Мормышки

Солнце клонилось ко сну, сладко позевывая осколками янтарных лучиков. Конец августа выдался томным и не дождливым. Все время хотелось гулять, что я с удовольствием и делал: бродил по аллеям парка, сидел на лавочках, разглядывая таких же праздно гуляющих.

В один из таких вечеров, прогуливаясь и глазея по сторонам, я увидел двух людей среднего, если не сказать уже преклонного, возраста, удобно устроившихся на лавочке и, казалось, забывших обо всем на свете. Они были так сильно увлечены разговором, что я невольно навострил уши, ожидая услышать нечто необычное. Те обрывки фраз, которые я успел выхватить из прелого знойного воздуха, очень заинтересовали меня. Я отошел чуть подальше от них до следующей лавочки и сел на самый край, чтобы лучше слышать их разговор. Однако они говорили столь громко, что не стоило труда слышать их и на более приличном расстоянии.

– Так вы говорите, что достоверно знаете, что там... ну, после смерти? – спрашивал один со шляпой на бок.

– Точно так, – отвечал второй с пышной шевелюрой, которая росла от середины головы и трапециевидно расходилась сзади. У него был огромный нос, но к удивлению маленькое и тщедушное тельце. Казалось, что оно едва ли может носить такой рубильник. – Я лично общался с тремя людьми.

– И как же это происходит? – снова спросил со шляпой.

– Очень просто – во сне. Ничего специального я не делаю для этого. Да и вообще, надо сказать, что все происходит как бы само собой. Я вовсе не стремлюсь вступать в контакт с покойниками. По образованию я физик, много лет проработал на одном закрытом предприятии. Так что, знаете, не очень-то верю во всю эту херомантию о загробной жизни. Но когда факты – тут уж не поспоришь!

– Так расскажите, очень интересно.

В первый раз несколько лет назад ко мне пришла мать. Она умерла пятнадцать лет назад. Я, к сожалению, не смог с ней проститься. Тогда я..., впрочем, это долго и неинтересно вспоминать. Короче, несколько дней подряд вижу один и тот же сон, в котором она недвусмысленно является ко мне и разговаривает. Причем говорит все время об отце. Мол, никак здесь не могу его встретить, куда-то потерялся: вроде бы все тут близко, а встретиться не получается! А отец, я вам должен сказать, погиб у нас еще на войне. После этого мать снова вышла замуж за работника торговли, прожила с ним двадцать лет, потом развелась и уехала к себе в деревню. И вот так каждую ночь она приходит ко мне во сне и говорит про отца. Продолжалось это несколько месяцев: за это время я два раза в церковь ходил, ставил свечки, чтобы ей там спокойнее было. Вот как сейчас слышу ее голос: «Холодно, мол, одиноко, отца никак не могу найти». – Он выдержал длинную многозначительную паузу.

– Ну-ну, рассказывайте, что же было дальше? – нетерпеливо вопрошал его собеседник.

– Дальше я на время забыл об этом эпизоде. Приписал его излишней моей утомляемости. Тогда много работал, вероятно, нервная система чуть перегрелась на этом фоне. Рассказал я об этом случае своему близкому другу – мы с ним с детства знакомы. Он все расспрашивал, подробности выяснял: когда, в чем была одета, каким голосом спрашивала – очень заинтересовался этой темой. Шутили мы с ним, что кто первый помрет, тот пусть весточку даст вот также, на пример матери. И будете смеяться, но так оно и вышло.

Он снова замолк и глубоко втянул своим огромным носом воздух.

– И что?

– Полгода назад помер товарищ мой от инфаркта. Скоропостижно. Очень удивив всех нас, его друзей. Он, не в пример нам, был здоровяк и умница. Никогда не злоупотреблял, был в хорошей спортивной форме, следил, так сказать, за собой. А тут – раз – и в одночасье помер! Стал я, признаться, побаиваться – а вдруг и вправду придет с того света. Когда спать ложился – оставлял включенным ночник, на всякий случай. Не прошло и месяца, как увидел его во сне. Пришел он ко мне в той одежде, в которой раньше ходил на рыбалку. Ну, тогда, когда еще был живой, понимаете?

– Да, да, я понимаю.

– Так вот. Приходит и говорит, что все хорошо тут у него. Нормально устроился. Так и сказал: «Нормально тут устроился. Здесь тоже жить можно». Ты, мол, не беспокойся за меня – у меня все тип-топ. Я, говорит, пришел, как условились, а то я смотрю, ты ночник стал оставлять не выключенным. Ты эти штуки бросай, да с куревом завязывай, а то встретимся раньше времени. Во сне я словам этим значения большого не придал. Но на утро, когда все подробно припомнил – обомлел и ужаснулся. Представляете себе мое состояние, когда во время очередной диспансеризации, доктор, выслушав меня через трубку свою, говорит, что легкие мои громыхают, как у трубочиста – и пора завязывать, если не хочу на том свете оказаться. А с того момента, как сон был, около месяца уже прошло.

– Вот тогда вы поверили во все это?

– Не совсем. Спустя некоторое время он снова приходит и рассказывает, что он там, на том, то есть свете, не работает, а занимается только любимым делом. Целыми днями рыбачит, а больше ничего не делает. А рыбак он, к слову сказать, был самым неутомимым, до дрожи в коленях. Вот и рассказывает, что не просто рыбачит в свое удовольствие, о чем всю жизнь мечтал, а и еще как-то реализует выловленную рыбу – и живет припеваючи. Представляете себе?

– С трудом! Но как это все необычайно!

– Детали разговора я, конечно, не припомню – все как в тумане вспоминается. Все ж таки я-то был во сне как никак. Но одно очень точно помню. Сказал он мне, что об одном жалеет. Так и сказал: «Об одном жалею, Саша: какой у меня набор мормышек был – одна к другой, как на подбор. Здесь у меня таких нет. Да и не чувствую я тяжести их в руке. Здесь все иначе, чем на земле. Все бесплотное какое-то. Часто скучаю по мормышкам!».

– Как это по мормышкам?

– Вот и я также спросил. А дело в том, что был у него роскошный набор мормышек – ну, маленькие такие рыбки для спиннинга, для зимней рыбалки. Ну, слыхали?

– Да, конечно. Хоть я и не рыбак.

– Эти мормышки сыну ему старшему достались в наследство. Он программист, и ему страсть отцова к рыбалке вовсе не передалась; пылится где-нибудь на шкафу этот набор. Я эти мормышки как облупленные знал – сто раз сам и видел и держал их, ведь сколько лет мы с ним рыбачить ходили! Я, строго говоря, тоже не ахти какой рыбак буду, но за компанию – это святое. За многолетние походы тоже втянулся, полюбил по-своему. А что – все лучше, чем дома сидеть. Вот тогда меня ошарашило, тогда понял я, что загробный мир существует. Ведь мормышки – это реальность, ее не придумаешь, как ни старайся! Откуда, спрашивается, я все это придумать мог? Я о них вообще никогда не думал: ну мормышки и мормышки – шут с ними. А он мне рассказал, и я сразу все вспомнил: и как он их любил, и как дорожил и гордился ими.

– Да-да-да, – понимающе протянул человек в шляпе.

– И не то странно, что он во сне ко мне пришел – это еще ничего не доказывает: мало ли что кому снится. Странно то, что он только по мормышкам и скучает. Ведь у него жена любимая была – тридцать с лишним лет душа в душу прожили, двоих сыновей воспитали. Отличные оба парня, у одного недавно сын родился. Была у него и еще одна женщины в Саратове – раз в год и виделись, но все равно отношения. Весельчак был, куча друзей и знакомых. Друг, собутыльник – лучше не найдешь. Ничего не скажешь, жизнь прожил яркую, завидную. Астрономией увлекался в свободные часы. Книг по этой теме – две полки до потолка – и все перечитал. А тут вдруг на тебе – о мормышках сожалею и точка. Странно! Вот это-то больше всего меня и поразило. Но этого-то я не мог бы придумать ни за что в жизни. Ведь даже если предположить, что я сам себе надумываю всякое: все смертны, с годами волей-неволей задумаешься – разное себе напридумывал, но чтоб о мормышках! – это уж увольте, это ни в какую! Вот вы как думаете?

– Даже и не знаю, что вам сказать. Убедительно рассказывайте. Честно говоря, ни разу с этакими штуковинами не сталкивался. А вы когда все это в себе заметили?

– Несколько последних лет, сразу после реанимации.

– Ах, да. Вы уж рассказывали, я подзабыл. Но вы говорили что-то про три случая. Какой же третий?

– Был и третий раз. Вот совсем недавно, на прошлой неделе. Но там длинная история.

– Расскажите, а то я теперь не засну. Все буду думать об этом.

– Ладно. Только давайте пройдемся, что ли, а то как-то к вечеру похолодало, не находите?

– Давайте. Я вас провожу.

Они встали с лавочки и медленно пошли в сторону выхода. Я услышал только начало последней истории.

– Дружил я с одной девочкой еще в школе. И так мы сдружились с ней, что по глупости дали себе зарок через много лет обязательно разыскать друг друга, во что бы то ни стало, и рассказать, как сложились наши судьбы. И можете представить себе, не прошло и тридцати с лишним лет, как...

Но они удалились, и мне было стеснительно идти за ними. Людей в парке практически не было, не считая собачников, так что мое столь близкое присутствие могло бы вызвать неудовольствие этих двоих, и тогда бы уж они меня точно заприметили. Было видно, что знакомы они не так давно, и хотелось бы с ними познакомиться и мне, но было как-то неловко прерывать их необычную беседу. Молча, осмысливая только что услышанное, я потоптался немного на месте возле лавочки, чтобы не привлекать к себе ничьего внимания. Дождавшись, когда те двое совсем исчезли из поля моего видения, я направился по их же маршруту в сторону выхода.

Почти совсем стемнело и похолодало. Было неприятно и как-то страшно. Несколько раз я останавливался и оглядывался назад – не крадется ли кто-нибудь за мной. После всех этих разговоров о покойниках, воображение мое взбудоражилось и придумывало себе разные несуразности. Я жалел о своем любопытстве, что подслушал чужие разговоры, и предчувствовал бессонную ночь с кошмарными снами.

Дата добавления: 2015-07-26