Кассета

Может быть, вы заметили вчера что-то странное. И может быть, вы забыли об этом.

Добро пожаловать в Найт-Вейл.

Здравствуйте, слушатели. Через минуту я перейду к новостям, но сначала: я рылся в чулане, где полно старого хлама — ну, знаете, детские игрушки, пропитанные кровью тряпки, стекляшки размером с кулак, в которых видишь себя дряхлым стариком, тоскливо уставившимся на своё «тогда» и твоё «сейчас», такого рода вещи, — и наткнулся на эти кассеты с подписью «РАДИОПРОБЫ СЕСИЛ ВОЗРАСТ: 15».

Самое странное, слушатели, что я не помню, как делал эти записи. Должно быть, когда-то они много для меня значили, а теперь это просто вещи, с которыми не связано никаких воспоминаний. Я подумал, что мы могли бы послушать их вместе, только я и вы — все вы там, снаружи.

Начнём.

[кассета]

Привет, это Сесил. Мама подарила мне этот диктофон на день рождения, чтобы я мог сделать собственное радиошоу — совсем как шоу Леонарда Бёртона на настоящем общественном радио Найт-Вейла. Когда-нибудь я займу место Леонарда. Я очень этого хочу, и ещё так написано на табличке в мэрии, так что мне лучше начать тренироваться.

Леонард всегда начинает своё шоу с фирменной фразы, и я тоже так сделаю, прямо как он. Ну, начнём.

На самом деле солнце холодное. Оно холодное и пустое, и всё потеряно. Привет из Найт-Вейла.

Как оно? Подождите, подождите, я хочу это послушать! Эй, а где тут кнопка «стоп»?

Снова Сесил! Неужели мой голос со стороны так звучит? Это так странно! Ладно. Ладно. Кхм.

Итак, местные новости. Открылась новая пиццерия, и я туда сходил. Она называется «У Толстяка Рико», и там неплохо! То есть, лично мне больше нравится «Последний кусочек от Сэмми» возле «Ральфс», но она сгорела на прошлой неделе. Это грустно. Но я уверен, что её скоро отстроят.

Стоп, а что... это?

Ух. Оно исчезло, как только я нажал «стоп». О, но теперь оно снова вернулось... Это как... это вроде как рябь, я вижу её краем глаза, как будто кто-то рядом со мной размахивает руками, но когда я поворачиваюсь, там ничего нет. Ну ладно. Эй! Хотите послушать, как я пою? Вот она — боевая песня Найт-Вейла!

[треск статического электричества, кто-то негромко напевает]

Ух ты, оно очень сильно рябило, пока я пел.

[ахает] О, о, о, о! Скоро Леонард будет в эфире! Ну ладно, пока-пока — или, как он всегда говорит: «Пока, Найт-Вейл. Увидимся!»

[Сесил]

Что ж. Слушатели. Леонард Бёртон! Это возвращает меня в прошлое. Леонард вёл это самое шоу, когда я был ребёнком. Я помню... на самом деле, я почти ничего о нём не помню. И я по-прежнему не помню, как я записывал эти кассеты.

Наконец-то мы можем обсудить здесь что-то действительно странное!

Но сначала новости: Музей запретных технологий горд представить вам свою новую специальную выставку «Поразительная и совершенно секретная технология, принесенная нам путешественниками во времени... или древними, давно вымершими пришельцами... или русскими... или кем-то ещё».

Технологию запрут в сейфе, обмотанном плотными чёрными бинтами, и сбоку приклеят скотчем бумажку, на которой будет от руки написано одно-единственное слово: «Не-а!»

В стоимость билета входит аудиогид. Он будет проигрывать одну и ту же пронзительную ноту, которая должна мягко увести вас из мира мыслей, звуков и ощущений.

Музей запретных технологий. Возьмите детей с собой! Или с ними случится что-нибудь похуже.

А теперь ситуация на дорогах.

Сегодня ясно. Возможно, впервые за всю свою жизнь все участники дорожного движения видят себя и мир вокруг, освободившись от иллюзий и отрицания. Все они остановились по обочинам дороги, шокированные этой абсолютной истиной. Некоторые рыдают, уткнувшись в руль, дотрагиваясь до собственной кожи и вспоминая то, что они, сами того не подозревая, забыли. Другие вышли из машин и загребают руками пригоршни земли, смеясь над обретённым осознанием сути атомов, вселенной и смерти.

Представитель Тайной полиции шерифа объявила, что такого понятия, как тайна, на самом деле не существует, а может быть, весь мир — это тайна, в которую посвящён каждый из нас. Потом она увидела облако, которое ей понравилось, и улыбнулась ему.

Поэтому убедитесь, что вы выехали к месту назначения намного раньше обычного, и избегайте столкновений с брошенными машинами и потрясёнными людьми, блуждающими по дорогам. Потому что сегодня, слушатели, всё ясно.

Это была ситуация на дорогах.

Хорошо, слушатели, признаю: я умираю от любопытства. Давайте вернёмся к кассетам того юноши, с которым я разделяю свою жизнь.

[кассета]

Это снова Сесил! Мой брат говорит, что я никогда не смогу работать на радио, потому что мой голос для этого не подходит. Мне нужно больше походить на Леонарда, у него идеальный голос для радио — резкий и скрежещущий, как наждачная бумага. Именно такими и должны быть голоса на радио.

Ээм, я всё ещё вижу это движение, даже когда ничего не записываю. Такое чувство, что кто-то ходит рядом, но когда я поворачиваюсь, ничего нет. И это не пожилая женщина без лица, которая тайно живёт у нас дома, потому что я спросил её об этом, а на следующий день стол на кухне оказался перевёрнут и приклеен к полу. Я почти уверен, что это её способ сказать «нет». Вот бы оно хотя бы поздоровалось, чем бы оно ни было!

Оох! Что-то меня потрогало! Я думаю, оттого, что я это записываю, оно набирается смелости. Я... ммм... я, пожалуй, нажму «стоп».

Привет! Это Сесил, и у меня отличные новости! Леонард согласился взять меня на стажировку на радиостанции, чтобы я делал всё то, до чего у него не доходят руки: привёл в порядок архивные плёнки, готовил кофе и скулил под дверью руководства станции три часа в день по расписанию. Ох! Я не могу дождаться!

Мама говорит: «Предупреждён — значит вооружён». Она всегда так отвечает, что бы ей ни говорили, так что я думаю, что она очень гордится мной. Чёрт, да я сам собой горжусь! Я хотел бы, чтобы мой брат тоже мной гордился, но никто в семье не идеален; они становятся идеальными, когда ты учишься принимать их такими, какие они есть.

[Сесил]

Я... Я не помню, чтобы у меня был брат. Я вообще не понимаю эти записи. Когда я стажировался здесь?

Стажёр Хесус? Есть у нас какие-то записи о моей стажировке? Хесус? Ах, я забыл. Хесус исследовал бездонную яму в комнате отдыха стажёров и не вернулся. Родным и близким стажёра Хесуса... Ну, вы знаете. Как обычно. Простите, у меня просто мысли не о том.

Скоро мы продолжим слушать плёнки из моего забытого прошлого, но сначала слово нашим спонсорам.

Когда вы умрёте, на поверхности луны ничего не изменится.

Разница между ландшафтом и освещением этого пустынного мирка в тот миг, когда ты существуешь, и в миг, когда тебя уже нет, будет несущественной, и она не связана с твоим уходом. Из окна машины, проезжающей по шоссе, луна в обрамлении случайных облачков и её поверхность будут выглядеть той же дурманящей смесью тайны и расстояния, как и всегда.

Даже методичное изучение того, как связаны лунная геология и картография с твоим отсутствием, ничего не даст. Поиски с помощью мощного телескопа и анализ с применением компьютерных алгоритмов, построенных на факте твоего несуществования, — даже такое исследование обнаружит лишь, что все скалы и кратеры остались там, где были несколько лет тому назад, что Луна находится на том же расстоянии от Земли и движется по орбите с той же скоростью, и что точка зрения исследователей на Луну осталась той же, какой была до твоей смерти.

Когда ты умрёшь, на луне ничего не изменится. Она будет прежней — та же луна, в том же небе.

Та же луна.

Это сообщение предоставлено анонимным спонсором. Ищете продукт или услугу, которую мы предлагаем? Мы, кто бы мы ни были, лучший выбор в любой отрасли.

Слушатели, давайте улучим минутку, чтобы обсудить систему измерений.

Основные направления: север, запад, юг и восток.

Основные температуры: 35 градусов по Фаренгейту, 67 градусов по Фаренгейту, 3 градуса Цельсия и 10 градусов Кельвина.

Основные места: пещера, давно заброшенная хижина, дно океанской впадины и мэрия.

Основные эмоции: самозабвенный энтузиазм, сдерживаемая привязанность, беспричинная ревность и раздражение.

Основные птицы: ястреб, воробей, зяблик и сова.

Основные имена: Джереми, Ким, Триггер и Джейми.

И, наконец, основные звуки: хлопанье двери, еле слышный плеск спокойной воды, хруст попкорна и звук стандартной гитарной струны «соль», перерезанной кусачками.

Это был наш Детский уголок забавных научных фактов.

А теперь важное сообщение от СтрексКорп Синернистс Инкорпорейтед.

Глубоко задумались о лугах? Луга — это важно. Задумайтесь о лугах. Луга — это важно, задумайтесь о лугах, луга — это важно.

СтрексКорп. Задумайтесь о лугах. Луга — это важно.

Ну ладно, хватит. Вернёмся к записи!

[кассета]

О боже! Мой первый день на стажировке был просто... офигенным! Сначала всё было не очень хорошо — мой брат за завтраком уставился на меня пустыми глазами и выл. Бэ-э-э, братья, да? Но когда я попал на станцию, я понял, что это мой дом! Неприбранный дом со множеством коридоров, которые сплетаются в лабиринт из звуковой аппаратуры и штабелей кассет — прямо как дома! О, эта дверь в кабинет руководства станции с ужасными тенями за ней! Их размытые силуэты снуют туда-сюда — совсем как та тонкая штора у нас в гостиной, которую мы никогда не открываем. И, о! окна, которые выходят на пустую студию звукозаписи. Её не использовали десятилетиями, но она всё ещё вещает в прямом эфире каждый вечер! Некоторые передачи — всего лишь многократно усиленное шуршание насекомых, другие — это шёпот, описывающий, как открывается окно и из него тянется рука... и затем снова открывается окно и тянется рука. О, о! А работа с Леонардом? Когда он смотрит на тебя сквозь стекло радиорубки и подаёт сигналы укрыться под столом и закрыть голову, знаете.... это оно! Именно это и есть работа на радио!

Кажется, мама и правда мной гордится. Она пряталась от меня целых три дня! Это самый долгий срок! И она завесила все зеркала в доме. Я точно не знаю, почему, но наверное, это потому, что она мной гордится. Гордость за кого-то может всё что угодно сделать с... эм... с человеком.

П-простите, я отвлёкся. Эта странная рябь вернулась, и с-сейчас она ближе. Эй? Привет? Я Сесил! Сесил Гершвин Палмер! И ты не сможешь меня напугать! Ты не сможешь! Не смо... Эй?

[Сесил]

Давайте... ммм... Слушатели, давайте просто перейдем к погоде, ладно?

[Играет Squalloscope — «Big Houses»]

[кассета]

Стажировка проходит отлично! Мама куда-то пропала.... О! Леонард очень добр ко мне! Мой брат тоже пропал. Родственники, что с них взять?

Думаю, что я многому учусь на станции. Все зеркала в моем доме теперь открыты — я не не знаю точно, кто это сделал. Сейчас я стою перед зеркалом в коридоре. Я меняюсь? Я становлюсь взрослым? Думаю, я выгляжу взрослее. Профессиональнее.

Леонард сказал, что если я буду усердно работать, то, может быть, однажды сам стану радиоведущим! Леонард рассказал, что тоже когда-то был маленьким, но теперь он намного больше — всё теперь больше. Что всё во вселенной растет до необычайных размеров, но всё одновременно — в унисон. Поэтому никто этого не замечает, ведь относительно тебя всё остается прежним. Леонард высовывает язык из толстогубого, багрового рта. Леонард шипит. Быть стажером здорово!

Эта рябь теперь везде. Но особенно в этом зеркале. Я вижу рябь и знаю. Я знаю это.

Я думаю, что радиостанция — это весело. Я думаю, что радиостанция скрыта. Я думаю, что радиостанция похожа на чёрную планету, никогда не видевшую света солнца. Я думаю, а следовательно, скоро перестану существовать. Я смотрюсь в зеркало. Оно ничем не закрыто. Рябь прямо у меня... за спиной. Я...

[крик, затем хрип и булькание]

[Сесил]

Что это? Что это? Что... Неважно. Я беру в руки кассету, прямо сейчас, и ломаю её на мелкие кусочки. И никто из нас о ней больше не вспомнит. А я просто ещё раз проверю, чтобы зеркало в туалете было, как обычно, завешено, и всё.

Сделано.

Забыто.

Все мы в молодости делаем глупости. С каждым из нас случались дурацкие события, которых на самом деле не было. У каждого из нас бывали дурацкие провалы в памяти. Не всё, что происходило, на самом деле произошло.

Слушатели, особенно наши молодые слушатели, примите во внимание вот что: когда речь идёт о подростках, мы, взрослые, часто отзываемся о них с пренебрежением и ждём, что они нас разочаруют. Из-за этого нынешние подростки вынуждены всё время защищаться. Но мы все должны понимать, что мы обращаемся не к ним, а к тем подросткам, которыми мы сами когда-то были — со всеми нашими идиотскими ошибками, отсутствием страха и телами, которые ещё не начали обращаться в прах. Все нынешние подростки несущественны на фоне мощной смеси ностальгии и стыда, с которой мы обращаемся к себе молодым. Так давайте не забывать о том, каково это — быть молодым. Давайте помнить реальные события и не помнить ни о чём неправильном или ненастоящем. Будем же людьми — красивыми, глупыми, скоротечными, бесконечными.

И пока солнце садится, я кладу руку на сердце и чувствую, что оно всё ещё бьётся. И я напоминаю себе, что ошибки прошлого не определяют будущие результаты.

Оставайтесь с нами, чтобы узнать, что случится дальше в вашей жизни.

Доброй ночи, Найт-Вейл. Доброй ночи.

Пословица дня:

Можно привести коня на водопой, можно завести его в воду, и можно поплавать вместе с ним и повеселиться.

Дата добавления: 2015-07-11