Глава 6. После слов Кристофера я думал, что новая одежда будет смотреться на нём нелепо

После слов Кристофера я думал, что новая одежда будет смотреться на нём нелепо. Ни капли. Как только он затянул все ремешки на своём полосатом жилете так, чтобы тот плотно сел по талии, и завязал белый шейный платок под подбородком, из него вышел безукоризненный, изысканный молодой лакей.

А вот я выглядел нелепо. Я видел своё отражение в длинной зеркальной полосе на обратной стороне двери, я смотрелся всегда слегка неряшливо.

Это было странно и несправедливо, ведь у меня были такие же чёрные волосы, как и у Кристофера, я не был толстым, и с лицом всё было в порядке.

Но выглядело так, будто я просунул голову в костюм, предназначенный для кого-то другого, так обычно бывает, когда чьё-то лицо пытаются приклеить к чужому телу на фотографии.

- Семь минут прошли. - проговорил Кристофер, закатывая оборки на рукаве, чтобы посмотреть на часы. - Некогда любоваться собой, Грант.

Когда мы вышли из комнаты, я вспомнил, что оставил пробку от портвейна в кармане старых штанов. Мэр Сеули наказывал носить её всегда с собой. Мне пришлось вернуться обратно, выудить её и запихнуть в... Ох! В пресловутых бриджах не было карманов.

Пока я шёл за Кристофером, мне удалось затолкать пробку в узкий карман жилета. Я собирался сказать ему, что это память о доме, если он решит спросить, но он, похоже, ничего не заметил.

Хьюго смотрел на часы, когда мы его нашли.

- Вам придётся точнее укладываться по времени, чем в этот раз. - сказал он. - Мой отец настаивает на этом.

Он убрал часы, чтобы поправить мой шейный платок, аза тем и платок Кристофера. В Столлери все норовили поправить наши шейные платки, но мы тогда этого не знали и от неожиданности отпрянули.

- Идите за мной. - скомандовал Хьюго.

Мы не стали спускаться вниз на лифте. Хьюго провёл нас по узкой скрипящей лестнице на следующий этаж. Здесь потолки были выше, а коридоры шире, без всяких ковров, но везде было тёмно.

- Это дверь в детскую. - произнёс он. - Сейчас мы используем часть комнат для домоправителей и тех гостей, кто обычно не обедают с членами Семьи, ливрейные, бухгалтера и прочие.

По пути к следующему лестничному пролету он открыл одну из дверей, показывая нам длинную, тёмную, вычищенную до блеска комнату с лошадкой-качалкой, которая смотрелась одиноко.

- Дневная детская. - сказал. он.

Следующая лестница была шире и была устлана ковром. Внизу потолки были немного выше, и повсюду лежали ковры: новые, привлекательные, цвета голубиного крыла. На стенах висели картины.

- Гостевые? - блестяще догадался Кристофер.

- Дополнительные гостевые комнаты. - поправил его Хьюго.

- У моего отца собственная комната на этом этаже. - добавил он, ведя нас к следующему лестничному пролёту.

Эта лестница была шире и устлана ковром шикарнее, чем в самом лучшем отеле Столчестера.

Помимо этого, внезапно помещение стало роскошным. Кристофер приоткрыл рот и тихонько присвистнул, когда мы уставились на широкий коридор, устланный ковром, похожим на бледный голубой мох, убегающий через ряд золотых с алым арок, белых статуй и золотых орнаментов на столиках с мраморными столешницами и изогнутыми золотыми ножками. Повсюду стояли вазы с цветами. Воздух был насыщен цветочными ароматами.

Хьюго повёл нас прямо по этому коридору.

- Вам надо будет изучить этот этаж. - сказал он. - если вам придётся доставить что-то в покои кого-то из членов Семьи.

Он указывал на каждую огромную белую двустворчатую дверь, когда мы их проходили, объявляя:

- Главная гостевая, Красная гостевая, покои Графа Роберта, Голубая гостевая, Разноцветная гостевая. У Графини здесь розовые покои. Это - Белая гостевая, а покои леди Фелиции там в углу. Сразу за ними Лиловая комната и Желтая комната. Мы их не часто используем, но лучше, чтобы вы знали их. Всё запомнили?

- Смутно. - признался Кристофер.

- На подземном этаже есть план. - сообщил Хьюго, ведя нас дальше вниз теперь уже по широким невысоким ступенькам, через голубой и мягкий коридор, на более роскошный этаж

У меня уже к этому времени голова шла кругом, но я поворачивал лицо туда, куда указывал Хьюго и старался выглядеть сосредоточенно.

- Бальный зал, банкетный зал, музыкальная комната, Гранд Салон, - перечислял он, а я видел обширные пространства, бесконечные канделябры, ряды кушеток, обитых золотой нитью и одну комнату с сотней ярдов столов, выстроенных с изящными золотыми стульями.

- Мы не используем их чаще двух-трёх раз в год, - сказал нам Хьюго. - но, конечно же, они все должны быть в сохранности. Намечался грандиозный бал в честь совершеннолетия леди Фелиции, но его пришлось отменить из-за смерти Графа. Увы. Но вновь воспользуемся ими через пару недель на праздновании помолвки Графа Роберта. У нас был великолепный бал четыре года назад, когда нынешнему Графу исполнилось восемнадцать. Почти все титулованные особы Европы пожаловали. Мы истратили десять тысяч свечей и почти две тысячи бутылок шампанского.

- Знатная вечеринка. - проговорил Кристофер, когда мы прошли главную великолепную лестницу. Мы вытянули шеи и увидели, что она ведёт вниз в огромный зал с полосатым черным мраморным полом.

Хьюго ткнул большим пальцем в сторону лестницы.

- Комнаты внизу используют большую часть времени члены Семьи - студии, обеденные комнаты, библиотека и так далее - но Прислуги не разрешается пользоваться этой лестницей. Не забывайте этого.

- Сразу захотелось съехать по этим перилам разок. - пробормотал Кристофер, когда Хьюго повёл нас к гораздо более узкой лестнице, которая привела к залу за лифтом, предназначенным для членов Семьи.

Он указал на разные большие чёрные двери и сказал, что где что располагалось, но он обронил, что мы не можем заглянуть внутрь, потому что там сейчас могут оказаться члены Семьи. Мы кивнули, наши новые туфли скользили по чёрному полосатому полу.

Затем мы ввалились через дверь, обитую зелёной тканью, вся комната была отделана серым камнем и простой древесиной. Хьюго указал:

- Буфетная моего отца, набор Семейного фарфора, комната с серебряной утварью, комната с цветами, туалет для прислуги. Мы идём дальше на подземный этаж.

Он продолжил спускаться галопом по крутым каменным ступеням. Когда мы прогрохотали за ним, я внезапно ощутил, будто снова оказался в школе.

Тут был тот же запах, слишком тёплый, смешанный с запахом мела и готовки, и, как в школе, кругом было много людей, много голосов повсюду, шарканье ноги и суета. Засмеялась какая-то девушка, и её смех разнесся эхом, а затем, как и в школе, где-то зазвонил звонок.

Звонок звенел в просторном каменном холле у подножья лестницы. Здесь была огромная доска с рядами маленьких круглых лампочек. Одна горела красным цветом где-то по центру.

Дама в опрятном коричнево-жёлтом платье и желтом чепчике, из под которого виднелись седые волосы, выглядела весьма обеспокоенно.

- О, Хьюго! - радостно проговорила она, когда мы с грохотом спустились с лестницы. - Это Граф Роберт.

Хьюго большими шагами прошёл к доске.

- Верно. - проговорил он и снял телефонную трубку сбоку, после чего, похоже, огонёк погас.

Когда он отошёл, я посмотрел вверх. Белые буквы под лампочкой гласили ГР спал.. Все лампочки имели похожие ярлыки. Я прочитал на них: Буф. к-та, Завтр. к-та, Обед. к-та, Ван-я С, Кон-я. Единственная чистая надпись была внизу по центру. На ней было написано "Мистер Амос".

Тем временем отдалённый голос доносился из трубки. Он казался нервным и командным.

- Сейчас буду, милорд. - ответил ему Хьюго. Он повесил трубку и повернулся к нам.

- Мне надо идти. Придется оставить вас с мисс Сэмпл. Она наша младшая домоправительница. Вам не доставит труда показать этим новичкам подземный этаж. - спросил он даму.

- Вовсе нет. - сказала она. - Лучше поторопись. Он названивал уже минуты три.

Хьюго усмехнулся всем нам троим и убежал по каменным ступенькам. Мы остались с мисс Сэпмл, которая улыбалась нам мягкой и радостной улыбкой.

- Как вас зовут?

- Конрад Т... Грант. - сказал я, снова вспомнив свую новую фамилию в последний момент.

Кристофер представился в своей обычной манере. Он сказал:

- Кристофер, эммм, Смит. - и слегка отодвинулся от неё.

- Конрад и Кристофер. - повторила она. - Два "К".

Затем мы снова отпрянули от неожиданности, когда она потянулась поправить наши шейные платки.

- Так-то лучше! - проговорила она. - Я только что прикрепила список ваших обязанностей на доску объявлений. Идите и взгляните.

Сейчас схожесть со школой была как никогда явной. Здесь висела огромная доска, занимающая всю стену у лестницы. Она была разделена на колонки жирными чёрными линиями, и над каждой стоял заголовок: горничные, лакея, прислуга в покоях, кухонная прислуга, Прачечная, Кухня - по порядку прочитали мы, а в самом конце, у лестницы мы нашли колонку под заголовком Ученики. Здесь были списки и расписание, приколотые под каждой колонкой, опять же как в школе, только чуть иначе, менее официальные записки были развешаны по доске. На одной розовой бумажке значилось "Коленопреклонение горничных, 8:30 ЧТ. Рады всем."

Мисс Сэмпл цокнула языком от негодования и сняла эту бумажку, когда мы подошли. Другую, написанную тёмно-синими чернилами с текстом: "Повар хочет, чтобы его колпак вернули СЕЙЧАС ЖЕ!!!" мисс Сэмпл оставила. Она также оставила жёлтую бумажку, где говорилось: "Миссис Болдок хочет знать, что рассыпал булавки в консерватории".

Когда мы добрались до раздела Учеников, мы нашли два огромных листка, которые были аккуратно разлинованы на семь частей, и каждая часть подписана соответствующим днём недели.

Время, от шести утра до полуночи, было написано слева, а список дел на каждый час справа. Почти все квадраты расписания были заполнены аккуратным серым Тонким почерком.

- 6:00 - прочитал я слева. - Собрать обувь и отнести в комнату вощения для чистки. 7:00 - Присоединиться к лкеям для подготовки зала перед завтраком. 8:00 - дежурство на завтраке...

Мои глаза скользили по расписанию, тревога во мне возрастала:

"2:00 - урок в прачечной

3:00 - урок в буфетной и кухне (см. приложение 3) с помощником повара".

Я почти чувствовал облегчение, когда натыкался на имя "мистер Амос" в расписании время от времени.

Я беспокойно пробежался глазами до конца списка.

11:00-12:00. - гласил он. - на дежурстве в Верхней зале.

- Плохо. - подумал я. Я не мог найти ни единой свободной минуты, чтобы вызвать Бродягу, как только найду виновника моей дурной Судьбы. И тут не было указано, когда мы едим.

Кристофер, кажется, пытался скрыть ещё большее отчаяние, чем я.

- Это просто катастрофа! - услышал я его бормотание, когда он подробно изучал плотно забитое расписание на правом листке.

Он ткнул пальцем в единственный пустой квадрат.

- Эм, кажется, тут кто-то забыл заполнить это поле.

- Никакой ошибки. - проговорила мисс Сэмпл радостным высоким голосом. Она была одна их тех милых людей, у которых напрочь отсутствовало чувство юмора.

- У вас обоих будет два свободных часа в среду днём и ещё два в четверг утром. Так требует закон.

- Рад слышать! - без энтузиазма заметил Кристофер.

- Ещё один час в воскресенье, чтобы вы могли написать домой. - добавила мисс Сэмпл. - Подностью выходной день приходится каждые шесть недель и вы можете... - на стене через холл зазавонил колокольчик. Мисс Сэмпл развернулась посмотреть. - Это мистер Амос!

Он поспешила и сняла трубку с телефона.

Пока она говорила в трубку: "Да, мистер Амос... Нет, мистер Амос...", я спросил у Кристофера:

- Почему ты сказал, что это катастрофа?

- Ну... - сказал он. - Грант, ты знал, что мы будем заняты настолько, когда устраивался на работу?

- Нет. - уныло ответил я.

Кристофер хотел сказать что-то ещё, но мисс Сэмпл повесила трубку и поспешила обратно через холл, рассеяно договаривая:

- Вы можете брать отгулы на два дня каждые три месяцы, если захотите, но подземный этаж я покажу вам позже. Живее идите наверх, ребятки. Мистер Амос хочет поговорить с вам до того, как будет подан чай.

Вы взбежали по каменным ступенькам. Как и сказал Кристофер прошлым вечером, если мы что и усвоили о Столлери, так это то, что, если мистер Амос сказал что-то сделать, то это надо сделать быстро. - По возможности, до того, как он это скажет. - добавил Кристофер.

Мистер Амос ждал нас на деревянно-каменном пролёте наверху. Он курил сигару. Клубы резкого голубого дыма обволокли нас, когда он заговорил.

- Не дышите так тяжело. Прислуга не должна выглядеть так, будто спешит куда-то, если только члены Семьи не попросят их поторопиться. Это первый урок. Второй... оба, быстро поправили свои шейные платки.

Он ждал с раздражённым видом, пока мы возились с белыми платками, стараясь не задыхаться и не закашляться от его дыма.

- Второй урок, - проговорил он. Запомните раз и навсегда: вы всего лишь живая мебель.

Он трижды ткнул в нашем направлении сигарой, по разу на каждое свое слово:

- Просто. Живая. Мебель. Понятно?

Мы кивнули.

- Нет, нет! - воскликнул он. - Вы должны сказать"Да, мистер Амос..."

- Да, мистер Амос, - хором проговорили мы.

- Уже лучше. - сказал он. - В следующий раз скажите это изящнее. Как и мебель вы должны стоять неподвижно у стен, как деревянные статуи. Когда кто-то из Семьи попросит у вас что-то, вы им это даёте или выполняете настолько изящно и безукоризненно, как только можете, но только не раскрывайте рта, если только кто-то из Семьи лично не обратиться к вам.Что надо сказать, если Графиня отдаст вас персональный приказ?

- Да, Ваша Светлость? - предположил я.

- Нет, нет! - воскликнул мистер Амос, выпуская на меня дым. - Урок третий. К графине и леди Фелиции надо обращаться "миледи", а к Графу Роберту "милорд". А теперь запомните крепко эти уроки. Вы вот-вот будете прислуживать на Чаепитии Графини.

Пока что вы должны только наблюдать и учиться. Наблюдайте за мной, наблюдайте за дежурным лакеем, а во всем остальным вас не должны отличить от пары стульев у стены.

Его глава цвета камня выжидающе буравили нас. Через мгновение мы сообразили почему и снова выдали хором:

- Да, мистер Амос.

- От стульев и то проку больше будет. - проворчал он. - А теперь повторите-как мне снова...

К счастью, в этот момент в холле внизу зазвонил колокольчик.

- Ах! - проговорил мистер Амос. - Графиня дала звонок к Чаю.

Он затушил сигару о стену, на которой уже красовались чёрные и серые пятна от затушенных сигар, и убрал окурок в карман своего полосатого жилета.

Затем он вытянул обе руки, как пингвин, чтобы были видны манжеты его рубашки, и встряхнул своими большими плечами, чтобы сюртук ровно сел.

- Следуйте за мной. - сказал он и толкнул дверь, обитую зелёной тканью.

Мы проследовали за его торжественной грушеобразной спиной до центра огромного зала с черным полом. И тут его голос разрезал тишину:

- Подождите здесь.

И мы остались ждать, пока он пройдёт сквозь тяжёлую дверь на другом конце зала, толкнёт тяжёлые створки и аккуратно приоткроет дверь.

- Вы звали, миледи. - донесся до нас его голос, ровный и звучный, полный уважения.

Вероятно кто-то в комнате что-то ответил. Мистер Амос поклонился и попятился в зал, аккуратно прикрыв двери.

На мгновение после этого я едва мог что-то видеть или слышать, так как знал, что вот-вот увижу того, кто повинен в моей дурной карме. Я собирался узнать, кто это, и вызвать Бродягу.

Сердце в груди грохотало, что я мог едва дышать. Наверное, я странно выглядел, потому что увидел, как Кристофер бросил на меня удивлённый и изучающий взгляд, но не было времени что-либо объяснить.

В этот момент лакей, которого звали Эндрю, спиной осторожно вкатил высокую чайную тележку через дальнюю зелёную дверь.

Позже в тот же день Кристофер сказал, что почувствовал, будто попал в церковь.

Мистер Амос жестом показал нам встать по бокам от Эндрю, пока он сам вышагивал перед тележкой, и распахнул настежь двойные двери, чтобы мы могли прошествовать в комнату торжественной процессией с грохочущей тележкой по центру.

Но всё прошло не очень гладко. У самой двери Эндрю пришлось остановиться с тележкой, чтобы пропустить вперёд молодую светловолосую даму.

Она была привлекательной. Мы с Кристофером оба признали это. Мы оба уставились на неё, хотя заметили, что Эндрю умышленно старается не смотреть на неё

Но она не видели ни меня, ни Кристофера, нии Эндрю, хотя кивнула мистеру Амосу.

- Ох, хорошо. Я как раз успела к Чаю.

Она прошла в комнату, где пружинисто села на один из нескольких шёлковых диванов, напротив дамы, которая уже была там.

- Матушка, знаете что...

- Тсс, Фелиция, дорогая. - одернула её дама.

Это было из-за того, что церковная служба всё ещё шла, и другая дама, Графиня, не хотела её прерывать. Она была одной из тех, кто делает всё в точности так, как следует.

Если посмотреть на неё, Графиню, мельком, то можно было ей дать столько же, сколько и леди Фелиции.

Она была тоже блондинкой, очень стройной, тёмно-лиловое платье придавало её лицу невинное и нежное выражение, как у подростка.

Но когда когда она сделала первый шаг, то сразу стало понятно, что у неё ушли годы на обучение ходить изящно, когда она говорила, её лицо принимало ужасно милые выражения, что тоже выдавало годы практики.

Затем замечаешь, что нежный вид был результатом очень-очень тщательного профессионального макияжа.

К этому времени два незаметных кивка подбородком мистера Амоса указали мне и Кристоферу встать спиной к стене по разные стороны от двери.

Эндрю остановил тележку, закрыл двери (почти бесшумно), и мистер Амос аккуратно извлек набор столиков, которые аккуратно расположил рядом с дамами. Затем они Эндрю стали ходить туда и обратно, от тележки к столикам и обратно, сервируя каждый из трёх столиков тарелкой с тонким золотым ободком, гофрированной чашкой и блюдцем, затем шли салфетки и десертные вилки и ложки.

На особый коврик ставился заварочный чайник на другом столике, также ситечко в глубокой тарелке, Кувшин с золотым ободком, наполненный сливками, похожая на лодочку штука с сахарными кубиками. Всё именно в таком порядке. Затем возникла небольшая пауза. Дамы сели. Заварочный чайник тоже поставили, от него едва шёл пар.

Кристофер, который смотрел перед собой таким пустым взглядом, что казался слабоумным, сказал, что к этому момент он подумал, что чай в чайнике скоро остынет. Или перетомится. Я был отчасти того же мнения.

Но по большей части я чувствовал себя угнетённым. Я глазел и глазел на Графиню, надеясь, что внезапно пойму, что именно она повиинна в моей Дурной Судьбе.

Я даже взглянул на леди Фелицию и задумался, но я понимал, что она была абсолютно нормальным, счастливым человеком, которому приходилось вежливо вести себя перед Графиней. Графиня же была похожа на затаившегося дракона.

Именно поэтому, я подумал, что она может быть тем самым человеком. Она была совсем как учительница у меня в третьем классе. Миссис Полак казалась очень милой, но вполне могла причинить вам несчастье. Но у меня не было никакого озарения насчёт неё.

- Должно быть, это Граф Роберт. - подумал я.

- Амос, - позвала Графиня милыми мелодичным голосом. - Амос, возможно, ты мог бы сказать моему сыну, Графу, что мы ожидаем его на Чай.

- Конечно, миледи. - мистер Амос кивнул Эндрю, и тот стремительно вышел из комнаты.

Мы подождали ещё немного, по меньшей мере минут пять, как подсказали мне мои ноющие ноги. Затем Эндрю проскользнул сквозь двери и что-то прошептал мистеру Амосу.

Мистер Амос повернулся к Графине.

- Мне очень жаль, миледи, но Граф Роберт уехал в Людвик двадцать минут тому назад.

- Людвик! - воскликнула Графиня. Я поразился, почему она этого не знала.

- Что, позвольте узнать, ему понадобилось в Людвике? И он хоть оставил какой-нибудь намёк на, то, как долго он собирается пробыть там?

Грушеообразное тело мистера Амоса склонилось в поклоне.

- Полагаю, он собирался пробыть там неделю, миледи.

- Именно это я и собиралась сказать Вам, матушка. - вставила леди Фелиция.

При этой фразе что-то промелькнуло на лице Графини, какое-то выражение под изящными чертами. Она звонко и коротко рассмеялась.

- Ну! - сказала она. - Хотя бы чай настоялся. Прошу налейте чашечку, Амос.

- Ага! - подумал я. - Я, видимо, признаю того человека в Графе, когда тот вернётся!

Это было сигналом для продолжения церковной службы. Мистер Амос налил чай, будто это была вода жизни. От него шёл такой пар, что Кристофер позже предположил, что на коврик было наложено заклятье, поддерживающее тепло.

Эндрю предложил сливки. Графиня отмахнулась от него и взяла прозрачный ломтик лимона, предложенный мистером Амосом. Тогда Эндрю подошёл с сахарной лодочкой, и Графиня позволила положить ей четыре кусочка.

Пока всё действие переместилось к леди Фелиции, Графиня спросила, словно хотела заполнить неловкую паузу:

- Вижу, у нас двое новеньких пажей, Амос.

- Ученики, миледи, - ответил мистер Амос. - которые будут прислуживать как пажи, пока обучаются азам.

Его голова резко мотнулась в сторону Кристофера.

- Кристофер, будь умницей, подай бутерброды.

Кристофер от неожиданности подпрыгнул. Я понимал, что он был где-то далёко в своих мыслях, но он собрался и взял бутерброд с тележки. На огромном овальном серебряном блюде было куча разнообразных тонких крошечных бутербродов без корочки и с густой аппетитно пахнущей начинкой.

Кристофер страдальчески засопел, когда поднял блюдо, но подошёл и галантно предложил блюдо Графине с вычурным поклоном, который соответствовал его виду.

Графиню, кажется, это застало врасплох, но она взяла шесть бутербродов. Мистер Амос нахмурился, когда Кристофер предложил блюдо леди Фелиции и встал на одно колено перед ней.

Кристофер ходил туда и обратно. Просто поразительно, сколько две стройных дамы могут съесть. И всё это время мистер Амос стоял как нахохлившийся пингвин и хмурился. Я понял, что он считает, что манера Кристофера была чересчур вычурной.

- Людвик! - пожаловалась Графиня после пятнадцатого бутерброда. - Что Роберт этим имел в виду? Да ещё и без предупреждения!

Она разошлась по этому поводу. В конце концов, леди Фелиция раздраженно бросила свой восемнадцатый бутерброд обратно на блюдо и проговорила:

- Вправе, Матушка, разве это имеет значение?

За это она получила пристальный взгляд. У Графини были ледяные голубые глаза, весьма большие, а их взгляд пронизывал насквозь.

- Конечно, это имеет значение, дорогая. Это чрезвычайно непочтительно по отношению ко мне.

- Но, возможно, его вызвали по делу. - сказала леди Фелиция. - Он говорил мне, что его акции и ценные бумаги...

Я понимал, как хитро это было сказано, чем-то напоминало меня и Антею, когда мы просили у дяди Альфреда денег, чтобы он перестал ругать нас поломанные вещи.

Графиню протянула маленькую изящную руку, увешанную кольцами, чтобы прервать леди Фелицию.

- Прошу, дорогая! Я ничего не смыслю в финансовых вопросах. Амос, у нас есть пирожные?

Теперь настал мой черёд пугаться. Мистер Амос проговорил:

- Конрад, передай, пожалуйста, пирожные.

Они были внизу тележки на ещё одном огромном серебряном блюде. Я чуть не покачнулся, когда поднял его. Блюдо оказалось действительно тяжёлым, а ещё тяжелее оно было из-за горы крошечной и неимоверно вкусной выпечки разных видов. Запах сливок, фруктов, розовой воды, миндаля, безе и шоколада защекотал мои ноздри. Я почувствовал, как у меня заурчало в животе.

Урчание было таким громким, что у меня из головы вылетело преподнести выпечку как-то элегантно. Я просто прошёл к Графине и подал ей блюдо. Мистер Амос снова нахмурился. Я понял, что он посчитал эту подачу слишком неизысканной.

К счастью, мне не пришлось долго держать блюдо. Графиня просто хотела сменить тему, полагаю. Она взяла всего три пирожных. Леди Фелиция всего одно. Как они удержались, чтобы не съесть больше, мне не понять.

После этого у нас снова была церковная служба, всё убрали обратно в тележку в надлежащем религиозном порядке. Мистер Амос и Эндрю поклонились. Оба искоса буравили нас взглядом, пока мы не сообразили, что тоже должны поклониться. Затем нам позволили выкатить тележку из зала.

- Чайная церемония окончена. - пробормотал Кристофер под грохот посуды.

Но это было не всё, ещё не всё. В центре залы мистер Амос остановился и отчитал нас. Меня, по крайней мере, он заставил чувствовать себя отвратительно.

- Перед членами Семьи! - продолжал он выговаривать. - Один из вас скачет как девчонка, а второй ноги волочит как деревенщина неотесанная!

Затем он прошёл по тому, как мы стояли.

- Не надо глазеть как недоумки; и не стойте как солдаты на параде. Вы находитесь в приличном замке. Ведите себя соответственно. Наблюдайте в следующий раз за Эндрю. Он стоит у стены так естественно, будто всегда там стоял.

- Да, мистер Амос. - горестно проговорили мы.

Он отпустил нас, и мы спустились вниз по каменным ступенькам в конце коридора. А безумный день всё продолжался и продолжался. Мисс Сэмпл ждала нас, чтобы показать подземный этаж. Кристофер попытался тайком слинять, но она обернулась, пронзая его мягким, но всевидящим взором и покачала головой. Он мрачно вернулся на место.

Я же послушно ходил за ней. Было ясно, что Граф Роберт не появится тут ещё неделю, поэтому, думал я, пока что можно чему-то выучиться.

Подземный этаж оказался огромным. Мне его пришлось показывать ещё раз на следующий день, так как он был слишком большим, чтобы запомнить всё с первого раза.

Всё, что запомнил это смесь пара и запахов нескольких кухонь и прачечной, а ещё людей в коричневой с золотом форме, снующих туда и сюда. Здесь были холодные камеры хранения, сухие кладовки, забитые припасами и закрытая дверь, ведущая в погреб.

Минимум одна комната была выделена под посуду, где две девушки постоянно её мыли. Я был удивлён, когда мисс Сэмпл сообщила, что эта посуда только для прислуги.

Отменный фарфор, который сервировали для членов Семьи был наверху в другой буфетной, где их мыли другие посудомойки. Члены Семьи и Прислуга были как два разных мира, которые пересекались только в определённое время и в определённых местах.

Это весьма поразило Кристофера.

- Всё потому, что я профан, Грант. - сказал он мне. - Он позволяет мне детально увидеть семейные традиции этого места. Ты должен признать, что весьма странное распределение, когда все эти люди носятся тут в подвале, чтобы обслужить всего двух женщин.

Он был так поражён, что сыпал вопросами за ужином. Наша часть прислуги ужинала в Верхней зале в семь, чтобы быть готовыми прислуживать, когда члены Семьи сядут за стол в восемь.

Их ужин называлась Обедом и проходил очень церемонно, наш же был тоже слегка церемонным. Все слуги собрались за круглым столом на одном конце большой гостиной. На другом конце были стулья, журналы и стол поменьше со светильниками, если нам что-то понадобится, но никакого телевизора.

Эндрю сказал мне с немалой долей грусти, что в Столлери сигнал не ловится, даже за деньги. Эндрю был пока что, пожалуй, самым приятным из всех виденных мною лакеев.

Вообще-то тут было всего шесть лакеев и мы, унылый старик (то ли ливрейный, то ли бухгалтер) и куча женщин.

Конечно же, тут была и мисс Сэмпл, она поведала мне, что самая умная среди пожилых дам была горничная Графини, и почти такая же смышленая только среди молодёжи была горничная леди Фелиции. Но они обе не были приятными. И говорили только друг с другом.

Но тут были Горничная Верхнего Буфета, Старшая среди служанок, Старшая горничная и ещё парочка Старших чего-то там. Очевидно, тут должен был быть и Хьюго, но он уехал в Людвик с Графом Робертом. Вся остальная прислуга ела в Нижней зале, кроме мистера Амоса, который ел в одиночестве, по словам мисс Сэмпл.

Тут же присутствовали миссис Болдок. Она была домоправительницей, но я считал её в неком роде директрисой. Это была самая крупная женщина из всех, что я видел, полная ростом под шесть футов с седыми волосами и огромной грудью. Самая примечательная деталь в ней был румянец на обоих щеках на её крупном лице. Кристофер заметил, что на его взгляд это нездоровый румянец.

- Возможно, он выпивает, Грант, - сказал он, но уже позже. Вечером она собрала нас и всех остальных. Все встали за ней. Миссис Болдок произнесла короткую молитву, перевела взгляд на стол и тогда заметила меня и Кристофера.

- Я жду вас обоих в комнате домоправительницы ровно в девять тридцать. - проговорила она.

Это прозвучало так зловеще, что я опустил голову и за всю еду не проронил и слова.

Но Кристофера это не проняло. Когда наступил ужин - нам подали пирог с мясом и чудесную огромную порцию картошки с маслом - его принесли нам четыре горничных. Миссис Болдок разрезала пирог и горничные разнесли его по тарелкам. Никто не принялся за еду раньше миссис Болдок.

- Что это? - спросил Кристофер, когда горничная принесла ему его кусок.

- Пирог с мясом, сэр. - ответила девушка. Она была приблизительно одного возраста с Кристофером, и было понятно, что он ей приглянулся.

- Нет, я имею в виду, что слуги ждут других слуг. - сказал Кристофер. - Когда же едите вы?

- У нас поздний чай в 18:30, сэр. - ответила девушка, - но...

- Сколько приёмов пищи! - воскликнул Кристофер. - Значит ли это, что еще одна кухня и ряд других слуг обслуживают вас?

- Ну, что-то в этом роде. - ответила девушка. Она с беспокойством взглянула на миссис Болдок. - Пожалуйста, сэр, мы не должны вести разговоров, когда прислуживаем.

- Тогда я спрошу тебя. - обратился Кристофер к Эндрю. - Вы понимаете, почему это бесконечное прислуживание должно прекратиться? Мы ужинаем сейчас, чтобы прислуживать членам Семьи за их ужином, а эти очаровательные молодые леди едят в пол-седьмого, чтобы прислуживать нам. А им прислуживают те, кто ужинает в шесть, а до них ужинают те, кто прислуживают им. Наверняка, должны быть те, кто ужинает утром, чтобы успеть прислуживать у другой смены.

Эндрю рассмеялся, но некоторые из лакеев вовсе не удивились. Тот, кого звали Грегором, проворчал:

- Вот нахальный мерзавец!

А лакей по имени Филипп сказал:

- Думаешь, ты один такой умный?

Позади них все четыре служанки старались не захихикать, а миссис Болдок во главе стола пристально уставилась на Кристофера. Ну, вообще-то все на него уставились.

Большинство из старших горничных были в негодовании, а две горничных Леди были просто в не себя, лицо же миссис Болдок ничего не отражало. Нельзя было понять, согласна ли она с Кристофером или вот-вот выкинет его из замка.

- Кто-то должен постоянно готовить. - сказал Кристофер. - Как вы умудряетесь справляться всего с тремя кухнями?

И тут заговорила миссис Болдок. Она сказала:

- И булочной. Этого хватает, молодой человек.

- Да, мадам. - сказал Кристофер. - Вкусный пирог, с чьей бы кухни он ни был.

Он и миссис Болдок смотрели друг на друга через весь стол. Головы остальных крутились от одной к другому, как на теннисном матче. Кристофер улыбнулся милой улыбкой:

- Простое любопытство, мадам. - ответил он.

Миссис Бэлдок лишь проговорила "Хмм" и снова переключила своё внимание на тарелку. Кристофер не сводил с неё настороженного взгляда, но расспросы не оставил.

Дата добавления: 2015-08-05