта женщина, по справедливости, моя, и никто не можетпо праву потребовать ее у меня". На это никто не ответил, каждый ждал, что он выскажет далее.Никколуччьо, все другие гости и сама дама плакали от жалости; но мессерДжентиле, встав с места и взяв на руки ребенка, а мать за руку, подошел кНикколуччьо и сказал: "Встань, кум, я возвращаю тебе не твою жену, которуютвои и ее родственники выкинули, а хочу отдать тебе эту даму, мою куму, сэтим ее сынком, который, я уверен, зарожден тобою, которого я держал укупели, положив имя Джентиле; и я прошу тебя, чтобы она не стала тебе менеедорогой потому, что прожила в моем доме почти три месяца, ибо клянусь тебебогом, который, быть может, и заставил меня полюбить ее, дабы моя любовь,как то и случилось, была причиной ее спасения, - что она никогда не жила нис отцом, ни с матерью, ни даже с тобой самим так честно, как прожила в моемдоме при моей матери". Так сказав, он обратился к даме и проговорил:"Мадонна, теперь я освобождаю вас от всех данных мне вами обещаний и передаювас Никколуччьо совершенно свободной". И передав даму и ее ребенка в рукиНикколуччьо, он вернулся на свое место и сел. Никколуччьо принял с величайшей радостью свою жену и ребенка, тем болеедовольный, чем дальше была надежда, и как только лучше мог и умелвозблагодарил рыцаря, а все прочие плакали от жалости, много восхваляя егоза это, и кто бы о том ни слышал, одобрял его. Дама была принята в своемдоме с величайшим торжеством, и болонцы долгое время глядели на нее свосхищением точно на воскресшую, а мессер Джентиле вечно жил в дружбе сНикколуччьо, его родными и родней его жены. Что скажете вы на это, благосклонные дамы? Полагаете ли вы, что король,отдавший свой скипетр и корону, или аббат, которому это ничего не стоило,примиривший с папой преступника, или старик, подставивший свое горловражьему ножу, - что все это может сравниться с подвигом мессера Джентиле,который, молодой и пылкий, веривший в свое право обладать тем, что отбросилонебрежение другого, а он по своему счастью сохранил, не только честнообуздал свою страсть, но и, владея тем, к чему, бывало, стремился всемипомышлениями и что хотел похитить, возвратил по свободному побуждению?Конечно, думается мне, ни один из рассказанных великодушных подвигов не идетв сравнение с этим.

Дата добавления: 2015-08-03