Глава 8. В Башне

В школу друзья проскользнули без проблем. Игорь боялся, что их остановит охрана — попробуй тогда объясни, зачем им бутыль бензина и молоток. Но нет, охранники лишь проводили троицу хмурыми взглядами.

Соколовский невольно покосился на стенд с фотографиями у поста — теперь, помимо пропавших третьеклашек, здесь висели портреты Андрея Ладейкина и Витьки Чернова.

«А если сегодня не справимся с Башней, то они повесят и мое фото», — мелькнула у Игоря пугающая мысль.

Крадучись и оглядываясь словно преступники какие, друзья пробрались к подвалу. А вот дальше возникли непредвиденные сложности.

— И что нам теперь делать? — шепотом вопросил Генка, подергав большой амбарный замок, который торчал теперь на подвальной двери. — Надо же так проколоться!

— Угу, Всеволод времени зря не теряет, — шумно выдохнул Сашка, помассировав глаза — явно сказывалась бессонная ночь. — Может, отмычки какие достать? Хотя я их только в фильмах и видел…

— Какие отмычки, ты не заболел? — сердито отозвался Игорь — похоже, Вершинский после ночной беготни соображал даже хуже их с Генкой. — Ты бы еще взорвать дверь предложил, право слово!

— Ну, так сам что-нибудь придумай, — обиделся тот.

— А, может, выкрасть ключ? — вмешался Грачев. — Зайдем к завучу, вы его отвлечете, а я …

— Еще чего, снова стремянку ронять? — моментально вскинулся отличник, генкины слова его, похоже, даже встряхнули немного. — Что у тебя за замашки такие криминальные? Мало нам истории с ворованной тетрадкой? Этак нас точно из школы выставят!

— Ну, тогда нам ничего не остается, кроме как... — вдруг оскалился Генка, потом оглянулся по сторонам и вытащил из рюкзака молоток.

— Эй, Геныч, ты чего… — начал было Игорь, но было поздно.

Грачев изо всех сил вдарил молотком по замку, потом еще и еще раз... Раздался звон — это лопнула металлическая дужка.

— Ты что, спятил? — шепотом заорал Вершинский. — Это же… это же настоящее преступление!

— Ага, преступление века, — передразнил его Генка. — Ничего, во взломе нас уже обвиняли. Теперь, если что, хоть за дело достанется! А теперь вперед! — буквально втолкнул он растерянных друзей внутрь.

Сам он достал увесистый фонарь, и полумрак подвала разрезал конус яркого света. Сашка с Игорем лишь переглянулись, поспешив вслед за Генкой — похоже, тот окончательно взял командование в свои руки.

«И это даже неплохо», — поймал себя на неожиданной мысли Соколовский. Он бы сейчас точно не смог так шпарить с молотком наперевес, да еще друзей подбадривать.

— Ну же, Игорек, Санька, что вы все как неживые! — торопил их Грачев, скользя лучом фонаря по стенам.

Дверь они за собой все-таки прикрыли — незаметность сейчас была даже важнее безопасности.

«Только бы найти этот алтарь, только бы найти… — молился про себя Соколовский, аккуратно обходя знакомую гору щебня. — Если его тут не будет…»

Что тогда — даже думать не хотелось, особенно после страшной ночи с безликим монстром за окном.

Со вчерашнего дня здесь ничего не изменилось: все тот же полумрак, мешки с цементом, горы кирпича и щебня…

Игорь поморщился — уши снова странно заложило, будто он нырнул в воду.

— А стена опять закрыта! — вдруг громким шепотом объявил Генка, остановившись.

И в самом деле: луч фонаря ощупывал фальшивую стену — пенопласт снова вернулся на место! Под светом фонаря было отчетливо видно, что он лишь раскрашен под кирпич. И у Соколовского аж сердце запрыгало: преступник опять был здесь! Причем явно со своим ключом, иначе не запер бы замок снаружи!

— Не нравится мне это, — сглотнул Вершинский, точно уловив мысли друга. — Кто-то опять сюда заходил. Но ведь Всеволод Иванович запер дверь и даже замок повесил… Неужели математик стащил ключи?

Игорь нервно сглотнул, заозиравшись по сторонам. Думать о том, что где-то здесь может прятаться маньяк-Сталерезов, совсем не хотелось.

— Даже если и стащил, — отозвался Генка, — задний ход давать уже поздно! — не дожидаясь ответа друзей, он решительно откинул в сторону шелестящий кусок пенопласта и шагнул в сумрачный проем.

— Так, здесь направо, — гундосил Грачев из темноты. — А тут поворот и…

Продолжать он не стал — друзья и сами отлично помнили, как здесь их вчера остановил, а, точнее, подловил завуч. К счастью, сейчас в коридоре было пусто и темно: тусклый свет подвальных окошек сюда уже не попадал, так что выручал только генкин фонарь.

— Ох, и жутко здесь, — пробормотал Сашка, оглядываясь.

И действительно, этот коридор не слишком-то походил на обычный школьный подвал: неровные стены, выложенные грубым камнем, низкий потолок и… странное углубление посреди зала, похожее на чашу.

— Что это такое, интересно? — Игорь напрягал зрение, пытаясь обнаружить хоть что-нибудь похожее на алтарь, но кроме строительного хлама и мусора вокруг больше ничего не было. — Неужели все эти катакомбы у нас под школой? — невольно подивился он широкому мрачному коридору.

— Ничего подобного, — отозвался Генка, то и дело оборачиваясь. — В нашем старом добром подвале такого точно не было! Уж я-то здесь все вдоль и поперек обшарил, так что… О, сюда, посмотрите, — луч света запрыгал, высветив темный проем в дальнем углу. — Тут еще какой-то ход!

— Неужели нам туда?! — чуть не застонал Соколовский.

При виде смоляной черноты нового проема, его охватывала дрожь, как будто им предстояло лезть в пасть какому-то монстру…

«А ведь действительно к монстру», — мелькнуло у Игоря в голове, он чувствовал, как по спине его струится пот, и если бы не жуткая безликая тварь, он бы точно дал задний ход — предложил бы перенести это мероприятие на завтра или даже послезавтра… Но стоило ему лишь вспомнить белесую маску с черными углями глаз — и все сомнения отпадали сами собой.

А друзья уже продвигались дальше. Странный провал в стене переходил в узкий лаз, похоже, выкопанный прямо в земле. Стены здесь были песчаные и при любом прикосновении начинали осыпаться.

— Как бы нас не завалило, — задышал Вершинский, то и дело задевая плечом стену, а Игорь почувствовал, что на голову ему посыпался песок и даже несколько комьев земли.

— Осторожнее надо, ребята, — прошептал он, обливаясь п о том. Никогда прежде ему не было так страшно, и не только из-за Башни — ведь их здесь действительно могло завалить!

«Или ход начнет разветвляться…» — ввинтилась новая страшилка в голову.

— Плохо мы подготовились, — прошелестел рядом Сашка, прикрывая голову. —Надо было бечевки захватить — вдруг здесь настоящий лабиринт?

— Да ну, какой еще лабиринт! — вполголоса отозвался Грачев и посветил по сторонам — никаких боковых коридоров вроде не намечалось, а потом устремил луч фонарика наверх: потолок здесь подпирали толстые деревянные балки, так что у Игоря немного отлегло от сердца.

— А ведь мы, наверное, уже и не под школой вовсе, — послышался голос Вершинского. — Сколько мы тут уже бродим!

— Не, похоже, здесь какой-то дурацкий спиральный коридор, — пробормотал Игорь, с трудом протискиваясь в очередной закоулок. Местами ход сужался так, что им приходилось по одному пробираться, и мальчика снова начало потряхивать: а ну, как проход совсем сузится — что тогда?.. — Я поворотов десять насчитал — такое ощущение, что мы по кругу ходим!

— Думаешь, закольцованный коридор? — забеспокоился Генка. Он даже остановился, посветив фонарем в лицо Соколовскому.

— Да не, вроде не похоже, — Игорь зажмурился от яркого света. — Просто коридор все время поворачивает в одну сторону… Такое ощущение, что по спирали идем. Наверно мы к центру приближаемся.

Некоторое время друзья пробирались в полной тишине, благо, хоть фонарик был мощный, иначе туго бы им пришлось.

— Интересно, сколько сейчас времени, — не выдержал затянувшегося молчания Игорь. — Нам бы успеть часов до трех-четырех.

И Генка, шедший впереди, закопался в карманах.

— Верная мысль, сейчас проверим, — забормотал он, щелкнув мобильником, и охнул: — Ребята-а, девятнадцать-тридцать три. Вот черт! — он даже остановился, в полном шоке повернувшись к друзьям.

— Как девятнадцать? Полвосьмого уже? — вытаращился на него Вершинский. — Мы же от силы два часа тут ходим, сейчас только обед должен быть! — он захлопал себя по карманам в поисках сотового.

— И правда… — прошептал Игорь, подскочив к другу: на экране смартфона высветился круглый циферблат с часовой стрелкой между «7» и «8».

— Как? Как же это? — глотая воздух, словно рыба на берегу, выдавил Генка. — Мы тут уже восемь часов?!

— Ох, ребята, это все Башня! — сглотнул Игорь, чувствуя, что его начинает бить крупная дрожь. — Это всё она, я уверен. И вчера то же самое было: это не мы счет времени потеряли, это Башня его ускорила!

— И что же теперь делать? — Сашка аж за голову схватился. — Сейчас уже вечер. А, значит, еще чуть-чуть и…

— И Башня заменит школу! — прорычал Соколовский и даже зубы стиснул, чтобы не слышать, как они стучат от страха. — Вперед, быстрее! Назад все равно не успеть! — он бросился дальше по коридору, обогнав Грачева, который размахивал фонарем, словно дубинкой — луч света метался по стенам и земляному полу.

Теперь Игорь буквально кожей ощущал, что в подземелье и впрямь творится неладное: вроде они и торопились изо всех сил, но краем сознания он чувствовал себя, словно в замедленной киноленте. И воздух вокруг вдруг показался чем-то вроде густого киселя, как будто они под водой продвигались! Ох, не просто так закладывало уши, когда они ходили сюда!

А еще… Сначала Игорь решил, что ему показалось, но нет — из-за очередного поворота явственно полыхнуло алым! Багряные отблески скользнули по земляным стенам и тотчас же погасли. Но этого было более чем достаточно!

— Мы совсем рядом! — задышал Генка, который тоже все отлично понимал.

— Еще чуть-чуть… — начал было Вершинский, ускорив шаг, но тотчас же осекся.

— Стоять! — яростный окрик за спиной буквально хлестнул друзей, заставив их застыть на месте. — Идиоты, вы не представляете куда полезли!

— Сталерезов! — севшим голосом выдохнул Грачев.

Да, это был голос математика-маньяка, Сергея Викторовича Сталерезова — вне всяких сомнений!

И друзья, не сговариваясь, бросились вперед очертя голову — деваться все равно было некуда. Пол под ногами дрожал и трясся, со стен сыпались комья земли и песок, а в спину им летели разъяренные крики обезумевшего учителя. Но они даже слов не разбирали — хватало того, что вопли приближались с каждой секундой. Математик мчался за ними во весь опор!

— Быстрее! — взвыл Игорь. — Сейчас… Или все пропало!

Вершинский и Грачев на слова уже не разменивались — судя по гулкому топоту, они почти не отставали. Свет фонаря взбесившимся прожектором мелькал туда-сюда.

Игорь впечатался плечом в стену очередного поворота, резко свернул за угол и… застыл, разинув рот. Прямо перед ним открывался сумрачный зал, посреди которого алым багрянцем переливался здоровенный камень величиной с хороший арбуз! Больше тут ничего не было.

Словно почувствовав взгляд, камень яростно полыхнул алым, и Игорь вскрикнул, зажмурившись. Сияние ослепляло до боли глаз!

В эту секунду сзади раздался ужасный грохот — похоже, это Генка с Сашкой столкнулись в узком проеме. А в следующее мгновение к ногам Соколовского шлепнулся молоток — Грачев выпустил его из рук, с воплем растянувшись на земле. Раздался звон и резко пахнуло бензином — похоже, это генкина бутыль разбилась.

Багровое сияние спало, и Игорь словно под гипнозом поднял молоток и шагнул вперед.

«Это алтарь… Алтарь!» — пульсом билось у него голове. Живой огонь, бушующий внутри кристалла, вытеснил все остальные мысли. Это было прекрасно и страшно одновременно.

— Стоять! Наза-а-ад!!! — оглушительный рев послышался совсем рядом.

Генка заорал в страхе, следом взвыл Вершинский.

Но Игорь даже не оглянулся — он сейчас ничего не видел кроме огромного кристалла, злобно полыхающего в багряных сумерках. Стиснув рукоять молотка, он бросился вперед…

И тотчас снова вспыхнуло багровое сияние. Игорь вскрикнул, почувствовав, как почва вдруг затряслась у него под ногами, откуда-то снизу послышался нарастающий гул. А вокруг все поплыло и задрожало, словно марево затопило подземную залу. Сверху раздался пронзительный звон, точно разом забили сотни колоколов.

Игорь взмахнул молотком, но было поздно: полыхающий алтарь будто уплывал от него в туман, яростно пульсируя, а движение его руки совсем замедлилось, словно воздух вокруг и в самом деле загустел, превратившись в кисель. И теперь он это чувствовал не только краем сознания!

— И-и-иго-о-орь! — странно растянутый голос Генки послышался словно издалека. — О-о-он ту-у-ут! Беги-и-и!..

Топот маньяка-математика за спиной нарастал лавиной и грохотал так, будто за Соколовским мчался какой-то каменный гигант.

— Стоя-я-ять! — взревел Сергей Викторович. — Наза-а-ад!!!

Но было поздно. Туман сгустился вокруг белым коконом, так что Игорь не видел ничего, кроме алой пульсации где-то вдалеке и белесой пелены перед глазами. Все звуки сначала стали тише, как будто динамик заткнули подушкой, а потом и вовсе смолкли, смялись, растворились в пустоте.

А через секунду земля ушла у Игоря из-под ног, его швырнуло куда-то в сторону. Он попытался заорать, но не услышал ни звука. На него навалилась тьма и безмолвие.

* * *

На мгновение Игорю показалось, что он застрянет навечно в этой тишине и пустоте. Но не успел он даже ужаснуться этой перспективе, как его отбросило в другую сторону, он ударился плечом обо что-то твердое и кубарем покатился по полу, пару раз пребольно стукнувшись головой…

— Ох, черт, — простонал Соколовский, чувствуя, себя так, будто пару ребер сломал, зато голос свой он слышал отлично, что не могло не радовать. Он наобум несколько раз взмахнул молотком, который так и не выпустил из рук. Но, похоже, алтарь был теперь вне досягаемости.

Туман исчез, хотя перед глазами все еще мелькали цветные круги и точки, так что Игорь не сразу разглядел, где оказался. А когда разглядел…

— Снова в Башне, — выдохнул он, с ужасом озираясь по сторонам. Это был тот самый «класс» сгоревшей гимназии, в котором он очутился в самом первом своем сне, на уроке химии: пустые громоздкие парты, каменные стены, слой пыли на полу, а на столе у кафедры — открытая книга…

Ощущение было абсолютно нереальное: он ведь уже бывал здесь, но тогда это был страшный сон. А теперь… теперь он оказался тут по-настоящему! И это чувствовалось, ощущалось каждой клеточкой тела! Каменный пол был холодным и гулким, если по нему стукнуть каблуком, пыль, когда он двинулся в сторону кафедры, облачками взлетела в воздух, и мальчик, не удержавшись, чихнул. А из-под двери (через нее во сне вломился безликий монстр!) явственно тянуло сквозняком.

А еще…

— Это же мои следы! — сдавленно прошептал Игорь, в ужасе уставившись на цепочку рифленых отпечатков на пыльном полу. Да! Здесь он ходил, а тут пытался запереть дверь… А вот и окровавленная пятерня отпечаталась: когда он упал, рванувшись от безликой твари, то в кровь содрал ладони… во сне! Но сейчас-то он не во сне, а следы, получается, остались! Значит, если бы тогда его поймали…

«Стоп! Главное, чтобы меня сейчас не поймали, — постарался собраться с мыслями Соколовский, вслушиваясь в напряженную тишину. — О снах потом буду думать. Что же делать?! Я ведь не разбил алтарь…»

Игорь застонал от отчаяния: все случилось даже хуже, чем он мог предположить. Уж лучше бы они вообще сегодня не тащились в подвал! Как-нибудь бы ночь пересидели. А теперь… теперь он, получается, сам по собственной воле попал в это проклятое место!

Его снова охватило отчаяние, да такое сильное, что он не сразу заметил, как посреди пыльного зала начал проступать белесый туман — прямо как перед перемещением сюда, а следом послышались непонятные растянутые вопли. Но тут уж Игорь тормозить не стал — это явно был спятивший математик! И с секунды на секунду он окажется здесь со своим тесаком из портфеля, а что будет тогда…

Мальчик даже додумывать не стал. Он бросился к двери, чуть не выбив ее плечом, и вылетел в пустынный, мрачный коридор — дожидаться, пока маньяк полностью окажется в Башне, он не собирался.

«Быстрее, быстрее… Еще быстрее!» — галопом неслись лихорадочные мысли в голове у Игоря. От страха у него сводило ноги, но он не останавливался.

Башня изнутри была точь-в-точь как во сне: черные стены, низкие потолки и коридор, петляющий вниз по спирали…

«Может, у меня получится разбить алтарь с этой стороны? — вдруг молнией вспыхнула обнадеживающая мысль. Игорь только сейчас заметил, что молоток до сих пор был у него в руках — он как вцепился в его рукоятку, так и не выпустил. — Главное найти его! Только бы найти…»

Соколовский мчался что было сил. Из своего сна он помнил, что багровое сияние исходило снизу, из подвалов Башни, а между заброшенным классом и подземельями тянулись десятки, а, может, и сотни этажей!

На одном из поворотов Игорь лишь чудом не врезался в массивную колонну, дернулся в сторону и остановился, чтобы немного перевести дух. Ноги гудели, воздух обжигал легкие, сил уже практически не было. А он даже понятия не имел, на какой высоте сейчас находится — все вокруг было совершенно одинаковым на каждом ярусе: запертые двери, черный камень стен, колонны и коридор, по спирали идущий вниз.

— Так, спокойно, спуск явно ведет в подземелья… — попытался было приободриться Соколовский, но тотчас умолк: откуда-то сверху раздался гулкий топот — пока едва слышный, но явно приближающийся! Математик, похоже, времени зря не терял!

Игорь, чертыхнувшись, тут же припустил дальше — от страха у него словно второе дыхание открылось, хотя в глубине души он чувствовал, что надолго его не хватит.

«Надо где-то спрятаться, иначе этот псих меня точно догонит!» — мелькнула отчаянная мысль.

Топот за спиной нарастал с каждой минутой, и тут Соколовскому, наконец-то, повезло: очередной поворот вывел его в просторный зал с высоченным куполом. Узкие окна были занавешены багровыми шторами, а посреди зала возвышался настоящий каменный трон! Со стен строго смотрели портреты суровых бородачей — от них тянуло древностью и угрозой. А по обеим сторонам зала темнели массивные двери, по три с каждой стороны. Рядом возвышались громоздкие бронзовые канделябры.

— Это уже кое-что, — пробормотал Игорь, заметавшись по залу, — здесь можно спрятаться или хотя бы сбить Сталерезова со следа.

Мальчик бросился к одной из дверей справа, но за ней оказалась лишь тесная каморка, доверху забитая огромными ящиками, обмотанными ржавыми цепями. Следующая створка вела, похоже, в спальню: темная глыба кровати с самым настоящим балдахином, серые гобелены, пыльный ковер… Но не прятаться же под кроватью, в самом деле? К тому же, здесь было так пыльно, что Соколовский оглушительно чихнул

— Долго тут не проторчишь, — шмыгнул он носом.

Зато за третьей дверью обнаружился вполне себе подходящий зал: огромный, заставленный по периметру статуями из мрамора и, кажется, гранита. По виду — все те же бородачи с портретов. В дальнем конце зала виднелось окно, правда, тоже занавешенное, так что в помещении царил не просто полумрак, а почти кромешная темнота. Остальные двери проверять было некогда, так что Игорь затаился за статуей одного из «гигантов» в дальнем углу, он даже на корточки присел, уставившись на дверь.

Пару минут, наверно, он так сидел, в полной тишине, лишь сердце его грохотало в груди, да в ноги начали впиваться мелкие иголочки. Игорь поморщился, осторожно поднявшись на ноги, однако в то же мгновение снаружи явственно загрохотали кованые сапоги.

— Вот черт! — охнул Соколовский, вновь метнувшись за статую.

А гулкие шаги неожиданно стихли: как будто математик в нерешительности остановился перед этими шестью дверьми.

«Только бы он зашел куда-нибудь в другую комнату… — промелькнуло в голове у Игоря. Он намертво вцепился в рукоять молотка. — Или пусть бы решил, что я побежал дальше, тогда можно будет его перехитрить…»

— И где же этот паршивец? — вдруг отчетливо послышалось из-за двери.

Игорь вздрогнул — Сергей Викторович был совсем рядом! Как математик так быстро вычислил его?

Однако обдумать это Соколовскому не удалось — откуда-то сзади послышался явственный шорох и скрип. Соколовский резко обернулся и чуть не заорал: у стены, рядом с занавешенным окном, шевелилась громоздкая темная куча, и мальчик буквально окаменел от страха.

А бесформенная глыба, точно почуяв на себе его взгляд, вдруг резко выпрямилась, превратившись в высокую темную фигуру, замотанную в тряпье! То ли случайно, то ли нарочно существо зацепило рукой занавесь на окне.

Черная ткань скользнула вниз, впустив в залу пасмурный свет, и Игорь заорал от ужаса: в полудюжине шагов от него возвышался… Безликий! Проклятая тварь с восковой маской вместо лица: белесая кожа с темными углублениями на месте носа и рта, черные угли глаз… Страшное существо взирало на него тупым, ничего не выражающим взглядом, оно никуда не торопилось, точно понимало, что впереди у них — вечность.

— Не-е-ет! Кто-нибу-удь… сюда! — собственный голос хлестнул Игоря по ушам так, что он чуть не оглох. Не чувствуя под собой ног, он рванулся было в сторону, но споткнулся, покатившись по полу и продолжая голосить на всю Башню.

И точно в ответ его воплям сзади хлопнула дверь, загрохотали шаги. Игорь обернулся, и сердце его оборвалось: в зал влетел маньяк Сталерезов в странном темном балахоне, в руках он сжимал тот самый тесак! И Соколовский с криком бросился за статую, закрыв голову руками — враги окружили со всех сторон! Все пропало... И теперь уже окончательно!

Но, похоже, в этот раз что-то пошло не так: математик гортанно выкрикнул непонятную фразу, явно отдав приказ Безликому. А тот вдруг вскинул отростки рук, замотанные в черное, и угрожающе двинулся вперед, зашептав свою вечную «скороговорку».

У Игоря волосы на голове встали дыбом от этого страшного шипения — точно десятки змей зашептали-засвистели отовсюду! А математик с Безликим, похоже, и думать забыли про мальчика. Яйцеголовая тварь с сухим шелестом бросилась на Сталерезова, и тот взмахнул клинком, пытаясь отогнать монстра.

Но Безликий буквально ринулся вперед — самое жуткое, что при этом не было видно движений его ног, как будто монстр просто перемещался в пространстве! Однако математик был наготове: с хриплым возгласом он подлетел к твари, вонзив кинжал в багровую мантию, и рывком отскочил в сторону.

И монстр взревел с такой яростью, что у Игоря чуть сердце не остановилось: оглушительный вопль звенел в ушах, сливаясь с разъяренными криками Сталерезова, который снова бросился на Безликого.

Дальше мальчик смотреть не стал, каким-то шестым чувством, поняв, что сейчас — его единственный шанс спастись, пока враги сражаются между собой. Пригнувшись как под обстрелом, он бросился к выходу. В спину ему летели вопли, лязги и страшное оглушающее шипение, от которого кровь стыла в жилах.

На выходе Соколовский споткнулся о порог и кубарем выкатился в знакомый зал с троном. Оглянувшись, он успел заметить, как после очередного удара Безликий вдруг сполз бесформенной массой на пол.

Раскрасневшийся Сталерезов повернулся к двери, только сейчас, похоже, вспомнив про Игоря:

— А ну, сто-ой! — рявкнул он, бросившись было к нему, но в этот раз Игорь был быстрее: подвывая от страха, он с грохотом захлопнул дверь и воткнул в петли замка один из громоздких канделябров — откуда только силы взялись! А потом подхватил молоток и бросился вниз по коридору.

Сзади еще некоторое время доносились вопли и ругань одураченного учителя математики, и Игорь невольно почувствовал отголоски триумфа: кажется, теперь Сталерезов действительно остался с носом! Однако мимолетная радость почти сразу же сменилась страхом. Чем дальше вниз уходили коридоры, тем громче колотилось его сердце. Правда, теперь Соколовский действовал умнее: не мчался как угорелый, а бежал трусцой, стараясь сохранять силы.

Повороты один за другим проносились мимо, Игорь уже бросил их считать, но по ощущениям он спустился вниз этажей на тридцать, не меньше!

«Какой же псих построил все это? Был ли он вообще человеком? — невольно задался мыслью Игорь. В эту секунду сверху послышался приглушенный грохот, и мальчик бросил взгляд наверх — теперь математик нескоро выберется… — Главное, к тому времени расколотить чертов алтарь!» — мелькнуло у него в голове.

На одном из бесконечных ярусов Игорь наткнулся на выбеленный временем скелет — засматриваться на находку мальчик благоразумно не стал. На другом повороте он выскочил в зал, где на мраморном полу была начерчена углем огромная пентаграмма, заляпанная багровыми пятнами.

До него то и дело доносились странные звуки: то ли скрежет по стеклу, то ли вой ветра в трубах. Сначала Игорь пугался, останавливался, долго вслушиваясь в потусторонние шорохи и боясь сделать лишний шаг, а потом плюнул. Сейчас главное — разбить этот злосчастный алтарь, а он там, внизу, так что нужно торопиться, пока Сталерезов не вырвался на свободу, или монстр очередной не появился…

Так, подбадривая себя, он мчался вниз, стискивая изо всех сил деревянную рукоять молотка — оружие было, конечно, смешное, но все же лучше, чем ничего.

А через четверть часа бесконечного спуска и поворотов Соколовский отчетливо услышал тот самый сдвоенный стук из сна: сначала чуть слышно, но с каждым ярусом все ближе и ближе! Это было биение алтаря, сердца проклятой Башни!

Усталость Игоря тут же как рукой сняло, даже страхи притупились, так что сейчас он мчался во весь опор. Еще несколько поворотов, две пустынные комнаты, новый виток коридора, уводящий резко вниз… И мальчик выскочил в гигантский зал, озаряемый багровым сиянием огромного пульсирующего кристалла на черной плите!

Соколовский замер, во все глаза уставившись на это чудо: кристалл был в человеческий рост, не меньше. Куда уж там камню из школьного подвала!

«Тук-тук… тук-тук», — отдавалось в висках при каждой вспышке в багровых гранях.

Лишь через несколько секунд Игорь смог отвести взгляд от огромного камня. Над ним висел огромный портрет в тяжелой раме — очередной суровый бородач, который выглядел подозрительно знакомым на вид…

«Точно! Это же… тот самый князь-чернокнижник из «Истории Заречинска», — вдруг осенило мальчика.

Казалось, князь с портрета уставился прямо на него — Соколовский буквально чувствовал на себе тяжелый взгляд.

Игорь перевел взгляд снова на алтарь, и эти мысли тут же вылетели у него из головы: рядом с пульсирующим багровым кристаллом на черной каменной плите была аккуратно разложена всякая всячина — белые и синие заколки, пенал в виде гоночной машины, цепочки, браслеты. Чуть поодаль лежали джинсовая кепка, деревянный конь и несколько расчесок самых разнообразных расцветок — возможно, среди них была и витькина…

А дальше… Игорь вздрогнул: у самого основания гигантского кристалла лежала его собственная зубная щетка с прорезиненной фиолетовой рукояткой, та самая, которая пропала неделю назад. А ему казалось, что прошел уже целый год — столько всего случилось за эти дни.

— Вытащи нас отсюда! На помощь!.. — вдруг послышался отчетливый голос откуда-то справа. Игорь бросился туда и в шоке замер: он только сейчас заметил, что с этой стороны стены зала были забраны коваными решетками. Настоящие клетки для пленников!

Из одной такой к нему тянул руки Андрей Ладейкин, тот самый пропавший пятиклассник! Бедолага исхудал, но узнать его было легко.

— Сейчас-сейчас, погодите, — Игорь засуетился, одновременно дергая решетку и пытаясь найти, где она открывается.

— Так не получится, — просипел паренек из соседней клетки, вглядываясь в Соколовского так, будто до сих пор не верил, что тот настоящий. — Он… он открывает клетки из центра зала. Там, наверное, механизм…

— О, Игорь! — вдруг взревел за спиной знакомый бас, Соколовский резко обернулся: из-за решетки на него радостно пялился Витька Чернов собственной персоной. — Черт, это и правда ты! Без того урода! Как ты здесь оказался?

— Почти так же, как и вы, — Соколовский метнулся обратно к пульсирующему алтарю, пытаясь отыскать какой-нибудь рычаг или кнопку. — Да где же оно...

— А где этот… который нас запер? — продолжал Чернов. — Ты с ним разобрался?

— Да-да, не беспокойся, — отмахнулся Игорь. — Сталерезов взаперти. Нескоро выберется, но надо шевелиться!

— Какой еще Сталерезов? — не понял Чернов, он даже лобастой головой помотал.

— А то сам не знаешь, какой, — Игорь, наконец, нащупал какую-то выпуклость под алтарем и принялся изо всех сил давить на нее, правда, безуспешно. Решетки оставались незыблемыми. — А, ты, наверное, не в курсе… Вас похитил наш математик, Сергей Викторович, просто он в капюшоне был!

— Да причем здесь математик?! — взревел Витька. — Нас похитил вовсе не он!

— Ты на портрет посмотри над алтарем! — подхватили незнакомые мальчишки из дальних клеток. Они были тощими и бледными — похоже, пробыли здесь дольше всех.

— Кто же тогда? — опешил Соколовский. — Или вы про ту тварь без лица? Но математик…

Тут он осекся, только сейчас вглядевшись в портрет мрачного бородача над алтарем. Если убрать бороду, снять драгоценную повязку с головы и подрезать волосы…

— Всеволод Иванович! — ахнул Игорь, в шоке уставившись на портрет… завуча, портрет, который висел в алтарном зале Черной Башни! — Разрубаев!

— Да, он тут главный! — взвыл Чернов на весь зал. — Еще есть всякие монстры, но всем заведует именно он! Так ты не его запер? Ох, черт, он ведь может в любую минуту…

— И эта минута настала! — громоподобный голос раздался в алтарном зале словно изо всех углов разом. В нем с трудом можно было узнать обычный бас завуча — теперь это был настоящий рокот, больше напоминающий грохот лавины или могучего водопада!

Игорь в ужасе закрутил головой, пытаясь сообразить, откуда слышится голос. Ладейкин в своей клетке захныкал, обхватив голову руками, Витька Чернов отпрянул от прутьев так, будто они начали его жечь. В остальных камерах тоже зашевелились пленники — их тут было около дюжины, и все они отползали подальше, вглубь темных каморок.

— Ты поздно узнал, кто я на самом деле! — снова взревел завуч, и теперь его голос звучал гораздо ближе, но при этом откуда-то сверху, словно из-под потолка.

Игорь невольно вскинул голову и застыл, как громом пораженный! Далекий купол расписного потолка раскрылся, словно гигантский каменный цветок, за ним разверзлась бесконечная темная шахта — похоже, этот стержень пронизывал Башню до самого шпиля! Именно оттуда стремительно спускался Всеволод Иванович в багровых одеждах, охваченный странным белым сияниям. Причем завуч не падал, а именно летел! Летел, плавно спускаясь, так что одежды его развевались, а мантия за спиной колыхалась алым полотнищем.

— Но… но как же Сергей Викторович? — пролепетал Соколовский в полнейшей растерянности. — Его тетрадь, шифр… Вы заодно?

Говорил Игорь негромко, но завуч, спустившийся сверху в облаке яростного сияния, расслышал каждое слово.

— Этот безумец пытался остановить меня, — со злорадством пророкотал Всеволод Иванович. — Он узнал, кто я есть на самом деле, но у него ничего не вышло, и выйти не могло!

— А… кто вы на самом деле? — точно под глубоким гипнозом спросил Игорь. Надо было бежать, прятаться, звать на помощь, но его буквально спеленал дикий ужас.

— Я — глава Ордена Красной Печати, — голос завуча (вернее, не завуча, а кого-то гораздо более страшного и могущественного) гремел в алтарном зале. Игорь выронил молоток, невольно зажав уши руками, но это не помогало. — Я князь Тенеуст, могущественный чародей, который четыре века назад основал эту Башню! А когда безмозглые людишки решили помешать моим исследованиям, я в одночасье скрыл ее ото всех. Я всесилен!

«Князь Тенеуст! Тот самый чернокнижник… — молнией полыхнуло в голове у Игоря. — Получается, наш „завуч“ — это и есть он!»

Увы, это открытие было сделано слишком поздно.

По залу пошла дрожь, будто от землетрясения, сверху зашуршал песок и мелкие камешки. Оглушительный рокот чародея, прикидывавшегося школьным завучем, казалось, вот-вот заставит камень растрескаться. В воздухе отчетливо пахнуло озоном, а слепящий ореол вокруг злодея начал расширяться, грозно потрескивая молниями.

— И теперь я собрал вас всех у алтаря! Наконец-то, у меня получилось, — провозгласил Всеволод Иванович, он же — зловещий Тенеуст. — Теперь я смогу вернуть в Башню своих учеников, обрести былую силу и тогда…

Одновременно со словами чародея кристалл в центре зала полыхнул алым, а потом… Игорь в полном шоке уставился на всю ту мелочевку, что валялась на алтаре: от каждого предмета куда-то вверх потянулась едва заметная серебристая ниточка, словно паутинка. И от его зубной щетки тоже.

— Вы навсегда останетесь в Башне, — продолжал Тенеуст, — и даже будете жить вечно. Вот только жизнь эта будет не совсем обычной, — зловеще хохотнул он. — Вы станете бесплотными хранителями, призраками, чья жизненная сила уйдет на возвращение Башни. И в этот раз мне никто не сможет помешать!.. Начинается! — последнее слово он проревел так, что стены затряслись.

А Соколовский вдруг почувствовал, как его охватывает жжение, будто он слишком близко подошел к костру. Сначала кожу начало покалывать, но с каждой секундой боль усиливалась. А серебряные ниточки, тянувшиеся от предметов, становились все более явными.

— Вот черт! Оно жжется! — взвыли из дальних клеток.

— Что ты застыл?! — заорал, кажется, Ладейкин. — Он же приносит нас в жертву!

Соколовский попытался было подняться, но перед глазами все плыло точно в бреду, пол под ногами шатался и норовил завалиться в сторону. Мальчик с трудом наклонился, подняв молоток, и ему показалось, что тот сейчас весит никак не меньше пуда!

— Вам уже ничего не поможет, — удовлетворенно пророкотал Тенеуст. Он взмыл в ореоле света под самый потолок и теперь, прикрыв глаза и раскинув руки в стороны, левитировал меж серебряных нитей. — Меня не остановить! Я великий чародей и…

— Ты всего лишь спятивший чернокнижник, Тенеуст! — вдруг хлестнул со стороны входа новый голос — резкий, сухой, без тени страха или тревоги. — Позорно сбежавший в небытие триста лет назад и так и не сумевший толком выбраться отсюда! Тебя не уничтожили мои соратники тогда, значит, я завершу начатое ими сейчас.

Игорь обернулся — перед глазами все плыло как в тумане, дышать становилось тяжелее с каждой секундой, но сквозь белесую пелену он явственно увидел, как в дверном проеме появилась фигура в темном балахоне. С кинжалом в руке.

— Сергей Викторович? — крикнул Соколовский, только сейчас поняв, как же они ошибались в своих подозрениях. Всю эту кашу в одиночку заварил завуч Разрубаев, он же живущий много веков князь-чернокнижник, в то время как математик пытался ему помешать!

«Вот почему Сергей Викторович сцепился с Безликим… Вот зачем носил с собой в портфеле нож!» — как в тумане плавали у него мысли.

— А вот и ты, мракоборец! — чародей закатился каким-то визгливым хохотом, и у Игоря невольно мелькнула мысль: «а ведь математик прав, у этого злыдня с головой и впрямь не все в порядке». — Без тебя компания была бы неполной. Ты будешь первым, кому я отомщу, используя всю свою силу! Силу, которая ко мне возвращается!

— Попробуй! — коротко крикнул математик (или правильнее было называть его «мракоборцем»?) и стремительно бросился вперед. Рывок, скачок в сторону…

— Умри! — взвыл Тенеуст, взмахнув руками — и с пальцев его водопадом полетели черные брызги, будто завуч чернила с ладоней стряхивал.

Игорь инстинктивно рванулся в сторону, и вовремя: каменный пол начал шипеть и дымиться под каплями, словно это была кислота!

Сталерезов тоже увернулся от кислотного душа, а в следующее мгновение схватил увесистый канделябр и швырнул его прямо в парящего чародея. Тот вскинул было руки, но опоздал: «снаряд» врезался ему в голову!

Брызнула кровь, «Разрубаев» в воздухе завалился на бок, но тут же выпрямился, взмыв еще выше, и заорал что-то совсем уж непонятное:

— Аргмавирш! Шиаронс!.. З ич шассмаорт!!!

Игорь прижался к стене, обливаясь п о том — жжение не только не прошло, но еще и усилилось! А чертовы серебристые нити становились все толще, они уже не просто возносились вверх, а извивались точно серпантин, переплетаясь меж собой.

Из клеток слышались стоны и крики: несчастным жертвам в каморках было совсем плохо.

Но шум и крики перекрывал громогласный рев Тенеуста. Теперь он парил под самым потолком и швырялся вниз темными облачками, похожими на сгустки сажи и дыма. Математик внизу еле успевал уворачиваться.

А Игорь, наконец, понял, что за бредовые слова с кучей шипящих букв извергал сумасшедший чернокнижник — это была та самая «скороговорка», которую шептал безликий монстр! Правда если шипение монстра слышалось прямо в голове, то скороговорка Тенеуста гремела, сотрясая всю Башню.

А Сталерезов, увернувшись от очередного черного сгустка, вдруг с необычайной ловкостью оттолкнулся от колонны, буквально пробежав вверх по каменной стене — Игорь аж головой затряс, не веря своим глазам.

Рывок, и математик полоснул чародея клинком!

Тот взвыл так, что Соколовский повалился ничком — ему показалось, что он оглох. Кристалл в центре зала яростно полыхнул, точно в ответ на вопль завуча, и Игорь вскрикнул от слепящей боли — багровое сияние жгло прямо сквозь веки!

— Я тебя убью! — проревел Тенеуст, кувыркнувшись в воздухе — он вроде и не падал, но, похоже, потерял контроль над своим полетом. Его отнесло к дальней стене, он постарался увернуться, но с грохотом впечатался в колонну — и по камню побежала трещина, как будто по нему ударили невидимым молотом. Из раны на груди чародея хлестала темная, почти черная кровь. — Я сотру… в порошок твои кости, и… шаррас сширт исс раовва! Ты труп!.. Шваст с страош…

Похоже, чародей уже сам не замечал, что путает языки и слова. От колонны он отлетел в угол — математик снова попытался достать его в прыжке кинжалом, но в этот раз завуч был готов. Безумно оскалившись, он резко выкинул руки вперед, и Сталерезов с криком отлетел в сторону, его будто тараном впечатало в стену!

— Ирриаш тебя уничтожу… швеарс! — бешено вращая глазами, Тенеуст рванулся к поверженному противнику, разбрызгивая черную кровь. Но координация его теперь подводила всерьез — он снова завалился на бок и, пролетев мимо математика, врезался в очередную колонну, которая затрещала, подломившись.

А следом… послышался отчетливый хруст сверху. Игорь вскинул голову и чуть не заорал от ужаса: одна из раскрывшихся створок расписного купола рухнула вниз! С оглушительным грохотом она раскололась на несколько глыб, следом посыпались каменные обломки.

Секунду Соколовскому казалось, что сейчас вся эта каменная махина просто рухнет, погребя под собой их всех, но нет — оставшиеся «лепестки» купола держались, хоть и покрылись сетью трещин.

А взбешенному чародею уже на все было плевать. Он снова метнулся к математику, но тот откатился в сторону, сделав очередной выпад — клинок легко, точно скальпель, распорол плечо злодею. Черная кровь брызнула прямо на алтарь.

И жжение тут же многократно усилилось, Игорь заорал — на лицо и руки как будто кипятком плеснули! Алтарь начал пульсировать алым сиянием, как тогда во сне, словно бьющееся сердце. Серебряные нити закружились еще быстрее, так что их было уже не разобрать.

— Алтарь… Разбей алтарь! — завизжал кто-то со стороны клеток — кажется, все тот же Ладейкин. — Иначе нам всем конец!..

Соколовский оттолкнулся от стены и, шатаясь, заковылял к плите в центре зала. Молоток он сжимал на автомате, уже почти ничего не соображая. Жгучая боль не давала сконцентрироваться, лишь где-то на краю сознания слабой искоркой поблескивала главная мысль — алтарь! Сердце Башни, до которого оставалась еще дюжина шагов… Но Игорь чувствовал, что эту дюжину шагов он уже не осилит — просто потеряет сознание от боли… и возможно, что навсегда.

Где-то в вышине выл окончательно спятивший «завуч» — он метался туда-сюда, разбрызгивая кровь и нанося удары заклятьями. Математик, прихрамывая на левую ногу, с трудом уворачивался — о большем ему уже и думать не приходилось. Потолок сверху трещал, осыпаясь мелкими камешками. А в следующее мгновение сзади с ужасным треском просела третья колонна, которая держала трескающийся купол буквально на честном слове.

Перед самым алтарем Игорь не выдержал и упал на четвереньки, больно ударившись коленом. В голове не осталось ни одной мысли, он просто тупо полз вперед, к ритмично вспыхивающему и гаснущему багровому сиянию. Мальчик сейчас ненавидел эту пульсацию больше всего на свете — ведь от каждой новой вспышки усиливалась боль.

— Давай… Еще чуть-чуть!.. — слышались крики точно из другого мира, Соколовский уже не мог разобрать кричащих — то ли Ладейкин, то ли Витька Чернов. На секунду ему даже показалось, что он слышит голос Генки Грачева…

Сзади снова затрещало, Башня вздрогнула, и следом раздался адский грохот, от которого пол затрясло как в лихорадке, вокруг взметнулась каменная пыль — похоже, купол не выдержал… Но Игорь ничего этого уже не слышал. Он подполз к алтарю — чертов кристалл полыхал теперь почти без остановки.

Соколовский, стиснув зубы, попытался было замахнуться — и вдруг с ужасом понял, что не чувствует молотка в руке! Похоже, он выпустил его где-то по пути к алтарю! А сил вернуться уже не было: он не видел, не слышал, не чувствовал ничего кроме кошмарной боли, буквально сжигающей его тело.

Игорь с отчаянным воплем дернулся назад, зашарив рукой по полу, и… к своей радости нащупал спасительную рукоять!

— Сгинь, тварь! — заорал он — откуда только силы взялись! Собрав всю волю в кулак, мальчик приподнялся и с грохотом опустил молоток прямо на пылающий огнем кристалл.

— Не-е-ет!!! — взвыл откуда-то сверху Тенеуст, заглушив на миг треск и звон вокруг.

В следующую секунду почти бесчувственного Игоря швырнуло в сторону, он кувыркнулся в воздухе, врезавшись спиной в обломки колонны. В груди что-то отчетливо хрустнуло, отозвавшись новой вспышкой боли.

А кристалл словно в замедленной съемке начал покрываться паутиной трещин — сначала чуть заметных, но потом все расширяющихся и расширяющихся. Через несколько секунд они опутали весь камень, который светил все тусклее и тусклее.

«Завуч» с ревом бросился к алтарю, размахивая руками. Математик швырнул ему вдогонку еще один подсвечник, промазав совсем чуть-чуть: бронза чиркнула чародея по плечу. Но тому, похоже, было все равно — он подскочил к каменному постаменту и обхватил кристалл обеими руками, точно пытаясь скрыть его от всех.

И в тот же миг по залу пронесся оглушительный звон, который разом перекрыл все остальные звуки — как будто звук бьющегося стекла, только усиленный стократно. Следом нечеловеческим голосом взвыл завуч. И тут же кристалл прямо в руках чернокнижника взорвался таким ослепительным сиянием, что отовсюду послышались крики боли.

Секунду спустя со странным хлопком лопнули серебристые нити (уже больше похожие на канаты), и жжение тотчас исчезло, как будто его и не было. Зато резко закололо в боку, так что Игорь даже застонал.

А хаос в зале все продолжался: вопящего Тенеуста поглотило белое сияние взорвавшегося кристалла, математика отшвырнуло назад, точно сильнейшим порывом ветра. Следом рухнуло еще две колонны, и Башня затряслась, как при землетрясении — от самого основания до шпиля где-то там, в бесконечной вышине.

Краем глаза Игорь видел, как три оставшиеся каменные створки расписного купола начали оседать, сначала медленно, а потом все быстрее и быстрее. Еще мгновение — и вниз со страшным грохотом полетели каменные глыбы и целые куски перекрытий.

Игорь попытался откатиться в сторону, но не успел. Огромный булыжник рухнул совсем рядом, так что мальчика аж подбросило. В боку снова вспыхнула боль.

Все вокруг тряслось и грохотало, казалось, что Башня вот-вот рухнет окончательно. Но этого Соколовский уже не видел — перед глазами все поплыло, а следом на него обрушилась спасительная темнота.

Дата добавления: 2015-08-05