СУББОТА 04 ИЮНЯ 2011

(Перевод Ольги Мешковской)

Летний ветерок дразнит мои волосы - это проворные пальцы моей любимой.

Моей любимой.

Ана.

Я резко проснулся, смущенный. Моя спальня окутана темнотой, и рядом со мной спит Ана, ее дыхание тихое и ровное. Я привстал на локоть и запустил руку в волосы, с поразительным ощущением, что кто-то только что сделал именно это. Я осматриваю комнату, вглядываясь в затененные уголки, но Ана и я одни.

Странно. Я мог бы поклясться, что здесь кто-то был. Кто-то дотронулся до меня.

Это был просто сон.

Я избавляюсь от тревожной мысли и проверяю время. Уже 4:30 утра. Когда я шлепаюсь обратно на подушку, Ана бормочет бессвязно и переворачивается лицом ко мне, она по-прежнему крепко спит и выглядит спокойной и красивой.

Я смотрю в потолок, мигающий свет дымовой пожарной сигнализации насмехается надо мной еще раз. У нас нет контракта. Тем не менее, Ана здесь. Рядом со мной. Что это значит? Как я должен иметь дело с ней? Будет ли она соблюдать мои правила? Мне нужно знать, что она в безопасности. Я тру лицо. Это неизведанная территория для меня, это вне моего контроля, и это тревожит.

Лейла всплыла в моем сознании.

Дерьмо.

В моей голове мелькает: Лейла, работа, Ана… и я понимаю, что не усну. Встав с кровати, я надеваю пижамные штаны, закрываю дверь в спальню и иду в гостиную к моему пианино.

Шопен мое утешение - мрачные ноты соответствуют моему настроению, и я играю его снова и снова. Небольшое движение в поле моего зрения привлекает внимание, и, глядя вверх, я вижу, что это Ана идет ко мне, ее шаги нерешительные.

- Ты должна была спать,- бормочу я, но продолжаю играть.

- Как и ты, - отвечает она тем же.

Ее лицо полно решимости, но при этом она выглядит такой маленькой и уязвимой, одетая только в мой большой халат. Я прячу улыбку.

- Вы меня ругаете, мисс Стил?

- Да, мистер Грей.

- Ну, я не могу уснуть.

У меня слишком многое в голове, и я предпочел бы, чтобы она вернулась в кровать и спала. Она должна быть устала от вчерашнего дня. Но Анна игнорирует мое настроение и садится рядом со мной у фортепиано, прислонившись головой к моему плечу.

Это такой нежной и интимный жест, от которого я на мгновение сбиваюсь, но по-прежнему играю, чувствуя себя спокойнее, потому что она со мной.

- Что это было? - спрашивает она, когда я заканчиваю.

- Шопен. Прелюдия. Опус двадцать четыре, номер четыре. В «Е» миноре, если тебе интересно.

- Мне всегда интересно, что ты делаешь.

Сладкая Ана. Я поцеловал ее волосы.

- Я не хотел тебя будить.

- Ты не будил, - говорит она, не двигая головой, - Сыграй еще.

- Еще?

- Баха, которого ты играл, когда я осталась в первый раз.

- О, Марчелло.

Я не могу вспомнить, когда я в последний раз играл за кого- то по его просьбе. Для меня фортепиано - одиночный инструмент, только для моих ушей. Моя семья не слушала, как я играл, в течение многих лет. Но так как она попросила, я буду играть для моей сладкой Аны. Мои пальцы ласкают клавиши, и мелодия раздается эхом по гостиной.

- Почему ты всегда играешь такую грустную музыку? - спрашивает она.

Она грустная?

- Тебе же было всего шесть лет, когда ты начал играть? - продолжает она свой вопрос, подняв голову и изучая меня.

Ее лицо открыто и жадно ждет информации, как обычно, и после прошлой ночи - кто я такой, чтобы отказывать ей в чем- либо?

- Я заставил себя играть на пианино, чтобы угодить моей новой маме.

- Чтобы вписаться в совершенную семью?

Мои слова из нашей ночи искренности в Саванне отдались эхом в ее мягком голосе.

- Да, можно и так сказать, - я не хочу сейчас об этом говорить и удивлен, сколько личной информации она хранит, – Почему ты встала? Разве тебе не нужно отдохнуть от вчерашних трудов?

- Для меня уже восемь утра. И мне нужно принять таблетку.

- Хорошо запомнила, - рассуждаю я, - Только ты начала курс противозачаточных таблеток в другом часовом поясе. Может быть, тебе нужно подождать полчаса, а потом еще полчаса завтра утром. Так, в конце концов, ты сможешь перевести прием таблеток в разумные сроки.

- Хороший план, - говорит она, - чем займемся в ближайшие полчаса?

Что ж, я могу трахнуть тебя на пианино.

- Я подумал о паре вещей, - мой голос соблазнительный.

- С другой стороны, мы можем поговорить, - провокационно улыбается она.

Я не в настроении разговаривать.

- Я бы предпочел то, что у меня на уме, - я обвил руки вокруг ее талии, притянул к себе на колени и зарылся в ее волосы.

- Для тебя всегда лучше секс, чем разговоры, - смеется она.

- Это правда. Особенно с тобой.

Ее руки обвились вокруг моего бицепса, но темнота внутри меня все еще тиха. Я прошелся поцелуями от ее уха к шее

- Может, на моем пианино, - пробормотал я, и мое тело реагирует на мысленный образ ее наготы на мне, ее волосы рассыпались по сторонам.

- Мне нужен один прямой ответ, - говорит она почти мне в ухо.

- Вы всегда так жадны до информации, мисс Стил. И что же нужно узнать?

Ее кожа мягкая и теплая под моими губами, когда я подталкиваю халат с ее плеча своим носом.

- О нас, - говорит она, и эти простые слова словно молитва.

- Хмммм. А что о нас? - я сделал паузу.

Что она хочет?

- Договор.

Я останавливаюсь и смотрю в ее проницательные глаза. Зачем она это делает сейчас? Мои пальцы скользят по ее щеке.

- Ну, я думаю, договор вопрос спорный, ведь так?

- Спорный? - говорит она, и ее губы смягчаются намеком на улыбку.

- Спорный, - я повторил тоже самое.

- Но ты был так увлечен, - неопределенность омрачает глаза Аны.

- Это было до. В любом случае, правила бесспорны, они остаются, - мне нужно знать, что ты в безопасности.

- До? До чего?

- До… до всего этого. До того, как ты перевернула мой мир с ног на голову, до того как ты спала со мной. До того, как ты положила свою голову на мое плечо у пианино. Всего… большего, - бормочу я, отгоняя уже знакомое беспокойство внутри.

- О, - сказала она, и я думаю, что ей приятно.

- Кроме того, ты была в моей игровой уже два раза, и до сих пор не скрылась с криками за горами.

- Ты этого от меня ожидал?

- Ничего из того, что делаешь, Анастейша, ожидаемо.

Буква «V» снова появилась между ее бровями.

- Давай внесем ясность. Ты просто хочешь, чтобы я следовала некоторым пунктам договора, а не всему контракту?

- Исключая игровую. Я хочу, чтобы ты следовала договору в игровой, и да, я хочу, чтобы ты следовала правилам все время. Так я буду знать, что ты в безопасности. И я смогу иметь тебя, когда захочу, - добавил я легкомысленно.

- А если я нарушу одно из правил? - спрашивает она.

- Тогда я накажу тебя.

- и тебе не нужно будет мое разрешение?

- Нужно.

- А если я скажу нет? - настаивает на.

И почему она такая упрямая?

- Скажешь нет, так нет. Я найду способ убедить тебя.

Она должна знать это. Она не позволила мне отшлепать ее в сарае для лодок, хотя я хотел. Но я должен это сделать позже этим вечером… с ее разрешения.

Она идет к выходу из гостиной, и на минуту мне кажется, что она уходит, но она озадаченно поворачивается.

- То есть, наказание остается.

- Только если ты нарушишь правила, - это ясно для меня.

Почему она этого не понимает?

- Мне нужно будет перечитать их, - говорит она неожиданно деловито.

Она хочет это сделать сейчас?

- Я принесу их тебе.

В своем кабинете я запускаю компьютер и распечатываю правила, удивляясь, почему мы обсуждаем это в 5 утра.

Она стоит у раковины и пьет воду, когда я возвращаюсь с распечаткой. Я сажусь на стул и жду, наблюдая за ней. Ее спина напряжена, что не сулит ничего хорошего, и когда она оборачивается, я пускаю лист по столу к ней.

- Вот.

Она быстро сканирует правила.

- Так послушание остается?

- О, да.

Она встряхнула головой, и ироничная улыбка коснулась уголков ее губ, а ее глаза направлены к небу.

О, радость!

И я воспрял духом.

- Ты только что закатила глаза, Анастейша?

- Возможно. Зависит от того, какая будет реакция, - она выглядит смешно и настороженно одновременно.

- Такая же, как обычно, - если она позволит мне…

Она сглатывает, и ее глаза расширены в ожидании.

- Ну…

- Да?

- Ты хочешь меня отшлепать?

- Да. И я это сделаю.

- О, правда, мистер Грей? - она складывает руки и поднимает подбородок в вызове.

- Ты собираешься меня остановить?

- Тебе придется сначала меня поймать, - она кокетливо улыбается, адресуя эту улыбку моему члену.

Она хочет играть.

Я встал со стула, внимательно глядя на нее.

- О, неужели, мисс Стил? - воздух практически трещит между нами.

Куда она побежит?

Она смотрит на меня, ее глаза полны волнения. Ее губы дразнят нижнюю губу.

- И ты кусаешь губу

Она предлагает мне что-то? Я медленно двигаюсь влево.

- Не получится. В конце концов, ты тоже закатывал глаза, - и поглядывая на меня, она тоже движется влево.

- Да, но ты только что повысила планку за этот возбуждающий приз в этой игре.

- Я довольно быстрая, знаешь ли, - дразнит она.

- Я тоже.

Как она превращает все в такое волнительное?

- Ты собираешься вести себя тихо?

- А я когда-нибудь так делала? - усмехается она, проглотив наживку.

- Мисс Стил, что вы имеете в виду? - преследую я ее вокруг кухонного острова, - Будет хуже для тебя, если поймаю.

- Если еще поймаешь, Кристиан. А сейчас я не собираюсь позволить тебе поймать меня.

Она серьезно?

- Анастейша, ты можешь упасть и пораниться. Что будет прямым нарушением правила номер семь, теперь шесть.

- Я в опасности с тех пор, как познакомилась с вами, мистер Грей, с правилами или без них.

- Да, это так.

Возможно, это не игра. Она пытается сказать мне что-нибудь? Ана колеблется, и я делаю внезапный выпад, чтобы захватить ее. Она визжит и бросается вокруг острова, в относительную безопасность противоположной стороны обеденного стола. Ее губы раскрыты, ее выражение лица и осторожное и смелое одновременно, халат соскользнул с одного плеча. Она выглядит горячо. Реально охренительно горячо.

Я медленно подхожу к ней, а она пятится назад.

- Ты определенно знаешь, как отвлечь мужчину, Анастейша.

- Наша цель угодить, мистер Грей. Отвлекаю вас от чего?

- От жизни. Вселенной, - пропавших экс-саб, работы, нашего соглашения, ото всего.

- Но ты выглядишь очень озабоченным, даже когда играешь.

Она не отступает. Я останавливаюсь и переоцениваю свою стратегию.

- Мы можем делать это целый день, детка, но когда я тебя поймаю, тебе же будет хуже.

- Не поймаешь, - говорит она с полной уверенностью.

- Можно подумать, что ты не хочешь, чтобы я тебя поймал.

- Не хочу. В этом и смысл. Я отношусь к наказанию так же, как ты к прикосновениям.

И вдруг тьма расползается по всему моему телу, окутывая мою кожу, оставляя ледяной след отчаяния на своем пути.

Нет. Нет. Я не могу терпеть прикосновения. Никогда.

- Так ты чувствуешь себя? - как будто она дотронулась до меня, и ее ноготь оставил белый след на моей груди.

Она несколько раз моргнула, оценивая мою реакцию, и потом заговорила мягким голосом.

- Нет. На меня это не так сильно действует, но дает тебе почву для размышлений. - ее настрой тревожный.

Ну, черт возьми! Это проливает совершенно другой свет на наши отношения.

- О, - бормочу я, потому что я не могу придумать, что еще сказать.

Она делает глубокий вдох и приближается ко мне, и, когда она стоит передо мной, ее глаза горят в опаске.

- Ты так ненавидишь это? - шепчу я.

Вот оно. Мы действительно несовместимы.

Нет. Я не хочу в это верить.

- Ну… нет, - говорит она и у меня облегчение, - Нет, - продолжает она, - У меня двойственное отношение к этому. Я не ненавижу, но и не люблю этого.

- Но прошлой ночью в игровой ты…

- Я делаю это для тебя, Кристиан, потому что тебе нужно это. Мне - нет. Ты не сделал мне больно прошлой ночью. Это было в другом контексте, и я могу рационализировать это и я доверяю тебе. Но когда ты хочешь наказать меня, я боюсь, что ты сделаешь мне больно.

Блядь. Скажи ей.

Пан или пропал, Грей.

- Я… хочу сделать тебе больно. Но не настолько, что ты не сможешь выдержать.

- Почему?

- Мне просто нужно это, - шепчу я, - Я не могу сказать.

- Не можешь или не скажешь?

- Не скажу.

- То есть ты знаешь почему?

- Да.

- Но мне ты не скажешь.

- Если я скажу, ты выбежишь с криками отсюда и никогда не захочешь возвращаться. Я не могу так рисковать, Анастейша.

- Ты хочешь, чтобы я осталась.

- Больше чем ты можешь знать. Я не смогу вынести, если ты уйдешь.

Я не могу больше держать дистанцию между нами. Я хватаю ее, чтобы она не убегала, и притягиваю к себе, мои губы ищут ее. Она отвечает на мою потребность, ее рот украшает мой, целуя меня с той же страстью, надеждой и тоской. Зависшая тьма отступает, и я нахожу свое утешение.

- Не бросай меня, - шепчу я напротив ее губ, - Ты говорила, что не уйдешь от меня и просила, чтобы я не уходил, когда ты спала.

- Я не хочу уходить.

Но ее глаза ищут мои, в поисках ответов. И я раскрыт - моя уродливая и разорванная душа на виду.

- Покажи мне, - говорит она.

Я не понимаю о чем она.

- Показать тебе?

- Покажи, как это может быть больно.

- Что? - я отклонился и уставился на нее, не веря своим ушам.

- Накажи меня. Я хочу знать, насколько плохо это может быть.

О нет. Я отпустил ее и отошел.

Она смотрит на меня: открытая, честная, серьезная. Она предлагает себя мне еще раз, чтобы я взял свое, чтобы сделал, как я хочу. Я ошеломлен. Она выполнить эту потребность для меня? Я не могу в это поверить.

- Ты попытаешься?

- Да. Я сказала, что попытаюсь, - она полна решимости.

- Ана, ты сбиваешь меня с толку.

- Ты меня тоже. Я пытаюсь сделать это. и ты, и я раз и навсегда узнаем, смогу ли я выдержать это.

И если я справлюсь, то возможно, ты…

Она останавливается, а я делаю шаг назад. Она хочет дотронуться до меня.

Нет.

Но если мы сделаем это, я буду знать. Она узнает.

Мы пришли к этому гораздо раньше, чем я думал.

Смогу ли я сделать это?

И в этот момент я понимаю, что больше всего хочу этого… только это может удовлетворить монстра внутри меня.

Пока я не успел поменять решение, я беру ее за руку и веду в игровую. У двери я останавливаюсь.

- Я покажу, как плохо может быть, и ты сможешь принять решение. Ты готова?

Она кивает и ее лицо полно решимости, которую я так хорошо знаю.

Пусть будет так.

Я открываю дверь, быстро хватаю ремень с вешалки, прежде чем она передумает, и подвожу ее к скамье в углу комнаты.

- Ложись на скамью, - тихо командую я.

Она делает, как сказано, ничего не говоря.

- Мы здесь, потому что ты сказала «да», Анастейша. И ты убегала от меня. Я собираюсь ударить тебя шесть раз, и ты будешь считать со мной.

Она все молчит.

Я собрал подол халата на ее спине, открывая ее красивый голый зад. Я провожу ладонью по ягодицам и верхней части бедер, и дрожь проходит сквозь меня.

Вот оно. Чего я хотел. К чему так старательно шел.

- Я делаю это, чтобы ты помнила, что не нужно убегать от меня. И ты закатила глаза. Ты знаешь, как я к этому отношусь.

Я делаю глубокий вдох, смакуя момент, пытаясь усмирить свое громоподобное сердцебиение.

Мне нужно это, и я делаю это. Мы наконец-то здесь.

Она сможет сделать это.

Она еще ни разу меня не подводила.

Держа ее на месте одной рукой, я взмахиваю ремнем. Я делаю еще один глубокий вдох, сосредоточившись на задаче в руке.

Она не убежит. Она просила меня.

Потом я опускаю его, сильно ударив ее по обеим половинкам.

Она вскрикнула в шоке.

Но она не назвала номер … или стоп-слово.

- Считай… Анастейша, - требую я.

- Один! - кричит она.

Хорошо… стоп-слова нет.

Я ударяю снова.

- Два! - кричит она.

Вот так детка, кричи.

Я снова ударяю.

- Три! - содрогается она.

Три полосы на ее заднице.

Я ударяю четвертый раз.

Она выкрикивает цифру громко и четко.

Никто не тебя не услышит, детка. Кричи, сколько нужно.

Я ударил ее снова.

- Пять, - рыдает она и я останавливаюсь, ожидая стоп-слово.

Она не говорит его.

И еще один на удачу.

- Шесть, – прошептала Ана, ее голос был напряженным, и…

Я бросил ремень, смакуя сладкое эйфорическое освобождение. Я чувствовал себя опьяненным, задыхающимся от волнения, и окончательно полноценным. О, эта красивая девочка, моя красивая девочка. Я хотел поцеловать каждый сантиметр ее тела. Я дотянулся до нее, притягивая к себе, в свои объятия.

- Отпусти... нет!!! – она изо всех сил вырывается из моих рук, уползая от меня, отталкивая и отворачиваясь от меня, окончательно, словно шипящая дикая кошка, - Не прикасайся ко мне! – прошипела она.

Ее лицо покрылось пятнами, и было мокрым от слез, из ее носа бежало, а волосы - темные и спутанные. Но она еще никогда не выглядела более притягательной… и, в то же время, настолько обозленной.

Она зла. Ужасно зла. О’кей, я не рассчитывал на гнев...

Дай ей момент. Подожди выплеска эндорфинов.

Она неистово вытирает слезы тыльными сторонами рук, уставившись на меня.

- Это и есть то, что тебе на самом деле нравится? Я – такая? – спрашивает она, утерев нос рукавом халата.

Моя эйфория испарилась. Я моргаю, глядя на нее, ошеломленный, совершенно беспомощный и парализованный ее реакцией. Плачь – я знаю и понимаю, но эта злость, этот гнев – подумать только, они отзывались во мне на том уровне, о котором я не хотел думать прямо сейчас.

Не заходи далеко, Грей.

Почему она не попросила меня остановиться? Она не сказала стоп-слово. Она заслуживала наказание. Она убегала от меня. Она закатывала свои глаза.

Вот что происходит, когда ты бросаешь мне вызов, детка.

Она хмурится. Голубые глаза широкие и яркие, наполненные болью и гневом и внезапным, пугающим пониманием.

Дерьмо! Что я наделал?

Это отрезвило меня.

Я балансирую над пропастью, балансирую на краю зияющей черной пропасти. Я пристально смотрю на нее, отчаянно подбирая правильные слова, но мой разум пуст.

- Так знай, что ты сраный сукин сын! - выплквывает она.

Весь воздух выбило из меня, будто это она хлестала меня ремнем… блядь!

Она осознала кто я.

Она видит монстра.

- Ана… - прошептал я, умоляя ее.

Я хочу остановить ее. Я хочу обнять ее и заставить исчезнуть ее боль. Я хочу, что бы она рыдала в моих руках.

- Не смей называть меня Аной! Ты должен разобраться со своим дерьмом, Грей! – рычит она на меня.

И она проходит мимо меня, выходя из игровой, тихо закрывая дверь за собой. Я смотрю на закрытую дверь, ее слова звучат в моих ушах.

Ты сраный сукин сын!

Никто и никогда не срывался на мне… Какого черта? Я машинально пробежался своими руками по волосам, пытаясь рационально объяснить ее реакцию, и мою. Я просто дал ей уйти… Я не злюсь... Я… что? Подняв ремень, я подхожу к стене и вешаю его на крючок. Это был, без сомнения, одним из самых удовлетворяющих, реализующих моментов моей жизни. Чувство легкости, невесомости, поскольку сомнения между нами ушли.

Дело сделано. Мы здесь.

Теперь, когда она знает, во что вовлечена, мы можем двигаться дальше.

Я говорил ей. Люди, подобные мне, любят причинять боль.

Но только тем женщинам, которым нравится это.

Мое чувство неловкости растет.

Ее реакция… образ ее ранимости, недоброжелательный преследующий взгляд – все это всплыло перед моими глазами. Это начинало меня тревожить. Я привык видеть, как женщины плачут – это было тем, что я делал с ними.

Но Ана?

Я осел на пол и, прислонив голову к стене, положил руки на свои согнутые колени. Просто дай ей выплакаться. Она будет чувствовать себя лучше, поплакав. Насколько мне известно из собственного опыта, женщины так делали. Дай ей время, а затем окружи ее своей заботой. Она не использовала стоп- слово. Она попросила меня. Она хотела знать, любопытствуя, как обычно. Это просто горькое разочарование, вот и все.

Ты сраный сукин сын!

Закрыв свои глаза, я криво улыбнулся. Да, Ана, да, я такой, и теперь ты это знаешь. Теперь мы сможем продвинуться в наших…отношениях, договоренностях. Независимо от этого.

Мои мысли не успокоили меня. Глубоко внутри я чувствовал нарастающее беспокойство, которое стирало недолгую эйфорию. Ее потемневшие глаза, впившиеся в меня взглядом, возмущенные… обвиняющие… жалеющие… будто пелена спала с ее глаз и она увидела меня - монстра, таким, каким я и являлся. Мне вспомнился Флинн: «Не зацикливайся на негативе, Кристиан».

Я снова закрыл глаза. Ее любимое искаженное лицо пронеслось в моей голове.

Какой я дурак!

Это было слишком скоро.

Слишком быстрый путь.

Блядь!

Я успокою ее.

Да. Дать ей поплакать, а затем успокоить.

Я был зол на нее за то, что она бегала от меня. Зачем она это делала?

Черт. Она так отличается ото всех женщин, которых, я когда-либо знал. Конечно, она и не могла реагировать так же как все.

Мне необходимо увидеть Ану, обнять ее. Мы сможем пройти через это. Мне интересно, где она. Черт!

В меня закралась паника. А вдруг она ушла? Нет, она бы так не сделала. Нет, не попрощавшись, точно не сделала бы. Я сбежал по лестнице. Ее не было в гостиной… Она, должно быть, была в кровати. Я ворвался в свою спальню.

Кровать пуста…

Дерьмо! Тревога скрутила мой живот. Нет, она не может уйти! Наверх… Перепрыгнув через три ступени за раз, я замер, затаив дыхание, у ее спальни, волнение нахлынуло на меня. Я услышал ее тихие всхлипы.

О, слава богу.

Я прислонился головой к двери, обессилев от своего облегчения.

Не ушла. Эта мысль ужасна.

Ей просто нужно поплакать.

Выровняв дыхание, я повернулся и направился в ванну рядом с игровой, чтобы взять крем с арникой, Адвил и стакан воды и вернулся к ее комнате.

Было по-прежнему темно, хотя в небе занимался рассвет, и мне потребовалось мгновение, чтобы увидеть мою красивую девочку. Она свернулась в середине кровати. Она выглядела такой маленькой… Я чувствовал, что задыхаюсь, глядя на то, как она тихо рыдает. Звук ее рыданий разрывал меня на части. Я не понимал этого. Мои Сабы никогда не влияли на меня так, даже когда они кричали. Я не понимал. Поставив крем, воду и таблетки, я приподнял одеяло и лег рядом с ней.

Я потянулся к ней, и она напряглась, все ее тело кричало: «Не трогай меня!».

- Шшшшш, - выдохнул я, в тщетной попытке остановить ее слезы.

Она не отвечала, оставаясь заторможенной и непреклонной.

- Не отталкивай меня, Ана, пожалуйста, - прошептал я, и она немного расслабилась, давая мне притянуть себя в мои объятья и уткнуться носом в ее прекрасные ароматные волосы. Она всегда пахла опьяняюще, ее сладкий запах был успокаивающим бальзамом для моих нервов. И, поскольку ее шея была открыта передо мной, я нежно поцеловал ее.

- Не надо ненавидеть меня, - я умолял, в то время как мои губы скользили по ее нежному белоснежному горлу, пробуя ее.

Она ничего не ответила, но постепенно ее плач перешел в тихие всхлипывания. И, наконец, она затихла. Я подумал, что она, возможно, уснула, но не смог заставить себя повернуться и проверить, боясь побеспокоить ее. По крайней мере, она успокоилась.

Рассвет набирал силу, и мягкий свет становился все ярче, вторгаясь в комнату и оповещая о наступившем рассвете… Мы до сих пор тихо лежим. Мой мозг бездействует, а я держу мою девочку в руках, и наблюдаю изменение качества света. Я не могу вспомнить случай, когда бы я просто лег и лежал в своих мыслях. я расслабляюсь, воображая, что мы могли бы сделать в остальное время. Может, я должен отвести посмотреть The Grace.

Да мы можем поплавать днем.

Если она будет с тобой разговаривать, Грей.

Она пошевелилась, небольшие подергивания ее ног дали знать, что она не спит.

- Я принес тебе Адвил и успокаивающий крем, - пробормотал я, и она, наконец, ответила, медленно поворачиваясь в моих руках ко мне лицом.

Раздираемые болью темные глаза сфокусировались на моих, ее взгляд пристальный, вопрошающий. Ей потребовалось время, чтобы разглядеть меня на самом деле. Меня нервировало то, что, как обычно, у меня не было и понятия, о чем она думает. Она стала определенно спокойнее… и я почувствовал маленькую искру облегчения. Сегодняшний день мог бы стать хорошим после все этого.

Вот она тянется рукой и косается моей щеки, проводя пальцем вдоль линии скул, щекоча мою щетину. Я закрываю свои глаза, смакуя ее прикосновения. Это все еще было новым для меня: эти ощущения, наслаждение ее невинными маленькими пальчиками, нежно поглаживающими мое лицо… или ее пальцы в моих волосах.

- Прости меня, - шепчет она.

Ее нежно произнесенные слова удивили и озадачили меня. Она извиняется передо мной?

- За что?

- За то, что я сказала.

Я почувствовал облегчение, пробежавшее через мое тело. Она простила меня. К тому же, то, что она сказала в гневе, было правдой… Я – сраный сукин сын.

- Ты не сказала ничего такого, чего бы я уже не знал... – и впервые за многие годы я принес извинения. - Прости меня, что причинил тебе боль.

Она пожала плечами и слегка улыбнулась. Я получил отсрочку… Мы в безопасности. Мы в порядке. Облегчение.

- Я сама попросила тебя об этом.

Не будь столь уверенной в этом, детка.

Она нервно сглотнула.

- Не думаю, что смогу быть такой, какой бы ты хотел, чтобы я была, - прошептала она, ее глаза были широко открыты и выражали искренность.

Мир остановился.

Блядь…

Мы вообще не в безопасности.

Грей, исправь это.

- Ты – это все, что мне нужно.

Она нахмурила лоб, сформировав небольшую «V» над носом. Ее глаза покраснели, и она побледнела… бледнее, чем я когда- либо видел. Это что-то затронуло в моей душе.

- Я не понимаю. Я непослушная... и ты можешь быть абсолютно уверенным, что я больше не позволю тебе сделать со мной такое. А ты говорил, что это то, что тебе нужно.

Вот он… ее смертельный удар. Я зашел слишком далеко. Теперь она знает, и все аргументы, что я приводил себе, перед тем как начать преследовать эту девушку, вернулись ко мне. Она не принадлежит моему образу жизни. Как я могу развратить ее таким образом? Она слишком молода, слишком невинна… слишком Ана.

Мои мечты, просто …мечты. Ничего не выйдет

Черт. Я закрыл глаза – я не мог смотреть на нее. Ей будет лучше без меня. Сейчас все, что она видит, это монстр, и она понимает, что не сможет совладать с ним. Я должен отпустить ее, позволить ей идти по своему пути. Она права, это не сработает между нами.

Сконцентрируйся, Грей.

- Ты права. Мне следует отпустить тебя. Я не подхожу тебе.

Ее глаза расширились.

- Я не хочу уходить, - шепчет она.

Слезы собрались в ее глазах, поблескивая на ее длинных темных ресницах.

- Я тоже не хочу, чтобы ты уходила, - пробормотал я, потому что это была правда.

Слезы заструились по ее щекам. Я мягко вытер каждую струйку большим пальцем. И прежде, чем я осознал что говорю, слова вылетели из меня…

- С тех пор, как я повстречал тебя, я почувствовал себя живым, – я провел большим пальцем по ее нижней губе.

Я хочу поцеловать ее, сильно. Заставить ее забыть. Ослепить ее. Пробудить ее – я знаю, что смог бы. Но что- то сдерживает меня. Осторожный испуганный взгляд ее темных притихших глаз. Почему она должна хотеть быть целованной монстром? Она должна оттолкнуть меня… и я не знаю, справлюсь ли с еще одним отказом. Ее слова преследуют меня… погружая в какое- то позабытое темное прошлое.

Ты – сраный сукин сын.

- Я тоже, - прошептала она. - Я люблю тебя, Кристиан.

Я помню, Каррик учил меня нырять. Мои пальцы обхватили края бассейна, и я упал, захлебываясь, в воду… и сейчас я падаю еще раз… в пропасть.

Она не может чувствовать это ко мне.

Не ко мне. Нет!

Она словно душила меня этими словами, и лишила меня воздуха. Я погружаюсь все глубже и глубже в темноту. Я не слышу их. Я не имею с ними ничего общего. Она не понимает, о чем говорит, с кем имеет дело – с чем она имеет дело.

- Нет, - с недоверием в голосе говорю я… - Ты не можешь любить меня, Ана... нет... это неправильно.

Я должен был остановить ее прямо сейчас. Она не может любить монстра. Она не может любить сраного сукиного сына. Ей нужно уходить. Ей необходимо уйти – и в мгновение все стало предельно ясно. Это был момент эврики – я не могу сделать ее счастливой. Я не могу быть тем, кто ей нужен. Я не могу это продолжать. Это был конец. Я не должен был никогда это начинать.

- Неправильно? Почему же это неправильно?

- Ну, посмотри на себя... я не могу сделать тебя счастливой, - я слышу тоску в своем голосе, закрываясь в раковине глубже и глубже, в темной бездне, окутанный отчаяньем.

Никто не может любить меня.

- Но ты делаешь меня счастливой, - сказала она, морщась, не понимая.

Анастейша Стилл… детка, посмотри на себя. Я должен быть с ней честным.

- Не сейчас, ни когда я делаю то, что хочу делать.

Она заморгала, смотря на меня, ее длинные изогнутые ресницы над большими ранимыми глазами пристально изучают меня, ища ответы.

- Мы никогда не справимся с этим, ведь так? – прошептала она немного погодя.

Я покачал головой, потому что я не мог думать ни о чем больше, чтобы мог сказать. Все сходилось к несовместимости… снова. Она закрыла глаза, словно от боли. И когда она вновь открыла их, они были ясны и полны решимости. Ее слезы высохли. И я почувствовал, как кровь застучала в моей голове. Черт… мое сердце работало сверхурочно. Я знал то, что она собиралась сказать. Я боялся того, что она собиралась сказать.

- Что ж... тогда мне наверно лучше уйти, - пробормотала она и дернулась, чтобы сесть.

Сейчас? Она не может уйти!

- Нет, не уходи, - я падаю все глубже и глубже. Ее уход был словно монументальная ошибка. Моя ошибка. Но она не могла остаться, если чувствует это ко мне… Она просто не может.

- Для меня нет больше смысла оставаться здесь, - произносит она печально и выкарабкивается из постели.

Она действительно уходит – я не мог поверить в это. Я выбрался из кровати, чтобы остановить ее. Но ее взгляд остановил мои попытки – выражение ее лица было таким мрачным, таким холодным, таким отдаленным. Совсем не моя Ана.

- Я собираюсь одеться. Хотелось бы сделать это без свидетелей, - говорит она.

Как отрешенно и пусто прозвучал ее голос, когда она повернулась и вышла, аккуратно закрывая за собой дверь. Я уставился на закрытую дверь, потерянный. Это второй раз за один день, когда она уходит от меня. Я положил голову на руки, пытаясь успокоить себя, пытаясь рационализировать свои чувства.

Она любит меня?

Как это произошло? Как?

Грей, ты гребаный дурак.

Разве это не было всегда риском с кем- то таким, как она? С кем-то столь хорошим, с кем-то таким невинным, с кем-то таким… храбрым. Почему она не разглядела настоящего меня, пока не стало слишком поздно... Что я сделал, чтобы заставить ее так страдать?

Почему так больно? Я чувствовал себя так, словно проколол легкое. Я последовал за ней и вышел за дверь. Она хотела уединения, но если она оставляет меня, мне нужно одеться.

Она в душе, когда я захожу в свою комнату. Я быстро надеваю джинсы и футболку, с иронией отмечая, что они черные – очень подходящие для моего настроения. Захватив свой блэкберри, уныло бреду в гостиную, прельщаясь сесть за рояль и сыграть какой-нибудь горестный плач. Но я просто стою в середине комнаты, не чувствуя ничего…

опустошенный.

Сконцентрируйся, Грей! Это правильное решение. Позволь ей уйти.

Мой Блэкберри завибрировал. Это Уэлч. Нашел ли он Лейлу?

- Уэлч, - отвечаю я.

- Мистер Грей, у меня есть новости, - его голос скрипит в трубке.

Парню нужно бросить курить. Он звучал как Deep Throat (прокуренный голос).

- Ты нашел ее? - мое настроение немного улучшилось.

- Нет, сэр.

- Что тогда? - какого черта ты тогда звонишь?

- Лейла ушла от своего мужа. Он, в конце концов, признался мне, что умыл руки от всего, что связано с ней.

Вот это новость.

- Понятно.

- Он понятия не имеет, где она может быть, но хочет, чтоб его руки были чисты. Он хочет знать, кто так интересуется его женой. Хотя, он не так называл ее.

Гнев нахлынул на меня.

- Сколько он хочет?

- Он сказал пару штук.

- Что он сказал? – закричал я.

Вот ублюдок – я так и знал. Почему он просто не сознался раньше, что Лейла ушла от него?

- Да он обязан был рассказать нам проклятую правду! Какой у него номер? Мне нужно позвонить ему. Уэлч, это, правда, дерьмо, твою мать.

Я посмотрел вверх, Ана неловко стояла у входа в гостиную, глядя на меня. Она была одета в джинсы и ужасный свитер. Бледная как смерть, большие голубые глаза на осунувшемся замученном лице. Ее чемодан стоял рядом с ней.

- Найдите ее, - отрезал я, вешая трубку.

Я разберусь с Уэлчем позже.

Ана обходит диван и вытаскивает из рюкзака свои Мак, блэкберри и ключи от ее машины. Сделав глубокий вдох, она кладет все три вещи на барную стойку.

Какого черта? Она возвращает мне свои вещи?

Она поворачивается ко мне - явная решимость вырисовывается на ее маленьком побледневшем лице. Ее напористый взгляд… я хорошо знаю его.

- Мне нужны деньги, которые Тейлор получил за мою машину, - ее голос спокойный и монотонный.

- Ана... мне не нужны эти вещи, они принадлежат тебе, - она не может так поступать со мной, - Пожалуйста, оставь их себе.

- Нет, Кристиан, я просто молча приняла их, и они мне больше не нужны.

- Ана, будь разумной!

- Я не хочу ничего, что может напоминать о тебе. И мне просто нужны деньги, которые Тейлор получил за мою машину, - ее голос был лишен эмоций.

Она хочет забыть меня.

- Ты пытаешься обидеть меня?

- Нет, я просто пытаюсь защитить себя.

Конечно же, она пытается защитить себя от монстра.

- Пожалуйста, Ана, возьми эти вещи.

Ее губы такие бледные.

- Кристиан, я не хочу с тобой спорить – мне только нужны деньги, – произнесла она уверенным голосом.

Деньги… Все всегда сводится к гребаным деньгам.

- Чек тебя устроит? – прошипел я на нее.

- Да, думаю, ты кредитоспособный.

Она хочет денег, так я дам ей денег. Я проношусь в свой кабинет, едва сдерживаясь. Сев за свой стол, звоню Тейлору.

- Доброе утро, Мистер Грей.

Я игнорирую его приветствие.

- Сколько ты получил за жука Аны?

- Двенадцать тысяч долларов, сэр.

- Так много? - несмотря на мое мрачное настроение, я удивился.

- Это классика,- объясняет он.

- Спасибо. Ты не отвезешь мисс Стил домой?

- Конечно, я буду внизу.

Я кладу трубку и достаю чековую книжку из ящика стола. Пока я пишу, вспоминаю гребаного ублюдка – мужа Лейлы.

Все всегда из-за сраных денег!

От злости я удвоил сумму, которую выручил Тейлор за ту смертельную ловушку и вложил чек в конверт.

Когда я вернулся, Ана все еще стоит возле кухонного островка... потерянная, почти как ребенок. Я вручил ей конверт, мой гнев тут же испарился при виде ее.

- Тейлор удачно продал его... это классический автомобиль. Можешь спросить его сама. Он отвезет тебя домой, - я киваю Тейлору, ожидавшему при входе в гостиную.

- Все хорошо, я сама могу добраться до дома, спасибо.

Нет! Согласись поехать с ним, Ана. Почему она так поступает?

- Ты собираешься на каждом углу бросать мне вызов?

- А почему я должна менять свои привычки? – она смотрит на меня пустым взглядом.

Вот в чем вся суть - наше соглашение было обречено на провал с самого начала. Она не создана для этого, и глубоко внутри я знал это. Язакрываю глаза.

Я такой дурак.

Я пытаюсь подобрать к ней подход, умоляя ее.

- Пожалуйста, Ана, позволь Тейлору отвезти тебя домой.

- Я подгоню машину, мисс Стил, - произнес авторитетно Тейлор и ушел.

Может она послушает его. Она оглядывается, но он уже ушел к машине.

Она снова повернулась ко мне, ее глаза внезапно расширились. Я задержал свое дыхание. Я действительно не мог поверить, что она уходит. Это последний раз, когда я вижу ее... и она такая печальная. Это пронзает меня насквозь, потому что я виноват в этом взгляде. Я делаю шаг вперед. Я хотел обнять ее еще один раз... умоляя остаться.

Она отступает назад и это то движение, что сигнализирует, что я ей не нужен. Я оттолкнул ее от себя. Я замер.

- Я не хочу, чтобы ты уходила.

- Я не могу остаться. Я знаю, чего хочу... и ты не можешь дать мне это, а я не могу дать тебе того, что нужно тебе.

О, пожалуйста, Анна, позволь мне обнять тебя еще один раз. Почувствовать твой сладкий-сладкий аромат. Почувствовать тебя в своих руках. Я снова делаю шаг навстречу ей. Но она поднимает вверх свою руку, останавливая меня.

- Не надо, пожалуйста, - она отшатнулась, паника появилась на ее лице, - Я не могу. Она схватила свой чемодан и рюкзак и направилась в холл. Я следую кротко и беспомощно вслед за ней, мои глаза зафиксированы на ее маленькой удаляющейся фигурке.

В холле я вызываю лифт. Я не могу отвести взгляда от нее … от ее маленького волшебного лица, этих губ, линии темных ресниц, изогнутых и бросающих тень на ее бледные, бледные щеки. Я не могу найти подходящих слов в то время, пока пытаюсь запомнить каждую деталь ее прекрасного лица. У меня не осталось никаких ослепительных ходов, ни находчивости, никаких высокомерных команд. У меня не осталось ничего, кроме огромной пустоты, зияющей в моей груди.

Двери открылись, и Ана вошла в лифт. Она обернулась ко мне – на мгновение ее маска спала, и я смог увидеть мою боль, отразившуюся на ее красивом лице.

Нет… Ана… Не Уходи.

- Прощай, Кристиан.

- Ана... прощай.

Двери закрылись, и она ушла.

Я медленно опустился на пол и положил голову в руки. Каверзная и болезненная пустота поглотила меня.

Грей, какого хрена ты натворил?

Я уставился на свои картины... мои Мадонны. Они вызвали безрадостную улыбку на моих губах, идеализируя материнство. Все они либо пристально глазели на своих младенцев, либо злорадно созерцали вниз на меня.

Они правы, что так смотрят на меня. Она ушла. Она правда ушла. Лучшее, что было у меня. Я не мог поверить в это. Когда она сказала, что никогда не оставит меня, то пообещала мне никогда не уходить. Я закрыл глаза, отрезая эти жалеющие взгляды, и снова прижал голову к стене. Хорошо, она сказала это в своем сне – и я, как гребаный дурак, кем и являюсь, поверил ей. Но это даже к лучшему. В глубине души я всегда знал, что не был хорош для нее, и она была слишком хороша для меня. Так и должно быть

Почему тогда я чувствую себя как дерьмо... Почему это так болезненно?

Звон прибытия лифта заставил мои глаза снова открыться, а сердце почти выпрыгнуть из груди…

Она вернулась. Я сижу как парализованный. Тейлор вышел и замер.

Дерьмо, как долго я просидел здесь?

- Мисс Стил дома, мистер Грей, - сказал он, обратившись ко мне, будто я каждый день сидел на полу.

- Как она? – спрашиваю я, пытаясь скрыть эмоции, хотя на самом деле хочу знать это.

- Расстроена, сэр, - ответил он, не показывая никаких эмоций тоже.

Я кивнул, давая понять, что он свободен. Но он не уходит.

- Могу я сделать для вас что-нибудь еще, сэр? – спросил он, слишком любезно на мой взгляд.

- Нет… да… оставь меня, одного.

- Сэр, - произносит он и уходит, оставив меня, распластавшегося на полу в фойе.

Больше, чем я предпочел бы просидеть здесь весь день и валяться в своем отчаянии, я не могу. Мне нужны свежие новости от Уэлча и необходимо позвонить гребаному мужу Лейлы.

И мне нужен душ... Возможно, тогда это чувство страдания смоется в душе.

Как только встал, я прикасаюсь к деревянному столу, что доминирует над всем холлом, мои пальцы рассеянно пробегаются по его изящной тонкой поверхности. Мне бы понравилось трахать мисс Стил на нем. Я закрыл глаза, представляя ее распростертой на этом столе: ее голова запрокинута, подбородок устремлен наверх, рот открыт в экстазе, и ее блестящие волосы, перевешивающиеся за край. Дерьмо, это сделало меня твердым от одной только мысли…

Блядь.

Живот скрутило от боли и напряжения.

Она ушла, Грей. Привыкай к этому.

Опираясь на годы насильного контроля, я заставил свое тело повиноваться и встать на ноги.

Душ пузырится, температура почти на нижней отметке болезненности, именно так, как мне это нравится. Я стою под каскадом, пытаясь забыть ее, надеясь, что эта высокая температура выжжет ее из моей головы, смоет ее аромат с моего тела.

Если она решила уйти, нет пути назад.

Никогда.

Я озлобленно намыливал свои волосы.

Скатертью дорога.

И я ахнул, чувствуя очередной быстрый удар поддых.

Нет. Не скатертью дорога.

Я подставил лицо под падающую воду. Я начинал скучать по ней. Это совсем не скатертью дорога. Я прислонился лбом к кафелю. Еще прошлой ночью… она была здесь, со мной. Я уставился на свои руки, пальцы неосознанно ласкали поверхность кафельной плитки, где еще вчера ее руки упирались в стену…

На хуй это все.

Выключив воду, я вышел из душевой кабины. Я обернул полотенце вокруг бедер, когда беспокойная мысль посетила меня: каждый день будет темнее и длиннее, потому что ее не будет в нем.

Никаких шуточек, никаких остроумных электронных писем.

Больше никакого дерзкого ротика.

Никакого любопытства.

Ее красивые темные глаза не будут смотреть на меня в тонком скрытом развлечении… или потрясении… или… страсти. Я уставился на задумчивого угрюмого тупицу, смотрящего на меня из зеркала.

- Что ты наделал, мудак? - глумлюсь я над ним.

Слова вернулись ко мне с язвительным презрением. И ублюдок смотрит на меня, моргая… большие серые глаза наполнены страданием.

- Ей лучше без тебя. Ты не можешь быть тем, кем она хочет. Ты не можешь дать ей то, что ей нужно. Она хочет сердечек и цветов. Она заслуживает лучшего, чем ты… ты, гребаный козел!

Я отвернулся от зеркала, чтобы отгородиться от изображения, сердитого на меня, и вышел в свою спальню обтереться.

К черту сегодня бритье.

Направившись к комоду, я вытащил нижнее белье и чистую футболку. Как только я повернулся, то заметил маленькую коробочку на моей подушке. Казалось, что ковер выдернули из-под меня снова, еще раз открывая зияющую пропасть подо мной – ее большие челюсти ждут меня, желают меня – и мой гнев превратился в страх.

Это что-то от нее. Что она могла оставить мне? Я отложил свою одежду и, глубоко вздохнув, сел на кровати и поднял коробочку.

Это планер. Самосборная модель Blanik L23. Написанную записку, прикрепленную сверху коробки, сдуло на кровать.

«Это напоминало мне о счастливом времени.

Большое спасибо.

Ана»

Идеальный подарок от идеальной девушки.

Боль пронзила меня.

Почему так больно? Почему?

Какое-то давно забытое, уродливое воспоминание зашевелилось, зовя меня, в попытке вонзиться своими зубами здесь и сейчас. Нет, это не то место, куда мой разум хотел бы вернуться. Я встал и, поспешно одеваясь, бросил коробочку на кровать. Когда закончил, захватил коробку и записку, и направился в свой кабинет. Я справлюсь с этим лучше, сидя в кресле гребаной власти.

Мой разговор с Уэлчем был кратким. Мой разговор с Расселом Ридом - несчастным лживым ублюдком, который женился однажды на Лейле, напившейся в выходные в Лас-Вегасе - еще короче…. Не удивительно, что их брак продержался восемнадцать месяцев, но она оставила его три месяца назад. Так, где ты теперь, Лейла Уильямс? Чем занимаешься?

Я стараюсь сконцентрироваться на Лейле, пытаясь придумать какую-нибудь зацепку из нашего прошлого, которая помогла бы подсказать мне, где она. Я должен узнать, где она. Я должен знать, в безопасности ли она. Я должен был знать почему она была здесь? Почему я?

Она хотела большего, и я не дал ей это. Но это было давно. Было легче, когда она ушла – наша договоренность была закончена взаимным согласием. По факту вся договоренность была образцовой, с точки зрения взаимного согласия… как это и должно быть. Она была намеренно озорной, когда была со мной, не то сломанное существо, как описывала Гейл.

Неосознанно я вспомнил, как сильно она наслаждалась нашими сессиями в игровой. Она любила все это дерьмо, как и я, она была отличной сабой. И все же, несмотря на это, во всем нашем времени вместе она никогда не привлекала мое внимание так, как Анастейша Стил.

Она никогда не сводила меня с ума как Ана.

Я пристально посмотрел на стоящую на моем столе коробку с планером. Мой палец рассеянно путешествовал по всем краям, зная, что пальцы и руки Аны касались их.

Моя милая Анастейша…

Какой же ты контраст ко всем женщинам, которых я когда либо знал. Единственная женщина, которая не могла дать мне того, что я хотел.

Я не понимаю.

Даже зная ее такое короткое время, я чувствовал к Ане больше, чем я когда- либо чувствовал к кому-нибудь другому. Эти последние пары недель были самыми захватывающими, самыми непредсказуемыми, самыми интересными в моей жизни. Соблазненный от моего одноцветного мира другим, украшенным богатыми цветами, но она не могла быть тем, в ком я нуждался.

Я опустил свою голову на руки. Ей никогда не понравится то, чем я занимаюсь. Я начал высмеивать самого себя за попытку убедить себя в том, что мы могли бы двигаться дальше до более грубого дерьма, но этого не произойдет, вообще. Ей будет лучше без меня. Что она может хотеть с гребаным монстром, которого даже нельзя коснуться?

Она купила мне этот продуманный подарок. Когда был последний раз, когда кто-нибудь, помимо моей семьи, делал это? Я открыл его. Все пластмассовые части модели упакованы в полиэтилен… Воспоминания о ее визжании в планере во время планирования ворвались в мою голову, и ее вскинутые вверх руки, упирающиеся о кабину Perspex. Я не смог сдержать теплую улыбку.

Боже, это было забавно – эквивалент натяжения ее косичек в игровой. Ана с косичкой… я немедленно спрятал эту мысль подальше, не желая сталкиваться с этим. Наше первое совместное купание... и все что мне осталось - это мысль о том, что я никогда не увижу ее снова.

Бездна открылась.

Нет. Только не это.

Я должен собрать этот планер. Это даст мне возможность на чем- то сосредоточиться. Разорвав полиэтиленовый пакет, я быстро пролистал инструкции. Мне нужен клей. Я быстро пошарю по ящикам своего стола.

Дерьмо… У самой задней стенки я нашел красную кожаную коробочку, в которой находились сережки от Cartier. У меня не было шанса отдать ей их, и уже не будет никогда.

Я позвонил Андреа, и оставил сообщение на ее сотовом, с просьбой отменить сегодняшний вечер. Никоим образом я не могу появиться на Chamber of Commerce Gala (ПП: Гала торгово-промышленной палаты) без моей спутницы.

Я открываю красную кожаную коробочку и рассматриваю сережки еще раз. Они красивые.

Простые, но все же изящные, точно такие, как очаровательная мисс Стил… та, что ушла от меня этим утром, потому что я наказал ее. Потому что я наказал слишком жестоко. Я положил свою голову на руки. Но она позволила мне. Она не остановила меня. Она позволила, потому что она любила меня. Эта мысль была отвратительна, и я немедленно отклонил ее. Она не может. Никто не может испытывать такие чувства ко мне. Особенно когда знают меня.

Давай, Грей, сосредоточься.

Где гребаный клей? Я убрал сережки обратно в ящик и продолжил поиск. Ничего. Я набрал Тейлора.

- Мистер Грей?

- Мне нужен какой-нибудь модельный клей.

Он помолчал немного.

- Для какого вида моделей, сэр?

- Детская модель планера.

- Пробковое дерево или пластик?

- Пластик.

- У меня есть один. Я принесу вам сейчас, сэр.

- Спасибо, - пробормотал я, ошеломленный, что у Тейлора есть клей для моделей.

Пару мгновений спустя, он постучал в дверь.

- Войдите.

Он вошел в мой кабинет и поставил маленькую пластмассовую банку на мой стол. Он не уходил, и мне пришлось спросить

- Зачем он тебе?

- Я строю причудливые самолеты, - Тейлор почти покраснел.

- О - несмотря на мое убогое состояние, мое любопытство было задето.

- Полет был моей первой любовью, сэр.

Я не понимаю.

- Дальтоник, - добавил он категорически.

- Поэтому стал моряком?

- Да, Сэр.

- Спасибо за это.

- Нет проблем, мистер Грей, вы ели?

Его вопрос застал меня врасплох.

- Я не голоден, Тейлор. Пожалуйста, езжай, проведи день со своей дочерью, я жду тебя завтра. Я не побеспокою тебя снова.

Он остановился на момент. Я начинаю раздражаться. Иди.

- Я в порядке, - дерьмо, мой голос был надломлен.

- Сэр, - он кивнул, - Я вернусь завтра вечером.

Я киваю, давая понять, что он свободен, и он ушел. Когда в последний раз Тейлор предлагал мне что-нибудь поесть? Должно быть, я выглядел хреновее, чем думал. Угрюмо я схватил банку клея.

Я поместил планер на ладони, с нежностью уставившись на него. Воспоминая о том полете всплыли в моем сознании. Анастейшу было невозможно разбудить – я улыбнулся, когда вспомнил, какой только она ни была… и трудной, обезоруживающей и красивой, и забавной. Боже, это было весело - ее девчоночье волнение,когда мы летали, ее визг и потом поцелуй.

Это была моя первая попытка сделать большее. Это невероятно, что за такой короткий промежуток времени я собрал столько счастливых воспоминаний.

Зияющая боль по-прежнему была сильна, ворча на меня, заставляя осознать, что я потерял. Сосредоточься на планере, Грей. Сейчас я должен приклеить трансферы на место, трудные маленькие присоски.

И вот последний, наконец-то, был приклеен и высох. Мой планер зарегистрирован в FAA. Ноябрь. Девять. Пять. Два. Эхо. Чарли.

Эхо Чарли.

Я посмотрел наверх – свет исчез. Уже поздно. Моей первоначальной мыслью было то, что я могу показать это Ане.

Не было больше Аны.

Я сжал зубы, потягивая затекшие плечи. Медленно поднявшись, я осознаю, что весь день ничего не ел и не пил, в голове пульсирует.

Я чувствую себя как кусок дерьма.

Я проверил свой Блекберри в надежде, что она звонила, но там было только смс от Андреа.

«CC Gala отменила.

Надеюсь, все хорошо.

A.»

Странным образом в то время, как я читал сообщение Андреа, Блекберри завибрировал. Мой сердечный ритм немедленно ускорился, а затем упал. Это была Элена.

- Привет, - мычу я, не маскируя своего разочарования.

- Кристиан, это какой- то новый способ сказать мне «привет»? Тебя что- то гложет? – начала она ругать меня, но ее голос был полон юмора.

Я пристально всматриваюсь в окно: сумрак накрыл Сиэтл. Интересно, мимолетно задумался я, что делает Ана? Я не хотел обсуждать с ней мои последние новости… Не хотел произносить вслух эти слова, превратив их в реальность.

- Кристиан? Что стряслось? Скажи мне, - ее тон перешел к бесцеремонному и раздражительному.

- Она бросила меня, - пробормотал я мрачно после следующей, слишком затянувшейся паузы.

- Ох, - Элена звучала удивленной. - Хочешь, чтобы я приехала?

- Нет.

Она сделал глубокий вздох.

- Такая жизнь не для всех.

- Я знаю.

- Черт, Кристиан, ты звучишь, как дерьмо. Хочешь, сходим куда-нибудь поужинаем?

- Нет.

- Я приеду.

- Нет, Элена. Сегодня я - плохая компания. Я устал и хочу побыть один. Я позвоню тебе в течение недели.

- Кристиан… это к лучшему.

- Я знаю. До свидания.

Я повесил трубку. У меня нет желания разговаривать с ней. Она была той, кто поощрил меня лететь в Саванну. Возможно, она знала, что этот день настанет. Я хмурюсь, смотря на телефон, и, бросив его на свой стол, иду найти чего-нибудь выпить и поесть.

Я изучаю содержимое холодильника.

Ничего не хочется.

В шкафчике я нашел пакетик крендельков, открыл его и по пути к окну ем их один за другим. За окном наступила ночь. Огни мелькают и подмигивают под дождем. Мир продолжает жить.

Продолжай и ты, Грей.

Продолжай.

Дата добавления: 2015-10-30