Читайте также: |
|
К0м становятся более ясными. Можно ли сказать, что интервьюер владеет смыслом, созданным в процессе и по поводу интервью, интерпретируя его в избранном им самим контексте? Или первоначальные «авторы» положений интервью должны иметь право голоса в процессе интерпретирования и сообщения другим их рассказов? Этот вопрос не является лишь проблемой валидности интерпретации, это вопрос этики и власти, права приписывать смысл высказыванию другого.
В процитированном выше воображаемом диалоге о смысле партнеры, по-видимому, находились на одном социальном уровне и решали, кто из них главный. Если интерпретатор смысла обладает статусом профессионального эксперта, то первоначальный оратор, возможно, более смиренно принял бы приписываемый ему «истинный» смысл. В качестве «великого интерпретатора» эксперт может извлечь смысл из жизненного мира собеседника и реконтекстуализировать первоначальный смысл, рожденный во взаимодействии, согласно своей теоретической схеме. Это может быть осмысленным и правомерным в качестве абсолютно новых историй, рассказанных интерпретатором, но если пытаться это зафиксировать как истинный смысл предмета обсуждения или как подлинный неосознаваемый смысл слов пациента, то возникают проблемы. Исследовательское интервью таит опасность «экспертификации» смысла, когда эксперт изымает смысл из жизненного мира собеседника и овеществляет его в своих категориях, чтобы отобразить некую еще более фундаментальную реальность. Здесь важно не упустить того, что скрытые или неосознаваемые смыслы, приписываемые интервьюируемым и пациентам, часто могут быть просто отражением явных и сознательных теоретических воззрений эксперта.
У Эко (Есо, 1990; 1992) обращался к превратностям интерпретирования в академических текстах и в своих романах. «Имя розы» можно прочитать как пародию на модернистских охотников за смыслом; как критику модернистского поиска истинного объективного смысла, «безумной страсти к истине», нашедшей выражение в интеллектуальном догматизме схоластических диспутов в Парижском университете; а также главного героя-эмпирика — «детектива», который ищет объективную истину, пытаясь разгадать загадку, которая в значительной мере создана им самим.
В его более позднем романе «Маятник Фуко» (Есо, 1989) дана карика-
на релятивизм Нового Времени, с его безграничными интерпретация-Ми> где что угодно может означать что угодно, как в следующем отрывке об Нтерпретации количественных измерений:
— Истины? — рассмеялся Аглиэ... — И все же среди такого количества глупостей бывают также и неоспоримые истины. Господа, не будете ли вы так любезны подойти со мной к окну?
В
Дата добавления: 2015-07-17; просмотров: 79 | Нарушение авторских прав
<== предыдущая страница | | | следующая страница ==> |
Часть III. Семь этапов исследования с помошью интервью | | | Часть III. Семь этапов исследований с помощью интервью |