Глава 7. Нам пришлось сразу же уйти наверх, едва мы закончили ужинать

Нам пришлось сразу же уйти наверх, едва мы закончили ужинать. Мы покинули служанок, которые мыли и хихикали за спиной у Кристофера, и поспешили с остальными лакеями наверх в обеденную залу.

Это была высокая мрачная комната, которая сочеталась с залой с чёрным полом. Мистер Амос ждал нас там, чтобы показать, как складывать накрахмаленные белые салфетки в аккуратные лодочки, а затем инструктировал нас, как правильно уложить два маленьких островка из столовых приборов и бокалов на чёрном блестящем столе. Мы должны были положить каждый нож, каждую вилку и каждую ложку точно на своё место.

Кристофер заметно побледнел, пока мы старались повторить всё в нужном порядке.

- Несварение, Грант. - печально ответил он мне шёпотом. - Сначала заглотал пирог, да и бег по лестнице вверх и вниз совсем не то, к чему я привык.

- Тебе придется и не к такому привыкнуть, если тебя услышит мистер Амос. - заметил угрюмый лакей, Грегор кажется. - Попридержи язык. Перекиньте это полотенце через руку, вы оба, и встаньте около стены. И чтоб не шевелились, а то отстегаю ремнём.

Этим мы и занимались весь следующий час. Предполагалось, что должны учиться тому, что делали мистер Амос и другие лакеи, крутящиеся вокруг двух дам, каждая из которых сидела перед собственным островком из стекла и серебра, но, полагаю, что добрую половину я просто спал стоя.

Оставшееся время я просто глазел на большую картину мёртвой птицы и каких-то фруктов на противоположной стене и всем сердцем желал оказаться дома, в книжной лавке. Обе дамы надоели мне хуже горькой редьки.

Они постоянно болтали об одежде, которую собираются купить, когда закончится траур и где они остановятся в Людвике, когда поедут за покупками. Казалось, что они завтракают уже вечность.

Когда она, наконец-то, закончили, нам разрешили вернуться на подземный этаж, но нам пришлось остаться в Верхней зале на случай, если дамам надо будет что-то донести до студии.

Грегор следил за нами, чтобы убедиться, что мы ускользнём. Мы сидели бок о бок на жёсткой кушетке так далеко от Грегора, насколько могли, стараясь не слушать щебетание двух господских горничных, которые неподалеку от нас вышивали и делились сплетнями друг с другом.

- У нее уже целый ящик всяких безделушек он него. - сказала одна.

Вторая ответила:

- Если об этом узнают, им обоим не поздоровится.

- Не хотела бы я оказаться на её месте. - подхватила первая. Я зевнул. Просто не мог сдержаться.

- Да ладно тебе, Грант! - подзадорил Кристофер. - В таких ситуациях следует не сдаваться, проявляя интерес даже к мелочам, как эти две горничные. Мы уже торчим тут часов семь. Знаю, что они кажутся самими долгими за всю нашу жизнь, но и ты уже должен был обнаружить что-то, что тебя удивило или заинтересовало.

Когда он мне об этом напомнил, я понял, что есть такое.

- Да. - согласился я. - Как Графиня и леди Фелиция едят столько и остаются стройными?

- Хороший вопрос. - ответил Кристофер. - Они ведь еду тоннами поглощают, верно? Девушка, скорее всего, много двигается, а вот пожилая дама слишком статная для этого. Судя по всему, ей уже положено быть размером с миссис Болдок. Возможно, шеф-повар заколдовывает её еду. Но лично я думаю, что она балуется заклятьем стройности. Готов поспорить. Вот пойди и спроси у её горничной, прав ли я.

Я обернулся на двух сплетничающих девушек и засмеялся.

- Нет уж. Сам спрашивай.

Кристофер тоже не осмелился, поэтому мы стали говорить о других наших наблюдениях. Тогда-то Кристофер и высказал свою гипотезу, что миссис Болдок выпивает. Но в самом конце, перед тем, как пришёл Эндрю и сказала, что мы можем идти спать, Кристофер ошарашил меня одним вопросом.

- Кстати, а что это и где находится тот Людвик, куда, к столь великому горю Графини, умотал Граф?

Я уставился на него. Как этого можно было не знать?

- Это столица, конечно же! Внизу, на равнине Сассекс, около Литтл Райн. Все это знают!

- Ох. - проговорил Кристофер. - Эм, значит, Граф отправился кутить? Дело в том, Грант, что после дороги с Путешественниками, немного теряешься в географии. Они никогда не утруждали себя объяснением, где мы или куда направляемся. Итак, в какой части страны мы сейчас находимся?

- Английские Альпы. - сказал я. - Прямо над Столчестером.

Я был всё ещё ошарашен.

- Английские Альпы. Ага. - повторил Кристофер с серьёзным и умным видом. - Какие ещё Альпы здесь есть тогда?.. Мне просто интересно.

- Французские, Итальянские, Австрийские. - ответил я. - Те Альпы идут подряд. Английские Альпы разделены Фризией.

Кристофер посмотрел на меня недоуменно. Кажется, он совсем не был знаком с географией.

- Фризия - страна, граничащая с Англией. - объяснял я. - Вся Европа расположена на относительно ровной территории от Лювика до Моссквы, а Альпы на юге образуют полумесяц. Английские Альпы находятся к северу от равнины.

Кристофер кивнул самому себе. Кажется, я услышал, как он пробормотал:

- Седьмые Миры... Никаких Британских островов, естественно.

- Что? - переспросил я. - Ты о чём?

- Ни о чём. - ответил он. - Я сплю на ходу.

Я не поверил ему, хотя лично я засыпал. Когда Эндрю сказал, что мы можем идти, я добрёл до лифта, потом из него, нырнул в ночную рубашку, рухнул на кровать и тут же уснул.

Я смутно слышал, как позже ночью Кристофер вставал. Я предположил, что он выходил в туалет в конце коридора, в полудрёме я подождал, пока он вернётся.

Но он так долго не возвращался, что я снова уснул, так и не дождавшись его прихода. Всё, что я знал, так это то, что утром он был в кровати и спал крепким сном. Нас разбудили на восходе.

В конце концов, мы привыкли к этому, но в первое утро это оказалось ужасным. Нам пришлось повязать фартуки и пойти собирать в большую корзину обувь для чистки, начиная с чердака и до самых нижних этажей. Почти у каждой двери стояла, по крайней мере, одна пара обуви.

Но мистер Амос выставил четыре пары маленьких черных туфель. Графиня выставила дюжину пар, одна красивее другой. Леди Фелиция выставила целый ряд ботинок для верховой езды.

Мы едва добрели до подземного этажа с такой ношей, где мы с радостью узнали, что для их чистки нанят кто-то другой. Я своё лицо-то едва мог помыть в то утро, не говоря уже о чистке ботинок.

Затем нам разрешили позавтракать с толпой красноглазых, ворчливых лакеев. Эндрю был на дежурстве в это утро, и Грегор отвечал за нас в его отсутствие, он недолюбливал нас обоих, хотя Кристофер не угодил ему чем-то особенно.

Он отправил нас в комнату, где завтракала Семья до того, как мы успели закончить завтрак. Он сказал, что важно, чтобы кто-то был там на случай, если кто-то из членов семьи спуститься к завтраку раньше.

- Могу поспорить, что он соврал. - сказал Кристофер и шокировал меня тем, что взял с буфета хлеб с мармеладом и без каких-либо угрызений принялся за него. Мы обнаружили, что все лакеи делают то же самое, когда те наконец-то появились в зале.

И в этот момент произошло кое-что непредвиденное. Леди Фелиция пришла раньше семи часов, выглядя бледно и печально в костюме для верховой езды. Никто не ждал её.

Грегору пришлось в спешке засунуть хлеб, который он ел, под сервант, а из-за того, что рот был всё ещё набит, обратить к леди Фелиции с вопросом, что она хочет на завтрак, пришлось другому лакею.

Она с легкой грустцой заметила, что хочет лишь булочки и кофе. Она собиралась на прогулку верхом, поэтому она послала Грегора в конюшни приказать оседлать Айсберга. Грегор всё ещё не мог нормально говорить, поэтому пошёл сам что-то ворча себе под нос, иначе он послал бы Кристофера.

К тому времени, когда появилась Графиня, явно чем-то взволнованная, весь буфет был уставлен блюдами под серебряными куполообразными крышками, большинство из которых подносил или Кристофер, или я, у нее был обширный выбор: от жареной курицы до копченных почек и рыбы.

Она съела большую их часть, пока расспрашивала бедного гнусавого пожилого бухгалтера.

Его звали мистер Смитерс, и, полагаю, он только приступил к завтраку, когда его вызвали.

Он продолжал горестно взирать на её тарелки. Но он слишком долго собирался, поэтому Грегор послал за ним Кристофера, пока Графиня сердито барабанила своими длинными жемчужными ногтями по скатерти.

Кристофер изысканно прошествовал из комнаты и так же вернулся обратно почти сразу с мистером Смитерсом, по поведению которого можно было подумать, будто Кристофер притащил его сюда за его белый воротничок.

Грегор метнул на Кристофера сердитый взгляд. И, честно говоря, в этот раз и много других, я не винил Грегора. Кристофер был настолько доволен собственной персоной. Когда он так выглядел, обычно мне хотелось ударить его так же, как и Грегору.

Мистер Смитерс попал в немилость Графини. У нее была ужасная манера широко раскрывать свои ледяные голубые глаза и сладким, но холодным, практически ледяным голосом спрашивать:

- Объяснитесь, Смитерс. Как это так вышло?

Или иногда она говорила:

- Почему?

И это было даже еще хуже.

Бедный мистер Смитерс засопел, передвинулся и попытался объяснить. Это было как-то связано с тем, что доход с части её денег запаздывал. Мы вынуждены были стоять там и слушать, как он пытается всё разъяснить.

И это было странно. Все доходы были самыми обычными: от ферм и гостиницы, которая принадлежала Графине в Столстеде, и от собственности в Людвике.

Я все думал о том, что дядя Альфред рассказывал мне, как Столлери влияют на мировую экономику и крупные нужные им рынки, подтасовывая вероятности в свою пользу, и стал задумываться, был ли он прав.

Он рассказал мне о миллионах на бирже акций, а тут Графиня спрашивала о шестидесятках, восьмидесятках и сотнях. Я был сбит с толку.

Но затем я подумал, что если кто-то и имеет отношение к большим деньгам, то это Граф. Стоило только взглянуть на Столлери, чтобы понять, что его содержание влетало в копеечку.

Но времени на размышления не было. Миссис Болдок позвала нас в тот момент, когда Графиня заканчивала расправляться с мистером Смитерсом и своим завтраком.

Кристофер и я должны были отправиться в комнату домоправительницы. К нашему приходу миссис Болдок уже вышагивала среди своих милых кресел с цветочным рисунком и маленькими изогнутыми столиками. Два ярких пятна на её лице стали уже почти насыщенного фиолетового цвета от нетерпения.

- Я могу уделить вам только пять минут. - проговорила она. - После этого я должна присутствовать на ежедневном собрании с Графиней. Этого времени хватит только, чтобы в общих чертах описать суть ваших тренировок. Видите ли, мы нацелены на то, чтобы гарантированно кто бы из вас ни получил должность камердинера Графа был полностью осведомлён во всех аспектах домашней науки. Вы будете изучать сначала и по большей части, как правильно заботиться об одежде, о том, как правильно должны вести себя джентльмены. Соответствующий гардероб для рыбалке не менее важен, чем вечерний костюм, знаете ли. Существует шесть типов формальных вечерних костюмов...

Она распиналась об одежде еще целую минуту. Я не мог не подумать, что Графу пришлось бы нанять грузовик, чтобы взять в Людвик все те вещи, что перечислила миссис Болдок.

Я наблюдал, как её ноги тяжело ступали по ковру с цветочным узором. У неё были огромные лодыжки, которые свисали с обоих сторон её туфель на пряжке.

- Но также не менее важны стирка, уборка дома и уборка кровати - проговорила она. - чтобы научиться заботиться о джентльмене во всех аспектах, у вас также будут курсы по флористике, стрижке и кулинарии. Кто-нибудь из вас умеет готовить?

Когда я сказал:

- Да, я умею, мадам. - я заметил краткую вспышку полного ужаса на лице Кристофера. Затем как-то он смог улыбнуться.

- Нет. - ответил он. - Но я не смогу составить букет, даже если моя жизнь будет зависеть от этого. Кажется, всё-таки Конрад станет следующим камердинером, верно?

- Граф женится в скором времени, - заметила миссис Болдок. - Графиня настаивает на этом. Когда его сын станет совершеннолетним, ему тоже понадобится камердинер, к тому времени даже ты научишься всему необходимому.

Она наградила Кристофера одним из своих долгих и невыразительных взглядов.

- Но почему стряпня? - спросил он с отчаяньем.

- Это традиция, - ответила миссис Болдок, - посылать сына Графа в университет в сопровождении его гувернера и камердинера. Они живут вместе, поэтому камердинеру и приходится готовить на всех.

- Я бы лучше наколдовал еду, чем приготовил. - честно сознался Кристофер.

Миссис Болдок даже усмехнулась. Кажется, ей приглянулся Кристофер.

- Соберись! - сказала она. - Я отлично вижу, что ты сможешь, что угодно, если поставишь перед собой цель, молодой человек. А теперь идите и отметьтесь у Главной Прачки, скажите, что я послала вас обоих к ней.

Мы побрели наугад по каменной части подземного этажа и, наконец, нашли прачечную. Женщина, отвечающая за стирку, с сомнением посмотрела на нас, затем поправила наши шейные платки и отошла, будто это могло изменить её первое впечатление о нас.

Она вздохнула.

- Я сначала поручу вам глажку. - сказала она пессимистично. - Что-нибудь не очень ценное. Паула! Отведи этих двоих в гладильную комнату и покажи, что делать.

Паула появилась из дыма и взяла на себя наше обучение, к несчастью, объясняла она из рук вон плохо. Она показала пустую каменную комнату, в которой было множество гладильных столов разных размеров.

Она дала Кристоферу влажную льняную простынь, а мне стопку сырых шейных платков. Затем велела включить утюги и ушла. Мы переглянулись.

- И как тебе это нравится, Грант! - сказал Кристофер.

- Чем-то похоже, - проговорил я, - на сказку, где надо было превратить солому в золото.

- Да! - согласился Кристофер. - И нет Румпельштицкина, чтобы помочь.

В качестве эксперимента он провёл утюгом по простыне.

- Нет никакой разницы или, может, стало чуть больше складок.

- Надо подождать, пока утюг нагреется. - сказал я. - Мне так кажется.

Кристофер поднял утюг и развернул его к себе подошвой.

- Теперь стало теплее. - сказал он. - Как эта штуковина работает? Они ни к чему не подключаются. Тут внутри саламандра или как?

Я рассмеялся. Невежество Кристофера было воистину невероятным. Подумать только: огненная ящера нагревает утюг!

- У них внутри блок питания, как и в светильниках, и в плитах, и в телевизорах.

- Вот как? Ого! - сказал Кристофер. - Маленькая лампочка зажглась на этом утюге сбоку.

- Это означает, что он достаточно нагрелся. - пояснил я. - У моего тоже зажглась. Давай попробуем.

И мы взялись за работу. Идея, что можно сэкономить время и силы, проглаживая сразу по десять платков, не оправдала себя.

Я уменьшил кипу до пяти, а затем и вовсе до одного, который вскоре пожелтел и стал пахнуть горелым. Кристофер все бормотал:

- Кажется, я совсем не оправдываю тех ожиданий, что миссис Болдок на меня возлагает!

Вдруг он воскликнул, чем немало меня испугал:

- Святые угодники! Церковное окошко! Ты посмотри только!

Я взглянул. Посреди простыни, которую он гладил, красовалось тёмное прожженное пятно в форме утюга.

- Интересно, а ещё получится? - задумался он.

Он попытался, и у него получилось. Я в немом изумлении наблюдал, как Кристофер отпечатал целый ряд церковных окошек по всей простыне. Затем он принялся за башню в виде маргаритки в нижней части простыни.

К этому моменту мне пришлось вспомнить о своем собственном задании из-за облака чёрного дыма и очень едкого запаха. Я опустил глаза вниз и увидел, что утюг прожёг шейный платок и затем еще прошёл дальше, прожигая гладильный стол.

У меня вышло очень глубокое церковное окно. В нём тлели красные угольки, когда я убрал утюг.

- Ой, помоги! - воскликнул я.

- Без паники, грант. - ответил Кристофер.

- Уж ничего не могу с собой поделать! - ответил я, стараясь разогнать от себя облако коричневого дыма. - Мы попали в серьёзную беду.

- Только если оставить всё, как есть. - сказал Кристофер. Он подошёл и посмотрел на размеры моей трагедии.

- Грант, - сказал он. - оно слишком глубокое для церковного окна. То, что тут вышло у тебя, больше смахивает на каноэ.

Он выключил свой утюг и помахал им у меня перед лицом.

- Мои поздравления! - заявил он.

Я чуть не заорал на него: "Это ни капли не смешно!"

- Ещё как смешно. - парировал он. - Взгляни.

Я взглянул и открыл рот от изумления. Дым пропал. След в виде глубокой лодки исчез. Гладильный стол был ровный без каких-либо повреждений с коричневыми пятнами на поверхности, а сверху лежал простой, белый и ужасно поглаженный шейный платок.

- Как?.. - изумился я.

- Никаких вопросов. - отрезал Кристофер. - Я просто исправлю и свои художества.

Он поднял за край часть уничтоженной простыни и встряхнул её. И все церковные окошки просто-напросто исчезли. Он обернулся ко мне с самым серьёзным видом.

- Грант, сказал он, - ты не видел, как я это делал. Пообещай мне это, или твоё каноэ вернётся и станет ещё больше, а дым будет ещё гуще.

Я перевёл взгляд с него на восстановленный сто.

- Если пообещаю, - проговорил я. - могу я спросить, как ты это сделал?

- Нет. - отрезал он. - Просто пообещай.

- Хорошо. Обещаю. - вздохнул я. - Это и так понятно. Ты - маг.

- Маг, - ответил Кристофер, - тот, кто расставляет свечи вокруг пентаграммы и бормочет всякие заклятья. Ты видел, чтобы я что-то подобное делал?

- Нет. - сказал я. - Ты, видимо, очень продвинутый маг.

Я отчасти был рад, отчасти испуган, потому что, подумал я, я настолько вывел Кристофера из себя, что он проболтался о себе.

- Вздор! Чушь полнейшая! - возразил он. - Грант...

К моему великому разочарованию, мисс Сэмпл вошла и прервала его.

- Мальчики, оставьте-ка это пока. - проговорила она. - Убедитесь, что выключили утюги. Мистер Авенлок только что принёс фрукты и овощи на сегодня, мистер Максим хочет, чтобы вы начали свою кулинарную подготовку с того, чтобы отобрали лучшие из них.

Мы ушли и снова поспешно направились в прохладу каменной кладовой, которая располагалась во дворе, где мистер Авенлок наблюдал за группой младших садовников, которые заносили корзины с фруктами и ящики с овощами.

Один из толпы оказался мальчик с заштопанными вручную ботинками. Он улыбнулся нам, и мы улыбнулись в ответ, но я ни капли не завидовал ему. Мистер Авенлок был высоким, худым человеком с орлиным лицом. Один из тех, кто абсолютные тираны по виду.

- Убери с лица эту улыбочку, Смэдли, - проговорил он, - и возвращайся обратно к садовым работам.

Когда вся толпа ушла, покинув комнату стремительным шагом, мистер Максим прошёлся с важным видом. Он был так же доволен собой, как, бывало, был Кристофер.

Он был вторым старшим поваром, и ему дополнительно поручили наше обучение, что только добавило ему самодовольства.

Он довольно потёр руки и сказал Кристоферу:

- Вы выбираете специально для стола Графини. Выбери-как мне по одному лишь виду лучшие овощи для неё.

По лицу Кристофера я мог сказать, что он никогда до этого не видел сырых овощей в своей жизни.

Но он уверенно прошёл к корзине с крыжовником.

- Тут, - сказал он, - отличных горох, крупный при том. Ох, нет, он волосатый. Это ведь не хорошо, что у гороха щетина, верно?

- Это, - произнёс мистер Максим, - крыжовник для Буфета. Попытайтесь ещё раз.

Кристофер подошёл с большей осторожностью к маленькой коробочке с яркими красными перцами.

- А тут у нас парочка отличных, блестящих морковок. - предположил он. - Наверное, они немного поблекнут при варке.

Он взглянул на мистера Максима. Тот едва не разорвал свой высокий белый колпак, схватившись за голову.

- Нет? - спросил Кристофер. - А что тогда? Новый вид гладкой клубники? Продольные тонкие вишни?

К этому времени я уже облокотился о стену, сгибаясь от смеха.

Мистер Максим набросился на меня.

- Это не шутка! - распалялся он. - Он изводит меня, разве нет?!

Я видел, что он был в ярости. Самонадеянные люди не любят, когда над ними смеются. Я потряс головой и смог взять себя в руки.

- Нет, вовсе нет. - проговорил я. - Он действительно не знает. Он, видите ли, эммм, всю жизнь прожил, будучи наследником огромного состояния, что-то типа Столлери... но у его семьи настали трудные времена, и ему пришлось искать работу.

Я искоса посмотрел на Кристофера.

Он напустил на себя скромный вид, стараясь не отрицать того, что я сказал. Занятно. Мистер Максим тут же переполнился жалостью к Кристоферу.

- Ох, мой дорогой мальчик! - воскликнул он. - А я-то не понимал. Пожалуйста, походи какое-то время с Конрадом и позволь ему помочь тебе распознать продукты.

Он был удивительно добр с Кристофером после этого и весьма добр со мной, когда я по ошибке принял папайю за кабачок.

- Спасибо. - пробормотал мне Кристофер, когда мы водружали фрукты в огромную хрустальную миску. - Я твой должник, Грант.

- Вовсе нет. - прошептал я в ответ. - Каноэ.

Но чуть позже в этот же день он все же стал моим должником. Правда, это было после того, как мы стояли у стены в очередной обеденной зале, держа по бесполезному белому полотенцу, перекинутому через руку, наблюдая, как Графиня и леди Фелиция вкушают второй завтрак.

Частью трапезы была по сути миска с фруктами, которую мы подготовили сегодня утром. Но я почувствовал себя лучше, будто, наконец-то, сделал что-то сам. Графиня сразу же накинулась на фрукты, но леди Фелиция взяла всего лишь одну виноградинку.

- Дорогая, - проговорила Графиня. - ты практически ничего не съела. Почему?

Это было плохое "Почему" с пристальным взглядом. Леди Фелиция уставилась в тарелку, чтобы не встретиться со взглядом и пробормотала, что не голодна. Это ни в коей мере не удовлетворило Графиню. Она всё спрашивала и спрашивала. Не заболела ли Фелиция? Стоит ли позвать врача? Какие симптомы? Или это завтрак не понравился? И всё это сладким пронзительным голоском.

В итоге Фелиция ответила:

- Мне просто не хочется есть, Матушка. Хорошо?

Её лицо порозовело и она почти сердито уставилась на Графиню. Графиня лишь ответила:

- К чему это кокетство, милочка! Если хочешь похудеть, я могу одолжить тебе свои пилюли.

Кристофер скосил глаза и встретился со мной взглядом.

- Она-таки принимает зачарованные пилюли! - кричал весь его вид. Мы оба едва не прыснули от смеха. Мистер Амос пригвоздил нас сердитым взглядом. Как и Грегор. Когда мы смогли взять себя в руки, леди Фелиция швырнула свою салфетку и выбежала из комнаты, оставляя Графиню, которая выглядела расстроенной и сбитой с толку.

- Амос, - проговорила она. - Мне никогда не понять молодёжь!

- Конечно, нет, миледи. - ответил мистер Амос.

Она изящно улыбнулась, аккуратно сложила салфетку и элегантно прошествовала к двери.

- Скажи Смитерсу зайти в мои покои с проверенными счетами. - добавила она прежде, чем выйти.

Почему-то, смотря, как она уходит, я вспомнил, что миссис Поттс как-то говорила, что Графиня выкидывала ножки в первой линии.

Я уставился на неё, усердно пытаясь представить, как она это делает (увы, не смог), и подпрыгнул от неожиданности, когда мистер Амос рявкнул на меня. Он был по-настоящему зол.

Он встал на ковёр лицом к лицу с нами и отчитал за то, что посмели смеяться в присутствии дам.

Он заставил чувствовать себя ужасно. Кажется, совсем не имело значения, что он был одинакового со мной роста, и на пару дюймов ниже, чем Кристофер.

Он был словно пророк или святой или кто-то в этом роде, презирающий нас за еретичество и обрушивающий на нас Небесные Громы.

- А теперь поучитесь делать это изысканно, - рявкнул он в конце. - Вы оба выйдете из этих дверей и войдите снова так бесшумно и вежливо, как только можете. Пошли.

Даже Кристофер был весьма напуган в тот момент. Мы побрели сквозь двойные двери, вышли в зал и снова на цыпочках с виноватым видом зашли.

И, конечно же, мы сделали это неверно. Мистер Амос заставил нас повторять снова и снова, пока Грегор продолжал отпускать нам свои мерзкие улыбочки, убирая посуду после ланча.

Должно быть мы уже раз пятьдесят зашли и вышли, а мистер Амос все обещал нам, что мы будем продолжать, пока не сделаем это как следует, когда один из лакеев вошёл сообщить, что мистера Амоса зовут к телефону.

- Слава Небесам! - пробормотал Кристофер.

- Грегор, - сказал мистер Амос, - отправь этих двоих чистить серебро, пока не придёт время Чая. Если этот тот звонок, что я жду, то весь день я буду занят, поэтому поручаю тебе присмотреть за ними.

И с этими словами он поспешил из зала, быстро передвигая своими маленькими блестящими ботинками.

- Я слишком рано обрадовался. - кинул Кристофер, когда Грегор направился к нам.

- Сюда. Живее. - прикрикнул Грегор. Он явно злорадствовал. Кроме его прочих недостатков Грегор был крупным. Очень крупный. У него были мясистые ладони, и можно было с легкостью представить, как он пускает их в дело, давая затрещину по уху.

Мы поспешно шли за ним, не проронив ни слова. Наши три пары туфель процокали по залу: цок-цок-цок. Он провёл нас сквозь обитую зелёной тканью дверь, вдоль каменно-деревянного коридора в комнату в самом конце, где стоял длинный стол, заваленный газетами.

- Итак, - начал Грегор, - фартуки за дверью. Закатайте рукава. Вот тряпки, вот мастика. Вперёд и с песней. - он взмахнул газетой.

- Я вернусь проверить. - добавил он. - И к этому моменту я уже должен видеть своё отражение в каждом из них.

Он оставил нас таращиться на два глубоких ящика с приборами, серебряные заварочные чайники, серебряные кофейники, несколько кувшинов, черпаков и две стопки огромных серебряных блюд, все разложено на газетах. Позади этого громоздились миски, супницы, урны и сложно закрученные подсвечники, по большей части, просто огромные.

- Снова солому в золото, Грант, - сказал Кристофер. - и мне представляется, это было бы проще.

- Ну, большая часть и так блестит. - заметил я. - Ищи во всём светлую сторону.

- Ненавижу светлые стороны. - проворчал Кристофер.

Но мы знали, что Грегор может уличить нас в отлынивании от дела, поэтому приступили к работе. Я позволил Кристоферу наносить розовую мастику с едким запахом, так как это было самое простое, а я был уверен почти наверняка, что чистка серебра - ещё одно занятие, в котором у Кристофера раньше не было опыта, а сам взял ворох тряпок и стал тереть, тереть и тереть.

Вскоре я влился в работе и стал читать газеты под серебром и думать о других вещах.

Комната, видимо, располагалась по соседству с буфетной мистера Амоса. Я мог слышать его голос, пока работал, когда он разражался сердитой тирадой или случайно выдавал мрачный рявк, но слов разобрать я не мог, только голос. Это расстроило меня.

Я сказал об этом Кристоферу. Тот лишь вздохнул. Я бросил ему ещё пару замечаний, но он не ответил.

Я обернулся и посмотрел на него. Он склонился над столом, слегка задыхаясь, его лиуо стало серо-белым почти как газеты на столе.

Он развернул шейный платок назад, чтобы запачкать его мастикой, а я заметил, что у него на шее была золотая цепочка с кольцом, выглядывающая из-под рубашки.

Цепочка продолжала стучать о подсвечник, который он чистил, потому что Кристофер согнулся над ним в три погибели.

Я вспомнил, что мальчик из моей школы по имени Харниш не мог заниматься рисованием, так как из-за красок у него начиналась астма.

Кажется, с Кристофером тоже было что-то не так.

- В чём дело? Тебе плохо из-за мастики?

Кристофер положил подсвечник и обеими руками уперся в стол.

- Дело не в мастике, - ответил он, - а в серебре. Что-то здесь, в Седьмых Мирах, делает его еще более невыносимым, чем обычно. Кажется, я больше не могу, Грант.

Грегор, к счастью, был слишком ленив, чтобы постоянно следить за нами, но он должен был вот-вот зайти проверить нас. И именно Кристофера он недолюбливал больше всего.

- Хорошо. - сказал я. - Приглядывай за дверью, чтобы, когда вернётся Грегор, ты смог притвориться, что занят делом, а я всё сделаю. Какой смысл так убиваться?

- Серьёзно? - изумился Кристофер.

- Вполне. - ответил я и подождал. Вот теперь-то он точно был моим должником.

- Спасибо! - от всего сердца поблагодарил Кристофер и отошёл от серебра. Он тут же стал выглядеть лучше.

Я увидел, что он бросил взгляд вниз и заметил золотое кольцо на цепочке, выглядывающее из его рубашки. Кажется, на мгновение он застыл от ужаса, а потом быстро запихал кольцо и цепочку обратно под рубашкой, с глаз долой, и повязал вокруг шеи шейный платок, чтобы скрыть и цепочку, и кольцо.

- Я твой должник, Грант. - проговорил он, когда мы зашли внутрь. - Что я могу сделать для тебя?

- Удача! - подумал я. Мне так было интересно разузнать что-нибудь о Кристофере к этому времени, что я чуть не выпалил, что хочу, чтобы он рассказал мне о себе.

Но я промолчал. Кристофер относился к типу людей, с которыми тебе приходиться держать ухо востро.

Поэтому я сказал:

- Сейчас мне ничего не надо. Когда что-то потребуется, я дам тебе знать.

"Разумно," - сказал Кристофер. "Что это за гудящий звук раздаётся из-за стены?"

"М-р Амос разговаривает по телефону," - сказал я, беря подсвечник и начиная его протирать.

- И о чём дворецкий может только говорить по телефону в это время? - поразился Кристофер.

- О точном годе сбора урожая для шампанского? Или у него есть старая матушка, которая требует ежедневного отчёта? Амос, дорогой, ты используешь те мозольные пластыри, что я послала тебе? Или это его жена? У Хьюго же должна быть мать, в конце концов. Интересно, где они её держат.

Я усмехнулся. Я уже понял, что Кристофер снова в порядке.

- Кстати говоря о матерях, - добавил он. - Графиня мне совсем не нравится. А тебе, Грант?

- Ни капли. - сказал я. - Миссис Поттс, которая убиралась у нас в лавке, говорила, что она когда-то выступала на сцене.

Кристофер был в полном восторге.

- Нет, серьёзно? Ну-ка, повтори слово в слово, что говорила о ней миссис Поттс.

Я стал рассказывать ему, пока полировал серебро. Затем я как-то перескочил на книжную лавку, рассказал про маму и дядю и про то, как ушла Антея.

Пока я говорил, меня осенило, что вместо того, чтобы узнать что-то о Кристофере, он узнаёт обо мне.

Это было очень в стиле Кристофера, подумал я. Но как бы то ни было, я был не прочь рассказать ему о себе, если только речь не заходит о моей Дурной Судьбе и том, что мне придётся сделать; более того, разговор помогал чудесно скоротать время при чистке серебра.

К тому времени, когда голова Грегора снова показалась в дверях - Кристофер метнулся к столу и притворился, что полирует кувшин - работа была уже почти выполнена. Грегор был весьма раздосадован.

- Чай будет подан через десять минут. - сказал он, хмурясь. - Умойтесь. Вы оба сегодня отвечаете за тележку с чаем.

- И нет нам покоя, да? - ответил Кристофер.

Дата добавления: 2015-08-05