Tunnel Vision 8 страница

Лиам кивает и снова благодарит его, а Зейн возвращается в свою комнату. Зайдя внутрь, он захлопывает дверь и запирает ее, а затем лезет в небольшой отсек рядом с кроватью и достает оттуда свою коробку. Сначала он берет жвачку и жует ее до тех пор, пока твердая оболочка не превращается в однородную массу, и следом вынимает новый блокнот. Ему пришлось купить его на днях, так как предыдущий был полностью исписан.

Зейну удается начеркать пару строк, которые крутились в его голове весь день. Слова постепенно сменялись в голове, пока он не находил самый лучший вариант. В это время за дверью слышно, как включили X Box. Звук совсем не громкий, вполне игнорируемый, но это всё, на чем он может сосредоточиться.

Он закусывает губу, когда слышит рычание искусственного двигателя, и вспоминает, что Найл поменял «Halo: Reach» на гонки, хотя Зейн три раза красочно объяснил ему, что этого делать не надо. Он несколько минут слушает игру, болтая ручкой между пальцев, и затем, засунув в рот еще одну жвачку, убирает вещи в сторону.

Лиам поднимает на него взгляд, когда Зейн открывает дверь, и ставит игру на паузу.
- Слишком громко, да? - спрашивает он. - Если хочешь, я выключу звук.

Зейн отрицательно качает головой.
- Сыграем вдвоем?

- Конечно, - с улыбкой отвечает Лиам и подвигается на диване, освобождая ему место.

Зейн берет джойстик в руки, а Лиам перезапускает игру. Минуты три он проводит, выбирая автомобиль, а затем его цвет. Зейн наблюдает, как он переключается с машины на машину, читая описания, наконец-то выбирает одну из них, но через несколько секунд переключается на другую, бормочет:
- Извини. Я постоянно так. Мои друзья терпеть не могут со мной играть.

Зейн вовсе не против. Это даже мило. А когда приходит его очередь, он останавливается на двух машинах и спрашивает:
- Как думаешь, какая лучше?

- Хмм... - Лиам хмурит брови. - У этой скорость немного выше, но второй легче управлять. Я бы выбрал вторую. Не важно, как быстро ты можешь поехать, если тебе придется замедляться на каждом повороте или рисковать тем, что можешь съехать с дороги.

Зейн выбирает машину, меняет ее цвет на черный, и Лиам нажимает на «старт». Начинается отсчет, и Пейн проносится мимо него. Зейн моргает, удивленно открыв рот, и жмет сильнее на кнопку, словно это прибавит ему скорости.

- Ты жулик! - смеется Зейн. - Заставил меня выбрать тачку помедленнее, чтобы выиграть!

- Неправда, - отрицает Лиам, сосредоточенно просунув язык между зубов. Он резко вдыхает на повороте, и, наблюдая за ним, Зейн съезжает с дороги. - Не хотелось бы этого говорить, но ты просто ужасен в этой игре, Зейн.

- Значит, в следующий раз мы выберем одинаковые тачки, - возражает Малик. - Больше ты не будешь подстраивать всё под себя.

Лиам заканчивает первый круг, а Зейн все еще пытается выехать из грязи. Его колеса продолжают крутиться, и вообще эта игра просто дурацкая. Он никогда в нее не играет, предпочитает стрелялки от первого лица, как Halo, CoD или Battlefield. Но когда Лиам побеждает и начинает новую игру, в этот раз послушав Зейна и выбрав одинаковые машины, он понимает, что ему все равно весело.

Полчаса спустя они играют в другую игру, в этот раз гонки на мотоциклах, разложив между собой еду из сумки Зейна. Лиам набивает рот чипсами и вытирает руки об джинсы между турами, видимо, этой ночью совсем не волнуясь о том, насколько это вредно.

Зейн смотрит, как скользит и падает байк Пейна, проносится мимо бугра, на который пытается заехать игрок Лиама (как оказалось, Малик гораздо более ловок в мотогонках) и, засмеявшись, выпаливает:
- За какое воспоминание тебе больше всего стыдно?

Лиам не отрывает взгляд от экрана.
- Чего?

Он не планировал этого спрашивать, но раз уж спросил...
- Ну же, воспоминание, за которое тебе стыдно больше всего? Ты делишься своим, а я - своим.

Лиам яростно нажимает на кнопки, и Зейн следует за ним, заезжает на холм, и его гонщик делает какой-то трюк, отпуская руль.
- Мне стыдно, - бормочет Лиам.

- Да, в этом и суть воспоминания, за которое тебе больше всего стыдно, - поддразнивает Зейн.

Лиам тяжело вздыхает.
- Ладно, но чур не смеяться.

- Обещаю.

- Когда мне было двенадцать, у нас вел уроки один практикант, Джон. Он был очень симпатичным, и... не знаю, тогда у меня только начиналось половое созревание, ясно? Иногда меня возбуждало даже слово «завтрак». - Зейн прыскает со смеху, но тут же затыкает себе рот конфетой с арахисовым маслом, чтобы Лиам не отказался рассказывать дальше. - Короче... о боже, зачем я тебе это рассказываю? Однажды он помогал мне с чем-то и, как обычно делают учителя, присел на корточки рядом с моей партой, и... я правда не помню, из-за чего это случилось. Знаю только, что у меня была эрекция, когда он отошел, и затем мальчик рядом со мной выкрикнул «У Лиама встал!». И, в общем, я был известен, как мальчик, у которого встал на уроке, пока мой отец не получил работу на другом конце города и я не сменил школу.

Зейн опускает джойстик и подносит кулак ко рту, закусывая одну из костяшек пальцев. Это совсем не помогает заглушить его хохот, и Лиам толкает его в плечо, покраснев и стыдливо улыбаясь.

- Прости, я сказал, что не буду смеяться, - говорит Зейн, но все еще смеется.

- Ну, а что насчет тебя? - Лиам пихает его в бок. - Ты обещал рассказать мне свое, так что давай. Теперь моя очередь ржать.

Зейн раздумывает какое-то время.
- Моя мама застукала меня, когда я дрочил.

- Ну блин! - протестует Лиам до ужаса обиженным голосом. - Со всеми происходило подобное. Это не считается.

- Ладно-ладно, - Зейн поднимает руки, защищаясь, и действительно думает, но воспоминание приходит ему на ум в ту же секунду. - Когда я потерял девственность. - Он потирает лицо ладонью, глядя на экран вместо Лиама. - Это продлилось, считай, несколько секунд, и после она э-э... она рассмеялась. То есть она в прямом смысле слова рассмеялась, а потом начала плакать, и... в общем-то, да, это определенно самое позорное, что со мной случалось. Но, по крайней мере, она никому об этом не рассказывала.

Плечи Лиама сотрясаются в беззвучном смехе, за что Зейн на него недовольно зыркает. Ни у кого не бывает удачного первого раза, ясно?

- Прости, - пытается Лиам, но выходит не искренне. - Просто... все практически уверены, что ты какой-то бог секса, но... как оказалось, это не так.

- Мне было пятнадцать! - возмущенно спорит Зейн. - Поверь, сейчас я в этом намного лучше.

Лиам прокашливается и тихо говорит:
- Да неужели...

Зейну приходится прикусить язык, чтобы не сказать «хочешь проверить?», потому что это было бы неуместно и неудобно.
- Теперь давай лучшее воспоминание.

Зейн считает, что легче делиться с кем-то своими бедами, чем радостями. Человеку намного проще ранить тебя, если он знает все, что ты любишь, что для тебя важнее всего, ведь это можно использовать против тебя чаще, чем то, что ты ненавидишь. Поэтому он не удивлен, когда Лиам говорит: «Я думал, что мы играем, а не делимся самыми сокровенными тайнами».

- Ну ладно, - Зейн пожимает плечами и снова берет в руки джойстик.

Они начинают игру заново, так как оба напортачили, слишком занятые тем, что смеялись друг над другом. В этот раз Лиам впереди, но, наверное, это только потому, что Зейн витает в облаках.

- Когда мне было семь, - говорит Лиам, и Зейн практически подпрыгивает, так как последние пять минут звук исходил только от телевизора. - Мои родители всегда были очень строгими. Я и мои сестры должны были ложиться спать не позже половины девятого, и они никогда не разрешали нам задержаться подольше. Но однажды ночью я проснулся где-то в одиннадцать и спустился на первый этаж попить воды. Сестры уже спали, но телевизор работал, поэтому я пошел проверить и обнаружил родителей, которые смотрели фильм. Я попытался незаметно уйти, потому что не хотел получить по шее, но мама все равно меня заметила и спросила, что я делаю. Я объяснил, что хотел попить, и потом... отец подозвал меня к ним, а мама немного подвинулась, чтобы я смог сесть между ними, и мы даже не обсуждали этого.

На его лице появляется нежное, задумчивое выражение лица.
- Они просто разрешили мне досмотреть фильм вместе с ними, мама даже принесла нам мороженое, а я так хотел спать. У меня уже слипались глаза, но я пересилил себя, просто чтобы увидеть концовку фильма, хотя сейчас я даже не вспомню, что мы смотрели. Просто я знаю, что это было нашей маленькой тайной, мы никогда не говорили об этом моим сестрам, и это было просто... славно. Я не знаю, почему это мое лучшее воспоминание, но вот так.

Это так... обычно. У всех людей есть такие воспоминания — небольшие отрывки из детства, к которым можно мысленно вернуться и улыбнуться, но редко кто может назвать их самыми лучшими воспоминаниями. Но вот сидит Лиам и с непринужденной, доброй улыбкой, и слабо пожимая плечами, доказывает обратное, словно ему и не пришлось особо над этим думать.

А теперь очередь Зейна делиться, он это понимает. Таким был уговор. Только... очень сложно делиться чем-то таким личным. И разве не именно этого боялся Зейн, когда Гарри предложил поселить Лиама с ним? Узнать друг друга слишком хорошо, потому что при этом могут легко возникнуть чувства и усложнить ситуацию?

- Я купил маме дом, и она плакала, - тем не менее выпаливает он. - Эээ... Нельзя сказать, что мы были бедными, но иногда все близилось к этому, и наш дом был не самым лучшим. Он был маленьким, и проводка на кухне вечно барахлила — работала только одна розетка, и чтобы включить тостер, приходилось выключать кофеварку. Еще туалет на втором этаже постоянно ломался, два раза затапливало подвал, и отопление зимой иногда не работало. Поэтому я пообещал себе, что если у меня в жизни что-нибудь получится, я куплю маме дом. Хороший. Большой, уютный, просто потому что она этого заслуживает. Она самый лучший в мире человек, поэтому я добился поставленной цели. Она заплакала, обняла меня и вела себя так, словно я подарил ей целый мир, хотя это не так. Но... да, это точно самое лучшее воспоминание.

Лиам опускает джойстик на диван и окидывает его тем же нечитаемым выражением, которое появляется на его лице каждый раз, когда Зейн смотрит на него со сцены.

- Ты дал сотни концертов, - говорит он, и Зейн кивает, потому что да, это так. - Ты выиграл... бесчисленное количество наград. Все твои три альбома являются бестселлерами. Твои песни занимали первые места в десятках стран. Ты видел Королеву, открывал концерт Ашера, считаешься лучшим певцом своего поколения. И твое лучшее воспоминание о том... как ты купил дом маме.

Зейн ерзает на месте, неуверенно пожимает плечами.
- Да, - отвечает он и хмурится от удивленного тона Лиама. - Я не...

Если бы кто-то спросил, он бы не смог вспомнить, что хотел сказать перед тем, как его речь прервали. В момент, когда губы Лиама прикоснулись к его, все просто... испарилось. Секунда — и его мозг перестает работать.

Лиам слегка промахивается, попадая в уголок рта. Зейн замер на месте, ощущая на себе губы, липкие от сладостей и напитков. Он понимает, что должен что-нибудь сделать, но не может пошевелиться. Он не может и думать. И затем Лиам быстро отстраняется с широко распахнутыми глазами.

- Черт, - восклицает он, подскочив с дивана. - Я не должен был этого делать. Я только что пересек огромную грань, я знаю. Мне очень жаль. Просто ты весь такой... и я не смог сдержаться. И я знаю, что ты не чувствуешь то же самого — я слышал, как ты сказал, что я не твой тип, во время того интервью, я же знаю, что ты не... я не должен был этого делать... я же работаю на тебя. Деловые отношения. У нас деловые отношения, и я не имел никакого права... и ты не... - он резко втягивает воздух. - Я уволен?

Он выглядит таким перепуганным, словно (Зейну не хотелось бы проводить подобной аналогии, но он не может сдержаться) щенок, который погрыз твою любимую пару туфель и знает, что ему за это влетит.

- Ты не уволен, - спокойно отвечает Зейн. Так спокойно, что практически жмет себе руку за то, что держится так хорошо. - Ты точно не уволен, Лиам, успокойся.

Лиам отрицательно мотает головой, словно в данный момент успокаиваться точно не входит в его планы.
- Ты должен меня уволить, - настаивает он. - Потому что мне захочется сделать это снова. И снова. На самом деле, я не могу думать ни о чем другом. Только о том, как целую тебя, постоянно. Просто... да. Ты должен меня уволить.

Наверное, он должен. У него есть на это множество причин, но также есть множество причин на то, чтобы этого не делать. Он встает, направляется прямо к Лиаму и кладет руки ему на бицепсы, потому что помнит последний раз, когда на Лиама напала паника, — он просто рекордсмен по хождению взад-вперед по комнате. Зейн удерживает его на месте и медленно, осторожно говорит:
- Так сделай это.

Лиам смотрит на него с непониманием. Сначала ему в глаза, затем на губы, затем снова в глаза. Он облизывается, и Зейн повторяет действие, ожидая почувствовать вкус Лиама, но безуспешно.
- Что?

- Поцелуй меня, - проясняет Зейн. - Ты сказал, что снова захочешь это сделать, так сделай. Вперед.

Лиам качает головой, но вовсе не пытается вырваться из рук Зейна.
- Я не могу тебе поцеловать, - быстро говорит он. - Я не могу. Я твой телохранитель, я на тебя работаю. Мне нельзя.

Зейн вздыхает. Упрямый, упрямый Лиам.
- Раз ты на меня работаешь, то должен выполнять мои указания, нет?

- Ну, теоретически, да, но...

- Поцелуй меня, - твердо говорит Зейн. - Это приказ прямо от твоего шефа, Лиам.

Пейн поднимает руку, проводит ей вдоль щеки, гладя большим пальцем подбородок. Зейн погружается в ощущение, закрывая глаза. Лиам спрашивает ласковым голосом:
- Ты уверен?

Не открывая глаз, Зейн отвечает:
- Нет, не уверен.

В этот раз поцелуй не такой неуклюжий. Он медленный, нежный, губы Лиама мягко касаются его. Раз, второй, а затем он кладет руку Зейну на затылок, зарываясь пальцами в волосы. Зейн отпускает его плечи и опускает руки Лиаму на талию, впиваясь в футболку, словно в спасательный круг, и в какой-то степени так оно и есть.

Лиам разрывает поцелуй, заставляя Зейна открыть глаза. Они все еще близко к друг другу — Лиам щекочет его кожу дыханием, и на его лице тень сомнения.

- Ты называешь это поцелуем? - поддразнивает Зейн, пока еще отказываясь выпускать ткань из рук.

Лиам издает нечленораздельный звук и снова целует его, в этот раз иначе. Его губы двигаются уверенно и требовательно, а не осторожно и нерешительно. Зейн практически отшатывается назад от такого напора, но Лиам придерживает его за поясницу, прижимая ближе, притягивая к себе вплотную. Зейн просто... поддается. Он позволяет парню взять ситуацию под контроль, открывает рот следом за Лиамом, сжимает и разжимает пальцы, которыми держится за его бока, не зная, хочет ли он оставить их на этом месте или переместить куда-то еще.

Он чувствует сладость и соленый привкус фастфуда, когда язык Лиама касается его, и Зейну это нравится. Он хочет еще. Пытается протолкнуть язык Лиаму в рот в поисках этого дурманящего вкуса, но Пейн не позволяет ему, издает стон, не отрываясь от его губ. Его руки скользят по спине Зейна, задирая футболку вверх, и Малик надеется, что его собственные пальцы оставят отпечатки у Лиама на бедрах.

Губы Зейна блестят, когда Лиам отстраняется, прижавшись к его щеке своей. Они просто стоят на месте, тяжело дыша, ничего не говоря и не двигаясь. Их сбившееся дыхание — единственный звук, который слышен в автобусе, не считая гудящего под низом мотора.

- Лучше? - спрашивает Лиам.

Зейн отталкивает его, но слегка.
- Неплохо, - говорит он, неосознанно улыбаясь. Мне нужно отсюда убраться, - думает он. Ему нужно освежить мысли, потому что он все еще не уверен в происходящем.

Лиам тянется за очередным поцелуем, но Зейн выставляет вперед руку, останавливая его. Она касается груди Пейна, и он замирает, приоткрыв рот и растерянно глядя на Зейна.

- Спокойной ночи, Лиам, - многозначительно говорит брюнет.

- Точно. - Лиам отступает назад, проводя рукой по волосам. - Спокойной ночи.

Зейн возвращается в свою комнату, закрывая дверь между ними. Он обессиленно опирается на нее, закрывает глаза и дышит. До тех пор, пока не облизывает губы и ощущает на них привкус Лиама. Он поворачивается, облокачиваясь спиной на дверь, и понимает, что только что принял самое лучшее или самое худшее решение в своей жизни.

Какое именно, он пока не уверен.

Зейн уходит со сцены с прилипшими к потному лбу волосами и приставшей к телу футболкой. Он не выспался прошлой ночью, потому что его мучила мысль о том, что Лиам находится прямо за дверью. Это не давало ему спать, заставляло ерзать и ворочаться в постели, и он слышал, как Лиам тоже несколько раз вставал, словно его беспокоила та же проблема.

Что ж, может быть, пригласив Лиама в свой автобус, он не облегчил ему жизнь, потому что последние несколько дней парень выглядит таким же (а может и более) уставшим, как когда он жил в автобусе с остальной охраной. Только теперь это сводит с ума и Зейна, но он знает, что, по большей части, это его вина. Именно он вел себя так, словно ничего не случилось. Отказался отвечать Гарри и Луи, когда они доставали его расспросами, почему он так отдалился, и Зейн просто-напросто прибился к Найлу и Джошу, потому что они не назойливые и слишком увлечены друг другом, чтобы замечать вокруг происходящее.

Ему нужно написать книгу, серьезно. «Как избегать явную одержимость своим телохранителем: Мемуары Зейна Малика».

Он пробегает мимо Лиама к столику с бутылками воды и прочей ерундой, хватает полотенце и вытирает лицо. Кто-то сзади обхватывает его руками, и Зейн растворяется в объятии, только потом понимая, что это не Лиам. Конечно же, это не Лиам. С чего бы вдруг?

- Выпьем сегодня? - спрашивает Гарри. - Мы с Найлом хотим нажраться.

Зейн разворачивается в руках Гарри.
- Я не знаю...

- Пожалуйста? - умоляет Стайлс. - Мы уже давно все месте не зависали.

- Все вместе? - спрашивает он. - Значит, Луи тоже приглашен?

Гарри закатывает глаза и наконец отпускает Зейна.
- Да. Мы поговорили и решили оставить в стороне наши разногласия во благо группы.

- Вы наняли адвоката, чтобы прийти к этому соглашению? - прыскает Зейн, за что Гарри легонько толкает его в плечо.

- Просто соглашайся, пожалуйста. Прошу. Я уже сказал Лиаму, что мы пойдем.

- Лиам тоже пойдет? - спрашивает Зейн, неосознанно встрепенувшись.

- Нуу, - ухмыляется Гарри, - учитывая, что он обязан следовать за тобой повсюду, а особенно в клубы, то да.

Почему это вызывает у него еще большее желание пойти и, в то же время, еще большее желание отказаться? Он обводит комнату взглядом, останавливаясь на Лиаме, но тот слишком занят разговором с Луи.
- Да, хорошо, - соглашается Зейн. По крайней мере, выпить ему не помешает.

- Отлично, - улыбается Гарри. - Мы встречаемся в фойе гостиницы в 11.

Зейн согласно мычит. Он допивает вторую бутылку воды, и они все вместе покидают здание. На улице толпятся кричащие девочки, задержавшиеся после концерта в надежде еще раз его увидеть. Большая часть охраны находится там, держит их на расстоянии, и хоть Зейн слишком измотан, чтобы что-то делать, он все равно находит ручку и оставляет автографы, останавливается сфотографироваться с несколькими фанатками, которые липнут к нему так, словно больше никогда в жизни не отпустят.

- Можно нам фотку с вами двумя? - спрашивает одна из них, заставляя Зейна нахмуриться. Двумя? - С тобой и Лиамом, - хихикая, проясняет она. - Он тоже очень симпатичный.

Зейн поворачивается, и, конечно же, Лиам стоит прямо за ним, скрестив руки на груди. Но, должно быть, он не услышал вопроса, потому что на его лице нет никаких эмоций.
- Эээ... - Зейн облизывает губы и думает, как выкрутиться из ситуации, но девочка смотрит на него с такой надеждой, и глаза ее подружки тоже горят мольбой. - Лиам, подойди.

Рука Лиама тут же оказывается на его пояснице, и он спрашивает тихо:
- Все в порядке?

Зейн спешно кивает.
- Просто они... хотят...

- Вот так идеально! - громко восклицает девочка. - Дайте-ка мне... - Она протискивается между ними, ее подружка становится слева от Зейна, и затем она вытягивает руку с камерой вперед и делает их совместную фотографию. - Спасибо, вы просто замечательные, ребята.

Лиам отшатывается назад, и Зейн поворачивается к нему, подняв брови. Прежде чем он успевает задать вопрос, их пихают к машине. Внутри сидят Луи и Найл. Должно быть, Джош и Гарри поехали в другом транспорте, что немного странно. Честно говоря, теперь видеть Найла без Джоша на руках довольно непривычно.

Он пристегивается, Лиам следом за ним, и затем они отъезжают, - крики фанаток становятся тише с каждым метром.

- Сумасшествие, блять, - бормочет Найл, счастливо качая головой. - Каждый раз. Это всегда полное сумасшествие.

- Зачем им моя фотография? - спрашивает Лиам, оттягивая ремень безопасности, словно он его душит.

- Они сказали, что ты сексуальный, - пожимает плечами Зейн.

- При том, что ты стоял рядом со мной? - растерянно удивляется он. - Это же просто невозможно.

С переднего сидения доносится недовольное фырканье.
- Именно поэтому Джоша сюда не пустили. Я надеялся избежать подобной херни, - говорит Луи.

- Хватит быть таким циничным козлом, - подключается Найл.

Зейн вздыхает и откидывается на спинку сидения. Неожиданно Лиам придвигает ладонь ближе к нему. Зейн видит это, думает над тем, чтобы сделать вид, что не заметил, но в последний момент перемещает свою руку и сплетает их пальцы, все еще продолжая смотреть в окно. Глядя на Лиама боковым зрением, он видит, что тот делает то же самое, но с нежной улыбкой на лице.

Они подъезжают к отелю, и Зейн неохотно отпускает руку Лиама. Ему хочется снова взять ее в свою, когда они выходят из машины, и Лиам идет следом за ним, продвигает вперед каждый раз, когда он собирается остановиться. И, наверное, это к лучшему, потому что здесь не такая усиленная охрана, как у концертного здания, и останавливаться ради автографов кажется не совсем практичным.

Они все вместе заталкиваются в лифт, в этот раз за руку его берет Найл, так как у Хорана неоправданный страх перед лифтами. Лиам выходит на этаж ниже Зейна, и ему становится интересно, где ночует Пейн. Ему никогда не приходило в голову спросить, чем занимается охрана, когда они останавливаются в отеле. Понятное дело, что их тоже селят в номера, но, скорее всего, им не достаются одиночные комнаты, как Зейну. Наверняка, они так же, как Луи, Найл и остальные, теснятся по несколько человек в одном номере, потому что так дешевле. Зейн был бы тоже не против соседа, но ему никогда не предлагали.

Первое, что он делает, попав в номер, - принимает душ и переодевается. Он смывает с себя пот, концертный грим и роется в своих тряпках в поисках чего-то чистого. Выполнить эту задачу не так просто, как должно быть, но ему удается найти единственную лишь слегка мятую футболку, которую он надевает вместе с джинсами, после чего заказывает ужин в номер. У него все еще есть час до встречи с остальными парнями, и он просто умирает с голоду.

Когда ему приносят еду, Зейн включает телевизор и заваливается на кровать, чередуя поедание ужина и переключение каналов. Но по телику практически ничего нет — в основном только повторы сериалов и снятые специально для ТВ фильмы, которые он станет смотреть только через свой труп. Он достает телефон, открывает твиттер, на скорую руку отправляет «Спасибо всем, кто сегодня пришел! Вы были великолепны!:D» и прокручивает вниз свою новостную ленту, лишь бы чем-то себя занять.

Даже не успев понять, что делает, он возвращается наверх и вбивает в поиске имя Лиама. Он выбирает его профиль и замечает, что количество фолловеров с последнего раза значительно увеличилось. Теперь их шестьсот тысяч, и хотя его аватар все еще тот же (наверняка, фотография старая, потому что у Лиама бритая голова), он что-то писал.

Я должен остановиться, - думает он, - отступить сейчас и не следить за Лиамом онлайн. Но он просто не может.

@zzzzzzayntouchme он очень мииилый и очень талантливый:)

Зейн хмурится. Кто это милый и талантливый? Он читает начало разговора и видит «@LiamPayne что самое приятное в работе с Зейном? И зафоллови меня плиз!спс».

Зейн грызет ноготь на большом пальце и продолжает читать. В этот раз он сразу разворачивает беседы вместо того, чтобы пытаться угадать, о чем говорит Лиам, и каждый раз, читая новый твит, он просит себя остановиться, но все равно продолжает. По крайней мере, Лиам ведет себя очень профессионально в этом плане: он не отвечает ни на какие вопрос о Зейне, кроме того первого.

@LiamPayne какие твои любимые вкусности?

@heatherPluvsZM с недавних пор Reeses! Они офигенныеее:D

Под этим просто твит от Лиама: «Не знаю зачем вам это, но наверное я отвечу на пару вопросов:)», а еще ниже: «у вас народ весьма интересные ники lol».

От этого Зейн начинает хохотать. И, в целом, он находит поведение Лиама очень милым.

Оглядываясь назад, он пытается вспомнить, всегда ли с ним происходило подобное в предыдущих отношениях. Не то что бы они с Лиамом были в отношениях, потому что этих отношений нет и не должно быть, если Лиам хочет сохранить работу, а Зейн никогда бы не позволил ему рисковать ею ради того, что в конце концов может закончиться ничем. Но он не может вспомнить, чтобы когда-то был кем-то так увлечен даже до начала отношений. Например, со своим последним парнем — он ему нравился, да, но даже в самый разгар их отношений такого не было... Что касается его бывшей девушки — он не помнит, чтобы считал всё, что она делает, умилительным, но с Лиамом всё так, словно...

Блин. Ему нужно перестать об этом думать. Наверное, это хорошо, что они идут в клуб, потому что он не может провести целый вечер, рассуждая на эту тему.

Зейн спускается на первый этаж около одиннадцати. Он не единственный человек в фойе, но единственный — из их компании. Он видит, как несколько работников взволнованно на него посматривают, и один из них спрашивает, нужно ли ему что-нибудь, но он уверяет его, что всё в порядке, он просто ждет друзей.

Первый вниз спускается Луи. Он что-то ворчит себе под нос и раздраженно оттягивает футболку. Зейн просто обхватывает его руками, и Луи облегченно вздыхает, кладет подбородок Зейну на плечо.
- Я нормально выгляжу? - шепчет он, словно боится, что кто-нибудь услышит и поймет, что, о боже мой, он не такой самоуверенный, каким хотел бы показаться.

- Ты выглядишь хорошо, - отвечает Зейн. - Даже прекрасно.

Луи отпускает его и улыбается.
- Даже лучше, чем твой офигительно сексуальный телохранитель?

Зейн, по определенным причинам, предпочитает проигнорировать это. Прямо за прозрачными дверьми центрального входа он видит фанатов, которые размахивают плакатами, и улыбается, но при этом мысленно благодарит гостиничный персонал за то, что поселили его в номере с окном, выходящим на другую сторону, так что он сможет, наконец, впервые за последние несколько дней нормально выспаться.

Следующими спускаются Найл и Джош, которые игриво толкают друг друга и устраивают сцену, сами того не осознавая.
- … потом, когда мы будем наедине, - говорит Джош, качая головой.

Найл подбегает к нему сзади и заключает в объятия. То, что он говорит после, плохо слышно, потому что его губы прижаты к шее Джоша, и Зейн решает, что в любом случае не хочет знать никаких подробностей. Он сосредотачивает свое внимание на лифте, нетерпеливо топая ногой по полу. Когда двери открываются, оттуда выходит Гарри, от чего Луи отворачивается и смотрит в другую сторону.

- Я всех вас уволю, - бормочет Зейн себе под нос. - Я найду себе кого-то другого на разогрев. Может даже, девчачью группу.

- Чтоб ты знал, я тебя слышу, - говорит Луи.

- Вот и хорошо.

- Все готовы? - спрашивает Гарри, глядя по сторонам. Он поворачивается к Зейну, нахмурив брови. - Где Лиам?

- Почему ты меня спрашиваешь? - восклицает Зейн. - Я ему не сторож.

- Но он тебе — да, - отмечает Луи. - И не срывайся на него.

- Не говори ему, что делать, - тут же встревает Гарри.

- А ты мне не говори, что делать, - огрызается Луи.

- Ты только что сказал ему не срываться на меня, но тебе, значит, можно...

Зейн видит выходящего из лифта Лиама и, облегченно вздохнув, идет ему навстречу. Пройдя мимо него, он не останавливается, но хватает Пейна за руку и тащит за собой. В свою очередь Лиам только ойкает от неожиданности и позволяет потянуть себя обратно к лифту. Зейн три раза с силой жмет на кнопку, словно от этого лифт приедет быстрее — это не так.

Лиам сжимает его ладонь.
- Мне спросить или...?

- Нет.

Лифт издает звонкий звук, когда открываются двери, и Зейн тащит Лиама внутрь. Он нажимает на кнопку «close door» и ту, что привезет их на самый верхний этаж — шестнадцатый. Он все еще держит Лиама за руку и начинает переживать, что кто-нибудь внизу мог это увидеть, но после решает, что ему плевать — это может означать что угодно. Друзья тоже держатся за руки, ведь так? Они с Гарри иногда так делают. Хоть ладонь Гарри и близко не такая теплая, и его пальцы не такие мозолистые, как у Лиама, и когда он держит Стайлса за руку, он не чувствует себя так умиротворенно.

Он поднимает свободную руку и сжимает пальцами переносицу, когда двери полностью закрываются и лифт начинает подниматься. Лиам все еще молчит, дает Зейну отдышаться. Почему Зейн и потянул за собой именно его. Ему нужно просто успокоиться, но он не хочет быть наедине. И он любит остальных, любит, но ему просто нужна минутка.

Дата добавления: 2015-10-31