Армейская модель и умножение силы у Маркса и у Ленина

И Ленин, и Маркс берут армию в качестве модели организации, но между ними существует серьезное расхождение в подходе к оценке ее эффективности, хотя и тот, и другой отстаивают правомерность и необходимость насилия. Маркс сравнивает организацию труда в промышленности с военной организацией:

"Подобно тому, как капиталист сначала освобождается от физического труда, как только капитал его достигает той минимальной величины, при которой только и начинается собственно капиталистическое производство, как теперь он передает уже и функции непосредственного и постоянного надзора за отдельными рабочими и группами ра­бочих особой категории наемных работников. Как армия нуждается в своих офице­рах и унтер-офицерах, точно так же для массы рабочих, объединенной совместным трудом под командой одного и того же капитала, нужны промышленные офицеры (управляющие, managers) и унтер-офицеры (надсмотрщики, foremen, overlookers,

ЧАСТЬ III. Артикуляции политики

contre-maitres), распоряжающиеся во время процесса труда от имени капитала. (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. М. Т. 23. С. 343—344.

Таким образом, «деспотизм фабрики», связанный с двойственным характе­ром капиталистического управления (процесс капиталистического производст­ва и процесс извлечения прибавочной стоимости), облекается в форму военной иерархии, которая структурирует кооперацию — основной тип капиталистичес­кого производства. Ленин опускает из Марксова анализа фабрики тот факт, что кооперация принимает там форму господства военного типа, и обращается к Марксу лишь затем, чтобы подчеркнуть достоинства «единой воли» в том их виде, в каком они проявляются на фабрике и могут быть использованы в революци­онной партии.

Война 1914 г. и торжество «единства воли»

Усматривая в войне истинную суть политики, Ленин берет в качестве идеаль­ной организационной модели для строительства партии и всего общества дейст­вующую армию. Основываясь на формальной тождественности всех организа­ций (армия = фабрика) и на эффективности кооперированного труда в промы­шленности, он в своей социологии войны указывает на особую роль насилия и выделяет в нем принцип «единства воли», делает из него цель и функцию пар­тии. Ленин так легко переступает грань между армией и фабрикой, забывая при этом, что, по Марксу, фабрику отличает собственный вид насилия, потому что для него война есть цель политики. Тоталитарный режим проводит всеобщую мобилизацию под руководством партии, и любое отклонение от прямых или косвенных требований командного звена приравнивается к преступлению, ук­лону, дезертирству.

Приведем относящиеся к 1915 г. полные восхищения слова Ленина о совре­менной войне.

Возьмем современное войско. Вот один из хороших образчиков организации. И хо­роша эта организация только потому, что она гибка, умея вместе с тем миллионам людей давать единую волю. Сегодня эти миллионы сидят у себя по домам, в разных концах страны. Завтра приказ о мобилизации — и они собрались в назначенные пунк­ты. Сегодня они лежат в траншеях, лежат иногда месяцами. Завтра они в другом по­рядке идут на штурм. Сегодня они проявляют чудеса, прячась от пуль и от шрапнели. Завтра они проявляют чудеса в открытом бою. Сегодня их передовые отряды кладут мины под землей, завтра они передвигаются на десятки верст по указаниям летчиков над землей. Вот это называется организацией, когда во имя одной цели, воодушев­ленные одной волей миллионы людей меняют форму своего общения и своего дейст­вия, меняют место и приемы деятельности, меняют орудия и оружия сообразно из- _t меняющимся обстоятельствам и запросам борьбы.

То же самое относится к борьбе рабочего класса против буржуазии (Ленин Б. И. Поли, собр. соч. Т. 26. С. 258-259).

Эта модель будет подкреплена опытом гражданской войны, в ходе которой Ленин по согласию с Троцким делает упор на централизацию, на единое коман­дование. Затем она будет перенесена на все общество. Водораздел между войной и миром утрачивает смысл. В конце гражданской войны и с наступлением нэпа

Способы разрушения

Ленин ищет — и находит — новых врагов: белогвардейцев, проникших в пар­тийные структуры. Красный террор, как единственная альтернатива белому тер­рору, должен быть направлен против всех враждебных или вредных элементов. Большевизм осуществляет глубокий переворот в понятии политики, стирая различие между гражданской войной и войной против внешнего врага. Это раз­личие греки возвели в принцип политического устройства, заложили в основу гражданского общества, концептуально противопоставляя stasis и polemos. Пер­вый означает разрыв, внутренний раскол, междоусобицу, второй — войну внеш­нюю. Для них нет ничего более страшного, чем междоусобная борьба. Выше­приведенные слова Платона (хотя по своим взглядам он — несомненный сто­ронник агона) свидетельствуют о том, что именно ради недопущения внутрен­него раскола первостепенное значение придается внешней войне, обеспечи­вающей сплоченность общества. Борьба против внешнего врага и создание внутри полиса системы абсолютного социального контроля в форме специаль­ной подготовки, тренировок, военных учений уберегают общество от самораз­рушения в результате внутренних распрей. У Ленина — здесь параллель между закрытым обществом Платона и тоталитаризмом теряет всякий смысл — мо­дель внешней войны переносится во всей ее полноте на войну внутреннюю. Polemos, война против внешнего врага, перестает быть решающим фактором социального сплочения, на первое место в политической стратегии выходит гражданская война, которая должна стать столь же эффективной, сколь и вой­на внешняя. Ленинизм и его различные варианты будут взяты на вооружение в качестве наиболее приемлемой идеологии национально-освободительными движениями эпохи так называемой деколонизации и позволят им подвести теоретическую базу под свою вооруженную борьбу, вобравшую в себя элемен­ты внешней и внутренней войны.

Дата добавления: 2015-08-03