Tunnel Vision 17 страница

- Хорошо, - Зейн кивает и протягивает Лиаму руку, тот берет ее, но поднимается сам, без какой-либо помощи от брюнета, так что, по факту, Зейн просто держит его за руку, пока тот встает с дивана. - Тебе нужно подождать в спальне где-то минуты две.

- Что ты собираешься делать? - подозрительно спрашивает Лиам.

- Звонить. И приготовить ванну.

Он проводит Лиама в спальню, и, зевнув, тот разваливается на кровати.

- Ну, ты иди, значит, а я пока расслаблюсь.

Зейн оставляет его наедине и отправляется в ванную комнату. С джакузи оказывается немного сложнее, чем он думал, но через минуты две он разбирается, и ванна начинает наполняться водой. Он достает телефон, звонит на ресепшн и говорит им подождать десять минут, прежде чем зайти в номер, чтобы к этому времени они с Лиамом точно находились в ванной комнате.

Когда ванна наполнена, ему удается включить гидромассажер, он находит другой выключатель, приглушает свет и, начав раздеваться, зовет Лиама. Он снимает носки, когда Лиам заходит, и Зейн старается не думать о том, что он стоит полностью обнаженный посреди комнаты с включенным светом, ведь это же Лиам. Если ему неловко быть раздетым при этом парне, то, значит, у них проблемы. А у них их нет.

- Это мой подарок? - спрашивает Лиам, медленно направляясь к нему. - Ты голышом? Такой подарок мне нравится.

- Теоретически, это всё твой подарок, - признается Зейн. Он пытался придумать какой-нибудь материальный подарок, который остался бы на долгие годы, но не смог. - Ну, весь день. Это всё один огромный подарок.

Лиам наклоняет голову и целует Зейна в плечо, рукой хватая его за ягодицу.
- Значит, это самый лучший подарок.

- Тебе нужно раздеться, если ты хочешь забраться в джакузи, - сквозь смех говорит Зейн, отталкивая его, но Лиам уверенно держит его за талию.

- Джакузи может подождать, - шепчет он, снова притягивая Зейна к себе. - Давай лучше исполним мою вторую просьбу.

От этих слов член Зейна слегка напрягается, и он уверен, что Лиам ощущает это своим бедром, но брюнет игнорирует свои «инстинкты».

- Это не по плану, - говорит Малик. - Нужно придерживаться расписания.

Лиам отстраняется с легкой насмешкой на лице:
- Расписания?

За дверью ванной комнаты слышится, как кто-то ходит в спальне. Лиам замирает на месте с широко распахнутыми глазами.

- Ты это слышал?

- Всё по плану, - успокаивает Зейн и тянет футболку Лиама вверх. - Раздевайся, детка, ну же.

Перед этим Лиам сливает их губы в коротком нежном, полном любви поцелуе. Он грациозно снимает футболку, а Зейн помогает ему с ремнем, пуговицей на джинсах, и, спустив боксеры Лиама, он совершенно не удивлен обнаружить под ними полустояк.

- Садись в ванну, - инструктирует Зейн, чтобы не увлечься телом Лиама и не забить на все свои планы. За дверью слышится грохот. - И не обращай на это внимания.

- Если это мой день рождения, - игриво говорит Лиам, проверяя температуру воды ногой, - то почему командуешь ты?

- Потому, - говорит он, доставая пузырек с маслом, который принес с собой. - Вот почему.

Лиам прыскает со смеху, но залезает в воду. Зейн ставит масло на край ванны и следует за ним. Один из массажеров находится прямо за его спиной, вода идеальной температуры, и всё это настолько расслабляет, что он на минуту забывает о своем плане, откидывая голову назад и закрывая глаза.

Он даже не успевает понять, как Лиам садится сзади него и начинает массировать плечи Зейна скользкими, покрытыми маслом пальцами. Это так приятно: он растирает мышцы на грани боли, умело мнет узлы, словно профессионал.

- Погоди, погоди, - Зейн расплескивает воду и открывает глаза. - Это я должен делать тебе массаж, Лиам...

- Тссс, - успокаивает Лиам. - Ты сказал, что в свой день рождения я могу делать всё, что захочу, - он надавливает на нужную точку на спине Зейна, и парень не может сдержать стона. - А я хочу сделать тебе массаж.

- Всего минутку, - идет на компромисс с Лиамом и самим собой Зейн. Он позволяет себе снова закрыть глаза, спускается немного ниже в воду, чувствуя себя абсолютно комфортно, сидя у Лиама между ног и ощущая его руки на своей спине.

Руки Лиама скользят по его коже, которая не покрыта водой. По спине, по груди, по плечам. Он целует Зейна в шею, избегая участков покрытых маслом, шепчет:
- Черт, ты такой... я хочу расцеловать каждый сантиметр твоего тела.

- Так давай, - подгоняет Зейн. - Никто тебя не останавливает.

- Я же не могу, пока мы в ванной, - смеется Лиам, гладя его соски скользкими ладонями. Зейн ерзает на месте, упираясь спиной Лиаму в грудь.

- Поменяйся со мной местами, - говорит он. - Твоя очередь.

Лиам неохотно соглашается, а Зейн думает о том, что скорее всего после ванной им придется принять душ, потому что масло теперь в воде, и оно липнет к частям тела, к которым Лиам даже не прикасался, вызывая практически мерзкое ощущение засаленности, но оно пахнет сиренью, поэтому он не жалуется.

В сторону летят брызги, когда они меняются местами, Лиам поскальзывается и чуть ли не падает, Зейн умудряется удариться большим пальцем ноги, и они оба заливаются смехом, пока Зейн устраивается у Лиама за спиной. За дверью работники гостиницы наверняка задаются вопросом, какого черта здесь происходит. Зейну абсолютно все равно.

Он наливает немного масла в ладонь, смазывает руки и пытается повторить то, что с ним делал Лиам. Скорее всего, получается у него хреново, но Лиам стонет, закидывает голову назад, время от времени издавая нечленораздельные звуки.

- Громче, - требует Лиам, и только тогда Зейн понимает, что мурлыкал себе что-то под нос.

- Командир, - отвечает Малик, но подчиняется, начинает петь немного громче, строчки из песни, над которой он будет работать через несколько дней в студии. Она ему нравится, нравится, как она звучит, нравятся эмоции в ней. Нравится, что когда он ее поет, он словно произносит имя своего парня, потому как, может, и не все его песни о Лиаме, но эта — точно о нем.

Он проводит ладонями по груди Лиама и медленно спускает их вниз, по ребрам, под воду, в итоге останавливаясь на его животе, почесывая ногтями кожу. Лиам нарочно толкается назад, трется об него задом.

- Скоро, - обещает Зейн, целуя его в плечо. - Они должны закончить в любую минуту.

И он прав. В дверь раздается два резких хлопка, заставляя Лиама подпрыгнуть, но Зейн успокаивающе гладит его по спине, словно молча просит расслабиться.

- Теперь мы можем выйти, - говорит он. - Когда захочешь.

- Мне немного страшно, - признается Лиам. - Что делали люди в номере?

Зейн улыбается. Он пожимает плечами в надежде, что Лиам почувствует жест, раз уж он его не видит.

- Я же сказал, что устрою тебе романтику. По всем параметрам.

- Не может быть.

- Может, - Лиам брызгает воду ему в лицо, Зейн морщится, но смеется и толкает Лиама в плечи. - Я тебя предупреждал. Ты знал, что тебя ждет.

- Я не рассчитывал, что ты говоришь серьезно, - ворчит Лиам, встает и медленно вылезает из ванной. - Но теперь мне любопытно.

Лиам подает ему полотенце, когда Зейн вылезает из воды, и тот вытирается, надевает банный халат. Он снова хватает самодельную повязку для глаз — Лиам недовольно стонет, но позволяет ему надеть ее на себя.

- Я просто хочу убедиться, что все сделано, как надо, прежде чем ты это увидишь, - объясняет Зейн. - После я сразу же ее сниму, - он делает паузу, - если ты, конечно, не захочешь ее оставить.

- Звучит заманчиво, - смеется Лиам. - Отложим это на следующий раз?

- Конечно, - и он открывает дверь.

Свет выключен. По комнате расставлены зажженные свечи, горит камин, на стенах играет дрожащий свет. На полу лежат самые настоящие лепестки роз, дорожкой ведущие от ванной комнаты к кровати, где их разбросано еще больше. На столе возле кровати стоит бутылка вина в ведерке со льдом, коробка конфет (и пачка Reese's, а как иначе?) и снова цветы. По факту, это самый банальный гостиничный номер из этих сцен нелепо запланированного первого раза в фильмах и сериалах. Это ужасно и в то же время идеально.

- Ну ладно, - говорит Зейн, держа Лиама за талию, и снимает с него повязку. - Смотри.

Лиам смеется. Он смеется долго и продолжительно и, немного отдышавшись, тянет Зейна к кровати. Он бесцеремонно толкает на нее парня и забирается сверху, все еще хихикая, словно не в силах остановиться.

- Ты с ума сошел, - говорит он. - Ты просто... безумный. Господи, Зейн, серьезно? Розы, шоколад и свечи?

Зейн улыбается, откидывает голову назад, пока Лиам утыкается носом ему в шею, щекоча кожу щетиной.
- Тебе не нравится?

- Я люблю тебя, - говорит Лиам, игнорируя вопрос. - Ты любитель всех этих нелепостей и «ванили», и ты такой дурачок, но все думают, что ты загадочный и сложный, и... мне это нравится. Мне нравишься ты. Мне нравится, что мне доводится видеть эту твою сторону, мне нравится, что на том дурацком столе лежит пачка конфет с арахисовым, черт возьми, маслом, стоит букет роз и бутылка вина, которое наверняка стоит больше, чем машина, что была у меня в колледже. Я так тебя люблю, это безумие.

- Безумие?

- В хорошем смысле, - исправляется он. - Безумие в самом лучшем смысле.

Впервые он позволяет себе лежать, не двигаясь, и Лиам первый, кто наклоняется к его губам. Сначала поцелуй нежный. Уверенный, но медленный, словно у них в запасе всё время мира, и они не хотят спешить. Он находит пояс халата Лиама, тянет его, чтобы развязать узел, и медленно стягивает халат с плеч парня, заставляя сесть и снять его полностью.

- Твой тоже, - говорит Лиам. - Это вещица смотрится на тебе просто нелепо.

Зейн смеется, снимает халат и кидает его куда-то на пол. Под ним мягкое шелковое одеяло, и он в самом деле ощущает чертовы лепестки роз. Лиам снова ложится на него, вдавливая его в кровать, Зейн приоткрывает рот еще до того, как губы Лиама прикасаются к его, и уже вскоре он проталкивает язык парню в рот, но Лиам сопротивляется, почти рычит, желая управлять поцелуем.

Поэтому Зейн позволяет ему, совершенно расслабляясь под Лиамом. Пейн довольно стонет и жадно целует его, толкаясь бедрами вперед.

- Эта кровать больше, чем моя спальня, - соскальзывая губами с губ Зейна, стонет Лиам, заставляя Малика рассмеяться.

- Серьезно? Ты об этом сейчас думаешь? О том, что эта кровать больше, чем твоя комната?

- Нет, - отрицает Лиам. Он хватает Зейна за плечи и переворачивает их так, чтоб оказаться снизу, Зейн практически падает, но Лиам удерживает его руками. - Я думаю о том, чтобы купить такую кровать себе в спальню. Знаешь, целая спальня — одна большая кровать. Я вижу в этом преимущества. Мы могли бы кувыркаться на ней, занимаясь сексом в разных...

Зейн затыкает его поцелуем. Он двигает бедрами, и трение между их телами посылает по его телу волну тока. В номере жарко: то ли из-за камина, то ли из-за пара из ванной комнаты, то ли дело в прикосновениях Лиама, но его кожа покрыта потом, и она скользит по коже Пейна. Почему-то это только побуждает его двигать бедрами энергичнее, тереться об него, кусая Лиама за плечо.

- Зейн, - выдыхает Лиам. Он царапает его спину, резко проводя короткими ногтями по коже брюнета. - Может...? Как мы собирались?

- Да, конечно, - быстро отвечает Зейн, запинаясь, - конечно.

Ладони Лиама скользят по его спине, и он расплывается в улыбке, слегка наклоняя голову:
- Кажется, кто-то нервничает.

Зейн игнорирует его слова и слазит с Лиама.
- У меня есть... Дай мне секунду, - все, что говорит он, и спрыгивает с кровати. В этот раз он не переживает за свою наготу совершенно по другим причинам. Он слишком занят тем, что роется в ящике прикроватной тумбочки дрожащими руками.

Он подпрыгивает, когда чувствует на себе руки Лиама, нахмурившись, поворачивается и практически толкает парня обратно на кровать, но Лиам покрывает его спину легкими поцелуями, и его хватает только на то, чтобы выгнуться навстречу. Лиам обводит руки вокруг его талии и уверенно достает из ящика пачку презервативов, открывает ее, берет один пакетик и, захватив бутылочку смазки, задвигает ящик коленкой.

Зейн позволяет Лиаму потянуть себя обратно на кровать, но, почти забравшись на Лиама, он кое-что вспоминает.

- Сейчас, еще одна вещь, - быстро говорит он, показывая один палец. - Еще одна!

Лиам прикрывает рот ладонью, чтобы сдержать смех, и молча кивает, в то время как Зейн подлетает к занавешенному окну. Шторы тяжелые, из толстой ткани, но ему удается раздвинуть их, и с кровати раздается тихое «ой» Лиама.

Они находятся на самом верхнем этаже, и напротив их окна нет никаких зданий. Внизу видны улицы и огни вечернего города. Вверху — за горизонт садится солнце и на синем небе еле виднеются звезды. От этого вида действительно захватывает дух.

Зейн возвращается в постель, и в этот раз нет никаких сомнений в том, куда всё это ведет. Словно теперь, решившись, они больше не могут ждать. Зейн снова начинает тереться об Лиама и, когда тот кладет руки ему на ягодицы, шепчет:
- Давай же, детка. К делу. Хочу тебя.

Вместо этого Лиам нетерпеливо хныкает и нащупывает ладонью смазку, которую бросил куда-то на кровать. Он находит ее и всовывает Зейну в руку.

- В следующий раз, - говорит он, неуверенно глядя на Зейна. - Сейчас хочу узнать так ли ты хорош на самом деле, как в моих снах.

- Ну, и кто из нас любитель дешевой романтики? - дразнит Зейн, но скользит вниз по телу Лиама.

Пейн раздвигает ноги, и Зейн проходил это не раз, целовал внутреннюю сторону бедер, заставляя парня извиваться и скулить, но обычно при этом он преследует совершенно иную цель. Сейчас он следует по тому же пути, оставляя на коже Лиама розовые метки от укусов и засосов. Он обхватывает его член рукой, подносит к губам и наслаждается тем, как Лиам смотрит на него, словно он отдает себя Зейну и полностью доверяет ему.

Это не пошло и без спешки. Зейн закрывает глаза и опускает губы по стволу, лениво поднимается вверх и продолжает в таком темпе, сначала следуя пальцами по внутренней стороне бедер, по ягодицам, и затем он проскальзывает одним пальцем к отверстию, придерживая Лиама, чтобы он не толкнулся ему в рот.

- Это мой день рождения, - еле выдыхает Лиам. - Не дразни.

- Хорошо, милый, - повинуется Зейн, выпустив изо рта член, который оставляет на животе Лиама след естественной смазки и слюны, и снова находит бутылочку,

Конечно, присутствуют неуклюжие моменты, например, когда Зейн чуть ли не выливает пол флакона лубриканта на кровать, или когда он медленно проталкивает палец в Лиама, сгибает его в поисках той самой точки, и, инстинктивно сдвигая ноги, Пейн нечаянно ударяет его коленкой в ухо. Но на небе уже светит луна, серебристый свет соревнуется с оранжевым сиянием камина, освещая участки блестящей от пота кожи Лиама, и Зейн считает, что он выглядит, как произведение искусства. Он бы нарисовал его, если бы был способен передать подобного рода красоту, но только самые умелые руки смогли бы хотя бы близко передать то, как сейчас выглядит Лиам.

Зейн в уверенном темпе двигает пальцами, растягивая Лиама, который, приподнявшись на локтях, лежит с широко расставленными ногами, его грудь тяжело вздымается, голова запрокинута назад, глаза крепко зажмурены. Его бедра вздрагивают каждый раз, когда Зейн цепляет простату, и тихие беспомощные звуки, которые срываются с губ Лиама, никак не спасают напряжение между ног самого Малика.

Пейн насаживается на его пальцы, и, черт возьми, Зейну этого не выдержать. Того, как стонет Лиам, словно ему мало, нетерпеливо толкается на пальцы, когда Зейн слишком нежный, слишком медленный, слишком осторожный. Он добавляет третий палец, встречаясь с едва ощутимым сопротивлением, и теряется в ощущении кожи парня на своей и тесноты вокруг своих пальцев, в аромате масла из ванной и в этом отчетливом мужском запахе, и в музыке, тихо играющей на фоне из радиоприемника на комоде, - что-то романтичное и без слов, просто мелодия, аккомпанирующая вздохам и стонам Пейна.

Лиам нетерпеливо тянет его за руку, и только в этот раз Зейн сдается не медля, не тянет время. Он торопится так же, как и второй парень, и, в конце концов, у Лиама день рождения.

Его руки снова дрожат, когда он пытается разорвать пакетик с презервативом. Зейн издает самоуничижительный смешок, но Пейн легко забирает пакетик, открывает и надевает презерватив на его член. Это первый раз за продолжительное время, когда его касается что-то, кроме шелкового покрывала, и Зейн закусывает губу, чтобы сдержать постыдный стон. Лиам приподнимается, кладет ладонь ему на затылок и прижимается к его лбу своим.

- Не делай этого, - требовательно говорит он. - Это не должно быть идеально. Это должно быть неуклюже, неаккуратно, громко, неопрятно. Не сдерживайся из-за того, что тебе стыдно. Здесь нечего стыдиться, Зейн.

- Я люблю тебя, - говорит Зейн, пытаясь найти губами губы Лиама. Ему не нравится, что он разбрасывается этими словами, говорит их слишком часто вместо того, чтоб приберечь для самых важных моментов, но ничего не может с этим поделать. Ведь каждый раз, когда они срываются с его губ, это искренне.

- Вот именно, - смеется Лиам.

Одной рукой Пейн зарывается ему в волосы, пока Зейн направляет в него член, а вторую — Малик держит над его головой, упираясь в нее, их пальцы сплетены в замок. Когда Зейн толкается вперед, Лиам морщится и закусывает губу, сильнее впиваясь в волосы. Зейн оставляет мысли о том, какой Лиам горячий и тесный, на потом, и сосредотачивается на том, чтобы покрыть щеки, шею и губы парня поцелуями, и в конце концов тот расслабляется, всё напряжение покидает его тело.

В их движениях нет изящности. Всё совсем не так, как у Зейна было с другими, где он словно пытался что-то доказать. Есть моменты, когда он крепко сжимает ноги Лиама и прижимает их практически к груди парня, безжалостно трахая, заставляя Пейна вцепиться одной рукой ему в спину, другой - в простынь. Есть моменты, когда их темп стихает, его кожа обжигается о кожу парня, каждый его вдох — это выдох Лиама, его мокрые волосы падают на лоб Пейна. Есть момент, когда Лиам выгибает спину дугой, его стон звонко раздается по комнате, лунный свет идеально освещает его лицо, и Зейн теряется в этом.

Он кончает первым, впиваясь зубами в ключицу парня, слова «я люблю тебя» и «Лиам» застревают в горле, когда сбивается дыхание. Оргазм накрывает его. Это не прилив теплоты, удовольствие и облегчение — его затягивает, перед глазами все меркнет, он потерян в этом моменте, как кажется, на целую вечность. Придя в себя, он аккуратно выходит, и в этот раз сочувственно хмурится Зейн и, спустившись вниз по телу Лиама, снова берет его член в рот. Он входит в него двумя пальцами, заставляя извиваться, кричать и толкаться Зейну в рот, пока в конце концов Лиам не кончает ему в глотку.

Зейну хватает сил на то, чтобы пересечь комнату, выкинуть презерватив и завалиться обратно на кровать рядом с Лиамом. С Лиамом, который все еще тяжело дышит и пялится в потолок, словно пока еще не способен на что-то другое.

- Как ты думаешь, это у всех так? - интересуется тот вслух и поворачивает голову к Зейну. - Всегда так легко? Так идеально? Два человека всегда так дополняют друг другу, или это всё просто моя фантазия?

Зейн находит его руку. Держать Лиама за руку — его самое любимое занятия.

- Это не у всех так, - говорит он. - И это не твоя фантазия.

Лиам приподнимается, но не отпускает его руку:
- Где твой телефон?

- В моих джинсах, в ванной комнате, - отвечает Зейн. - А что?

- Я сейчас вернусь, - говорит Лиам, поднося их руки к губам. - Не смей двигаться.

- Даже если бы захотел, не смог, - вскидывает брови Зейн. - Серьезно, даже если сюда зайдет маньяк-потрошитель, я позволю ему порубить себя на куски.

- А мне придется тебя защищать, - шутит Лиам, вставая с кровати. У него слегка подкашиваются ноги, и Зейн усмехается себе под нос, думая: «это сделал я, это моя вина».

Лиам возвращается с телефоном Зейна. Он проводит пальцем по экрану, что-то нажимает, и Малик с любопытством за ним наблюдает. Парень присаживается на кровать, все еще копаясь в телефоне, затем тянется за рукой Зейна. Он переплетает их пальцы и фотографирует. Вспышка освещает их руки, подчеркивая легкий контраст тона их кожи, разницу между тонкими пальцами Зейна и более полными пальцами Лиама.

- Что ты делаешь? - спрашивает Зейн, и Лиам улыбается в ответ.

- Ты сказал, что мне нужна новая аватарка в твиттере.

__

Дата добавления: 2015-10-31