Правовое государство или справедливость

Представляйтесь однажды, в один прекрасный день Ваш старый Datschennachbar Виктор Антонич берет толчок в Вашей яблоне. Его отрасли, так ­жалуется Antonitsch, висели через забор на его мелкий участок земли. Там, однако, им брали бы как у его грядки салата солнце, так и ему самому, если бы он отдох в шезлонге. Это было бы очень плохим осенью, так как Ваше дерево роняло бы там фрукты на земельном участке Виктора, где это ­разрушилось бы и распространило бы дурной смрад.

Мне совершенно сознательным, что я ­переутомляю Вашу силу воображения ­чрезмерно. Вы знаете ее соседа на Datschensiedlung много лет. Они дружны на лучшее друг с другом, помогают друг другу, и от яблок Вашего дерева Antonitsch получает свою долю в каждое время уборки урожая 1 x 50 кг, на что его жены плоды обрабатывают в компот или желе, к отраде и питанию в жестком зимнем сезоне.

Если до сих пор произнесенные взрывает уже рамку Ваших чернейших фантазий, то держитесь: Доходит еще хуже. Представляйте себе дальше, что Виктор Антонич не поступает на успокаивающем слове с Вашей стороны. Он зовет скорее милицию на дачу и возвращает уведомление против Вас из-за Вашей ­яблони. Вещи берут ее движение, и однажды Вы видитесь вновь перед судьей, который ­осуждает Вас на то, ­чтобы подравнивать крону дерева.

Я не могу ставить в вину это Вам, если Вы берете себе теперь в голову и выражаете предположение, что автор этих строк заел бы, очевидно. Только что изображенная сцена абсолютно невообразима, продает даже в новой России, где больше не дарят его яблоки соседу также, а.

Все же, в Германии Невообразимые будни. Иногда это имеет вид, как если бы немцы не знали лучшее времяпрепровождение чем двигаться перед судом - часто, подразумевается, из-за недействительности. Пенсионер из ванной Гора Сеге судился, например, до Третьего сената шлезвиг-гольштейнского ­высшего административного суда земли, так как он ­хотел решить Верховного суда вопрос судьбы и существования,­ должен ли гражданин перед вступлением канцелярии постучаться или нет.

В этом случае судьи судили чрезвычайно благоразумно, в то время как они отклоняли жалобу. Стук или не стучат, согласно ее приговору, если бы не был никакой юридический вопрос, а исключительно вопрос вежливости и хорошего поведения. Законодатель недостаточно определил и то и другое (в Германии скорее ­исключение), так что судьи не могут делать эти понятия justitiabel. В других случаях юристы Германии теряются, тем не менее, только очень охотно в чаще параграфов, если гражданин вновь принципиально желает выяснить спорный вопрос.

Числа говорят для себя: В участковых судах ­Федеративной Республики Германии - нижней ­инстанции - почти 2 млн. так называемых гражданских процессов, с растущей каждый год ­тенденцией находятся в суде каждый год­. Одна четверть из этого выпадают на жалобы соседства ­ - например, из-за яблони в саду соседа.

То, что я не притягивал этот случай в волосах, я могу доказывать Вам. Позвольте ­цитировать меня только 2 абзаца из искового заявления домовладельца и ­садового владельца, который его соседка - даже если бы из-за яблони - не дернул перед Kadi:»II. Ответчица к 2) осуждается, что воздерживается от этого, ­что сгибает отрасли деревьев и кустов, в частности, фендлеры и куста дудок, а также еловой живой изгороди ­на севере земельного участка, или прекращается. III. Ответчиков к 2) ­грозят на всякий случай нарушения против пункта II. организующими деньгами до 500 000. ДМ и в случае, что он не может взыскиваться, организующее заключение до 6 ­месяцев.«

Не пугайтесь. Никто не будет требовать от Вас полмиллиона ДМ или Вы хотите находиться на полгода в тюрьму, так как Вы ошибаетесь себе во время отпуска в Германии по ошибке в чужой фендлере. Возможности ­быть жертвой немецкий процесс wut, скорее ограничены в отпускном случае. Если Вы ­решились, однако, на то ­оставаться профессионально или в частном порядке дольше в Германии, это не может вредить ­знакомиться с этой не незначительной характерной чертой Ваших хозяев ­немного.

Вы можете начинать первые теоретические исследования, впрочем, довольно удобно дома. Берите в руки немецкого классика Генриха фон Клайста и читайте его новеллу Михаэля Колхаса, которая ­играет во время ­реформации в 16-ом веке. Если у Вас при этом чтении волосы не стоят к горам, то Вы действительно снаряжены для каждой возможности в Германии.

Литературная фигура Kohlhaas так немецкая, как Вильгельм Тайль французский по-швейцарски, Tartarin от Тараскона и Павел Иуоноуич Чичикоу ­русский. С Kohlhaas, коневодом из бранденбургского, несправедливо обращается юнкер,­ который похищает у него 2 нарядных вороных и позволяет опускаться при полевой работе до Schindmähren. ­Понятно, что это не нравится Мишелю Колхасу, но так как он - немец, он вступает на юридическую процедуру, чтобы получать обратно его лошадей полезно для здоровья и от юнкера hochderoselbst "откормлено".

Теперь даже самый ограниченный русский Muschik на основе его опытов с начальством и юстицией ­знал бы результат этих забот с самого начала­. Как, все же, сообщается так близко к реальности в одной из наших пословиц: Перед Богом свеча, перед судьей установила бы денежный мешок. Кто не делает это и Kohlhaas однако действительно полагал, ­что сможет отказываться от этого ­элементарного вспомогательного средства - сможет ждать долго право.

Все же Kleists торговца лошадьми идет всеми инстанциями. Только когда справедливость не случается с ним нигде, он решает доставать себе ее самого силой - идея, на которую предпринимающий русский Kohlhaas ­прибыл бы в похожей ситуации с самого начала,­ без подробных и излишних ­обходов судами. Доходит, как должно доходить: Земельный нарушитель мира Kohlhaas схватывается и приговаривается к смерти. Но противник, юнкер, осуждался органами власти, что вскармливает лошадей снова. Под эшафотом ­Kohlhaas получает удовлетворение находить его коней здоровыми и жирными. Справедливость произошла, и полностью внутреннему миру душ он сгибает голову под Richtbeil. De jure можно говорить, пожалуй, о немецком хеппи-энде.

С тех пор пара сотен лет прошла, и тем временем сами немцы начинают устанавливать,­ что они слишком далеко доводят это с ее Paragraphenreiterei, вероятно, все же, немного.»Являемся ли мы народом жалобщиков?«спрашивал серьезный еженедельник. Ответ прибывал закодированным, но отчетливо: По всей видимости. Разговорная речь знает отрицательно ­занятое понятие»Prozeßhansls«и даже наивысшие государственные органы, федеральных канцлеров и федерального президента,­ пожалели слишком большое сутяжническое качество немцев. Глава государства требовала»этики подачи жалобы«. Вероятно, он думал ­под тем, что каждый должен посоветоваться перед ходом к адвокату тихо с собой, ­нужно ли его претензию, ­вообще, нравственно оправдывать. Вероятно, говорил президент из горького опыта: Изученный юрист был в течение долгих лет судьей в федеральном конституционном суде.

Характерно что ­ее мысли по поводу торжественного собрания брались за канцлера и президент ­перед ­этим наивысшим немецким судом. Характерно что, так как немецкие профессиональные политики должны были посоветоваться сначала однажды с собой самими. Закутанные в красные вечерние платья судьи конституционного суда ­должны были решать именно в течение ­прошедших лет все больше случаев, которые были бы вещью парламентов в других странах. Также прошлое осиливается в Германии чаще в зале судебного заседания чем в политическом обсуждении: Из-за нацистских преступников, палача сотрудника службы безопасности, или крайне левые террористы - приговоры всегда будут политически наблюдать именем народа и не от и ­заинтересованный народ исключительно. Таким образом рассмотренный, имелись в почти 50-летней истории Федеративной республики, вероятно, большее количество политических процессов чем в течение добрых 70 лет Советский Союз.

Где политическое руководство страны с плохим примером предшествует, среднестатистический житель не может уступать. Являться правым страсть, сохранять или получать, занимает тем временем в ­Федеративной республике больше чем 70 000 адвокатов - это почти ­европейский рекорд, предвидят Грецию однажды от особого случая, где, ­кажется, не имеется, вообще, никакого другого ­круга профессионалов. Россия находится ­в этом отношении еще на очень низком ­уровне развития. Сначала наши адвокаты должны освобождаться от опытов прошлого, где они были лишь частью один от милиции, КГБ и прокурора инсценированной драмы.

Никакой повод не кажется немцам слишком незначительным, чтобы не занимать юстицию этим. Так как Вы ­читаете эту главу ­и без того под покачиванием головой и рассматриваете это в качестве части фантастического сборника сказок, я ­могу перечислять Вам уверенно несколько примеров. Они будут предвидеть, что они ни в коем случае не поднимают право на полноту­. Просто Вы должны полагать мне, что, конечно, имеются еще более запутанные случаи - история права пишется ежедневно снова, все же, в немецких судах.

Речь шла о маленьких батареях кнопки, к примеру, однажды перед федеральным социальным судом в Касселе, наивысшей социальной инстанции суда в стране. Истица, глуховатая дама, не хотела понимать что заменять ее больничную кассу ей издержки батарей на ее слуховой аппарат не был готов.»Слепое ­никакие ­батареи не получают ­корм за ее собак-поводырей и мы ­для слуховых аппаратов - все же, там что не соответствует«, она решалась на достаточно смелое сравнение. Тем не менее, суд находил, что здесь все приближается при помощи правых вещей, и отклонял жалобу. Глухые могли бы штукатурить деньги на батареи сами, так как расходы ­"незначительны. Очевидно, стоят маленького ­тока жертвователя меньше чем корм для собак из банки.

­Судья первой инстанции в Мёнхенгладбахе разрешал глубокий взгляд на собственную сексуальную жизнь ­истцу, который требовал обратно деньги от туристического бюро, так как он был размещен во время отпуска Menorca с его подругой в 2 отдельных кроватях вместо в двуспальной кровати King Size. Растворите себя, которым Вы собрали Ваши сексуальные опыты ich-will-lieber-nicht-wissen-wo, жалоба подброшенного ­любителя бодрств языка:»Гармоничная совместная жизнь с моим партнером была почти полностью предотвращена, так как кровати при каждом самом маленьком ­движении разошедшие центрально (!).«

Судья не уступал этой лирике ни во что: ­"Во-первых", так он судил, ­известны ему»несколько ­вообще известных и обыкновенных вариаций исполнения сношения, которые могут исполняться на отдельной кровати, а именно совершенно к удовлетворению всех участников.«И, во-вторых, расползание обеих отдельных кроватей его поясом брюк смогло бы предотвратить Klänger. Он ­и без того, вероятно, не нуждался бы в нем в ­конкретном случае.

Популярен у немецких истцов надувать маленькие претензии к массивным аттакам на права человека. Таким образом житель Штутгарта с пушками стрелял в ­голубей, которому запретили, ­чтобы он кормил этих животных также дальше­. Он видел там нарушение основного права на свободное развитие личности.

Не речь шла ни о чем более незначительном чем человеческое достоинство при случае, который административный суд должен был разбирать в Касселе. Она считала 66-летнюю пенсионерку раненой, так как социальное учреждение ­отказывало ей в субсидии для ликвидации ­электрической хлеборезки­. Из-за артрита, так она аргументировала, ее руки "почти неспособны к употреблению"; из-за ­операции желудка она ­должна питаться преимущественно белым хлебом,­ который, тем не менее, раскрошил бы при лезвии с обычным ножом. Мы считаем на этом примере вновь правду основного принципа подтвержденной, что никакой немец не делает ничто без хорошего обоснования.

­Можно было продолжать этот список примеров сколько угодно­. Ничего не имеется, что не могло бы становиться официально известно суду­: Собачья грязь и собачья моча, по какой позиции может скользить в городском бассейне на скате в воду, насколько великой навозная куча ­может быть, невротические свиньи и непредусмотренные единицы крупного рогатого скота, и боковые скачки супруга, против которых сетовала однажды в прекрасном дворце не женщина, а теща: Она требовала от ­неверного зятя выпуск всех подарков.

Тайное указание: Если Вы задерживаетесь дольше в Германии, которые хорошо хотят понимать язык и смеяться королевским указом, тогда Вы должны были садиться первую половину дня долго в какой-либо участковый суд.

В этом случае шансы идут, что Вы ­будете свидетелем одного из так популярных пререканий соседства,­ которое я набросал Вам в начале коротко. Если хотят немецкому классику Фридриха Шиллера Глаубеншенкена, то не речь идет о новом феномене,­ все же, он уже узнал, что»Frömmste в мире не живут«может,»если это не нравится злому соседу«. Более в настоящее время формулирует: 2 адвоката, судья и несколько текущих метров дел принадлежат к приличному соседскому отношению. ­»Война фигур гнома«получила уже удачным прозвищам результат­.

Почему немецкие соседи беседуют вместо о садовой изгороди об адвокатах - некоторые умные люди сломали себе голову уже над этим; до сих пор абсолютно безрезультатно. Вероятно, это зависит от того, что в щекотливой области собственных 4 стен вся эта немецкая чувствительность сжимается: Larmoyanz, если чувствуют себя плохо обработанным; чистое желание в претензии и, следовательно, в процессе; страсть совершенства, как только кто-то или что-нибудь фикция достигнутого превосходного собственного дома омрачает; и, наконец, злорадство, то непереводимое, немецкое чувство чистого и ­необременительного счастья, если ­неудача случается с другим­.

То, что это также было бы, взрывчатый результат этой бризантной ­смеси можно осматривать ежедневно между Северным морем и Альпами, Рейн и Одер. Если исходят, как мы смотрели, от того, что каждый немец хочет создавать себе с его собственным домом, его квартирой в личной собственности частный рай, тогда совершенное, безмятежное счастье только достигнутым кажется многим если делать их соседу рай адом.

Поводы для жалоб (также и как раз в юридическом смысле) находятся так многих, как имеются человеческие движения, занятия и пристрастия: Доводите ли Вы гвоздь в стену (и ­не держатся за ­законные времена спокойствия), которые слишком громко ­отвертывают стереоустановку,­ гости к несвоевременности приглашают, с Вашим супругом ­спорят, не отучают канарейку к полудню от пения, принимают душ ночью, которые ­позволяют произрастать живую изгородь рододендрона к, мусор не устраняют по порядку, позволяют Вашему клену разгружать его листья в саду соседа - вокруг предлога к спору недоброжелательный сосед, который полагает, что его крепость собственный дом находится в осадном положении, никогда не переносят. Известен даже случай, в котором напрягалась жалоба, так как прищепки соседа слишком громко громыхали. ­Между тем Вы будете знать, что я не шучу.

Иногда, однако, беспорядочный ­элемент немца бьет ключом ­и сносит все эти ­мелочные параграфы - даже если речь идет о таком geheiligtes имуществе как безмятежный ночной покой. В Мюнхене, например, несколько пивоварен организовывали»Первую Баварскую революцию пивной с садом«против постановления суда, которое ­обязало бы пивную с садом ­столицы страны к тому, чтобы она закрывалась для предотвращения нарушения тишины уже в ранние ночные часы. Несколько 1000 людей прибывали точно к предусмотренной дате к революции, передавали ­баварскому премьер-министру совсем ­не революционера, а скорее покорно петицию, после чего он поднимал милостиво, но законно сомнительно, приговор административным распоряжением.

Однако, это - исключение, обычно побеждает»здоровое немецкое правосознание«. Так как государство знает его Pappenheimer, он оставляет их в юридических вопросах не только. Ежегодно практически каждая федеральная земля издает юридическое руководство для соседних конфликтов. Они - все вместе тайные бестселлеры, который распроданы в Zigtausende идущим новым изданиям всегда в один миг - это была бы баварская брошюра "Rund um die Gartengrenze", саарское "право соседства" или советчик из Северного Рейна-Вестфалии с очевидным заголовком»Заборы, Растения, Параграфы«.

Все это падает под понятием Правовое государство, на которое Вы очень быстро натолкнетесь в Германии, так как он ведется несущими при государстве элементами всегда во рту. Некоторые думают, что правовое государство возмещение для собственного воображаемого образа, как это другие государства имеют насмешливо они говорят в связи с правовым государством о»другом правом радикализме«.

То, что скрывается также за этим понятием, описал лучше всего правозащитник Бэрбель Болеи, который ставил ее надежды за Федеративную Республику Германию после заката неправовой системы ГДР и разочаровывался:»Мы хотели справедливости­«, говорила она,»и получали правовое государство.«В то же время все же правовое государство называется неэластичностью, холодом и Paragraphenreiterei. Все-таки политическое руководство, кажется, узнало с некоторого времени проблему. Федеральный канцлер говорил об опасности, что из правового государства государство обжалования будет.

Так как юристы Германии уже действительно хорошо держат под контролем собственную страну, они оглядываются на новые ­области деятельности. Как случай играет таким образом, они лежат на востоке: С верный furor tcutonicus они бросились как раз в России на юридическое поле под паром, которое оставили тысячелетие автократию и тоталитаризм. Немецкие коллегии адвокатов в Москве, Piter и в другом месте как грибы из земли убитый, немецкие эксперты сформулировали русские законы до последней запятой. К заботе при всем том не существует никакой повод: Последней нацией, которая достала значение ее правовой системе у нас, "были татары - и они возвращались к другим средствам, чем они находятся в распоряжении у немцев.

Вопрос, который, вероятно, не шел у Вас с продолжительного времени из головы, мы еще должны были отвечать к окончанию. Как все эти пенсионеры, работники службы социального обеспечения и владельцы собственного дома финансируют ее дорогое юридическое хобби? Наконец, ­адвокаты оплачено, судебные издержки должны штукатуриться. Теперь, Вы уже вообразите это, вероятно: правильно, со страхованием! ­Чтобы страховать себя против всех ­неудач жизни кругом, дальновидный немецкий гражданин заключает ­страхование для оказания правовой защиты.

Почти можно было говорить, что это страхование - это коронация немецкой истории цивилизации. Так как если судебный аппарат обслуживает немецкую склонность после надежности и защищенности, то страхование для оказания правовой защиты сокращает ­связанный с юридическими перебранками ­финансовый риск на минимум. Хотя она еще не появляется для денежных штрафов или посылает одного из ее сотрудников вместо ­осужденного в тюрьму, но она оспаривает все другие издержки, которые поступают при тяжбе.

У этого чудесного страхования также, однако, есть крючок­. Так как предприятия страхования ­знают немецкую любовь параграфа, они оставляют за собой исключать слишком усердные Prozeßhansln снова. Я ­советовал бы Вам, тем не менее, к окончанию такого ­страхования, если Вы планируете более длинное пребывание в Германии. Определенно Вы не будете беспокоить по собственному почину суды. Однако, Вы думаете о Фридрихе Шиллере: Как благочестиво Вы также можете жить, злые ­соседи ожидают с нетерпением всюду.

Дата добавления: 2015-07-20