Глава XI ночь Степаныча и другие события

П

етька ошибся: когда ребята шли мимо сторожки поселкового сторожа по направлению к кладбищу, Степаныч не спал. Его в очередной раз мучила бессонница. Промаявшись два часа в постели рядом с мирно похрапывающей супругой Надеждой Денисовной, сторож поселка Красные Горы принялся хаотично слоняться по темной сторожке. Какое-то время спустя инстинкт его вывел на кухню. Там Степаныч извлек из холодильника большую кастрюлю со щами, проткнул застывший слой жира и, так и не зажигая света, с удовольствием заработал ложкой. Ночные трапезы иногда помогали, после еды приходил сон. Однако на этот раз эксперимент нельзя было назвать идеальным. Кастрюля наполовину опустела, а спать Степанычу так и не захотелось.

Сторож поселка Красные Горы с тяжелым вздохом вернул остаток щей в холодильник и поплелся к окну созерцать ночную природу. Занятие было довольно скучным. Из кухни Степаныча открывался вид на домик правления и темный лесок. Наконец Степаныч вспомнил про огромный загнутый гвоздь. Этот гвоздь уже много лет зачем-то торчал над дверным косяком правления. «Надо вынуть, — принял решение сторож. — А то внешний вид здания очень портится».

Он уже было двинулся к чуланчику, где находились у него инструменты, когда краем глаза заметил за окном какое-то движение. Из поселка по направлению к шлагбауму бодро вышагивало четверо оборванцев.

«Бомжи! — тут же смекнул Степаныч. — Вот кто, значит, ворует». — Сторож мысленно благословлял бессонницу. Теперь-то он точно задержит подлинных похитителей! Тем более, если они из поселка идут, значит, по всей вероятности, еще на какой-нибудь даче орудовали.

Четверо оборванцев тем временем миновали тусклый фонарь возле правления и скользнули за шлагбаум. Медлить больше нельзя. Накинув на плечи полушубок, Степаныч, как был в семейных трусах, сунул босые ноги в валенки и, нахлобучивая уже на бегу видавшую виды милицейскую фуражку, бросился в погоню.

Четверо бродяг продвигались средним шагом. Степаныча это вполне устраивало. Выдержав дистанцию, он преследовал нарушителей по пятам. Его охватил такой раж погони, что про голые ноги как-то совсем забылось. Сторож поселка Красные Горы все сильней удалялся от тепла домашнего очага и супруги Надежды Денисовны.

Зато его грели приятные мысли. После неудачи с Арнольдиком сторож пребывал в мрачном расположении духа, Шмельков, приехав недавно похвастаться автомобилем, не преминул отпустить ряд насмешек по поводу шпиономании Степаныча. Сторож поселка Красные Горы уже и сам сознавал, что немного ошибся. Самолюбие его, однако, было сильно уязвлено. И вот неожиданно появилась возможность доказать, на что он способен.

Степаныч был почти уверен: бродяги или идут делить награбленное, или их ждет в заранее условленном месте заказчик. Любой вариант сторожа вполне устраивал. Так и эдак он возьмет их с поличным. Потом лишь останется позвонить Шмелькову, чтобы он по всем правилам принял с рук на руки преступников!

На этом месте в поток рассуждений Степаныча ворвалась диссонансом неприятная мысль. Сторож сообразил, что впопыхах не догадался захватить с собою ружье. Бывший заслуженный работник органов правопорядка громко выругался с досады. Вообще-то у этих бомжей вид был не особенно могучий. Однако Степаныч склонялся к выводу, что без угрозы оружия они на его приказы должным образом не отреагируют, а значит, и акт задержания пройдет нерезультативно.

Бомжи свернули к деревне Борки. А миновав ее, внезапно ускорили шаг. Теперь Степанычу едва удавалось за ними поспеть. На старом тракте он несколько раз оступился. Валенки ушли в снег. Голым ногам Степаныча стало сыро и холодно. Оборванцы тем временем уходили все дальше и дальше.

Характер у сторожа Красных Гор был упрямый. Трудности его обычно только подхлестывали. Поэтому, выбравшись снова на тракт, Иван Степанович поставил перед собой задачу проследить бегство врага до самого логова. Пусть даже без ружья осуществить задержание невозможно. В конце концов, если он, Степаныч, установит место их тайных встреч, можно и после устроить засаду.

Бомжи бодро петляли между деревьями парка. Степаныч остановился поправить фуражку. Заняло это у него совсем немного времени, но, когда он вновь поглядел вперед, выяснилось, что преступников нигде нет. Правда, недоумение сторожа длилось какие-то считанные секунды. Быстро сообразив, что бомжам, кроме кладбища, тут нигде не укрыться, Степаныч рысцой продолжал преследование.

Он уже входил в кладбищенские ворота, когда ночную тишину потряс оглушительный взрыв. Небо осветилось как днем. Лицо, руки и голые ноги Степаныча словно бы обожгло раскаленным песком. «Осколки? — пронеслось в голове у сторожа. — Совсем бандитье обнаглело со своими разборками. Уже кладбища подрывают!» Тут грянул второй взрыв. Мелкие осколки полетели сильней. В панике, защищая лицо рукавом полушубка, Степаныч заметил, как все вокруг заволакивает клубами густо-сизого дыма.

В такой ситуации сторожу Красных Гор стало не до бомжей. Не разбирая дороги, он кинулся в сторону Красных Гор. Впоследствии он даже вспомнить не мог, как долетел до шлагбаума. Там наконец Степаныч немного пришел в себя и огляделся. Все кругом было засыпано градинами.

— Выходит, гроза? — задал он громко вопрос в пустоту. — Зимой? Совсем мир распоясался.

Настроение у сторожа сделалось хуже некуда. Бомжей на кладбище он упустил. Возвращаться за ними было бессмысленно. Степаныч трясся от холода. Плюнув с досады, он поплелся в сторожку.

В кухне его предательски подстерегало неизвестно откуда взявшееся ведро. Степаныч пнул его валенком. Надежда Денисовна от шума проснулась и зажгла свет.

— Ваня, чего ты там? — вышла на кухню Надежда Денисовна.

Увидав супруга в обледенелом полушубке, из-под которого выглядывали голые ноги и валенки, бедная женщина с тихим стоном опустилась на табуретку.

— Совсем, что ль, от своей бессонницы сбрендил? — жалобно проговорила она.

— Бомжи на кладбище, — тихим голосом отозвался Степаныч. — Раздень меня. А то сил нету.

Силы действительно покинули Степаныча. Едва супруга стащила с него полушубок и валенки, он на подкашивающихся ногах доплелся до кровати и погрузился в живительный сон...

...Петька в отличие от Степаныча не мог сомкнуть глаз до утра. Проводив друзей, он уселся в гостиной и вновь детально обдумал версию со Степанычем. Чем больше он размышлял об этом, тем менее убедительной она ему начинала казаться. В основном все сводилось к огромным следам. Они были на даче. На чердаке. И возле сторожки Степаныча. Но ведь, вполне вероятно, к Степанычу кто-то ночью вчера заходил. Вдруг Даниилу Французскому что-то внезапно понадобилось? Или его застал по пути на кладбище град, и он отсиделся у сторожа, пока не прекратилась гроза?

«Кроме того, — продолжал размышлять Командор, — Степаныч, может быть, и соблазнился бы деньгами, но вот зачем он Даниилу Французскому нужен? У Ковровой-Водкиной Степаныч появляется не слишком часто. Своим человеком он в ее доме никогда не был. И окно предварительно открыть скорее всего не мог. Это сделали Юрка и Борька. Тогда какова роль Степаныча?

Словом, к рассвету версия, которая после похода на кладбище показалась четверым друзьям такой убедительной, рассыпалась в прах. Кажется, расследование возвращалось к исходной точке. Главное действующее лицо — Даниил. А Юрка с Борькой — сообщники. Конечно, завтра под любым предлогом надо подкатиться к Степанычу и выяснить, кто к нему приходил ночью. Если Даниил, значит, члены Тайного братства правы: он не явился на кладбище из-за грозы. Вполне вероятно, они с Юркой где-нибудь пересеклись по пути и назначили новое время встречи.

Последнее соображение посетило Командора, когда он лежал на диване в гостиной. На этом аналитические способности ему отказали, и он прямо в одежде уснул.

Разбудили Петьку настойчивые звонки в прихожей. Он вскочил с дивана и, еще мало чего соображая, пошел открывать.

— Кто там? — на всякий случай осведомился он.

— Какой осторожный стал, — был ответом ему громкий хохот Димки.

— Почему так рано? — впустил Петька в дом близнецов и Настю.

— Ни фига себе! — воскликнули те. — Мы тебя к завтраку так и не дождались. Уже половина двенадцатого.

— Серьезно? — догадался Петька взглянуть на часы, которые так со вчерашнего дня и не снял с руки.

— Вид у тебя какой-то помятый, — покачала головой Маша.

— Естественно, — с укором во взгляде проговорил Командор. — Одни спят полночи, другие думают.

— И о чем же ты думал? — покосилась на него Настя.

— Ни о чем веселом, — плюхнувшись вновь на диван в гостиной, ответил Петька. — Версия со Степанычем трещит по швам.

— Это мы уже знаем, — грустно вздохнула Настя.

— Откуда? — встрепенулся Командор. — Вы что, уже мои мысли читать научились?

— Нужны очень нам твои мысли, — вытащил из кармана ярко-зеленый носовой платок Димка. — Мы Люську Кузнецову встретили. Она... — Тут Терминатор прервал свою речь и зашелся от чиха.

— Он после вчерашней грозы что-то совсем, — с беспокойством смотрела на брата Маша. — Всю ночь стонал и кашлял во сне.

— Спасибо, бабушка не заметила, — наконец расстался с платком Димка. — Иначе я бы уже сидел дома и пил молочко с медом. Быстрее бы это дело распутать. Чувствую, я на днях все же слягу с температурой.

— Это у Димки всегда, — бодренько подтвердила Маша. — Ходит неделю, а иногда и две. Хлюпает носом. Кашляет. А потом бац — и температура. Тридцать девять. Или даже сорок.

— А ты не каркай! — злобно уставился на

нее брат.

— Каркай — не каркай, это свойство твоего организма, — оставалась невозмутимой

Маша.

— Лучше расскажите про Люську, — порядком уже наскучило Командору слушать про свойства Димкиных уха, горла и носа.

— Сейчас, — спохватился Дима. — Значит, мы утром у наших ворот с Люськой сталкиваемся, а она прямо к нам. Как к родным.

Глаза горят! Я на нее как поглядел, сразу усек: наверняка какую-то сплетню несет.

— Это не ты, это я поняла, — возразила Маша.

— Ну ты, какая разница, — отмахнулся брат. — В общем, Люська сначала фа-фа, ля-ля... А потом рассказала, что к ее бабке с утра заявилась жена Степаныча. Жутко взволнованная. Люську, конечно, из комнаты выставили, но она все равно подслушала. Так вот... — окинул многозначительным взглядом ребят Димка. — По словам Надежды Денисовны, у ее Вани на почве бессонницы начались приступы лунатизма. Вчера она просыпается среди ночи и видит: стоит ее Ваня посреди кухни весь обледенелый. А из одежды на нем только полушубок на голое тело, трусы и валенки.

— Она его спрашивает, — подхватила Маша. — Чего ты, Ваня, на улице делал ночью? А он ей ответил, будто ловил каких-то бомжей на кладбище. А сегодня с утра у него температура и горло болит.

— Выходит, что он весь путь от поселка за нами гнался? — развеселился Петька. — Видите, как хорошо, что мы переоделись.

— Только бы Степаныч наш не рехнулся в поисках неизвестных бомжей, — сказала рыжая девочка.

— Ничего, — махнул рукой Петька. — У Степаныча нервы крепкие. Значит, это его собственные валенки были.

— Значит, да, — согласились остальные.

— Меня только удивляет: почему они такие большие? — снова заговорил Командор. — У Степаныча размер ноги от силы сорок второй.

— Ну, может, он специально купил посвободней, — предположила Настя.

— А вдруг преступник у него брал их взаймы? — пришло в голову Диме.

— Вполне может быть, — оживился Петька. — Знаешь, Настя, — обратился он к рыжей девочке, — Степаныч вроде к тебе пока еще не так плохо, как к нам, относится. Сходи после обеда. Вроде бы слышала, что он заболел, и зашла проведать.

— Точно, — воскликнула Настя. — Я у вас в лекарствах как раз вчера видела какой-то новый сорт аспирина. Вот я Степанычу и принесу. А заодно постараюсь про пленки выяснить. Может быть, прямо сейше?

— Если хочешь, — согласился Петька. Настя побежала в переднюю одеваться.

— Нет! Подожди! — крикнул Петька. Настя вопрошающе на него посмотрела. Петька о чем-то думал.

— Слушайте, — вдруг воззрился он с таким видом на близнецов, словно видел их первый раз в жизни.

— Ты чего? — лениво спросил Дима.

— Да мне просто тут пришло в голову... точно уверены, что Даниил и Юрка договорились на кладбище встретиться в два часа ночи?

— Ну да, — протянула Маша. — Они сказали: «У склепа Барских. В два часа»...

— Просто в два часа? — вскочил с места Петька. — Без ночи?

— Да, — подтвердил Дима. — Про ночь они ничего конкретного не сказали.

— Ну, вы молодцы, — покачал головой Командор.

— Нам казалось, что всякие темные делишки обычно обтяпываются ночью, — вяло защищались близнецы.

— Когда кажется, то креститься надо, — назидательно произнес Петька. — Русская народная мудрость.

— Ты меня своими мудростями не трави, — в очередной раз воспользовался носовым платком Дима. — Я от этого похода больше вас всех пострадал. Наверняка скоро ангина разыграется, — с большой заботой пощупал он горло. — Там уже все воспаленное.

— Поживем — увидим, что у тебя там будет, — отмахнулся Петька. — Только придется вам с Машкой снова идти на кладбище к двум часам дня.

— Опять? — с ужасом посмотрел на него старый друг.

— Естественно, — подтвердил Командор. — Теперь я склоняюсь к мысли, что они именно сегодня к двум часам туда и направятся.

— Тогда уж все вместе пойдем, — предложила Маша.

— Нет, — покачал головой Командор. — нем вы с Димкой там и без нас управитесь. Посидите за каменной плитой и посмотрите, чего они там делать будут. А мы с Настей в отсутствие Даниила обследуем его дачу.

— Вы что, дверь собираетесь взламывать? — с ужасом произнес Димка. — Ну, нет, Машка, лучше на кладбище.

— Думаю, дверь не придется, — задумчиво отвечал Командор. — Я давно уже знаю: этом поселке нет такой дачи, в которую бы фи желании нельзя было незаметно проникнуть. Ну а если там действительно все крепко заперто, хоть в окна заглянем, пока Даниила нет. Иногда и через окно можно такое увидеть...

— А уже, между прочим, начало второго, — посмотрела на часы Настя. — Время летит...

— Собираемся? — кинулся к вешалке Командор. — Пока то, пока се. Едва успеем.

...Близнецы вышли первыми. Петька с Настей послонялись для вида взад-вперед по участку. Затем подошли к даче Волкова. И укрылись напротив ворот за тем самым ельником, где выслеживали накануне Даниила Французского Дима и Маша.

Ровно в половине второго Даниил вышел из калитки и деловито направился к шлагбауму.

— Ну и точность, — проводил его взглядом Петька.

— Ученые его поколения вообще жутко пунктуальные, — ответила Настя.

— Главное, я рассчитал все верно, — был очень доволен собой Командор. — Чуть из-за Димки с Машей вообще их не упустили. Ладно. Идем.

Пробежав по подъездной дороге, ребята остановились в задумчивости возле дачи.

— Дверь, разумеется, заперта, — подергал на всякий случай за ручку Петька. — Одна надежда на какую-нибудь форточку.

— Форточку? — посмотрела на него Настя. — В такой холод.

— Почти уверен, что Даниил свежий воздух любит, — двинулся Петька вдоль дома.

Он прошел фасад и завернул за угол. Тут старания его были вознаграждены. Не нашлось ни одной открытой форточки. Зато к кухонной двери подошел ключ от Петькиной дачи.

— Порядок, — пробормотал мальчик. — Заходи быстро, Настя.

Вскоре они уже вместе стояли посреди кухни.

— Ну и бедлам, — окинула взором Настя горы грязной посуды. — По-моему, мужикам жить одним вообще противопоказано.

— Нас сейчас это интересовать не должно, — уже выходил Петька из кухни. Они быстро прошли по первому этажу.

— Как все меняется, — вздохнул на ходу Петька.

Ему еще помнились лучшие времена этого дома. Обстановка тогда казалась нарядной. Теперь это были обшарпанные шкафы, продавленные диваны да кресла с потертой обивкой.

— Давай сначала наверх, — подошел к лестнице Командор.

На втором и третьем этажах царило еще большее запустение. Хозяева вообще оттуда все вывезли. Даже сантехнику из ванных и туалетов. По всему судя, дачу собирались продавать.

— Сюда Даниил вообще явно не ходит, — оглядел девственно пыльные полы Командор. — Спускаемся вниз.

Даниил занимал две комнаты на первом этаже. Там было даже относительно прибрано. Половину одной занимала широкая тщательно застеленная кровать. В другой, рядом, Даниил Французский явно работал. Там на столе были сложены стопками книги по медицине. А в центре горделиво высилась толстая стопка машинописных страниц. Петька взглянул на титульный лист.

— Он вроде и впрямь генетикой занимается, — пробормотал Командор.

На титульном листе значилось: «Проблема клонирования в свете нового взгляда на ДНК». Петька перелистнул наугад несколько страниц, пестревших специальной терминологией.

— Нет, — сдался довольно быстро он. — Чтобы это понять, нужно сперва заняться специальным образованием.

— Почище Парнасского будет, да? — весело покосилась на мальчика Настя. — а вдруг это и есть рукопись Вадима Леонардовича?

— Исключено, — тут же отверг ее версию Командор. — Во-первых, бумага совсем новая. А потом Даниил не такой дурак, чтобы ее на виду держать. Скорее всего он ее или вообще увез в город, или где-нибудь прячет. Это я и хочу проверить.

В следующие полчаса они прочесали весь дом. Слазили даже на чердак, который тоже оказался совершенно пуст. Заглянули под все остававшиеся в доме кровати, шкафы и кресла. Не обошли даже вниманием духовку газовой плиты.

Но им нигде не попалось ровно ничего подозрительного.

— Пора нам отсюда смываться, — наконец поглядел на часы Петька.

— Подожди. Вон еще, — заметила маленькую дверцу под лестницей Настя.

— Ну, если хочешь, — уже не рассчитывал на какие-либо открытия Командор.

— Просто для порядка, — пригнувшись, залезла в низенькую кладовку Настя. — Петька! — вдруг выскочила она, как ужаленная, наружу. — Смотри.

Командор тоже пригнулся. Внутри, слева от дверцы, стояли огромные валенки с галошами.

— Сейчас. Сейчас, — внимательно осмотрел Петька пол. — Точно. Их надевали совсем недавно. Видишь?

Возле валенок на полу засохли потеки грязи.

Петька полез в карман куртки. Руки у него тряслись, поэтому он не сразу сумел нащупать шнурок. Наконец это ему удалось. Он поднес шнурок к валенку. Размер полностью совпадал...

...Дима и Маша, загодя добравшись до кладбища, надежно замаскировались за каменной плитой.

— Если нам тут слишком долго придется сидеть... — Димка не договорил и закашлялся.

— Что тогда будет? — дождалась Маша, когда у брата унялся кашель.

— Похороните вы меня завтра, вот что, — с трагическим видом договорил мальчик.

— Ничего. Врачи откачают, — ободрила сестра. — Ты вообще меньше думай и сразу поправишься.

Тут на кладбище нарисовался Юрка. Он с видимым усилием толкал перед собой огромную тачку. Из тачки торчал какой-то длинный объемный предмет, плотно укутанный одеялом.

— Видела? — позеленел от ужаса Дима. Юрка, пыхтя и отдуваясь, подходил все ближе и ближе.

— Ты что, действительно думаешь? — задрожал подбородок у Маши.

— Чего тут думать еще? — шепотом отозвался Дима. — Явно труп везет. Иначе бы он так старательно его не укутал.

— По-моему, там нога виднеется, — сощурилась, чтобы лучше видеть, девочка.

— Тише ты, — шепнул брат. — Если он нас сейчас заметит, сами окажемся в склепе.

Юрка остановился и стал озираться по сторонам. Близнецы за камнем сидели ни живы ни мертвы.

Вдруг откуда-то сбоку вынырнул Даниил. Они с Юркой о чем-то заговорили вполголоса.

— Ну, наглость, — нагнулся Дима к самому уху сестры. — Среди бела дня уже трупы прячут.

— А кто их здесь, кроме нас, видит? — одними губами ответила Маша.

— Ну, сторож, — вспомнилось Диме, что таковой по идее должен иметься на кладбище.

— Какие тут сторожа, — отозвалась Маша. — А если и есть, то куплены.

Юрка и Даниил, вместе схватившись за рукоятки тачки, покатили ее к склепу. Близнецов охватил еще больший ужас.

У склепа жуткая парочка, однако, не остановилась. Они прошли чуть дальше.

— Здесь, — ткнул Даниил пальцем в покосившуюся ограду одной из могил.

Теперь они сосредоточенно склонились над тачкой. За их спинами близнецам ничего не было видно.

— Взяли! — донесся до них хриплый голос Юрки.

Ребята от страха зажмурились. Теперь они только слышали сопение и возню.

— Не урони! — крикнул Юрка. — Ну все. Порядок.

Дима медленно открыл глаза. Теперь тачка была пуста. Одеяло валялось рядом на снегу. Возле ограды стояло два высоких газовых баллона. Юрка гаечным ключом приворачивал к ним сварочный агрегат.

— Сейчас оградку подварим у твоей бабушки, — отчетливо пробасил он. — И лежать ей тут будет лучше. А потом еще памятник подновлю. К покойникам с уважением надо.

— Это точно, — поддержал Даниил Французский. — Лучше, конечно бы, летом, но кто его знает, когда я в следующий раз вырвусь в Россию.

Близнецы ошалело переглянулись.

— Насилу агрегат с работы упер, — похвастался Юрка. — Своим личным обедом пожертвовал. Ты мне, хозяин, за это надбавь. А то, — развернул племянник Филимоновны могучие плечи, — у меня организм такой. Если как следует не покушаю, то потом на улице мерзну.

— Это я тебе компенсирую, — пылко пообещал Даниил Французский.

Юрка зажег ацетиленовую горелку. Прибавил кислорода. Пламя с шипением вырвалось наружу.

— Где варить-то? — закричал он хозяину.

Воспользовавшись шумом, близнецы выскользнули из-за камня и побежали домой. Дорогою их начал душить истерический смех.

— Во, идиоты! — всхлипывал Дима.

— Я... я же знала! — вторила ему сестра. — Кто-то при мне говорил, что у Даниила тут похоронена бабушка!

Дата добавления: 2015-08-05