Глава VII новые обстоятельства

Т

ы куда? — посмотрели внуки на Анну Константиновну.

— В милицию, разумеется, — набрала номер бабушка. — Капитан Шмельков очень просил, если что-нибудь вспомню...

— Да что ты вспомнила-то? — вскочив на ноги, заорал Дима.

— Димитрий, возьми себя в руки! — строго посмотрела на него бабушка. Когда ей не нравилось поведение внука, она почему-то называла его Димитрием. — И вообще, нужно вам, братцы, сегодня пораньше лечь спать, добавила Анна Константиновна. — Я давно заметила: после этих бессонных новогодних ночей нервы у детей ни к черту...

— Да при чем тут новогодняя ночь! — продолжал кипятиться Дима. — Каждый день, что ли, грабежи в поселке бывают? Ой!

Последний возглас был просто реакцией на двойную атаку. Петька ткнул Диму в бок. А Маша, не сговариваясь, ущипнула с другой стороны за мягкое место. После этого Дима немедленно прервал монолог и опустился на стул.

— У Шмелькова никто не подходит, — положила трубку Анна Константиновна. — Бедняга, — с искренним сочувствием добавила она. — Ходит пешком по заданиям! А преступники мимо него в «мерседесах» проносятся.

Тут Маша, чувствуя, что бабушка медленно, но верно уходит от главной темы, решила взять дело в свои руки.

— Слушай, а что ты там вспомнила? — вкрадчивым голосом произнесла девочка.

— Что вспомнила? — с удивлением посмотрела на нее Анна Константиновна, Не застав капитана на месте, она уже как-то выкинула из головы, зачем собиралась поговорить с ним.

— Ну, мы же про вас с дедушкой говорили, — еще тише и вкрадчивей прежнего ответила Маша. — И вроде про Вадима Леонардовича. Расскажи нам еще, пожалуйста. Так люблю, когда ты о старых временах вспоминаешь.

— Вот допишу свои мемуары, и прочтете, — ответила Анна Константиновна.

Дети заметили: взгляд ее потеплел, лицо приняло мечтательное выражение. Для Анны Константиновны не было большего удовольствия, чем вспоминать о пережитом.

— Так о чем мы там говорили? — с готовностью посмотрела она на ребят.

— О Вадиме Леонардовиче, — скрывая изо всех сил нетерпение, продолжала все в том же задушевном тоне Маша.

— О Вадиме Леонардовиче? — произнесла задумчиво бабушка, которую, по всей видимости, сейчас посетили совсем другие воспоминания. — Мы с дедушкой общались и с куда более яркими личностями. Однажды, в сороковых годах, сразу после войны, на приеме в Кремле...

Члены Тайного братства обменялись трагическими взглядами. Похоже, Анну Константиновну уносило в совершенно иные дали.

— Бабушка! — спешно вмешалась в процесс воспоминаний Маша. — Ты нам ведь про Вадима Леонардовича рассказывала.

— Нет, Вадим Леонардович — это совсем из другой оперы, — досадливо отмахнулась Анна Константиновна. — Не понимаю, зачем он вам?

Маша и Дима знали: иногда бабушка, прежде чем описать какой-нибудь эпизод своей жизни, проигрывает его на слушателях. Поэтому ей было сейчас очень трудно свернуть вновь на нужную тему.

— Ну, ты же что-то важное вспомнила, — перехватил у сестры инициативу Дима. — По-моему, речь шла о его научных экспериментах.

— Ах да, действительно, — вспомнила наконец бабушка. — Надо капитану Шмелькову обязательно сообщить, когда он тут появится.

— Ты сперва нам сообщи! — уже открыто потребовала Маша. — Во-первых, нам интересно. А потом мы гораздо больше тебя по улице ходим. Вдруг нам Шмельков раньше встретится. Тогда мы ему сразу расскажем.

— Нет уж, — запротестовала бабушка. — Вы тогда попросите его ко мне зайти. Я не привыкла ничего передавать через третьи

руки.

— Конечно, Анна Константиновна, — пустился на хитрость Петька. — Мы его сразу же к вам пошлем. Но вдруг он нас спросит, что вы там вспомнили?

— Да, это верно, — кивнула головой Анна Константиновна. — Вам хоть в общих чертах надо знать.

— А я о чем! — решил закрепить успех Дима. — Расскажи нам, какие бумаги были в шкатулке?

— Вам же уже было сказано: что в шкатулке, я никогда не видела, — отозвалась Анна Константиновна. •— Просто мне вдруг неожиданно вспомнился один давний разговор с Вадимом Леонардовичем.

Дима уже раскрыл рот, чтобы поторопить бабушку. Маша вовремя это заметила и наступила ему под столом на ногу. Сейчас нельзя было ни в коем случае вмешиваться.

Анна Константиновна на минуту умолкла. Она словно бы собиралась с мыслями.

— Видите ли, Вадим Леонардович одно время увлекся научными экспериментами, — наконец принялась рассказывать бабушка Димы и Маши. — Честно сказать, он не очень-то посвящал нас с дедушкой в суть дела, да и забылось многое. Лет пятнадцать прошло. Вроде Вадим Леонардович сперва столкнулся с какой-то странной клинической картиной. Затем этот случай некоторое время спустя повторился. Ну да, — кивнула несколько раз головой Анна Константиновна. — Вадим Леонардович сделал двум пациентам операции. Вроде бы все прошло успешно. Но пациентов спасти не удалось. Вадим Леонардович вывел из обоих случаев какую-то закономерность. Затем начал эксперименты в виварии. Он нам с дедушкой говорил, что вроде бы у него материал набрался на фундаментальный научный труд. Мы с дедушкой за него порадовались. Но...

Анна Константиновна вновь умолкла. Взгляд ее был направлен куда-то сквозь ребят. Она погрузилась в прошлое.

— Что «но»? — уже весь исходился Дима.

— Сейчас укушу, — очень тихо пообещала сестра.

— Да просто продолжить исследования Вадиму Леонардовичу не удалось, — объяснила бабушка. — Денег никто не выделил. Вроде бы несколько ученых советов сочло, что эксперимент интересный, но пользы для практической медицины не имеет. В общем, Вадим Леонардович продолжать не стал. Но записи у него, возможно, остались. Кажется, он продолжал потом сам над этим работать.

Бабушка умолкла. Ребята разочарованно вздохнули. Похоже, что их старания прошли впустую. Они, в принципе, и без Анны Константиновны догадывались, что в шкатулке лежат какие-то научные записи.

— Но самое главное-то в другом, — сказала, когда уже никто не ожидал продолжения, бабушка. — Я только сейчас сопоставила факты... Наталья Владимировна мне полмесяца назад говорила, что в гости к ней приезжал кто-то из учеников Вадима Леонардовича и умолял ему дать какую-то неопубликованную работу.

— Вадима Леонардовича? — едва усидел на месте Петька.

— Да, — подтвердила Анна Константиновна. — Этот ученик сейчас работает по контракту в Пастеровском институте. Он очень просил рукопись Вадима Леонардовича. Но Коврова-Водкина наотрез отказалась ее отдать.

— Почему? — не поняли члены Тайного братства.

— Спросите что-нибудь полегче, — развела руками Анна Константиновна. — Я ее сама уговаривала. Хоть архив мужа был бы Разобран. Но на нее просто стих какой-то нашел. Она даже на меня наорала. «Раз, — говорит, — Даниил Георгиевич работает на Другую страну, никаких бумаг моего незабвенного Вадима Леонардовича ему не видать. Этот бесценный архив — достояние нашей родины!» И все. Ни в какую. Этот Даниил к ней еще несколько раз приезжал на дачу. Я один раз его там встретила. Мне он показался человеком вполне достойным. И, главное, бедный от обиды едва не плакал. По его словам, бумаги Вадима Леонардовича, возможно, сократили бы ему несколько лет исследований. Но старуха ни в какую: «Бесценный архив покойного мужа принадлежит только родине!» Даниил ей: «А я-то кто? Ведь через пару лет тоже вернусь в Россию. У нас пока и оборудования такого нет, чтобы ставить подобные опыты». Но Наташа только еще сильней рассердилась. Даже ногами затопала.

— Так ничего и не вышло? — спросил Петька.

— Нет, — покачала головой Анна Константиновна. — Наталья Владимировна на другой же день связалась с каким-то научным архивом в Москве и сказала, что хочет им передать на хранение все бумаги мужа. К ней оттуда как раз должны были приехать после новогодних праздников.

— А шкатулка исчезла! — воскликнул Дима.

— Ну, бумаги-то у Вадима не только в шкатулке, — ответила бабушка. — Их очень много. Наташа вроде и книги его по медицине решила пожертвовать. В общем, надо, чтобы Шмельков узнал, — уже надоело обсуждать эту тему бабушке Димы и Маши. — Пусть сам разбирается. Ладно, друзья мои, — поднялась она на ноги. — Вы меня настроили на рабочий лад. Пойду-ка, пожалуй, перед сном продолжу свои записки.

И она удалилась в бывший кабинет профессора Серебрякова.

Друзья какое-то время молча смотрели

друг на друга.

— Дела-а, — протянул наконец Петька.

— Ты просто в точку попал со своей версией, — с восхищением проговорила Маша.

— Да, — не смог скрыть гордости Петька. — Но, в общем-то, тут никакой особой моей заслуги нет. Это, пожалуй, единственная схема, в которую все укладывается.

— Так до мелочей сошлось, — впадал все в большее воодушевление Дима. — Ты, Петька, сам смотри. Из Франции приезжает ученик Водкина. Ему нужны какие-то бумаги. Коврова-Водкина ему их не дает. И созванивается с архивом, куда собирается их сразу же передать.

— И у преступника не остается времени, — подхватила Маша. — Поэтому он и лезет в новогоднюю ночь.

— Как, ваша бабушка сказала, этого ученика зовут? — спросил Петька.

— Кажется, Даниил... Ну да. Даниил Георгиевич! — крикнул вдруг Дима на всю

столовую.

— Тише! — призвала его к порядку сестра. — Вспугнешь еще бабушку. Нам совершенно не надо...

Дверь кабинета открылась. Анна Константиновна снова вошла в столовую.

— Нет, все-таки не работается, — объявила она. — Первое января — самый бездельный день в году. Чаю хотите?

Дети дружно кивнули головами. От волнения им и впрямь хотелось пить. Тем более, они помнили, что после новогодней ночи у Анны Константиновны еще оставалась добрая половина торта.

— Тогда пойду чайник поставлю, — направилась в кухню бабушка. — А ты, Маша, посуду со стола убери. И чашки поставь.

Маша стала помогать бабушке. Мальчики остались в столовой одни.

— Ты понял, что это за Даниил Георгиевич? — спросил Дима.

— Что-то очень знакомое, — задумчиво проговорил Петька, который в это время пытался мысленно выстроить факты в какой-то последовательности.

— Ты серьезно еще не догадался? Или просто придуриваешься? — поглядел на него, словно на ненормального, Дима.

— Серьезно! А что? — никак не мог отрешиться от собственных рассуждений Петька.

— Да это же тот самый Люськин француз, — не выдержал Дима. — Он, наверное, как раз у них в гостях сидит.

— Ну, конечно же! — заволновался Командор. — Подожди, подожди... — начал расхаживать он взад-вперед по столовой. Может быть, он специально тут поселился поближе к Ковровой-Водкиной? Тогда все тем более сходится. Что же спрятано было в этой шкатулке, если он так упорно за ней охотился?

— Ты думаешь, он ее правда взял? — не сводил глаз со старого друга Дима.

— Пока это утверждать рано, — солидно ответил Петька. — Вот чего только он тут торчит?

— А вдруг у него просто ностальгия? — вмешалась Маша. Вернувшись из кухни, она уже вынимала из буфета чашки и блюдца. — Мне бабушка сейчас забавную вещь сказала. Оказывается, этот ученик когда-то в детстве и в ранней молодости жил вместе с родителями у нас в Красных Горах. Потом родители умерли, и ему почему-то дачу пришлось продать.

— Почему, почему, — проворчал Дима. — Денег, наверное, не было.

— Ну, может быть, — не стала вдаваться в подробности девочка. — Во всяком случае, если уж он на время вернулся на родину, вполне возможно, ему захотелось пожить в местах, где прошло детство.

— Да, в общем-то, да, — согласился Петь-, — Я вот о чем подумал. С одной стороны, если он здесь ради архива Водкина, может, и логично, что ему хочется быть поближе, но с другой стороны... — выдержал паузу Командор. — Станет ли человек всем мозолить глаза после того, как совершил ограбление?

— Я тоже не понимаю, — пожала плечами Маша. — Я бы на его месте лучше во Францию смылась.

— А с другой стороны, — едва слышно прошептал Дима, — вдруг Даниил специально так поступает? Мол, если он тут у всех на виду, то и подозревать его никто не станет.

— Или в шкатулке не то оказалось, — выдвинул новую версию Петька. — И он теперь выжидает удобный момент для нового ограбления.

— Интересно, где он был новогодней ночью? — посмотрела Маша на мальчиков. — Алиби у него хоть какое-нибудь есть?

— Попробуем выяснить, — отвечал Петька. — Но для этого нам, как минимум, надо с ним познакомиться.

— Готово! — вошла в столовую торжественной поступью Анна Константиновна. В руках у нее был поднос, а на нем два чайника. — Тащи, Машка, торт.

— Отложим до завтра, — шепнул близнецам Петька. — Мне лично все равно надо сперва как следует подумать.

Маша принесла из холодильника торт. Вскоре уже все четверо самозабвенно его уплетали...

Наутро юные детективы собрались у Петьки. Близнецы зашли за Настей, и по дороге к даче Мироновых она узнала об открытиях вчерашнего вечера. Поэтому, едва Петька отворил друзьям дверь, как рыжая девочка выпалила:

— Значит, преступник найден?

— Я на твоем месте пока не делал бы столь категоричных выводов, — охладил ее пыл Командор.

— Но все же... Дима и Машка... Ему же архив был нужен! — быстро проговорила Настя.

— Лучше раздевайтесь и проходите в гостиную, — ответил Петька. — Я тут вчера перед сном и сегодня обмозговал кое-что. По-моему, есть много поводов для размышлений.

— Ты хочешь сказать, Даниил — не преступник? — с большим разочарованием посмотрели на Командора трое друзей.

— Я, кажется, этого не говорил, — медленно произнес Петька. — Просто чем больше над этим делом думаешь, тем больше странностей возникает. Кстати, Димка, ты нашу тетрадь принес?

— Забыл, — честно признался тот.

— Хорош, — укоризненно покачал головой Командор, — доверь тебе что-нибудь.

Речь шла о секретной тетради Тайного братства кленового листа — толстом ежедневнике в переплете из натуральной кожи. Туда были занесены устав, клятва, тайные клички.

Кроме того, тетрадь содержала подробнейший отчет о двух предыдущих расследованиях. Хранить ее по уставу Тайного братства полагалось либо в летнем штабе (он базировался в шалаше на краю Петькиного участка, но сейчас, по словам Командора, был «законсервирован» на весь зимний период), либо на чердаке у Серебряковых. Там среди прочей рухляди доживал свой век отличный шкаф, который запирался на ключ. В нем друзья и держали секретную тетрадь.

— Я сейчас сбегаю, — вновь быстро оделся Дима.

— Только скорее, — поторопил Командор. — Я хочу прямо сейчас зафиксировать все, что мы знаем. Память уже не удерживает. В нашей работе каждая мелочь важна. А тут тем более.

Димка убежал. Остальные прошли в гостиную.

— Ты хоть завтракал? — заботливо посмотрела Маша на Петьку.

— Сок выпил, и все, — усмехнулся тот. — Мы вчера так тортом объелись, что ничего не лезет. Ладно. Перейдем к делу.

— А Димка? — спросила Настя.

— Сейчас придет и подключится, — уселся поудобнее в кресло Петька. — А я пока с вами самой главной новостью поделюсь.

— Не трать время. Я уже все от Машки и Димки знаю, — предупредила рыжая девочка.

— Интересно, — горделиво усмехнулся Петька. — Каким образом ты могла узнать у них то, о чем они сами понятия не имеют?

— Ты о чем? — совсем как Анна Константиновна, вскинула брови Маша. — Мы же все новости вчера вместе узнали от бабушки.

— Вы — да, — уже просто светился от гордости Командор. —А я ведь еще домой возвращался. Ладно, пожалуй, все-таки подождем Димку.

Петька включил магнитофон. Они немного послушали музыку. Затем еще раз обсудили события вчерашнего дня. Димки все не было.

— Моего братца только за смертью посылать, — проворчала Маша. — Терминатор недоделанный.

— Может, на него шкаф упал? — засмеялся Петька.

— С этого станет, — кивнула головой Маша.

Петька перевернул кассету. Они еще немного послушали музыку.

— Мне это что-то не нравится, — через несколько минут сказал Командор. — За это время, по-моему, весь ваш чердак привести в порядок можно.

— И даже пол пылесосом почистить, — усмехнулась Маша.

Однако и ее уже начало беспокоить столь долгое отсутствие брата.

— Куда он, действительно, делся? — посмотрела на часы Настя. — Может, сходим за ним.

Тут раздалось три настойчивых звонка.

— Ну, ты даешь! — открыл дверь Петька. Димка, не раздеваясь, влетел в гостиную.

Он раскраснелся. Едва дышал. Глаза испуганно бегали.

— Что случилось? — заподозрила неладное сестра.

— Тетради нету! — выпалил Дима. — Нигде! Я весь чердак обыскал!

— Разве она у тебя не в шкафу лежала? — удивился Командор.

— Ясно, в шкафу, — пропыхтел Дима, — И заперто было. А ключ... — тяжело перевел он дух. — Ключ у меня... Вместе с другими...

Он вытащил из кармана брелок, где вместе с ключами от дачи висел ключ от чердачного шкафа.

— Я его на всякий случай даже в Москву с собой увозил, — внес полную ясность Димка. — Бабушка все равно туда не поднимается. Она говорит, что у нее от высоты кружится голова.

— Та-ак, — протянул Командор. — А еще чего-нибудь с чердака пропало?

— Кто его знает, — растерянно ответил Дима. — Дверцы шкафа распахнуты. И рукописи старые дедушкины почему-то рядом лежат. Я сперва думал, полка в шкафу обвалилась, а потом вижу: тетрадь исчезла.

— Постой-ка, постой, — поднял руку Петька. — В шкафу ведь действительно, кроме нашей тетради, старые рукописи твоего дедушки хранились.

— Ну да, — подтвердила Маша. — Бабушка, после того как дед умер, часть архива оставила в кабинете. Часть отдала к нему в институт. А еще часть отнесли на чердак вместе с этим шкафом.

— Ну, началось, — пробормотал Петька.

— Ты о чем? — не поняли остальные.

— Неужели не ясно? —поглядел на них Командор. — Дедушка ваш биологом был. А Даниил этот, насколько я понимаю, тут шурует в поисках чужих открытий. А вдруг ему, например, известно, что ваш дедушка тоже чем-нибудь важным занимался? Вот он и полез.

— А тетрадь наша при чем? — удивилась Настя.

— Мог прихватить случайно, — ответил Петька. — А мог и заинтересоваться. Как-никак, мы прошлым летом тут два преступления раскрыли. Только если он наши записи прочтет, нам очень трудно придется.

— Да, — помрачнели разом друзья. Каждому из четверых было ясно, что, ознакомившись с записями Тайного братства, Даниил их к себе не подпустит на пушечный выстрел.

— Ну может, он вообще их не станет читать, — с надеждой проговорил Дима. — Его в основном наука интересует.

— И вообще, он мог действовать через подставное лицо, — сообразила Настя. — Ты, Петька, ведь тоже считаешь, что у него вроде бы должен быть сообщник?

— Скорей всего да, — подтвердил Командор. — Кто-то ведь на даче Ковровой-Водкиной поднял шпингалеты у окна. Правда, он и сам туда приходил...

— Ну, если у нас на даче сообщник действовал, он вообще мог нашу тетрадь по ошибке схватить вместе с бумагами деда, — несколько повеселела Маша.

— Ой! — воскликнул вдруг Дима. — Я только сейчас понял...

Не договорив, он закрыл глаза и замер посреди гостиной.

— Да говори же! — поторопили друзья.

— А чего? И скажу, — каким-то не своим голосом отозвался Дима. — Там... на чердаке... по всему полу следы... По-моему, те же, что у Ковровой-Водкиной.

— Бежим! — кинулся в переднюю Петька. Остальные поспешили следом.

— Кстати, я вам еще не сообщил свою новость, — пытался Командор одновременно влезть в рукава куртки и зашнуровать высокие ботинки. — Я вчера выяснил: у Даниила на новогоднюю ночь четкого алиби нет. Ладно, — справился он наконец с верхней одеждой. — Пошли скорей на чердак.

Дата добавления: 2015-08-05