Глава 7. Андрей Ладейкин снова в игре

Марья Владимировна явно обрадовалась нагрянувшим в ее «владения» школьникам. Старушка-библиотекарша моментально притащила им из архива подшивку «Вечернего Заречинска» за семидесятые года и даже уточнила, не нужно ли им еще чего — похоже, библиотекарше было скучно сидеть в сумрачном зале в такой погожий майский день, а тут — целая делегация, да еще интересующихся историей Заречинска…

— Ну вот, Геныч, а ты боялся, что нам из архива газеты не дадут, — хмыкнул Вершинский. — Ну-ка, что тут у нас: январь, февраль…

— Ты давай за сентябрь смотри! — шепотом отозвался Соколовский, хотя в читалке кроме них и Марьи Владимировны больше никого не было. Но он сидел как на иголках. Еще бы — злосчастная сгоревшая гимназия была сейчас для них единственной ниточкой к расследованию, от которого зависело все… и, может быть… может быть, даже его собственная жизнь! — как Игорь ни противился, он никак не мог избавиться от этой мысли.

— Ага, вот, — наконец, кивнул Вершинский, поправил очки и принялся зачитывать:

«…В результате пожара полностью выгорело здание школы номер „два“, бывшей гимназии, служившей заречинцам верой и правдой больше пятидесяти лет…» Так, тут неинтересно. А вот дальше: «Жертв нет. В поджоге подозреваются ученики десятого класса, в интересах следствия фамилии не разглашаются…» — Сашка перевернул страницу, потом еще одну и развел руками: — И… это все, кажись, в этом номере.

— Что значит все? — поразился Игорь. — Быть такого не может!

Он и сам не знал, что рассчитывал вычитать в старых газетах — не рецепт же по уничтожению Башни, в самом деле, но эти куцые сухие строчки его совершенно не устраивали.

— Ну, по крайней мере, подозревали учеников, — виновато развел руками Сашка. — Это уже новость. Может, они во всем и виноваты?

— Точно, провели, небось, ритуал какой, — подхватил Грачев, — вот школа и сгорела, а вместо нее Башня появилась!

— Да ну, бред, — замотал головой Соколовский. — Это же сорок лет назад было. А люди пропадать только сейчас начали. И причем тут наша школа, если гимназия полностью сгорела?

— Надо дальше смотреть, — согласился Вершинский, принявшись листать другую подписку. — Вот, в следующем номере пишут уже, что следствие продолжается. И… и тоже все… — он листал страницу за страницей. — Обещают, что отстроят школу лучше прежнего, и обязательно из кирпича, чтобы пожар не повторился. Вот, пишут, что стройка началась, а виновные… А виновных не нашли, всех подозреваемых оправдали, — отличник потер переносицу. — Негусто, да.

— Полный провал, — закрыл глаза ладонью Игорь. А он так рассчитывал на этот поход в библиотеку!

— Может, посмотрим газеты за следующие года? — неуверенно предложил Генка.

— А смысл? — покачал головой Вершинский. — Надо же, такое событие — школа сгорела, а написали всего десять строчек.

— Угу, даже не выяснили, кто и зачем пожар устроил, — уныло кивнул Игорь, бросив тоскливый взгляд в окно, за которым сияло весеннее солнце.

— Почему, очень даже выяснили,— старушка-библиотекарша подошла со спины совершенно бесшумно. — Только вот в газетах не написали. А вы что, ребята, про пожар читаете?

— Да мы тут в школе… гм… журналистское расследование проводим, — нашелся Сашка. — Литературный проект, понимаете?

— То-то я смотрю, вы в старые газеты зарылись, — улыбнулась Марья Владимировна. — Только из газет многого-то не узнаете. Там, говорят, темная история была.

— Неужели?! — хором выдохнули и Соколовский, и Вершинский, жадно ловя каждое слово библиотекарши.

— Да, я тогда еще в школе училась, в той самой старой гимназии, которая сгорела, — совершенно спокойно кивнула Марья Владимировна, даже не подозревая, насколько важны ее слова для друзей. — У нас начали пропадать ребята — сначала два первоклассника, потом из третьего и, кажется, девятого класса… Прямо как сейчас, кстати, — нахмурилась библиотекарша. — Вы, мальчики, не засиживайтесь тут допоздна, а то мало ли…

— Ничего, нас же трое, вы, главное, расскажите, что там случилось! — дружно замахали руками Игорь и Сашка.

— Что случилось, до сих пор непонятно, — Марья Владимировна задумчиво прищурилась, точно вспоминая те далекие события. — Просто однажды ночью гимназия сгорела, прямо дотла выгорела. Зато на пепелище нашли всех пропавших — живых и даже более-менее здоровых, — она улыбнулась. — Вот такие чудеса в решете.

— А куда они теперь делись, эти пропавшие? — набросились на нее с вопросами друзья.

— Тише вы, тише, — засмеялась библиотекарша, — куда делись, кто ж его знает, столько времени прошло. Хотя все они после пожара уехали из Заречинска, это я точно помню, но и не удивительно — их ведь сначала обвиняли в поджоге… Правда дело быстро замяли.

Игорь и Сашка переглянулись: вот это да! Получается, история повторяется: началось все с пропавших первоклассников, потом третий и девятый классы… И у них почти то же самое, правда сперва пропали третьеклашки, но это неважно. Причем тогда все закончилось пожаром — так получается, школьники из прошлого сумели справиться с этой чертовщиной?

— Вы же, наверное, вместе с пропавшим мальчиком над темой работали? — неожиданно спросила старушка.

— Каким еще мальчиком? — Игорь непонимающе уставился на нее.

— Ну, как же, с Андреем Ладейкиным. — улыбнулась Марья Владимировна. — Он тоже интересовался сгоревшей гимназией и все про какую-то башню талдычил. Правда, о ней у нас ничего не нашлось. Такой вежливый мальчик…

— Да-да, мы вместе работали, — моментально сориентировался Соколовский, а сердце его екнуло: вот так номер! Они уже и думать забыли про бедолагу Ладейкина, а тут неожиданно всплыл его след.

— Так, может, вам записи его нужны? — библиотекарша простодушно посмотрела на друзей. — Он ведь у меня их оставил в последний раз — сказал, что завтра заберет. Вот «завтра» он и пропал. Я уж и не знаю, куда их девать — собиралась родителям отдать на днях.

— Конечно, нужны!!! — хором возопили друзья, подскочив так, будто им рецепт спасения от Башни предложили.

Невероятно! Пропавшие записи отличника-пятиклассника, о которых Вершинский говорил неделю назад, оказывается, вовсе не украдены! Они все это время спокойно лежали в библиотеке.

— А родители… — начала было Марья Владимировна, но закончить ей друзья не дали.

— Мы им лично все отнесем, — воскликнул Сашка.

Библиотекарша только кивнула, а через минуту притащила совершенно одуревшим от радости друзьям пухлую зеленую папку. Сашка заглянул в нее, перевернул пару листов и показал друзьям большой палец. Похоже, за последнюю ниточку они вытянули самый настоящий клад.

* * *

В свой штаб друзья примчались с рекордной скоростью.

— Как же мы сразу не подумали! — восклицал Вершинский, потрясая зеленой папкой. — Надо было с самого начала выяснить, что там за записи были, и куда они могли деться. Андрей же в библиотеке постоянно пропадал!

— Спокойно, парни, не стоит раньше времени веселиться, — задыхаясь, тараторил Генка, хотя было видно, что его тоже распирает радость и любопытство. — Думаете, какой-то пятиклашка раскопал что-то, чего мы не знаем?

— Вот сейчас и проверим, — кивнул Сашка, усевшись прямо на потертый коврик, папку он положил на колени так, чтобы друзьям было видно. — Хотя мне достаточно уже того, что я мельком увидел в библиотеке! Вот, для начала, — Вершинский перевернул первый лист, на котором темнел схематический рисунок: островерхая башня, заштрихованная черным, с хищным ожерельем зубцов под шпилем. У Игоря аж дыхание перехватило: он узнал эту треклятую Башню. — Судя по подписи, Андрюха зарисовал ее две недели назад, в первый же день, как увидел за окном!

— Одни художники кругом, — криво ухмыльнулся Грачев, разглядывая картинку. — Что Сталерезов, что Ладейкин… Мне бы вот даже в голову не пришло Башню малевать! Да и Игорю тоже, верно?

— Ну, я пытался ее сфотать, — смутился Соколовский. — А рисую я так себе…

— Неважно, — отмахнулся Сашка. — Главное, вот что… читаю подпись: «Черная башня. История Заречинска?» А, каково?

— И что здесь такого? — не понял Грачев.

— А то, что он сразу додумался, в какую сторону копать, — воздел палец кверху Вершинский. — Про историю нашего города подумал! И вот уже на следующей странице: «Триста лет назад. Колдовство? Князь? Башню снесли, но она вернулась?»

— Да, ловко это он, — невольно признал Генка. — Мы без подсказки не додумались…

— Так, а здесь что? — вмешался вдруг Игорь, заметив знакомую россыпь черточек и запятых.

На секунду он даже испугался, что дальше все записи будут зашифрованы, как у злополучного математика. Но нет — точками было написано всего несколько строчек, а дальше пятиклассник крупными буквами вывел: «ШИФР?»

— Видимо, он тоже пытался разгадать шифровку, — Сашка провел пальцем по столбикам цифр и букв.

— Но у него не получилось, — протянул Генка, разглядывая аккуратные записи, а потом зачитал вслух: — «Не шифр? Язык?»

— Это тоже понятно, да, — кивнул Вершинский. — Я-то сразу подумал, что это не просто шифр… А дальше интересно: «В башне нет времени. У нас есть. Когда башня у нас, в ней тоже появляется время, и все оживает?..» Как думаете, о чем это он? — посмотрел он на друзей поверх очков.

— Понятия не имею, — Соколовский до боли глаз вглядывался в аккуратные строчки, будто пытался узреть в них тайный смысл. — Ясно одно, он тоже побывал в Башне. Во сне, как и я, а, может, даже наяву.

Дальше шли страницы, изрисованные странными схемами — изломанные линии, заштрихованные овалы. Тут друзья, сколько ни бились, разобраться не смогли, а комментировать схемы пятиклассник, видимо, не счел нужным.

— Абстракционизм какой-то, — пробормотал Генка, он даже перевернул картинки вверх ногами, надеясь обнаружить разгадку.

А на следующей странице красовалась такая знакомая и многозначительная надпись, над которой Игорь уже столько времени голову ломал: «БЕЗДНА!» Под ней Ладейкин аккуратно нарисовал яму с квадратом посередине. Квадрат был заштрихован, и над ним висел знак вопроса.

— Ну, вот и до «Бездны» добрались! — сглотнул Соколовский, невольно вспомнив свои собственные столкновения с этой надписью во снах: сначала в древней книге, потом — в классе литературы, когда мел сам по себе написал это зловещее слово… — Правда Ладейкин опять ничего толком не объясняет, — пробормотал Игорь недовольно. — И вообще, пока ничего полезного в этих записях я не увидел. Расследование, конечно, он вел, но примерно так же, как мы, разве что во Всеволода кирпичами не кидался, — мрачно шутканул Соколовский.

— Спокойно, Игорь, — похлопал друга по плечу Сашка. — Дальше все серьезнее, читаю: «Должен быть помощник снаружи. Ученики?» — посмотрел он на друга многозначительным взглядом.

И тот даже заморгал:

— Неужели он учеников подозревал? Старшеклассников?

— Ученики зачеркнуты! — вмешался Грачев.

Сашка лишь кивнул и продолжил:

— «Учителя! Кто-то из них. Помощник должен поддерживать связь с Башней днем и служить проводником…»

— Ого, серьезный список! — присвистнул Грачев.

И действительно, дальше на пол-листа были выписаны столбиком все учителя, а также директор, завуч, уборщик, охранники…

— Он даже уволенного в том году трудовика не забыл! — восторженно хлопнул себя по коленям Генка.

— Это, конечно, замечательно, — хмуро кивнул Соколовский, разглядывая фамилии преподавателей, — только вот в вопросе «помощника» мы гораздо дальше продвинулись. Смотрите, в списке кроме имен ничего толком и нет.

И действительно, вычеркнуть Ладейкин успел только того самого уволенного трудовика да учительницу рисования — и правда, заподозрить милейшую Антонину Юрьевну в связи со зловещей Башней можно было только смеха ради.

— Ну, не все же сразу, — развел руками Вершинский. — Он просто по другому пути шел. Зато тут вопросики стоят, видимо, над теми, кого он подозревал больше других.

— Ага… Почти над всеми, — хмыкнул Грачев. — Над директором, завучем, охранниками, химиком, физиком, и даже над нашим маньяком-математиком вопросик. Угадал, да. И, кстати, уборщик под подозрением, ха-ха!

— Ладно, смотрим дальше, — Сашка немного смутился, как будто это его собственные записи были.

Он перевернул лист, и тут уже вскинулся сам Соколовский:

— Ребята, а вот это интересно, — откашлялся он и принялся читать: — «Помощник установил контакт Башни с нашим миром. Должен быть „якорь“. Пожар? Отрез.? Рб?»

— Что еще за «отрез.» и «рб»?! — возмутился Генка.

— Уж извини, списка сокращений тут нет, — огрызнулся Игорь и продолжил: — «Якорь — сердце! Проекция у нас? Помощник устанавливает связь?»

— То есть он хотел сказать, что этот самый помощник и организовал все? — начал догадываться Сашка.

Соколовский только кивнул:

— «Башня держится на „якоре“. Алтарь? Сердце в бездне!»

И от последних слов у Игоря внутри все сжалось: точно так он описывал свой последний сон! Багровый свет, пульсирующий из глубин Башни — сердце в бездне!

— Стоп, ребята, ничего не понимаю, — жалостно возопил Грачев. — Какой-то якорь, сердце? О чем это он?

— А, по-моему, все как раз понятно, — прищурился Сашка. — Башню в нашем мире держит «якорь». Без него она не может появляться. Этот «якорь» тут установил помощник, возможно, это алтарь или так называемое сердце… Неважно. Главное другое: если его уничтожить, то Башня исчезнет! Помните пожар в гимназии?

— Точно! — вскинулся Соколовский. — Тогда, похоже, как раз помогло, и даже «потеряшки» все нашлись!

— Опять вы за свое? — возмутился Грачев. — Никто нам школу спалить не даст!

— А я об этом и не говорю, — возразил Игорь. — Просто если якорь — это некий алтарь, то его ведь можно разбить? Или действительно сжечь, но без самой школы. Главное, понять, что это вообще такое. И еще — «сердце в бездне», кажется, я понял, о чем это он, — мальчик сглотнул. — Помните, я вам про сон свой рассказывал? Так вот, это — биение красного в глубине, под этажами… Знаете, самое настоящее сердце в бездне, — он развел руками, не зная, как еще объяснить, чтобы это не звучало глупо, напыщенно и смешно.

Но Генка и Сашка, похоже, прекрасно его поняли — они смотрели на друга внимательно и серьезно.

— Ребята, я, кажется, знаю, от чего надо плясать с этим нашим алтарем, — наконец, подал голос отличник. — Все очень просто. Странно, что мы сразу не подумали. Нужно всего лишь вспомнить, что нового у нас в школе появилось за последний год!

— Точно! Гениально, Санек, — восхитился Грачев и даже на ноги вскочил. — Ведь алтарь, чай, не пылинка! — он ожесточенно почесал в затылке. — Вроде глобус в кабинете географии поменяли? Может, это оно?

— Глобус за этот год три раза меняли, — хохотнул Вершинский. — Сначала его Витька Чернов головой разбил, потом сам географ уронил, а последний раз чернилами залили. Не везет у нас глобусам.

— Ну, и ладно, предложи что-нибудь поумнее, — насупился Генка.

А Игорь скептически пожевал губами, ему не хотелось расстраивать друзей — теория получалась такой складной, но… что, если алтарем служит какой-нибудь дурацкий стол в самом обычном классе? Стоял он там лет десять, а потом его заколдовали, активизировали или что там еще полагается делать с алтарями? И теперь он еще десять лет спокойно простоит — вот и ищи иголку в стоге сена. Или вдруг это какая-нибудь мелочевка типа плафона или черепа из кабинета биологии? И, кстати, череп всей этой истории с Башней подходит как нельзя лучше.

— А может, обыскать подсобку технички? — продолжал сыпать идеями Генка. — Там можно что угодно спрятать, место удобное — всегда бардак…

Но Игорь лишь отмахнулся:

— В подсобке точно прятать глупо — постоянно дежурные да уборщики шныряют, давно бы нашли или уперли, — одновременно с этим он усиленно соображал, где в школе может быть спрятан этот самый „якорь“.

«Или алтарь… Это слово явно неспроста прозвучало — один мелкий череп алтарем все-таки быть не может, — крутились у него в голове мучительные мысли. — Может, на чердаке посмотреть, правда, завуч следит, чтобы туда никто не ходил. Или подвал… Туда тоже никого не пускают. Если бы не ремонт, конечно…»

— Вот черт… Подвал! — чуть не закричал Игорь, озаренный неожиданной догадкой. — Как же мы сразу не додумались!

— Что подвал? — нахмурился было Генка, но тотчас ошарашено воззрился на друга: — Точно, и маньяк-Викторович туда поплелся!

— Но главное, ремонт! — снова перебил его Игорь.

Тут уже и Вершинский подскочил так резво, будто его шилом сзади ткнули:

— А ведь и правда, ремонт там начался как раз год назад, когда начали исчезать ученики, — хлопнул он себя по лбу. — Какие же мы остолопы — это ведь все на виду было!

— Именно что! — в тон ему подхватил Игорь, тоже вскочив на ноги так, что половицы чердака заскрипели. — А вместе с ремонтом началась вся эта чертовщина с Башней. Вспомните, третьеклашки примерно год назад пропали, и тогда же в подвал ходить запретили. А, значит, там хоть десяток алтарей спрятать можно!

— И фальшивая стенка — ее не забудьте! — подбросил новый аргумент Генка. — Ох, там явно их логово!

— Главное, что алтарь там, я на сто процентов уверен! — воскликнул Соколовский.

Минут десять наверно друзья обсуждали это неожиданное открытие, потом заново вспоминали сегодняшнее подвальное приключение и сетовали, что не удалось исследовать тот темный коридор.

Генка предложил было уже сегодня двинуться на поиски алтаря:

— Я могу даже домой забежать — слить у отца немного бензина и молоток взять.

— Это ты здорово придумал, — прыснул Игорь. — Вечер уже, не заметил? Кто нас сейчас в школу пустит, да еще и с молотком и бензином!

— И что ты предлагаешь? — возмутился Генка. — Днем нам туда не пройти…

— Ерунда, — нахмурился Вершинский. — Сегодня подготовимся к операции, а завтра выберем время. К тому же, ночью в подвал лезть вдвойне опасно, — добавил он, заметив, что Генка собирается возразить, — ведь после полуночи на месте школы появляется Башня, забыл уже?

Тот недовольно засопел, однако спорить не стал — последний аргумент его явно убедил. Так что друзья решили сейчас двинуться к Сашке. К тому же, время действительно было позднее — на улице уже смеркалось.

* * *

Проснулся Игорь от непонятного шума — словно ветка заскребла по стеклу.

— Что за ерунда, — буркнул он, силясь понять, то ли слышал это наяву, то ли ему приснилось.

В доме стояла густая тишина — все-таки особняк в этом плане выгодно отличался от многоэтажки — там все время то гитара бренчит, то мебель сверху роняют, то соседи шумят и топают. Здесь же только половица изредка заскрипит, да машина снаружи проедет, и снова воцарится безмолвие…

Игорь приподнялся на локте, вглядываясь в ночную темень, однако все было тихо, лишь из зала доносилось приглушенное тиканье больших часов с кукушкой — семейной реликвии Вершинских. В углу на диване посапывал Грачев, изредка ворочаясь и бормоча что-то во сне.

«Наверное, приснилось», — решил Соколовский, выждав несколько минут. Глаза его слипались. Он бросил сонный взгляд в окно — меж черных силуэтов деревьев ярко светила полная луна.

Игорь снова лег было на подушку, как вдруг откуда-то снаружи, кажется, из сада вновь раздался тихий, едва слышный скрип, и следом отчетливый треск, как будто кто на ветку наступил!

— Это еще что такое! — Соколовский резко сел в кровати, сон как рукой сняло. — Эй, Геныч, слышишь? — шепнул он во тьму, откуда посапывал его друг.

Грачев в ответ что-то пробормотал и перевернулся на другой бок.

Игорь целую минуту боролся с желанием разбудить друга, но решил пока не пороть горячку.

«Не хватало еще от малейшего шума вздрагивать!» — пытался он успокоиться, хотя мурашки уже вовсю забегали у него по коже.

Честно говоря, сейчас он предпочел бы оказаться у себя дома, на восьмом этаже, где в комнате рядом спят родители, а сверху и снизу — соседи, которые в случае чего и полицию вызовут, и на помощь придут. Тут, конечно, дрых Генка, а в соседней спальне Сашка, но как они могли защитить друга в серьезной заварушке?

— Так, спокойно! — сам себе приказал Соколовский, поднявшись с кровати. Стоять босыми ногами на гладком паркете было холодно и неуютно. Мальчик поежился: — Надо проверить… — договорить он не успел — словно в ответ на его слова снаружи вновь раздался треск, причем гораздо громче и ближе! Кто-то явно бродил по саду, то и дело наступая на сухие ветки и листья.

— Все, с меня хватит, — неожиданно разозлился Соколовский.

Он подлетел к дивану, на котором блаженно сопел Грачев, и принялся расталкивать друга.

— Ну, что еще… — осоловело захлопал глазами тот. — Игорь? Ты чего?

— Там в саду странное… — прошипел Соколовский. — Как будто кто-то ходит.

— Кто еще ходит? — уже более осмысленно спросил Грачев. Он зябко поежился, натянув одеяло до подбородка. — Тебе не приснилось?

— Сам послушай, — вцепился в него Игорь, — там что-то хрустит. — Может, конечно, ерунда, но я подумал, что мало ли…

— Конечно ерунда, — широко зевнул Генка, не дослушав. — Блин, мне такой сон снился, как будто на днюху машину подарили…

— Да плевать на сон! — шепотом возмутился Игорь. — Как будто не знаешь, что у нас творится… Надо проверить! — затеребил он друга.

— Ну, давай проверим, — раздраженно буркнул Генка и вылез из постели, зашлепав к окну.

— Эй, ты чего, — забеспокоился Соколовский, бросившись следом. — А вдруг там… какой-нибудь Сталерезов? — тут сердце его испуганно екнуло — а ведь математик и впрямь мог к ним заявиться! Еще и из взрослых никого нет…

— Ага, Сталерезов после ночи в полиции? Может, это родичи Сашки вернулись, вот и шумят, — фыркнул Генка и, не долго думая, распахнул окно, высунувшись наружу чуть ли не по пояс: — Бр-р, ну и холодрыга!.. Так где тут твои звуки?

В комнате тотчас стало прохладно, по ногам дохнуло сквозняком.

И Соколовский тоже подошел к окну, ругая себя за трусость — и правда, чего он так перепугался-то? Вдруг действительно сашкины предки или вообще какой-нибудь бездомный кот шныряет?

В лунном свете сад выглядел странно, как будто пейзаж с другой планеты, но вместе с тем удивительно красиво: яблони темнели бесформенными кустами, пропуская бледные полосы лунного света, каменная дорожка серебрилась бугристой плиткой, словно застывшая рябь воды, а в угольно-черном небе гирляндой сияла россыпь звезд.

— Ага, вот! — вдруг вскинулся Генка так, что Соколовский чуть не выпал из окна со страху — заглядевшись на ночной пейзаж, он даже подзабыл о потусторонних звуках. А со стороны забора вновь отчетливо скрипнуло и стукнуло, будто дверца хлопнула. — Так ты этого испугался, что ли? — невольно прыснул Грачев. — Это же просто калитка. От ветра качается туда-сюда.

Игорь уставился в дальний конец сада — действительно, деревянная калитка, то и дело отворялась под порывами ветра, издавая противный скрип.

— Вот и делов-то, — хлопнул друга по плечу Грачев. — Зря будил только…

— Тихо! — вдруг шикнул Игорь и даже присел под подоконником, осторожно выглядывая в сад, словно солдат из окопа.

— Что такое? — Генка тоже машинально пригнулся.

А Игорь, едва соображая от страха, кивнул в сторону дорожки:

— Там, у поворота… кто-то стоит, — прошелестел он, вглядываясь в странный веретенообразный силуэт. Поначалу ему показалось, что это дерево какое, или даже тень. Пока он не разобрался, что неизвестный стоял… прямо на бугристой дорожке, поблескивающей в свете луны, и в этом молочном сиянии темная фигура вырисовывалась особенно четко. Как же страшно было сейчас Игорю!

— Капюшон! — вдруг охнул сбоку Грачев и до боли вцепился в плечо другу.

— Какой еще капюшон… — начал было Соколовский шепотом и вздрогнул, только сейчас разглядев бесформенный силуэт: над широкими округлыми плечами страшного незнакомца высился остроконечный колпак!

— Назад… скорее! — шепотом заорал Генка, вцепившись другу в рукав.

В ту же секунду остроконечная тень вдруг шевельнулась, точно заслышав лихорадочный шепот, и скользнула куда-то за деревья.

— Вот черт! — заорал уже и Соколовский.

Друзья с грохотом захлопнули окно, как только рама не вылетела! А следом где-то в коридоре послышались торопливые шаги.

И Игоря затрясло, точно на морозе:

— Это он! Он идет сюда… Быстрей к Сашке… На помощь… скорее! — завопил он, точно в горячечном бреду, а следом подключился и Генка, метнувшись снова к окну.

— Если он в коридоре, то нужно бежать в сад! — завопил он, задергав шпингалеты. А шаги приближались…

Непонятно, чем бы все закончилось — может, они попросту высадили бы стекло, если б дверь не распахнулась, и внутрь не ввалился сам Сашка Вершинский с фонариком в руках — растрепанный со сна и очень сердитый.

— Вы что, ошалели среди ночи греметь… — начал было он недовольно, но договорить не успел, потому что Игорь с Генкой буквально кубарем скатились с подоконника, бросившись к другу.

— Ох, Сашка, там… за окном… — глотая слова, зачастили они наперебой.

Наверно из этих бессвязных обрывков мало что можно было понять, потому что Вершинский не выдержал, взмахнув рукой:

— Так, стоп! Давайте по порядку и помедленнее, кто и где за окном.

И Игорь, кое-как совладав с волнением, зачастил:

— В саду! Кто-то бродил в твоем саду!

— И, похоже, это тот самый капюшон, — поддакнул Генка, то и дело оглядываясь, точно опасался, что страшный тип вот-вот вломится к ним через окно. При этом он на ходу запрыгивал в штаны и футболку, так что пару раз чуть не сверзился на пол. — А потом он спрятался за деревьями!

— Вот ведь чертовщина, — плюнул Вершинский, тоже бросившись одеваться. — Ладно, парни, спокойно, что-нибудь придумаем! — бормотал он на ходу.

— Надо было вчера с этим чертовым алтарем разобраться, — простонал Игорь. Как же он корил себя за малодушие! И ведь Генка предлагал вечером пробраться в подвал, но они с Сашкой… Что и говорить, вчера ему хотелось оттянуть мероприятие с подвалом на потом. — А сейчас, небось, поздно уже, — буквально проскрипел он, чувствуя, как горло его сжимается от страха. — Вдруг Капюшон уже в доме?

— Если что, полицию вызовем, — решительно отмахнулся Вершинский, нацепив очки на переносицу — в них он явно чувствовал себя увереннее. — А пока надо свет везде включить. Пусть видит, что мы не спим!

Друзья бросились по комнатам, щелкая выключателями и проверяя окна. Под ярким электрическим светом сердце Игоря немного успокоилось — он даже рубашку накинул и влез, наконец, в брюки. Правда теперь из-за света не было видно, что творится за окнами в саду, так что друзьям пришлось задернуть занавески и шторы.

— Так, спокойно! — вновь повторил Сашка, когда запыхавшаяся троица собралась в зале. — Ребят, может, вам все-таки показалось?

— Обоим сразу? — перебил его Соколовский, а Грачев энергично замотал головой — какое уж там «показалось»!

— Тогда… тогда надо взять ножи на кухне, — голос у Вершинского дрогнул. — И держим телефоны под рукой!

— Черт, а я свой оставил в спальне, — начал было Грачев и неожиданно осекся. — Р-ребята, — заикаясь, начал он, — т-там за з-занавеской… Что это там такое?! — уставился он в окно за спинами Игоря и Сашки с таким ужасом, будто привидение увидел. Соколовский с Вершинским машинально обернулись.

Занавески были задернуты, но между ними оставалась темная щель, и в этом проеме, из темноты ночного сада за стеклом явственно белело что-то округлое, так похожее на основание… огромного яйца!

— Это о-он! — взвыл Игорь, отшатнувшись так, что налетел спиной на стеллаж с книгами, и талмуды градом посыпались ему на голову. А Вершинский, стиснув зубы, бросился к окну.

— Нет, Саня, стой! — заорал Игорь, пытаясь его остановить. — Не надо! — он бросился вслед отличнику, но было поздно.

Сашка рывком раздернул шторы и… завопил дурным голосом, отскочив в сторону. И было от чего: прильнув к стеклу, прямо на них черными провалами глаз смотрела страшная восковая маска! Монстр из Башни! Тварь почти прилипла к окну, разглядывая друзей так, будто выбирала из них наиболее «вкусного».

— А-а-а-а!!! — взвыл Генка, бросившись в коридор, по пути он споткнулся о табуретку, опрокинул стол с бумагами Ладейкина, но даже не оглянулся.

Сашка вторил ему дурным голосом, на четвереньках отползая от окна — встреча со сверхъестественным подействовала на него очень скверно.

А Игорь, словно загипнотизированный, смотрел на монстра… монстра из своего сна, из Башни! Который пришел за ним, мальчик ни на секунду в этом не сомневался. Он был в таком ужасе и шоке от этого ожившего кошмара, что даже сбежать не попытался, хотя внутри у него все так и вопило о том, что нужно спасаться бегством… Но Игорь все так же в полной прострации глядел в угольно черные провалы глаз страшного монстра.

Почему-то Соколовский только сейчас заметил, что у твари совсем не было белков глаз — все занимал один огромный зрачок, будто два уголька на белой маске... И кожа не была идеально ровной: там, где полагалось быть носу и рту, виднелись лишь темные впадины.

Краем уха он слышал подвывания Вершинского, тот полз из комнаты, прикрывая лицо руками. Где-то в глубине особняка завопил Генка, и следом стены содрогнулись от громогласного звона и грохота бьющегося стекла: похоже, он опрокинул посудный шкаф.

А из-за окна вдруг послышался такой знакомый и кошмарный шепот, который Игорь уже слышал — в своем первом сне, в Башне! Бесконечная скороговорка из шипящих и свистящих звуков, которая зазвучала, казалось, прямо в голове.

И мальчика обуял дикий ужас. Оживший кошмар буквально сковал его по рукам и ногам. Все повторялось как во сне! И сейчас… сейчас пластиковые защелки сами собой поползут из пазов, потом окно распахнется и…

— Игорь, беги! — взвыл где-то рядом Вершинский. — Спасайся!

И этот вопль точно выдернул Соколовского из страшного оцепенения — он вздрогнул, моментально отведя взгляд от жуткой образины, и каким-то приставным механическим шагом вывалился в коридор. Он был уверен, что сейчас рухнет без сил, и тогда его настигнет безликая тварь, но нет — шаг за шагом он добрался до двери.

— Сюда! — откуда-то сзади вынырнул Сашка и, схватив его за руку, потащил в сторону кухни. Навстречу им выскочил Генка: в одной руке он сжимал кочергу, в другой — столовый топорик для рубки мяса. Правда, он так дрожал, что, наверное, просто не смог бы попасть в цель.

— Надо забаррикадироваться! — заорал он, буквально втянув друзей в кухню, потом с грохотом захлопнул дверь и задвинул ее громоздким буфетом с посудой, дальше последовала тумба и этажерка с узорчатыми чашками и кофейником. Только после этого друзья сумели перевести дух. Но сердце у Соколовского грохотало так, что ушам было больно. А Генка с Сашкой замерли, прильнув к двери: в особняке снова повисла гнетущая тишина, нарушаемая лишь тиканьем часов где-то в глубине дома.

* * *

— …Почему он на нас не напал? — бледный, с мешками под глазами Генка осматривал то самое злополучное окно, откуда к ним заглянула восковая маска. Но сейчас сад снаружи выглядел совершенно невинно: утреннее солнце только-только выползло из-за горизонта, окрасив небо розовым.

— Может, баррикады испугался? — мрачно предположил Вершинский. Он бродил по дому с веником и совком, собирая осколки посуды. Мало того, что Генка опрокинул посудный шкаф на кухне, так еще и две вазы в зале умудрился расколотить. Или это Игорь с Сашкой уронили, когда улепетывали в коридор? Честно говоря, после прошедшей ночи в голове у Соколовского творился такой хаос, что он наверно даже под угрозой расстрела сейчас не вспомнил бы подробности.

— Да, конечно, — мрачно хмыкнул Грачев, — к другим он в окно пятого этажа залезал, а у нас серванта с этажеркой испугался?

— Мне кажется, его отпугнуло то, что я был не один, — разлепил губы Соколовский. Он до сих пор еще не отошел от пережитого ужаса — и вообще непонятно, можно ли отойти после такого, успокоиться и продолжить жить обычной жизнью!

«Безликий гад явно приходил за мной, и это невероятное везение, что у него ничего не получилось», — мелькнуло у Игоря в голове.

— В любом случае тянуть больше нельзя, — проворчал Вершинский, отставив, наконец, веник в сторону. — Мы обязаны сегодня закончить это дело, потому что в следующую ночь…

— Эта тварь уже так просто не уйдет, — мрачно закончил за него Игорь.

— Тогда бежим ко мне, — заторопил их Грачев — из троицы друзей он один сейчас был решителен и собран, как будто и не видел то жуткое потустороннее существо. — Надо молоток взять и бензин. А потом в школу…

Дата добавления: 2015-08-05