Культура, контекст и производство, в качестве комментария

Различие между двумя рассмотренными системами (на острове Бали и в Ма­рокко) является, следовательно, существенным. Но изучение различия между обе­ими экосистемами показывает, что и в том и в другом случае речь идет о проблеме приспособления к окружающей среде двух социальных общностей, каждая из ко­торых представляет собой целостное единство. «Жители Бали имеют страсть (иначе это не назовешь) все организовывать путем создания в высшей степени органич­ных автономных групп со специфичными целями и четко выраженными взаимо­независимыми структурами; затем они стараются регулировать отношения между этими группами исходя из принципов высокоразвитой системы. Этот подход в решении проблем ощутим в масштабах всего общества, начиная с родственных отношений и организации жизни в селении вплоть до культовых ритуалов, совер­шаемых в храмах, и государственной структуры. Что же касается марокканцев, то они движимы страстью все организовывать через противостояние между индиви­дами в соответствии с общим моральным и легальным кодексом, кодексом уни­версалистским, на основе которого заключаются договоры, обсуждаются пробле­мы, разрешаются конфликты, стремлением извлекать максимум пользы из пред­ставляющихся возможностей и своевременно приспосабливаться к изменчивой действительности. Эта страсть пронизывает все стороны местной жизни» (К. Гирц). Налицо два типа общества: общество, в котором социальная интеграция основа­на на^ регулировании отношений между относительно значительным числом хо­рошо организованных групп, и общество, где социальная интеграция должна поз­волить достичь согласия между соперничающими индивидами, каждый из кото­рых обладает определенной властью.

Гирц предлагает называть эти два радикально различающихся стиля, один — «плюралистическим коллективизмом» (стиль Бали), а другой — «агонистичес-ким индивидуализмом» (стиль Марокко). Таковы две новые парадигмы соци­альной организации, которые следует добавить к парадигмам, ранее встречав-

ЧАСТЬ III. Артикуляции политики

шимся у Платона, Токвиля и Поппера (см. гл. VI). Но здесь речь идет скорее об аргументе, призванном доказать, что культуры (Гирц дает нам пример того, что в социологии называют «культурализмом») представляют собой контексты, сви­детельствующие о единстве, даже если речь идет о единстве разнообразия, во всех их политических, экономических, культурных и экологических аспектах. Географическая среда, являющаяся для общества внешним фактор'ом не в боль­шей степени, чем мир человека, в смысле гуссерлевской феноменологии, пред­ставляет собой внешний фактор по отношению к индивиду. Активная агрессив­ность, постоянная нестабильность марокканской жизни являются как бы резуль­татом «ауры», исходящей от непредсказуемого климата, и источником постоян­ных напряжений, в то время как влажная жара на острове Бали находит свой «комментарий» в монотонном терпении рисовода. Природа не является сценой, на которой проявляет себя культура, скорее, она представляет собой среду оби­тания человека, которая создается им и которая создает его. Используя выраже­ние Жака Берка, можно сказать, что «угодья» являются не только «материаль­ным субстратом», но также и «социальным символом»¹.

Таким образом, в то время как антропология является свидетельницей исчез­новения в Марокко антагонизмов и — особенно — исчезновения эстетизирую­щей интеграции на острове Бали, можно, наблюдая конвульсивную суматоху на улицах современных метрополий, утверждать, что было бы также неправомерно видеть в окружающей среде общества лишь внешний фактор, так же как и счи­тать, что бури в «Короле Лире» чужды трагическому безумию монарха².

Входят Лир и шут. Лир:

Дуй, ветер, дуй, пока не лопнут щеки! Лей, дождь, как из ведра и затопи Верхушки флюгеров и колоколен!³

Дата добавления: 2015-08-03