ГЛАВА 24

Головные лошади шли с ослабленными постромками, натягивая их только наподъемах. Мне казалось это несправедливым по отношению к коренникам. - Коренники делают всю работу, - пожаловался я Питеру. - Когда дроги в движении, они ничего не весят, - объяснил Питер. - Мояупряжка преисподнюю с корнями вытащит, если надо будет. Подожди, вотнагрузим дроги бревнами, тогда увидишь, как все будут тащить! Занималась заря, и восток порозовел. На деревьях весело затрещалисороки. Мне казалось, что не может быть ничего прекрасней на свете, чемсидеть вот так позади упряжки лошадей ранним утром и слушать сорочьюболтовню. С дальнего выгона раздался голос человека, кричавшего на собаку: - Назад, назад! - Это старик О'Коннор выгоняет коров, - сказал Питер. - Что-то онраненько сегодня... Верно, отправляется куда-нибудь. - Питер задумался наминуту. - Едет в Солсбери на распродажу. Конечно, он собирается шарабанкупить. - В голосе Питера послышалось раздражение. - Чего ради емувздумалось покупать шарабан, когда он должен мне десять гиней за бревна? Он сердито хлопнул вожжами по крупу лошади: - Но, живей! И, помедлив немного, сказал со вздохом: - Вот что получается, когда веришь людям! Он разъезжает в шарабанах, ая на дрогах. Мы проехали но пустынным улицам Балунга, когда взошло солнце, и вскореочутились на проселочной дороге, вьющейся между деревьями, которые росли всегуще и гуще; и наконец мы въехали в лес, где уже не было изгородей. Пыль, поднимавшаяся из-под копыт лошадей, мягко оседала на наши волосыи одежду. Колеса задевали склонившиеся ветки кустарника, и дрогивстряхивало, когда колеса попадали в выбоины. Мне хотелось, чтобы Питер начал рассказывать о своих приключениях. Ясчитал его человеком знаменитым. Он был героем бесчисленных историй, которыепересказывались везде, где люди собирались поболтать. - Бывало, - рассказывал отец, - в баре при гостинице кто-нибудь заведетразговор: "Что вы знаете о драках! Вот я видел, как Питер Маклеод дрался сдлинным Джоном Андерсеном позади пивной в Туралле". И все с интересомслушали описание этой драки, длившейся два часа. "Да, - продолжалрассказчик, - длинного Джона унесли еле живого". За всю свою долгую карьеру кулачного бойца Питер был бит лишь однажды,да и то когда был так пьян, что едва держался на ногах. Один фермер,известный своим пристрастием нападать сзади, набросился на Маклеода, чтобыотплатить за давнюю обиду. Ошеломленный внезапностью и свирепостьюнападения, Питер очутился на земле и потерял сознание. Когда он пришел всебя, фермера и след простыл. Но на следующее утро, еще до восхода солнца,Питер, к крайнему изумлению фермера, был уже около его скотного двора и,сжимая верхнюю перекладину забора сильными руками, проревел с покрасневшимлицом: "Ты и сегодня такой же храбрый, как вчера? А ну, давай выходи!" Фермер так и застыл, держа в руке ведро, до половины наполненноемолоком. "Я... а... я не могу драться с тобой сейчас, Питер, - заскулил он,взмахивая свободной рукой в знак полной капитуляции. - Ты ведь трезвый. Тыже убьешь меня". "Ты наскочил на меня вчера вечером, - заявил Питер, несколькоозадаченный таким оборотом дела. - Попробуй положить меня сейчас". "Но ведь вчера ты был пьян, - возражал фермер. - Ты же на ногах едвадержался. Я бы никогда не стал с тобой драться с трезвым, Питер. Я ведь несумасшедший". "Черт побери! - воскликнул Питер, не зная, что делать. - Да выходи жеты, заячья душа!" "Нет, Питер, когда ты трезвый, я с тобой драться не стану ни за какиеденьги. Можешь обзывать меня как хочешь". "А на черта мне это надо, если ты не желаешь драться!" - окончательноразозлился Питер. "Я тебя понимаю, - добродушно сказал фермер. - Ругань ни к чему неприведет. Как ты себя чувствуешь?" "Хуже некуда, - пробормотал Питер, оглядываясь по сторонам, как бы ищавыход. Вдруг он устало облокотился на забор. - Меня сегодня скрутило, какпаршивую собаку". "Подожди, я сейчас дам тебе глоток, - сказал фермер. - У меня естьнемного виски". Отец говорил, что Питер ушел домой в сопровождении хромой лошади,которую ему продал фермер, но мать утверждала, что лошадь была хорошая. Мне очень хотелось, чтобы Питер вспомнил какой-нибудь случай из своейжизни, и я сказал ему об этом. - Отец говорит, что вы деретесь, как молотилка, мистер Маклеод. - Неужто? - воскликнул он, и лицо его просияло от удовольствия. Он подумал немного и потом заговорил: - Твой старик высоко меня ставит. У нас всегда найдется время друг длядруга. Я слыхал, он когда-то был замечательным бегуном. На днях я еще раз нанего посмотрел. Он вынослив, как чернокожий. - И другим тоном: - Так онсказал, я умею драться? Так он сказал? - Да, - ответил я и добавил: - Хотелось бы мне уметь драться. - Ты когда-нибудь тоже станешь хорошим бойцом. Твой старик умел датьсдачи, а ты такой же, как он. Ты умеешь принимать удары. Если хочешьчего-нибудь стоить, надо научиться принимать удары. Вот послушай, в какуюпеределку я попал с братьями Стенли. Их было четверо, и все умели дратьсякак следует. Я их не знал, но слышал о них. Один из них - кажется, Джордж -пошел за мной на заднее крыльцо и все время ругал меня на чем свет стоит, акогда я предложил ему схватиться, он сказал: "Смотри, я ведь один изСтенли!" - а я ответил: "Мне наплевать, что вас четверо. Подавай их всехсюда!" Но как только мы сцепились, три его братца оказались тут как тут, имне пришлось иметь дело со всеми четырьмя сразу. - Они все напали на вас одного? - Ну да, все. Я начал наступать, бросил одного на землю, а когда онпадал, поддал ему коленом в живот - и его сразу скрутило! Остальные троездорово задали мне жару, но я все время старался бить ниже груди - этоединственный настоящий способ биться на кулаках. Старайся наносить удары какможно ниже. О лице беспокоиться не стоит. Если хочешь его разукрасить,успеешь сделать это, когда измотаешь противника. Я уперся спиной в стену идавай бить то правой, то левой. Пришлось-таки попотеть, но потом я свалил ихвсех и удрал. Игра не стоила свеч. Она чересчур дорого мне обошлась. Нопобеда была на моей стороне. Да, черт возьми! - сказал он, с удовольствиемотдаваясь воспоминаниям. - Это была драка! Мы проезжали через большую поляну, расчищенную в зарослях.Полуразрушенный забор из срубленных тут же деревьев окружал выгон, где ужепоявились молодые побеги и кусты, свидетельствуя о том, что лес начал своенаступление. Заброшенная, поросшая травой тропа вела от подобия ворот кпокинутой хижине, сделанной из коры; тонкие молодые деревца уже отчастизакрыли ее стены своей листвой. Питер стряхнул с себя задумчивость и сказал: - Это дом Джексона. Сейчас я покажу тебе пень, о который молодой БобДжексон сломал себе шею. Лошадь понесла его и сбросила, а через два месяцастарик Джексон обмотал себя цепью, которой привязывают волов, и утопился впруду. Потом я покажу тебе пруд. Пень уже недалеко. Вон там... ярдах вдвадцати от забора. У него на груди была шишка с мою голову. Должно быть,угодил прямо в пень... Куда же этот пень девался? - Питер поднялся во весьрост, внимательно всматриваясь в выгон. - Вот он. Тпру! Стойте! Стойте, чертвас побери! Лошади остановились. - Вон на той стороне. Видишь? Около засохшей акации... Стой! - закричалон на лошадь, нагнувшую голову, чтобы пощипать траву. - Я должен взглянутьеще раз на этот пень. Пойдем, я покажу тебе. Мы перелезли через забор и подошли к обугленному пню с торчавшимиостатками корней около поросшей травой ложбинки. - Говорят, он ударился грудью об этот, а головой о тот корень. - Питеруказал на два заостренных, как пики, корня, торчавшие из пня. - Еголошадь... Стой, где она понесла? Вон, она поскакала туда. - Он описал рукойполукруг, охватив часть выгона. - Немного в сторону. Потом повернула у этогодерева, пошла кругом, видно, проскакала мимо тех папоротников и затем вот поэтой лужайке. Она испугалась пня и понесла. Он отошел шага на четыре от пня и с секунду измерял глазами расстояние. - В этом месте он слетел с лошади. Тут она бросилась в сторону. - Питеруказал рукой в сторону плетня. - И упал он направо... - Питер помолчал сминуту, пристально глядя на пень. - Он так и не узнал, что его убило. Когда мы вернулись к дрогам, Питер рассказал мне, что старик Джексонстал каким-то странным после смерти сына. - Не то чтобы свихнулся, а как будто разорился - все время грустил. Когда мы подъехали к запруде, Питер снова остановил лошадей: - Вот здесь. У того берега глубоко. Пруд теперь, конечно, зарос. Онпошел прямо туда и уже не вернулся. Его старуха и младший сын сразу уехалипосле этого. Она страшно убивалась. Сейчас тут и соломинки не найти, чтобытрубку прочистить. Я приехал с телегой, погрузил все ее вещи и отвез их вБалунг. Ей-богу, когда она меня увидела, у нее прямо лицо посветлело. Акогда я уезжал, она не выдержала. Я сказал ей, что старик Джексон былнастоящий человек. Но моя старуха говорит, что от этого ей еще горше. Незнаю... Он тронул лошадей, потом сказал: - Говорят, что если человек утопился, значит, у него в голове какой-товинтик сломался. Может, и так... Не знаю... Только старик Джексон был нетакой. Он был хороший человек. Ему и нужно-то было всего, чтобы приятельсказал: "Не падай духом", - и он выправился бы. Беда в том, что в тот день якак раз уехал подковывать лошадей.

Дата добавления: 2015-07-15