Письмо 107

От Азолана к виконту де Вальмону Сударь! Согласно вашему приказанию, я, как только получил ваше письмо,отправился к господину Бертрану, который и передал мне двадцать пятьлуидоров, как вы распорядились. Я попросил его дать мне еще два для Филиппа,которому я велел тотчас же выезжать, как вы изволили мне написать, и укоторого денег не было. Но господин ваш поверенный отказал мне в этом,сказав, что на этот счет от вас распоряжения нет. Поэтому я вынужден былдать Филиппу из своих денег, и если на то будет ваша милость, вы мне ихзачтете. Филипп уехал вчера вечером. Я строго-настрого наказал ему не отлучатьсяиз придорожного кабачка, чтобы его всегда можно было найти, ежели бы онпонадобился. После того я немедленно отправился к госпоже президентше, чтобыповидать мадемуазель Жюли, но ее не было дома, и я поговорил только сЛа-Флером, от которого ничего узнать не смог, так как после своего приездаон бывал в доме лишь в часы трапез. Всю службу нес второй лакей, а вам,сударь, известно, что его я не знаю. Но сегодня я снова занялся этим делом. Утром я опять зашел к мадемуазель Жюли, и она, по-видимому, была мнеочень рада. Я спросил ее о причине возвращения ее хозяйки, но она сказала,что ничего об этом не знает, и я думаю, что она говорит правду. Я упрекнулее за то, что она не предупредила меня о своем отъезде, но она сталауверять, что сама узнала о нем лишь накануне вечером, когда пришла помочьсвоей госпоже раздеться на ночь. Таким образом, бедняжка всю ночь укладывалавещи и спала не более двух часов. Из комнаты госпожи она вышла лишь вовтором часу ночи, и в это время та еще только принималась что-то писать. Утром перед самым отъездом госпожа де Турвель вручила привратнику замкакакое-то письмо. Мадемуазель Жюли не знает, кому оно было адресовано. Онаговорит, что, может быть, вашей милости, но вы ничего не изволили мнесказать. В дороге лицо у госпожи де Турвель все время скрыто было капюшоном, ипоэтому его не было видно. Но мадемуазель Жюли почти уверена, что она частоплакала. Пока они ехали, она не произнесла ни слова и не пожелалаостановиться в ***3, как сделала на пути в замок, что не очень-топонравилось мадемуазель Жюли, которая уехала, не позавтракав. Но, как я ейсказал, на то уж господская воля. По приезде госпожа де Турвель тотчас же легла, но оставалась в постеливсего часа два. Встав, она вызвала к себе швейцара и велела никого непринимать. Одеваться она не стала. Она вышла к обеду, но съела тольконемного супа и тотчас же встала из-за стола. Кофе ей подали в спальню, итогда же к ней зашла мадемуазель Жюли. Она застала свою хозяйку за разборкойбумаг в секретере и увидела, что это все были письма. Готов поручиться -письма вашей милости. А из трех, которые пришли днем, одно она не выпускалаиз рук до самого вечера! Я уверен, что и оно от вашей милости. Но почему жеона тогда взяла да уехала? Меня это удивляет. Впрочем, ваша милость,наверно, изволите это знать, и к тому же это не мое дело. После обеда госпожа президентша прошла в библиотеку, взяла две книги иотнесла их в свой будуар. Но мадемуазель Жюли уверяет, что за весь день онаи пятнадцати минут не смотрела в книгу, а все перечитывала то письмо дамечтала, подперев щеку рукой. Так как мне пришло в голову, что вашей милостиприятно было бы знать, что это за книги, а мадемуазель Жюли сказать мне несумела, я попросил сегодня провести меня в библиотеку под тем предлогом,будто я хочу ее осмотреть. На полках не хватает лишь двух книг: одна - этовторой том "Христианских мыслей"4, а другая - первый том произведения подназванием "Кларисса"5. Пишу так, как там значится. Вы, может быть, самиизволите догадаться, что это такое. Вчера вечером госпожа де Турвель не ужинала, она пила только чай. Сегодня утром она очень рано позвонила, велела тотчас же податьлошадей, и не было еще девяти часов, как она слушала у Фельянов обедню6.Хотела также исповедоваться, но духовник ее отсутствовал; он вернется толькочерез неделю или через десять дней. Мне кажется, что и об этом следуетдоложить вашей милости. Потом она вернулась домой, позавтракала, а затем села что-то писать изанималась этим около часа. Вскоре мне представился случай сделать то, чтотак желательно было вашей милости: письма на почту отнес я. Писем госпоже деВоланж не обнаружилось, но одно я все же посылаю вам, сударь, - письмогосподину президенту; мне казалось, что оно должно быть наиболее интересным.Имелось и письмо на имя госпожи де Розмонд, но я подумал, что ваша милостьвсегда сможете прочесть его, если пожелаете, и потому отправил. Впрочем,вашей милости и без того все станет известно, так как госпожа президентшанаписала и вам. В дальнейшем я смогу получать все письма, с которымипожелает ознакомиться ваша милость. Ибо слугам почти всегда их передаетмадемуазель Жюли, а она уверяет меня, что из симпатии ко мне, а также квашей милости охотно сделает все, что я захочу. Она даже не захотела брать денег, которые я ей предложил. Но я думаю,ваша милость не откажетесь сделать ей какой-нибудь подарочек, и, если вамбудет угодно, я без труда узнаю, что доставило бы ей удовольствие. Надеюсь, ваша милость не скажете, что я нерадиво служу вам, и мне оченьхотелось бы оправдаться от упреков, которые вы изволили мне сделать. Если яне знал об отъезде госпожи президентши, то как раз по причине моего пылкогожелания послужить вашей милости, - оно-то и заставило меня выехать в тричаса пополуночи, и я не смог повидать мадемуазель Жюли накануне вечером, какобычно, так как отправился ночевать во флигель для приезжей прислуги, чтобыне разбудить никого в замке. Что до упрека вашей милости насчет моего частого безденежья, так онопроисходит оттого, что, во-первых, я люблю, как вы сами изволите видеть,содержать себя в чистоте, а во-вторых, надо же поддерживать честь ливреи,которую носишь. Я, конечно, знаю, что мне следовало бы хоть немножкооткладывать на черный день, но я целиком полагаюсь на щедрость вашеймилости, как очень доброго господина. Что же до того, чтобы поступить на службу к госпоже де Турвель,оставаясь в то же время и на службе у вашей милости, то я уповаю, что вашамилость не станете этого от меня требовать. У госпожи герцогини было совсеминое дело, но уж совсем не годится мне носить ливрею судейского дворянина,после того как я имел честь быть егерем вашей милости. Во всем же прочем вы,сударь, можете располагать тем, кто имеет честь пребывать со всем почтениеми любовью нижайшим вашим слугой Ру Азолан, егерь. Париж, 5 октября 17..., одиннадцать часов вечера.

Дата добавления: 2015-07-18