Подземка

Наши чёрные солнца двигаются зигзагами, как пьяные пчёлы, и каждое из них жалит. Сейчас больше, чем когда-либо, мы полны крови и мёда.

Добро пожаловать в Найт-Вейл.

Слушатели, мы начинаем нашу передачу с хороших новостей. Некоторые жители Найт-Вейла сообщили, что по всему городу из ниоткуда возникают входы в метро. Ярко освещённые лестничные пролёты, уводящие под землю, за пару дней появились уже на нескольких перекрёстках, но Тайная полиция отрицает, что знает о существовании какой-либо системы метрополитена.

Согласно расследованию, проведённому нашей станцией, нет никаких документальных подтверждений тому, что Управление городского транспорта Найт-Вейла когда-либо строило систему метрополитена, одобряло её строительство или хотя бы обсуждало его возможность. И вообще Управления городского транспорта Найт-Вейла никогда не существовало.

Единственные зацепки можно найти в брошюрах, разбросанных у входов в метро. Эти брошюры рассказывают о том, как легко станет доехать из дома на работу и обратно, о желаниях, которые отныне будут удовлетворены, о времени, когда мы будем путешествовать, о временах, в которых мы будем путешествовать, о радостных воспоминаниях, которые не изгладятся из памяти, даже когда мы будем просыпаться от собственного крика.

Прямо сейчас я смотрю на одну из брошюр с рекламой нового метро. На ней нет логотипа — только улыбающиеся лица с зубами необычной формы, необычного цвета и необычно редкими (но в остальном это вполне нормальные зубы) и фраза: «О, куда вы попадёте!», написанная жирным рубленым шрифтом поверх глаз улыбающихся пассажиров поезда, крепко вцепившихся в свои сумки, и металлические поручни, и друг в друга.

Я присматриваюсь к брошюрам транспортников повнимательнее. Слушатели, они напечатаны на довольно странной бумаге. Страницы бурые, полупрозрачные и покрыты чешуйками. Я хочу сказать, я обычно прошу стажёра Дилана напечатать наши флаеры на цветной бумаге — плотной золотистой, например, — но эти брошюры выглядят роскошно, как крылья великолепного насекомого.

Чем дальше, тем запутаннее текст. Вот здесь, например, сказано, что новая система метрополитена упростит движение в час пик, но уже на середине страницы содержится ряд символов, практически не поддающихся расшифровке. Наши эксперты настаивают, что речь идёт о неевклидовых эмоциях и умиротворении, но мы думаем, что это может быть эвфемизм для слова «тарифы». В конце находится грубо нарисованная карта новой транспортной системы, все ветки которой напоминают подёргивающиеся щупальца и как минимум единожды проходят через одну и ту же точку, расположенную глубоко под центром Найт-Вейла.

Никто пока не знает, откуда взялись входы в подземку и куда они ведут, но как житель города я, конечно, счастлив, что Найт-Вейл развивает систему общественного транспорта. Это прекрасный способ разгрузить магистрали, снизить уровень загрязнения и количество ДТП, а главное, подземка позволит нам взаимодействовать друг с другом, вступать в зрительный контакт, признавать друг в друге человеческих существ. Автомобили — это безразличные механизмы, которые отрезают нас от человечества. А принимая во внимание растущие цены на бензин и огромные флуоресцирующие шипы, которые торчат из шоссе 800, я уверен, что метро будет полезным нововведением для нашей общины. Чуть позже мы вернёмся к этой главной новости дня.

Леди и джентльмены, я хочу рассказать вам о набирающей популярность службе, появившейся в нашем городе. Она занимается доставкой чувств — независимо от того, нуждаетесь вы в них или нет. У этой службы нет ни названия, ни контактной информации; она просто доставляет чувства. Чувства не выбирают, но, согласно обзорам Yelp, самыми популярными на данный момент были названы «леденящий ужас» и «как громом пораженный, стоял я перед ним». Правда, не совсем ясно, где на сайте Yelp можно найти эти обзоры.

Я и сам получил уже парочку чувств, например, «жажду кровавой мести» и «досаду новичка в оригами», и с нетерпением жду продолжения. Надеюсь, мне улыбнётся удача и я получу «давным-давно пора было уйти с этой вечеринки, и Она бы во мне не разочаровалась». Но меня устроила бы и «пасмурная среда», и «по мне будто танк проехался».

И это моё личное мнение, слушатели, а не проплаченная реклама. Я даже не знаю, какой компании или предпринимателю выставить счёт за потраченное эфирное время. Просто мне очень нравится, когда чувства доставляют прямиком ко мне, и мне не нужно беспокоиться о том, какие именно, почему и когда.

Тайная полиция совместно с Непонятным, но зловещим государственным бюро хотела бы напомнить вам, что здесь, в Найт-Вейле, никто не ест себе подобных. Они также напоминают, что это дружеское напоминание. Кроме того, Тайная полиция уверяет, что нет никаких причин предупреждать нас о вовсе-не-набирающих-популярность гриль-вечеринках и каннибализме по обоюдному согласию.

«Скрывать такое было бы просто ужасно, так ведь? — рассеянно прокомментировал полностью закутанный в плащ представитель полиции, глубоко погружённый в Тетрис на своём iPhone 4s. — Но послушайте! Важно ведь то, что мы не... стой. Зараза! Предупреждаем или предостерегаем кого-нибудь, и мне кажется, вы должны быть благодарны нам за это».

Затем фигура в плаще ткнула в экран телефона, из-под пола прямо под ней выросла лошадь, и они вместе улетели в небо.

Городской совет официально отрицает любую свою причастность к нашей новой восхитительной системе метро. Эту информацию мы получили напрямую от светловолосого ребёнка с пустыми глазами, которого они прислали к нам с опровержением, вытатуированным на внутренней стороне его губы: «Не одобряли».

Небольшое отступление, слушатели, — и мы вернёмся к новостям о метро через пару секунд. Никому не нужен ребёнок? Потому что я так и не понял, что делать с этими детьми-посланниками, которых посылает к нам Городской совет. Я даже не до конца уверен, разумен ли этот ребёнок на самом деле. Он просто безучастно смотрит перед собой и... о! нет! Нет, он куда-то ушёл. Ну и ладно.

Мы получаем сообщения, что перед обгоревшим остовом публичной библиотеки, которая, конечно же, была сожжена прошлой ночью и которую через день-другой придётся сжечь снова, проходит пресс-конференция. Несколько человек в масках, которые и созвали пресс-конференцию, взяли на себя ответственность за систему метро. Их маски выглядели как обеспокоенные оленьи морды. Один из людей в масках, обратившись к журналистам, сказал: «Мы взяли дело в свои руки, не дожидаясь одобрения. Нам не нужно одобрение Городского совета или мэра, — пояснил оратор. — Мы делаем, что хотим, и говорим, что хотим. Кстати, эта рубашка тебе совсем не идёт».

Скорее всего, на этом месте он обращался к журналистке «Night Vale Weekly Gazette» Лорен Джеймс, которая, на самом деле, отлично подбирает рубашки. Всё дело в её челке, ну, мне кажется. Точнее, мне нравятся чёлки, но её чёлка смотрится слишком мелодраматично, особенно вкупе с очками в толстой оправе.

Присутствовавшие на пресс-конференции рассказали, что они заметили какое-то движение под оленьей маской оратора. Мне сообщили, что обугленные останки библиотеки тоже кишат тараканами. А ещё есть мнение, что оленьи маски не обеспокоены, а скорее недовольны, или, может быть, они просто устали от жизни и измучены стрессом.

Дорогие слушатели, у меня в студии новый ребёнок с мёртвыми глазами, и он донёс до меня, строя сложные гримасы, что если вы находитесь рядом с останками вчерашнего победного костра на месте библиотеки, постарайтесь не наступать на тараканов. Мы понимаем, что этих паразитов там десятки тысяч, но, как сообщили нам внутренние источники — и этот ребёнок-зомби, от которого у меня мурашки по коже, — они защищены правом собственности.

Если вы приглядитесь к одному из тараканов, ползущих вверх по вашей руке, вы заметите, что на них нацарапаны рекламные слоганы. Кхм, «ездите поездами», «всё прекрасно», «по возможности, будьте с собой нежнее». Повторяем, не причиняйте вреда тараканам. Мы получили несколько сообщений о том, что тараканы — ценная рекламная площадка. И, если вы поднесёте одного из них к уху — правда-правда! — то услышите, что они издают звук, похожий на шипение масла.

А теперь новости финансовых рынков.

Тебя вывернет наизнанку. Твоя тоска не будет знать границ. Божьи коровки будут облетать тебя стороной. Волки будут кидаться на тебя с пеной у рта. Перезвон музыки ветра покажется тебе грохотом битой посуды. Солнце будет ронять на землю капли гноя. Те крохи покоя, которые тебе удастся обрести, у тебя отнимут. Ничто уже не будет прежним. Ничто никогда и не было прежним. «Успехи в прошлом не гарантируют будущих результатов», — прошепчешь ты восходящей луне, когда услышишь, как несколько лисиц спасаются от тебя бегством.

Это были деловые новости.

Главное медицинское сообщество Найт-Вейла хотело бы напомнить вам, что вы можете стать донором органов. Это просто и не займёт много времени, а вы сможете спасти чью-то жизнь. Чтобы получить анкету для заполнения, обратитесь к ветеринару. Нужно всего лишь поставить галочку, подписаться и вернуть анкету обратно.

Медицинское сообщество хотело бы также поблагодарить тех горожан, которые уже зарегистрировались в качестве доноров. Они напоминают вам, что сбор начнётся в этот вторник в 4 часа дня. Пожалуйста, наденьте свободную одежду и не дёргайтесь. Они также рекомендуют вам ничего не есть после 8 вечера понедельника. Им особенно необходимы почки и кожа.

Передают, что представитель сообщества прошипел нечто нечленораздельное и цапнул репортёра за лодыжку.

Стало известно, что некоторые горожане выходят из поездов преобразившимися. По словам мэра Памелы Уинчелл, эти пассажиры «словно стали тоньше, в духовном смысле, как если думать, что полдень, а на самом деле уже вечер. Что-то вроде этого». Карлос — заботливый и надёжный учёный Карлос — думает, что, возможно, ДНК пассажиров размылась, истощилась и совершенно исчерпала свое содержимое.

А кроме того, слушатели, мне сообщают о том, что некоторые люди вообще не покидают поездов. Я только что выглянул из окна студии и увидел, что прямо во время нашей трансляции через дорогу появился новый вход в метро. На моих глазах десятки людей спустились вниз и лишь несколько вышло наружу. Я очень встревожен, Найт-Вейл.

Только что я получил пресс-релиз из рук очередного малыша. У него тёмно-синие глаза и куча веснушек. Он улыбается, и за его зубами движется что-то тёмное. Пресс-релиз облеплен тараканами. Ребёнок уходит, и я слышу тихие и частые клацающие звуки.

В этом релизе Городской совет заявил, что возросшей в последние дни производительностью труда мы обязаны нашей славной новой системе общественного транспорта, которая появилась на этой неделе. Далее в нём говорится, что со временем Найт-Вейл мог бы наконец стать настоящим туристическим направлением, как Япония или Бразилия, или Сингапур, или Люфтнарп, или Шветцария.

Да, мы всё ещё не знаем, кто построил метро и куда оно ведёт, и что произошло с нашими близкими и друзьями, севшими сегодня на поезд. Да, мы все переживаем, Найт-Вейл. Но это метро, похоже, стало огромным шагом вперёд для нашего города, для экологии, для...

[звук, напоминающий не то стук копыт, не то далёкий гром, дребезжание]

О, боже. Что-то происходит, слушатели. Ээ, не похоже, что это обычное, организованное правительством землетрясение. Через дорогу над входом в метро воздух густеет от мерцающей волны жара. Сверху кружит чёрное облако огромных насекомых. Не знаю, что это значит, Найт-Вейл, но, поскольку стажёр Дилан ушёл с поручением и не вернулся (скорее всего потому, что я посоветовал ему воспользоваться новым метро, чтобы сэкономить время), я сам пойду и разведаю, что там происходит. Пока же слушайте прогноз погоды.

[Играет Destroyer — «Poor in Love»]

А где-то сейчас весна, Найт-Вейл, и я должен признать, что последние минуты, хоть они и растянулись на несколько веков, оставили меня с чувством обновления, как если бы я вернулся домой после долгого путешествия. Я будто погружаюсь в чистую прохладную воду, даже когда наклоняюсь к микрофону.

Как многие из вас, я спустился в метро, и, как многие из вас, дорогие попутчики, я видел и чувствовал всеобъемлющие страдания тысячелетий, стал свидетелем эпох бесчисленных рождений и смертей, и войн, и открытий, и поцелуев, и эпидемий, и побоищ, и холодной безразличной пустоты. Я видел это всё одновременно, и всё это было бессмысленно, но абсолютно понятно, и на это ушли годы, Найт-Вейл. Годы, когда я скучал по вам, оставив вас наедине с прогнозом погоды.

Какая тогда была погода? Сколько времени прошло для вас? Всего четыре минуты? Что это было за землетрясение, и туча насекомых, и невыносимая жара? Ну, это, видимо, происходит, когда экспресс подходит к станции. А люди спешат в далекие земли и дальние края. Цок-цок-цокают в час пик на работу и обратно. Читают пустяковые новости. Решают пустячные головоломки. Ненадолго отрываясь от них, чтоб уступить место больным и пожилым людям.

И всё это время им невдомёк, куда они едут, зачем и какие ужасы им уже никогда не стереть из памяти с тех пор, как они решили пересечь ту особую точку под нашим городом, тот перекрёсток пространства и времени, подобный вселенской оси. И все мы стали где-то лучше, мудрее, добрее, пройдя через то, через что мы прошли, потратив на это столько времени, сколько нас не было, хоть и состарились мы всего на несколько мгновений.

Мы всё ещё не знаем, кто эти транспортники в оленьих масках и люди ли это вообще. Возможно, это тысячи тараканов, забившиеся в деловой костюм, притаившиеся за маской. А возможно, маска и не прячет их вовсе, но прячет нас, укрывая их от наших незрелых эгоцентричных умов. Но теперь есть подземка. Теперь мы можем отправиться, куда захотим, или узнать всё, что угодно, если ехать достаточно долго.

Слушатели, у нас снова ребенок в студии. В этот раз он без лица, скрыт под джинсой и пылью, и длинная непослушная каштановая прядь скрывает его правую бровь. Он держит записку, написанную от руки.

В ней написано: «В связи с ремонтными работами, функционирование метро будет приостановлено до дальнейшего уведомления. Для вашего удобства будут пущены маршрутные автобусы. В момент наибольшего отчаяния и безысходности, когда вы будете меньше всего этого ждать, к вам подъедет маршрутный автобус. Спасибо за ваше терпение.»

Будущее городского планирования лежит перед нами, Найт-Вейл, и, как и наше неминуемое будущее, оно лежит в земле. Оставайтесь с нами, и вы услышите рой мух, кружащих вокруг раскалённого микрофона, и, как обычно, доброй ночи, Найт-Вейл. Доброй ночи.

Пословица дня:

Ваше тело — храм. Храм с кровавыми обрядами и языческими жертвоприношениями. Затерянный храм. Храм, которому не хватает кальция. Скушайте витаминки.

Дана

Мы принимаем вас, мы принимаем судьбу и принимаем наличные. Но заплатить придётся прямо сейчас.

Добро пожаловать в Найт-Вейл.

Сегодня мэр Памела Уинчелл снова объявила, что в конце года оставит свой пост мэра. Это уже четвёртое такое объявление на этой неделе.

Сквозь сжатые зубы она снова напомнила, что это исключительно её решение и оно никогда не обсуждалось в комнате без окон маленькими людьми в больших шкурах и в коронах из рыхлого мяса. «Так у нас дела не делаются», — сказала она. «Так у нас дела не делаются», — прошептала она. «Так у нас дела не делаются», — беззвучно произнесла она одними губами, и одинокая красная капля появилась в уголке её глаза и медленно скатилась по упругой смуглой щеке, упав на рабочий халат, заляпанный глиной.

Выборы нового мэра состоятся когда-нибудь потом. Когда пресса поинтересовалась конкретным местом и временем проведения выборов, замаскированные представители Непонятного, но зловещего государственного бюро громко замурчали и стали тереться о ноги журналистов. Некоторые журналисты начали чихать.

Слушатели, многие из вас помнят нашего стажера Дану, которая в этом апреле во время репортажа о странных событиях в парке для собак оказалась заперта там. Время от времени я получал от нее смс и электронные письма, но этим утром... что ж, давайте послушаем.

[Дана, быстро]

Сесил, это Дана. Я нашла отсюда выход. Я обошла по периметру весь собачий парк в поисках трещины, дыры или слабого места в обсидиановых стенах. Я ничего не нашла, но вот что странно: стены продолжаются. Если просто стоять в собачьем парке, кажется, что он занимает один квартал. Но я шла в одном направлении почти две недели, и уже не могу увидеть монолит, от которого я шла, людей, с которыми там была. Я даже не слышу шелест фольги листьев с высоких чёрных металлических деревьев, которые защищают нас от облаков.

Но здесь есть кое-что ещё. Я нашла дверь. Старую дубовую дверь, которая просто стояла, и ничто её не поддерживало. Не знаю, был ли это выход из собачьего парка или проход в более ужасное место, но я вошла туда. Сейчас я в каком-то старом доме. [шёпотом] Сесил, я слышу, как кто-то ходит там наверху. Мне нужно идти. Попробую позвонить тебе позже. Спасибо тебе за всё, и надеюсь, что наши время и пространство скоро снова совпадут.

[Сесил] О, слушатели, как жаль, что я не смог поговорить с Даной этим утром. По телевизору снова показывали «Грустного кота», и я не мог оторваться. Я пытался ей перезвонить потом, но телефон загорелся, и что-то распороло мне палец, когда я набирал её номер.

А теперь социальная реклама от Общества защиты животных Найт-Вейла. Думаете завести собаку? Собаки не просто отличные домашние любимцы, они также помогают детскому развитию. Регулярно кормя и выгуливая собаку, устраивая с ней потасовки, отрицая её существование и, в конце концов, сливаясь с ней душой, дети учатся ответственности, сочувствию и пирокинезу.

Есть, конечно, породы собак, не подходящие для детей. Это, к примеру, волкопауки, двойные волки, горные собаки с выкидными лезвиями, тайные терьеры, плотоядные спаниели, питвайперы и настольные дисковые пилы. Посетите Общество защиты животных, чтобы больше узнать о том, какая собака подойдёт вашей семье.

[телефонный звонок, а затем потрескивания, как при плохом качестве связи]

Сесил: Алло, Дана?

Дана: Алло, Сесил? Сесил, ты там? Я не могу разобрать, что ты говоришь.

Сесил: Да, я тут! Дана, ты все еще в старом доме?

Дана: Нет, я всё ещё в старом доме. Я выбралась из подвала. Там, кстати, было пусто, если не считать фотографии маяка. Это чёрно-белая фотография старого маяка в рамке 10 на 15. Она висит, покосившись, справа на стене. Похоже, что маяк на фото стоит посреди поля. И там нет воды. Зачем нужен маяк, если рядом нет моря?

Сесил: Понятия не имею!

Дана: Нет, вряд ли. Неважно. Когда я услышала, что шаги наверху затихли, я заглянула в дверь, ведущую на первый этаж. Я увидела там мужчину, который стоял посреди комнаты, уставившись в стену. Я не видела его лица, Сесил, но я знала, что всё это уже происходило со мной. Это было не дежавю, скорее, ясное, но мимолётное воспоминание из сна. Я испугалась, что он меня услышит, Сесил.

Сесил: Что же ты сделала, Дана?

Дана: Да, именно так я и сделала, Сесил. Я собралась с духом и сказала ему: «Здравствуйте, сэр. Меня зовут Дана, и я прошу прощения, что вот так врываюсь, но я хотела спросить: это ведь ваш дом?» А он даже не пошевелился. Не издал ни звука. Просто продолжал таращиться на маленькое фото на стене. Тогда я подошла ближе и сказала: «Простите, сэр. Извините». И тогда я увидела его. Сесил, я разглядела, кто это.

Сесил: И кто же это был?

Дана: Нет, это была не она. Это был Джон Питерс! Ну, помнишь, который фермер? И он продолжал пялиться на фотографию, и тогда я подошла ещё ближе и сказала: «Джон, это я, Дана!»

Но он не ответил. Я посмотрела на фото, которое привлекло его внимание. Это была всего лишь фотография окна — потёртая деревянная рамка, а в ней фотография потёртой деревянной рамы со вставленным в неё неровным стеклом. Я не смогла разглядеть, что виднелось в этом окне. Там был какой-то силуэт. М-может, дерево? Или человек?

Джон просто смотрел прямо перед собой. Он выглядел печальным. Нет, не печальным. Обеспокоенным. Он был чем-то обеспокоен. Я не сказала больше ни слова. Я осторожно помахала рукой у него перед глазами, но он не заметил меня. Я попыталась прикоснуться к его плечу, но моя рука прошла сквозь него! Будто через поток холодного воздуха! Его просто там не было, Сесил! В конце концов, он всё-таки повернулся и уставился на другую фотографию на другой стене, с другим окном, но он так и не услышал, не увидел меня. [вздыхает] В доме нет ни мебели, ни предметов обихода, ни личных вещей — только фотографии. Маленькие одинокие фотографии кое-где на стенах. Почти на всех фотографиях окна. Разные окна с разными рамами в разных рамках. В самом доме, как я понимаю, окон нет, поэтому трудно сказать, есть ли здесь подвал и первый или второй этаж. Верхний этаж — он же нижний — он же цокольный. Но одну вещь я знаю точно, Сесил.

Сесил: Что же это?

Дана: [тихо посмеивается] Нет, но ты был близок к истине. Я точно знаю, что Джон Питерс вошёл через дверь на кухне. Теперь и я вижу эту дверь, Сесил. Она открыта, а за ней — солнечный свет. [вздыхает] Я вижу солнечный свет и песок. Я иду туда.

Сесил: Да! Сделай это, Дана! Проходи туда скорее!

Дана: Прости, Сесил, ты совершенно прав, но мне нужно идти туда. Несмотря ни на что! Я должна вернуться домой!

Сесил: Вперёд, Дана! Давай!

Дана: Ну, что ж, поехали!

Сесил: Дана? Алло, Дана, ты слышишь меня?

[треск обрывается]

Леди и джентльмены, я не знаю, куда Дана сейчас исчезла. Я могу лишь надеяться, что она сможет снова выйти на связь. Я пытался перезвонить ей, но мой телефон отрастил длинные острые лапки и уполз от меня.

Если вы привыкли молиться, то, пожалуйста, помолитесь за безопасное возвращение Даны домой, в Найт-Вейл. Если же вы этого никогда не делали, то знайте, что вы преступаете несколько законов, и вскоре к вам в дверь постучат вооружённые агенты. Давайте же перейдём к новостям спорта.

На этих выходных «Скорпионы» из старшей школы Найт-Вейла откроют сезон матчем с «Варанами» из Пайн Клифф. Ведущий квотербек «Скорпионов» Майкл Сандеро в перерыве между сезонами перенёс операцию по удалению второй головы, которая выросла у него в середине прошлого сезона розыгрыша чемпионата лиги. Мать Майкла, Флора Сандеро, призналась в том, что настояла на удалении изначальной головы, так как новая нравилась ей больше.

[нью-джерсийский акцент] «Эта новая голова куда симпатичнее и меньше хамит», — объяснила Флора с крыши ресторана «Пинкберри», где она устанавливала несколько больших труб, на концах которых болтались мёртвые стервятники и грызуны. «Эта новая голова говорит только по-русски, и мне больше не приходится слушать, как он всю ночь болтает по телефону со своей девушкой, и он больше не может внаглую занимать мой телевизор, потому что не понимает ни одну из английских или испанских передач. Мой мальчик стал намного лучше», — сказала она, вколачивая очередную трубу в крышу модного бутика замороженных йогуртов, а потом испустила вопль, запрокинув голову в небо. От её крика редкие облака разбежались в стороны, открыв парящий в воздухе гигантский кристалл, бледно светившийся красным в лучах полуденного солнца.

А теперь слово нашему спонсору. Макдональдс хочет напомнить вам, что самый важный приём пищи — это завтрак.

И как же вы можете провести утро, не всматриваясь в зеркало до тех пор, пока не перестанете узнавать лицо, которое в ответ всматривается в вас, имитируя каждый ваш жест, насмехаясь над каждым вашим движением? Как иначе вы сможете зарядиться энергией, необходимой для целого дня работы или отдыха, если не будете кричать безмолвно в это лицо, лицо мужчины или женщины, которое вселяет в вас столько тревоги, столько неизменного ужаса и столько тошноты каждый раз, когда вы осознаёте связь между ним и тем, чем вы становитесь?

Чем вы стали? Где кончается пустота? Где кончаетесь вы? Когда вы кончитесь? Сколько сейчас времени? Вы опаздываете на работу! Вы лежите на полу у себя в ванной, наполовину одевшись в густой слой зубной пасты и геля для волос. Вы плакали, но как долго?

Макдональдс. Вот что я люблю!

Слушатели, мне только что прислал сообщение Карлос — прекрасный Карлос с безупречными зубами, волосами и склонностью жевать иногда немного громче, чем стоило бы, — Карлос, который находится с другими учёными в новом районе Дезерт Крик. В течение последнего года Карлос изучал дом, которого не существует. Кажется, что он существует, он стоит прямо перед вашими глазами, между двумя точно такими же домами, и было бы логичнее, если бы он там был, но его там нет.

Карлос сказал, что учёные попросили его приехать и позвонить в дверь, просто чтобы посмотреть, что произойдёт. Они предложили ему пять долларов. Он не взял денег, сказал что-то насчёт научной солидарности и бла-бла-бла, но вот как по мне, так пять долларов — это ланч в «Такос от Джерри», так что ну смотри, богатей.

По словам Карлоса, не успел он подойти к дому, как из двери сбоку вышла женщина, говорившая по мобильному. Они с учёными побежали к ней, окликая её, а она быстро шла прочь от дома. Она выглядела испуганной. Нет, не испуганной. Обеспокоенной. Она была чем-то обеспокоена, сказал Карлос.

Она продолжила говорить по телефону, не обращая на них внимания. Карлос сказал, что она шла, пока не прошла прямо сквозь них, прямо сквозь учёных, как прохладный ветерок. А потом она закончила разговор, оглянулась на дом и с испуганным лицом — нет, с обеспокоенным лицом — убежала. Карлос сказал — и это странно — Карлос сказал: «И похоже, она говорила с тобой, Сесил!»

Слушатели, я не знаю, где и когда Дана сейчас, но я буду сидеть здесь у телефона и ждать её звонка. Я знаю, что она в порядке. Я надеюсь, что она в порядке. Я боюсь, что она не в порядке. С большой тревогой — нет, с беспокойством, с большим беспокойством, — я несу вам погоду.

[Играет The Mendoza Line — «The Lethal Temptress»]

[голосовое сообщение] Первое сохранённое сообщение:

[Дана] Сесил, прости, что пропустила твой звонок. Я прошла сквозь дверь, прочь из этого пустого дома с его пустыми фотографиями и попала в пустыню, и я не уверена, что моё положение улучшилось. Я не вижу ничего, кроме бескрайних песков и одинокой горы вдали, которую я никогда не видела, ведь я не верю в горы. Но здесь определённо есть гора, и на её вершине время от времени мерцает крохотный красный огонёк.

Когда я покинула дом, дверь захлопнулась за мной и исчезла. Пока я шла, я проходила сквозь что-то, чего здесь не было. Я слышала голоса сквозь цифровые помехи и чувствовала холодный ветер, проходящий сквозь меня. Другие были здесь, но при этом не здесь, Сесил. Через что или кого я только что прошла?

Сесил, что-то надвигается. Я чувствую, как дрожит земля, чувствую, как надвигается что-то большое. Пойду-ка я отсюда. Позвоню, как только смогу, но передай моей маме и брату, что я выбралась из парка для собак, и я в безопасности, по крайней мере, пока. Спасибо, Сесил.

[голосовое сообщение] Конец сообщения.

[Сесил]

О, слушатели, хотел бы я знать больше, чем сейчас. Я бы хотел, чтоб мой телефон зазвонил. Чтобы я сам мог поговорить с Даной, а не слушать очередное голосовое сообщение. Хотел бы я, чтобы Дана была дома в безопасности. Я хотел бы почувствовать что-то, кроме непреодолимого беспокойства. Хотя нет, не беспокойства. Неопределённости.

Я бы много чего хотел. Но, если верить старой поговорке, если бы желания были лошадьми, они бы ускакали с диким ржанием в клубах пыли, испуганные великим невидимым злом. Поэтому вместо этого я скажу: как хорошо, что Дана наконец выбралась из парка для собак. Как же хорошо, что я всё же смог поговорить с ней в первый раз с тех пор, как прошла Неделя поэзии. Как хорошо, что Карлос так и не позвонил в ту дверь.

Я благодарен всем тем, кто слушает это шоу и истории из жизни нашего чудесного маленького сообщества — самого интересного с научной точки зрения сообщества в Америке, как однажды сказал мой Карлос. И, конечно, я благодарен тебе, Найт-Вейл. Оставайтесь на нашей волне, чтобы прослушать трансляцию помех на коротких волнах, а затем бесконечный звон в ушах. Доброй ночи, Найт-Вейл. Доброй ночи.

Пословица дня:

Посмотри в небо. Ты не найдёшь там ответов, но наверняка поймёшь, о чём все вокруг так кричат.

Дата добавления: 2015-07-11