ГЛАВА 15. Фредди Хоук умел бегать, драться, лазить на деревья и стрелять изрогатки лучше всех

Фредди Хоук умел бегать, драться, лазить на деревья и стрелять изрогатки лучше всех ребят в школе. Он был чемпионом игры в камешки и могзакинуть картинку от папиросной коробки дальше, чем кто-либо. Это былспокойный мальчик, никогда не хваставший, и я очень к нему привязался. Онсобирал картинки от папиросных коробок, и ему не хватало только одной, чтобыиметь полный комплект серии "Оружие Британской империи". Свою коллекцию он хранил в жестяной банке из-под табака; каждый день онраз или два вынимал всю пачку, слюнил большой палец и пересчитывал картинки,а я, затаив дыхание, следил за ним. Их всегда оказывалось сорок девять. Мне хотелось раздобыть для него единственную недостающую картинку, и ккаждому встречному я обращался с вопросом: "Нет ли у вас картинки отпапиросной коробки, мистер?" - но все безрезультатно. Я уже пришел было к заключению, что это самая редкая картинка в мире,когда проезжавший мимо наших ворот всадник, к которому я обратился снеизменным вопросом, вынул ее из кармана и дал мне. Я не мог поверить своим глазам. Несколько раз подряд я проверил номер -тридцать семь, а Фредди недоставало как раз этого номера. На следующий день я с нетерпением ожидал появления Фредди, и когда онпоказался на дороге, я принялся выкрикивать свою приятную новость, хотя насразделяло еще не меньше четверти мили. Когда он приблизился настолько, чтомог услышать меня, он побежал со всех ног, и через минуту я вручил емукартинку. В величайшем возбуждении я тут же рассказал ему, как было дело. - Мне ее дал парень на лошади. Он мне говорит: "Ты что собираешь?", а яему говорю: "Оружие Британской империи". А он говорит: "Кажется, у меня однатакая картинка есть". Теперь у тебя полный комплект. Фредди посмотрел на картинку, перевернул ее и взглянул на номер. Онпрочитал описание изображенного на ней оружия и сказал: - Ей-ей, это как раз то, что мне нужно. Затем Фредди извлек из кармана свою банку от табака и открыл ее. Онвложил новую картинку в колоду на соответствующее по номеру место, постучалколодой о столб, чтобы подровнять ее, смочил палец и принялся медленнопересчитывать картинки, называя вслух каждый номер, который я повторял заним. Когда он коснулся последней, я с торжеством воскликнул: - Пятьдесят! - Похоже, что так, - заметил Фредди. Он снова подровнял колоду о столби пересчитал ее, начиная с конца. - Теперь у тебя полный комплект, Фредди, - радостно сказал я, - и всевысшего класса. - Да, - сказал он. - Подумать только, вся колода, черт возьми, вся! Он вложил картинки в банку и держал ее в руке, улыбаясь. Вдруг он сунул банку мне в руки со словами: - На, возьми, я собирал их для тебя... Фредди, поглощенный игрой в камешки на картинки от папиросных коробокили верчением волчка, редко играл со мной в школе. Я считался плохим игроком и всегда проигрывал камешки. У Фредди былособый, так называемый "молочный" камешек, стоивший целый шиллинг, и ондавал его мне, чтобы я сыграл в "камешки кверху". Каждый из участников игрыставил по одному "молочному" камешку, но лишь лучшие игроки позволяли себерискнуть таким ценным камнем. Разумеется, я каждый раз проигрывал и то и дело жаловался Фредди: - Я его снова проиграл, Фредди. - Кому? - спрашивал он. - Билли Робертсону. - Хорошо, - говорил Фредди, отыгрывал камешек, давал его мне сословами: "Бери", - и снова возвращался к прерванной игре. Стоило мне повздорить с кем-нибудь из мальчиков, он тотчас же подходили прислушивался, постукивая ногой о гравий. Как-то раз Стив Макинтайрпригрозил треснуть меня по спине, на что я ответил: - Попробуй только - от тебя мокрое место останется. Стив ринулся наменя. Фредди, все слышавший, сказал Стиву: - Кто тронет этого паренька, будет иметь дело со мной. Стив после этого раздумал драться, но, когда мы возвратились в класс,сказал: - После школы я с тобой расправлюсь, вот увидишь! Я размахнулся костылем и ударил его по голени; после этого ребятаразделились на партии: одни говорили, что надо бы сбить форс с меня, другие- со Стива. Моя ссора со Стивом вспыхнула, когда мы толкались у квадратногожелезного бака, стараясь напиться. К крану была привязана ржавая жестянаякружка, а под краном в углублении, которое вытоптали ребята своимиботинками, скопилась пролитая вода. Те, кто хотел напиться, топтались в этойгрязной луже, словно коровы у водопоя. Летом, когда мы играли во дворе, у бака всегда была свалка, мальчики идевочки толкали и давили друг друга, вырывая полупустую кружку из рук у тех,кто еще не успел напиться, и спешили опрокинуть ее себе в рот, а в это времяк ней уже тянулись десятка два новых претендентов. Она переходила из рук вруки. Эта возня сопровождалась криком и шумом; счастливца, пившего из кружки,тормошили со всех сторон; взывали к его совести, угрожали, напоминали озабытых обязательствах. - Послушай, Билл, я здесь, давай кружку... - Помнишь, я одолжил тебе свою битку, Джим, я за тобой... Эй, Джим, затобой я! В кружке хватит на нас обоих... Убирайтесь с дороги!.. Чего тытолкаешься... Я пришел первым... Я за тобой... Проваливай к чертям!.. Платья, рубашки - все было забрызгано водой... Мальчики выпрыгивали изэтой толчеи на одной ноге, сжимая руками разбитую голень ноги и вопили:"Ой-ой!" Девочки кричали: "Вот я скажу учительнице!" Те, кому удалосьнапиться, прокладывали себе дорогу через толпу, вытирая ладонью мокрые губыи торжествующе улыбаясь. Я дрался за воду, как и все остальные. В таких случаях никто несчитался с моими парализованными ногами, и меня сбивали наземь илиотталкивали в сторону, проявляя полное пренебрежение к моим костылям. Я поощрял такое отношение к себе, прибегая к угрозам, совершенно несоответствовавшим моим силам и возможностям. "Как дам раза, тогда узнаешь!"- кричал я нашему школьному силачу и главному забияке, к немалому егоудивлению. Все были уверены, что я готов осуществить свои угрозы, но до стычки соСтивом Макинтайром случая для этого не представлялось. Стив ударил по кружке, когда я пил, облил мне всю грудь и выхватил уменя кружку. Я ударил его в живот, но от толчка выронил костыль и упал. Лежана земле, я схватил Стива за ноги и свалил его в грязь. Он, однако, поднялсяраньше, чем я, и уже бросился на меня с кулаками, но тут раздался звонок. Втечение целой недели после этой стычки мы обменивались угрозами; каждого изнас окружали приятели, шептавшие нам на ухо свои советы. Все считали, что уменя сильные руки, но советчики Стива открыто заявляли, что если выбить уменя костыли, то песенка моя спета. Мои же сторонники, наоборот, утверждали,что лучше всего я дерусь именно лежа. Сам я не знал, в каком положении ядерусь лучше всего, но был твердо убежден, что выйду из боя победителем. - Пусть он собьет меня с ног, - заявил я Фредди Хоуку, - я все равновстану и снова кинусь на него. "Мои рассуждения основывались на простой предпосылке: "Если ты сам несдаешься, то тебя никогда не побьют". Я знал, что ничто на свете не заставитменя сдаться, - следовательно, я должен победить. Пересчитывая камешки и укладывая их в холщовый мешочек на шнурке,Фредди сказал мне: - Я буду драться за тебя со Стивом и подарю тебе еще одну битку. С этим я никак не мог согласиться. Я должен был сам разделаться соСтивом - сам, и никто иной. Я должен был либо драться с ним, либо навсегдапрослыть мямлей и маменькиным сынком. Если я не буду с ним драться, никто изребят не будет верить моим словам. Все это я объяснил Фредди, и он посоветовал мне драться со Стивом,прислонившись к каменной стене, потому что, промахнувшись, Стив всякий разбудет ударять кулаком о стену. Мне этот план понравился. Вечером, придя из школы, я рассказал матери, что завтра буду драться соСтивом Макинтайром у старого пня на выгоне Джексона. Мать обернулась ко мне (она готовила обед у плиты) и воскликнула: - Драться? Ты будешь драться? - Да, - ответил я. Она поставила на плиту большой закопченный чайник и сказала: - Мне это не нравится, Алан. Разве ты не можешь уклониться от этойдраки? - Нет, - сказал я, - я хочу с ним драться. - Не надо, - произнесла она просящим голосом и вдруг умолкла, на лицеее появилась тревога. Она задумалась. - Я... А что говорит отец? - Я еще ему не рассказал об этом. - Пойди и скажи. Я пошел к загону, где отец проваживал молодую нервную лошадь,волочившую за собой бревно. Шея ее была изогнута. Лошадь грызла удила, и всяморда ее была в пене. Шла она скачками, и отец ей что-то говорил. Я забрался на ограду и сказал: - Завтра я буду драться со Стивом Макинтайром. Отец придержал лошадь истал хлопать ее по шее. - Как это - драться? - спросил он. - На кулачках? - Да. - А из-за чего сыр-бор загорелся? - Он облил меня водой. - Ну, это не страшно, - сказал он, - я и сам не прочь побрызгаться. - Он постоянно задирается. - Вот это уже хуже, - произнес отец, глядя в землю. - Кто твойсекундант? - Фредди Хоук. - Да, - пробормотал он, - это хороший парень. - И добавил: - Я знал,что тебе придется с кем-нибудь сцепиться. - Он посмотрел на меня. - Но ведьне ты затеял драку, правда, сынок? Мне бы этого не хотелось. - Нет, - сказал я, - это он пристает ко мне. - Понятно, - промолвил отец и посмотрел на лошадь. - Подожди, я сейчасее отведу. Посмотрев, как он распрягает лошадь, я слез и стал поджидать его удверей конюшни. Выйдя из нее, отец сказал: - А теперь давай-ка все выясним по порядку. Какого он роста, этотМакинтайр, я что-то не помню его. - Он побольше меня, но Фредди говорит, что он трус. - Подумай, - продолжал отец, - что будет, если он тебя ударит. Ведь ониз тебя котлету сделает, а ты его схватить не сможешь. Конечно, и ты можешьразок здорово стукнуть его, но, если он ударит тебя под вздох, ты свалишься,как куль с мукой, не потому, что ты не умеешь драться, - поспешно добавилон. - Я знаю - ты будешь молотить, словно настоящая молотилка, но как тыустоишь на ногах? Ведь ты не можешь одновременно и держаться за костыли ибить его. - Ничего! - с жаром воскликнул я. - Стоит мне только очутиться наземле, и я свалю его с ног, он от меня не уйдет. - Ну, а как твоя спина? - Все в порядке. Не болит. Вот если он ударит по спине, тогда будетбольно, но я ведь буду на ней лежать. Отец вынул трубку и задумчиво смотрел, как его пальцы уминают табак вчубуке. - Жаль, что нельзя драться как-нибудь по-другому... Например, стрелятьиз рогатки. - О, он по этой части собаку съел. Ему ничего не стоит за верступопасть в синицу. - А как насчет палок? - спросил отец с ноткой сомнения в голосе. - Палки! - воскликнул я. - Что же, если драться на палках, то у тебя будет преимущество. Ведь утебя руки сильней, чем у него. Ты мог бы биться с ним, сидя на траве. Кактолько подадут команду: "Начинай!" - или как там у вас говорят, старайсяударить его посильней. Если он, как тебе кажется, трус, то после первогосильного удара он и подожмет хвост. - А если он не захочет драться на палках? - Заставь его пойти на это, - продолжал отец. - Если он упрется, обзовиего трусом в присутствии ребят. На это он клюнет. Прояви хитрость. Не выходииз себя. Если тебе удастся, стукни его изо всех сил по костяшкам пальцев.Если он похож на своего старика, то он мыльный пузырь, - я видел на днях втрактире, как его старик куражился. Делал вид, что ему не терпится пуститькулаки в ход, а когда старый Рэйли предложил ему выйти на травку, он быстроскис. И сынок, верно, такой же. Смотри, какое у него будет выражение лица,когда ты предложишь драться не на кулачках, а на палках. Вечером через открытую дверь я видел, как отец разговаривал с матерью,штопавшей мои чулки. До меня доносились его слова: - Мы должны закалять его, Мэри. Пусть он учится принимать удары в лицо,как бы это ни было больно. А если ограждать его от них, то кончится тем, чтоего будут бить по затылку, да еще как! Все это очень невесело. Но чтоподелаешь! Сейчас мы должны уже думать не о ребенке, а о мужчине и егобудущем. Я хочу, чтобы он пошел на эту драку, как бы ни пришлось рисковать.Ведь ограждая его голову от ударов, мы можем разбить ему сердце. Уж лучшепусть рискует. Так я думаю. Быть может, я ошибаюсь, но готов прозакладыватьвсе, что имею, - мне кажется, я прав. Мать что-то возразила ему. - Да, я знаю, - ответил он, - но мы должны рискнуть. Меня это тожечертовски пугает, но самое страшное, что ему грозит, - это шишка на голове иодна-две царапины... Не хотел бы я быть на месте этого парнишки -Макинтайра, - добавил он после короткой паузы. Он откинул голову и тихо засмеялся, и свет лампы озарил его лицо; матьсмотрела на него долго и внимательно.

Дата добавления: 2015-07-15