Искушение. 6 страница. Нервы Ксении были на пределе, легкие отказывались вдыхать отравленный зловонием

Нервы Ксении были на пределе, легкие отказывались вдыхать отравленный зловонием воздух. «А, вдруг, это бомба?» – мысль вызвала нарастающую волну паники.

- Хорошо, я распишусь в получении, только, пожалуйста, будьте так добры, распечатайте пакет сами, - сказала она, делая вид, что ищет то ли ручку, то ли ножницы.

- Да, да! – заулыбался посыльный, - он с хищным блеском в глазах впился зубами в полиэтиленовый пакет и с такой силой разодрал упаковку, что картонная коробка, что была внутри, чуть не упала на пол.

- Вот! – радостно сообщил он, - пожалуйста!

Ильина расписывалась в квитанции, уже теряя сознание. Когда дверь закрылась за источником зловония, она бросилась открывать окна, включила кухонную вытяжку и, накинув на плечи куртку, вышла на лоджию.

По легкому метро, эстакада которого проходила прямо перед окнами Ильиных, с глухим рокотом промчался метропоезд. Сразу стало тихо. Порыв свежего ветра растрепал волосы, привел ее в сознание, просветлил голову. Сразу улучшилось настроение.

У них с Кириллом жизнь сложилась так, что они пожили в разных районах Москвы, и когда семья переехала из центра города на эту дальнюю окраину, друзья и знакомые удивлялись - как можно сменить комфорт Центра на «ЮБутово»? Теперь, по прошествии лет, многие из них, задыхаясь летом от городского смога, а зимой, простаивая в многочасовых пробках, справедливо завидовали Ильиным.

Свежий, наполненный ароматами осени воздух заставил ее вдохнуть полной грудью. Ксения оглядела окрестности, и взгляд ее упал на знакомую фигуру в куцем пиджаке.

«Курьер» стоял рядом с огромным черным внедорожником с красными дипномерами и о чем-то оживленно беседовал с водителем, показывал рукой в сторону окон их квартиры. Неожиданно он отшатнулся от автомобиля и, пошатываясь, медленно побрел вдоль вереницы припаркованных машин, дошел до скамейки и присел.

В комнате зазвонил телефон, и Ксения поспешила к аппарату. Телефон, не исполнив до конца «Турецкий марш» Моцарта, умолк. Номер не определился. Ксения, положив трубку в карман куртки, вернулась на лоджию. То, что она увидела, просто поразило ее.

На скамейке лежало «курьерское» тело. На него было наброшено серое пальто с ярко рыжими пятнами грязи. Рядом с головой стояла батарея пустых бутылок. Спящий бомж, да и только!

В тот день Юрий Исаакович Дрица так и не доехал до больницы проведать Кирилла Ильина. Он вообще никуда не доехал. Позвонив в больницу, он зашел в небольшое кафе «Штолле», которое располагалось недалеко от работы, чтобы перекусить и купить домой на ужин рыбный пирог. Заказав чашку бульона и пирог с мясом, Юрий Исаакович, удобно устроившись за столом, достал iPad. Карты Yandexа показывали, что добираться до больницы, где лежал Ильин, придется часа два. И то, если позволят московские пробки.

- Извините, у Вас не занято? – нахальная девица, раскрашенная как пугало, бросила сумочку на столик. И, не дождавшись ответа, присела к Дрице.

Из-под мохнатого жакета «кислотного» оранжевого цвета из искусственного меха выглядывала столь же «кислотная» зеленая кофта с капюшоном.

Юрий Исаакович, уже давно отвык от подобного «беспардонного» поведения и терпеть его не желал, - Занято! Поищите свободный столик! – коротко бросил он и опять углубился в изучение маршрута.

Девица фыркнула, выудила из сумочки хрустальный флакон и, сняв с него золотистую крышку, брызнула в лицо завлабу остро-пахнущей жидкостью.

Утро следующего дня Дрица встретил, проснувшись в своей машине, которая тихо урчала на его парковочном месте перед его подъездом. На коленях лежала открытая фирменная коробка «Штолле» с остатками рыбного пирога. «Странно, - подумал Юрий Исаакович, - совсем заработался. Хватит! Сегодня же, отдыхать!».

Он отчетливо помнил, что вчера ушел в отпуск и ДОЛЖЕН лететь отдыхать в Бирму (теперь у нее трудно выговариваемое название Мьянма) в Рангун. На соседнем сидении лежал распечатанный конверт «Кувейтские авиалинии», из которого торчали билет и рекламка турагентства.

Глава 7. О том, что даже самый лучший «пятновыводитель» оставляет следы…

10:00. 27 сентября 2012 года. Москва. Центральный офис Андрея Львовича Гумилева.

Аромат свежего кофе плыл по кабинету. В углу на журнальном столике возвышалась стопка документов, которые нужно было просмотреть и подписать, на нем же стояла чашка эспрессо, который заботливо приготовила секретарь. Красным пятном выделялась папка с обзором новостей. Солнце ярко освещало здание МГУ. «Все семь сталинских высоток похожи на гигантские космолеты, стоящие на циклопическом космодроме, который раскинулся среди городских улиц и зданий. А это, флагман - «Универ» готовится к старту с горы, укутанной золотым покрывалом осенней листвы», - неожиданно поймал он себя на поэтическом настроении. Пронзительно ясное сентябрьское утро не предвещало неожиданностей для главы стартапного фонда Андрея Львовича Гумилева.

Электронный органайзер утробно заурчал и высветил очередное предупреждение о необходимости проверки хода подготовки к встрече с Осокиным – вице-премьером, курирующим оборонку.

Гумилев помнил, что Олег Дмитриевич хотел его познакомить с каким-то химиком или физиком, который открыл что-то невероятное. Но встреча не состоялась, а через день помощник вице-премьера без каких-либо комментариев сообщил, что исследования по данному направлению проводиться не будут, «вопрос закрыт».

Гумилев никак не ожидал, что тема будет так резко «закрыта» без каких-либо разъяснений со стороны хоть и увлекающегося, но при этом ответственного и очень щепетильного в вопросах общения с «отечественным капитализмом» Осокина.

Сейчас Андрей ждал Робокопа - Олега Санича, начальника службы безопасности. Робокопом его прозвали за металлокерамические детали и искусственные мышцы, которыми ему заменили поврежденные в войнах части тела. Однажды, согласившись на этот эксперимент, Санич согласился и на дальнейшее усовершенствование своего организма. В итоге, ребята из биотехнологического института, который финансировал Гумилевский фонд, совершили технологическое чудо – внешне спокойный, улыбчивый увалень - Олег Санич имел нечеловеческую быстроту реакции, силу, как у подъемного крана, «а нюх, как у собаки, а глаз, как у орла»^[74].

Олегу было поручено по своим каналам «провентилировать» причины, по которым встреча в Правительстве не состоялась. Ситуация складывалась несколько щекотливая. Не смотря на то, что Гумилев не входил в списки Форбс, не был близок к Президенту или его окружению, положение и известность его корпорации и значимость финансируемых работ, не позволяли чиновникам даже такого уровня как Осокин, так неожиданно, без каких-либо объяснений, и «протокольных» комментариев «закрывать тему». Тем паче, Осокин, у которого были отличные деловые отношения с Андреем, сам предлагал встретиться и, явно лично был заинтересован во встрече с Гумилевым.

Начальник службы безопасности, как обычно, пришел без папки, ежедневника, или новомодного iPad-а - всегда держал все в голове и круглосуточно был готов к самым неожиданным вопросам.

- Олег, что у нас по этому странному совещанию у Осокина? Удалось что-нибудь выяснить? И есть ли информация по работам Ильина? Осокин, ты понимаешь, теперь нас с ними не познакомит.

Обычно улыбающееся лицо Санича, сегодня было хмурым, голубые глаза отливали свинцом.

- Андрей Львович, история нехорошая. Темна́ больно, - неожиданно нерешительно начал Робокоп, - неделю тому назад, после посещения Осокина, Ильин прямо у Белого Дома попал под машину, разбился и потерял память. Что удивительно, забыл он только последние месяцы жизни и, якобы, всех своих родных и близких, включая жену и детей. Примечательно, что с женой они прожили в любви и согласии более тридцати лет и у них двое детей - «девочка и, еще, мальчик», - невесело пошутил Санич.

- По мнению опрошенных специалистов – очень редкий случай. Съемка камер наружного наблюдения с места ДТП тоже более чем странная – на записи видно, что Ильин направляется через Конюшковскую улицу, это между Белым домом и американским посольством, как Вы помните. К нему приближается ярко-красный Форд Мустанг, кабриолет 1968 года, как будто специально хотели, чтобы такой раритет запомнился. Затем и Ильин, и Форд выпадают из поля зрения всех камер, а их три! Потом автомобиль уезжает. Все… Неделю об ученом ни слуху, ни духу. Два дня назад, в приемном отделении больницы МЧС находят его документы, вложенные в журнал регистрации на странице, где сделана запись об Ильине. Красный Форд Мустанг исчез. Вчера жена опознала Ильина. В Аппарате Осокина исчезли все документы, то же самое - в НИИ, где работал Ильин. Его заведующий лабораторией - Юрий Исаакович Дрица, который, собственно, и докладывал об открытии Ильина в Правительство, вылетает сегодня на отдых в Мьянму, простите, уже вылетел – у него рейс 10.15 «Кувейтскими авиалиниями». Особо настораживает то, что и помощник Осокина, и сам вице-премьер на вопросы об Ильине отвечают неконкретно: «Никакого открытия нет. На прием попал случайно. Произошла накладка». Одним словом, Андрей Львович, похоже, прошла большая и тщательная «зачистка». Но это еще не все.

- Сказал возбужденный Хоттабыч! ^[75]– вставил невесело Гумилев. – Ты мне сейчас какой-то детективный роман рассказываешь. Не простой русский ученый Ильин, а неуловимый Джо с Дикого Запада какой-то. Ладно, а что же еще не все?

- А не все, это то, что Ильиным и его работой неприкрыто интересуются американцы. И знают они о ней гораздо больше, чем мы…

Пылинка плавала в воздухе и золотилась в солнечных лучах. Андрей сделал глоток почти остывшего кофе и взглянул на Санича.

- Немудрено, мы-то вообще ничего не знаем. Олег, извини меня, пожалуйста, ты, что будешь - чай, кофе?

- Потанцуем, - в тон ему отшутился Робокоп.

- Да… Ты уж «потанцуй». Когда сможешь сообщить об исследованиях Ильина? - Гумилев посмотрел на часы, давая понять, что вопрос на сегодня закрывает.

- Андрей Львович, если есть пара минут, доложу кое-что, а заодно и двойной эспрессо – для тонуса…

Постучавшись, в кабинет вошел Бунин. Заместитель по перспективным исследованиям Степан Борисович Бунин пользовался правом заходить в кабинет генерального директора в любое время, и секретарь, как правило, не успевала сообщить Гумилеву, что к нему идет Бунин.

- Олег, прежде чем продолжишь, не мог бы повторить то, что сейчас мне сообщил, - повернулся к Саничу Гумилев.

- Ну, если коротко, - начальник службы охраны сел поудобнее в кресле, - по информации, которой мы располагаем, Кирилл Иванович Ильин смог получить металлизированный или металлический материал, который его завлаб называет полимером. К сожалению, я в этом деле не специалист, а детальную справку у материаловедов пока не получал – не время афишировать, что мы интересуемся этим вопросом. Этот материал содержит большое количество рения, и каким-то образом влияет на психофизическое состояние человека.

Бунин, у которого на лице читалась неприкрытая досада оторванного от любимого дела человека, тяжело вздохнул и поинтересовался:

- Каков наш интерес в этом Ильине и в его «металлическом полимере»?

- А вот наш интерес, как раз, мне должны объяснить твои ребята, Степан Борисович, потому что изобретением Ильина серьезно интересуются американцы прямо под нашим носом, а мы о нем - «не слуху, ни духу», - Гумилев делал пометки в настольном блокноте.

- Ты, что будешь – чай, кофе?

- Чай, пожалуй.

- И так, - продолжал Санич, - Андрей Львович, как Вы знаете, у нашей аналитической службы устойчивый контакт с госструктурами – мы делимся нашими техническими наработками – они делятся кое-какой оперативной информацией. Когда на совещании по поводу запроса Осокина прозвучала фамилия Ильина, мы обратились к ним и вот, что узнали. Буквально, на следующий день после того, как докладная из НИИ полимеров была направлена в Правительство, Вольво атташе американского посольства был замечен в районе НИИ, где работает Ильин и рядом с домом, где он проживает. Были зафиксированы попытки подключения к мобильному телефону Ильина и его начальника лаборатории Дрицы. Кстати, и под машину-то он попал перед американским посольством, как теперь выяснилось. Когда ФСБ^[76] сообщила в службу безопасности института, там такой переполох поднялся. Ведь в кои веки, «супостат» решил поинтересоваться их секретами! Незаметно обыскали помещение лаборатории и нашли четыре автономные видео-камеры, которые записывали все происходящее в ней.

- Олег, все это, безусловно, интересно, но давай, ближе к делу, - Гумилев, встал и прошелся вдоль своего огромного стола для совещаний, который занимал треть кабинета.

- По поводу камер, выяснили, - невозмутимо продолжал Санич, - что их установил завлаб, видимо, хотел последить за Ильиным – тот еще «жук». К сожалению, камеры эти обычные автомобильные регистраторы, понятно, качество не очень, но то, что на них – это…

- Олег, не тяни, - поторопил Андрей, - Степан Борисович, посмотри.

Экран плазмы во всю стену кабинета засветился, на нем появилось изображение рабочей лаборатории. В центре большого помещения с высокими потолками и двумя запыленными окнами во всю стену, за которыми угадывались очертания близлежащих домов, в воздухе, ни на что не опираясь, сидел пожилой полный человек. Было видно, что глаза его закрыты. Казалось, что сидит он на высоком невидимом кресле, так как руки его упирались в невидимые подлокотники. У окна, на рабочем столе, заваленном бумагами, засветился монитор компьютера. Человек плавно повернулся и по воздуху поплыл к столу, одновременно его рука стала неестественно удлиняться, пока не достигла клавиатуры, где человек что-то набрал. Затем, встал у стола. Выключил компьютер. Прошел мимо камеры в «мертвую» зону и потушил свет.

- ФСБ-ешные спецы, которые видели эти съемки, считают, что Ильин проводил эксперименты с индивидуальным летательным аппаратом, покрытым СТЕЛС^[77] – материалами, которые незаметны в видимом волновом диапазоне, - прокомментировал Санич, - жалко, звука нет.

- Безусловно, аппаратура Ильина создает визуальные эффекты, якобы искажающие пространство. Однако, когда делали обыск в лаборатории ничего не нашли, никаких следов. Ни вещественных, ни в компьютере – ничего. Дальше смотреть смысла не имеет – это единственный фрагмент, видимо, карточки памяти в камерах только поменяли.

Гумилев выключил плазму и повернулся к Бунину.

- Ну, что скажешь?

- А что я скажу, надо копать. Самое, на мой взгляд, удивительное, - поморщился Бунин, - не видно движения воздуха, если бы эта хренатень двигалась за счет воздушных струй, то среди этого мусора в лаборатории от пылищи мы бы вообще ничего не увидели. Электромагнитная природа движка тоже исключается – приборов куча и большинство старые, стрелочные – было бы сразу видно изменение поля. За счет чего же он летал? Уж не гравитацию ли оседлал, сердешный? Его бы к нам, а Андрей?

- Разрешите, я продолжу, - вмешался Санич.

Он дождался, когда Гумилев отдаст распоряжения секретарю и продолжил свой доклад. По его словам выходило, что все материалы по исследованиям Ильина исчезли, сам он в результате ДТП^[78] все позабыл, в этом же ДТП у него были похищены все документы, с которыми он был на приеме у вице-премьера и сейчас «благополучно» лежит в больнице.

Воцарившееся молчание прервал Гумилев.

- Я, не поленился, связался с руководителем Аппарата Осокина. Так он мне сообщил, что Ильин никакой не гений, а банальный шарлатан. Что не понятно, так это, как он умудрился пробиться на прием к вице-премьеру. Что во время встречи он нес всякую ересь и Олег Дмитриевич толком ничего не запомнил и не хочет ничего слышать об этом горе-ученом. Мужики, но вот что интересно, когда мы говорили с Осокиным в тот самый день, у него, как раз, находился Ильин, и Осокина аж распирало от перспективности работ этого химика. Мало того, мы тогда же договорились, что я встречусь с Ильиным в тот же день накоротке. Олег, ты помнишь, даже машину послали к Белому Дому, но к водителю никто не подошел. Так встреча и не состоялась. Выходит, то ли Осокин темнит, то ли происходит что-то непонятное. Олег, обеспечь-ка нам встречу с Ильиным, когда он будет в состоянии. Разумеется, не афишируя, вдруг что-то и прояснится. У тебя есть еще что-нибудь, или мы можем закругляться?

- Беспокоит меня, Андрей Львович, один нюанс, - лицо Робокопа помрачнело,- «наружку» супостаты за Ильиным организовали, буквально, через пару часов, после того, как помощнику Осокина поступила докладная по Ильину. Или мы чего-то не знаем, или наши, то есть правительственные, каналы связи под контролем у американцев.

- Ты пока сам пошукай, а я на днях увижу Осокина и намекну ему непосредственно, пусть у себя сам разбирается.

- Ну, вот, вроде, и все. За работу, товарищи! – бодро завершил совещание Гумилев.

- Андрей, когда сможешь заскочить на полигон посмотреть новую станцию? – в глазах Бунина был немой укор – Гумилев, последнее время не часто уделял внимание основному проекту компании – терроформирующей станции, разворачивая все новые и новые направления исследований и в России и за рубежом.

- Действительно, ты прав, совсем замотался, даже Маруську вижу только спящей, последний раз играл с ней на ее день рождения, да что это я, ты и сам знаешь.

Глава 8. О том, что «прошлое», подчас, «стучится в дверь» в самый неподходящий момент…

12:00. 28 сентября 2012 года. Подмосковье. Усадьба российского олигарха Михаила Борисовича Беленина.

В огромном особняке, одинокой серой скалой возвышавшегося в конце березовой аллеи среди бескрайнего поля изумрудного газона было несчетное количество помещений: огромные залы, крохотные уютные комнатки, спальни, курительные и прочая, прочая, прочая. И только личный кабинет был его МЕСТОМ, сюда даже домочадцы старались не заходить. Это было его УБЕЖИЩЕ. Здесь он чувствовал себя свободным и защищенным.

За годы, прошедшие со времен трагических событий в Арктике и бурного начала предвыборной президентской компании, кабинет хозяина дома почти не изменился. Только голову белого медведя, олицетворявшего арктические приключения хозяина, сменила оскалившаяся клыками, огромная голова уссурийского тигра. Тигр был данью времени – Президент озаботился выживанием этой Дальневосточной кошки, и олигарх сразу же украсил кабинет двумя умерщвленными трофеями один – ковер на пол, другой, обезглавленный – на стене над дверью.

Плазменную панель сменил не меньший по размерам монитор компьютера. На мониторе в разных окнах одновременно отражались в on-line режиме состояния биржевых котировок, мировые новости, несколько окон были отключены. Прошло почти два года с тех пор, как в этом доме оппозиционная тусовка строила планы победы на президентских выборах, делила посты в верхних эшелонах власти и с удовольствием уминала за обе щеки дармовое угощение. Два года, которые изменили все. Воспоминания о рухнувших надеждах уже почти растаяли, оставив ощущение досады и опасности «быть наказанным».

Первое время после победы Владимира Путина на выборах Михаилу Борисовичу Беленину часто снился Михаил Ходорковский и даже был момент, когда, примеряя на себя судьбу своего тезки, он начал судорожно переводить деньги за рубеж. Но дни шли за днями, он продолжал заседать на совещаниях и у нового вице-премьера по энергетике и, в качестве ведущего эксперта, на отраслевых совещаниях и круглых столах. Несмотря на постоянные рассуждения о развитии альтернативных источников энергии, спрос на энергоносители на Западе и Востоке последнее время возрастал и сделал экономическое и политическое положение Михаила Борисовича незыблемым в политической элите страны.

Кресло за массивным рабочим столом, на котором красовался антикварный письменный прибор, пустовало. С минуты на минуту к хозяину кабинета должны были прийти гости, которых он хотел принять в уютном углу кабинета. На журнальном столике Михаил Борисович распорядился сервировать скромную выпивку: коньяк, возраст которого терялся в позапрошлом веке, половинки свежих янтарных абрикосов и несколько вазочек с орешками.

На мониторе вспыхнуло одно из окон, в котором появилось лицо новой секретарши Лизы. С томным придыханием она проворковала:

- Михаил Борисович, к Вам господа Браун и Баркер. Куда их проводить? В кабинет или гостиную?

- Проводи в кабинет. И живо, живо, шевели ногами! Ну! – Беленин притворно нахмурился. Ему доставляло удовольствие наблюдать испуг очередной «Барби», которых он с менял с завидной регулярностью. Последнее время он перестал кому-либо доверять. Зверь, который дремал в нем, верхним чутьем улавливал некие флюиды, приближающейся угрозы. Поэтому олигарх менял людей, которые сталкивались с его личными посетителями, не реже чем раз в месяц.

Когда хозяин и его собеседники устроились в креслах вокруг столика, Беленин шлепнул секретаршу ниже пояса.

- Лизóк, налей нам коньячка и можешь быть на сегодня свободна. Завтра, как обычно.

Олигарх обманывал Лизкá. Как обычно завтра не будет. За ней не приедет машина. Утром в дверь позвонит посыльный и вручит конверт с месячным жалованьем и уведомлением об увольнении без объяснения причин.

- Мистер Браун, к сожалению, все усилия, которые я и мои друзья прилагали последние годы, оказались пшиком, - Михаил Беленин сделал большой глоток коньяка и со смаком отправил в рот половинку сладкого абрикоса. - Реальную помощь, которую Вы нам сулили от лица американского и британского правительства, моя партия не получила. Сейчас, вынужден отметить, что Вы все активнее сотрудничаете с ближайшим окружением президента. Это и строительный бум автомобильных заводов в России, и совместные планы с Боингом, а уж о сфере компьютеров и телекоммуникаций, я вообще не говорю. Про мои же планы на «Уорвик Петролеум» кое-кто забыл, все ушло государству! А ваши обещания об организации внешнего давления на Медведева и Путина я могу расценить только как банальную провокацию. Все прахом пошло! Хорошо голову сберег.

- Дорогой Михаил Борисович, понимаю ваши эмоции, но сохранили Вы не только голову, а и это все, - советник американского посольства обвел рукой кабинет олигарха. – Я вот смотрю, Вы – все тот же фрондер, ведь знаете, что Путин лично следит за судьбой уссурийского тигра, а Вы его отрезанную голову - и на стену, - Браун многозначительно и с нескрываемым ехидством посмотрел на ощеренную морду хищника на стене.

- Не знаете - не говорите, - сморщился Беленин, - Владимир Владимирович патронирует не уссурийского, а амурского тигра.

- Ну да, ну да! Разница огромна. Но давайте ближе к делу. Михаил Борисович, мы приехали обсудить с Вами перспективы дальнейшей работы.

- А у нас есть перспективы? – Беленин с явным недоверием взглянул на собеседников, допил коньяк и налил себе еще.

Браун отметил про себя, хозяин уже третий раз доливает себе коньяк в бокал и руки у него едва заметно подрагивают.

- К чему мне сейчас с вами «дружить», - криво усмехнулся олигарх, - что такое вы можете мне предложить? Тогда - было ясно, была цель, а сейчас все поменялось. Сегодня, с вашими проблемами и в Штатах, и в Европе, я могу просто купить – Европу – сейчас, а США – через час, - грубо скаламбурил он. Несмотря на то, что каламбур вышел грубым, собеседники Беленина встретили его с улыбкой.

Хозяин быстро пьянел, и дальнейший разговор мог стать беспредметным.

- Михаил Борисович, - спутник Брауна внимательно посмотрел на олигарха, - боюсь, Вы снова наступаете на те же «грабли». Как Вы допустили утечку информации о контактах Дардамадзе с Молодцовым и попадание ее на телевидение? Думаете, ФСБ не «докопается» до того, что этот толстый грузин был только посредником и кто был реальным заказчиком этих горлопанов? С Вашими возможностями можно было задушить эту информацию в зародыше.

Лицо олигарха посерело, взгляд стал осмысленным и злым.

- Ну, да ладно, кто старое помянет – тому глаз вон! Так, по-моему, у Вас говорят, - примирительно поднял руки американец.

Хозяин пригубил коньяка, злые складки у рта разгладились.

- Предлагаю перевернуть эту страницу, - продолжал Браун. - Наш визит к Вам носит деловой характер и никоим образом не связан с политикой. Михаил Борисович, мы хотим предложить Вам взаимовыгодное сотрудничество в деле осуществления контроля над бизнесом Андрея Гумилева…

- Почему именно Гумилева? – расслабленное от алкоголя лицо Беленина опять заметно напряглось.

- Видите ли, Михаил Борисович, рост Ваших интересов в сфере IT-индустрии и скорое их пересечение с интересами Гумилева весьма очевидны. Мы не скрываем, что возлагали на его компанию определенные надежды в ходе прошедшей в вашей стране предвыборной компании. Однако, эти надежды не оправдались. Мы и наши компаньоны понесли определенный ущерб. Аналитические службы прогнозируют программным продуктам, которые разрабатываются у Гумилева, безусловное лидерство на современном рынке. Ряд разработок его программистов уже сейчас в центре внимания основных «игроков».

Мы в курсе того, что Вы начинаете «перепрофилирование» своего бизнеса. Конечно, уход из сырьевой сферы - «тренд сезона», как говорят модельеры. И мы с Вами согласны. Более того, мы готовы будем Вам в этом помочь.

- Да идите Вы! – с пьяным вздохом проговорил олигарх, - сам справлюсь. Он стал подниматься, намекая на то, что гостям пора восвояси.

- И с этим справитесь, - Браун бросил ему на стол папку «Участие М.Б.Беленина в подготовке террористического акта в Москве. 2010г.»…

- Что вы хотите взамен? – моментально протрезвел олигарх. - Понятно, что чего-то хотите. Недаром же в таких случаях говорят: «Бесплатный сыр бывает только в мышеловке». Уверен, что вы сейчас попросите от меня нечто такое…

Спутник Брауна, молодцеватый, похожий на сержанта морской пехоты, типичный американец, который представился Генри Баркером, прокашлялся и, глядя прямо в глаза Беленину, произнес: «Нам нужена Медуза».

Михаил Борисович сжал кулаки, лицо налилось кровью. О том, что ему в руки попал артефакт, найденный на Кавказе, пять лет назад, не должен был знать никто. В молчании Охотника, который нашел металлическую фигурку, олигарх был уверен.

- Откуда вам известно? – сердце гулко ухало под кадыком.

- Какая разница. Известно, и все! Успокойтесь, Михаил Борисович, мы просим только об одолжении. Артефакт нужен нам на два, максимум – три дня. И мы ее возвратим.

Беленин лихорадочно думал, что могло американцев заставить просить у него фигурку. В голове неожиданно вспыхнула мысль: «Решили убрать какого-нибудь «Ассада», - подумал он, - а вдруг, Путина или меня?!»

- Что я получу взамен? - с деланным спокойствием повторил он.

11:05. 29 сентября 2012 года. Москва. Смоленская набережная 10. Посольство Великобритании

Панорама завораживала. Москва-река, обрамленная гранитом набережных, высотное здание со сверкающим серебром шпилем, плотная серая череда «сталинских домов», первые этажи которых были прикрыты пушистым золотом еще не опавшей с деревьев осенней листвы. Артур Уинсли самодовольно отметил, что дома он определил чисто по-русски - «СТАЛИНСКИЕ». Русский он знал хорошо и очень любил в разговоре с «аборигенами» применять их фразеологию.

Здесь, на открытой веранде посольства, в хорошую погоду он мог сидеть часами. Прекрасный вид, органично объединивший «державность» открывающегося вдоль реки пространства и зданий, олицетворяющих великое и страшное время – с одной стороны, и странную уютную теплую атмосферу Москвы – города шумного и по-русски немного безалаберного, эклектичного и непредсказуемого – с другой. Он не понимал тех русских, которые наводнили Лондон. Часто, сидя здесь, покуривая трубку, он думал, что этих вырвавшихся на европейские просторы россиян надо привозить сюда, в посольство Ее Величества, чтобы они прониклись к своим «пенатам».

Уют открытой веранды, которую архитекторы предусмотрительно разместили на крыше посольства, очень хорошо сочетался с небольшим баром, в котором всегда можно было заказать горячий чай или кофе, легкую закуску, а для курильщиков открывалась прекрасная возможность покурить на свежем воздухе. Тем более, что курение было строго запрещено на территории посольства

Уинсли ждал расшифровки записи вчерашнего наблюдения за женой и детьми русского химика. Он не надеялся узнать что-либо новое, но возможность насладиться последними теплыми деньками, замечательной панорамой, вкусным табаком и хорошим чаем не позволяли ему сдвинуться с места.

- Сэр Артур, - посыльный принес ему запечатанный пакет, - Вас спрашивает мистер Баркер. Проводить его к Вам?

- Да, да, конечно, будьте так любезны! – Все, прощай тихое наслаждение покоем. Генри все-таки негодяй - мог бы предварительно позвонить. Наверняка, в наших «скачках» он опять на корпус впереди. Не успел Уинсли это подумать, как перед ним возникла широкая улыбка Баркера.

- Добрый день, сэр Артур! Не устали наслаждаться великолепной панорамой?

Уинсли изобразил на лице сдержанную улыбку и, пожимая американцу руку, подумал: «Мысли он, что ли, читает?».

- Чай, кофе, может быть, виски или коньяк? – Артур подозвал жестом официанта и замер, ожидая решения Баркера.

- Кружку кофе со сливками, сэндвич с ветчиной и сыром, сахар я сам положу, - Баркер по-хозяйски развалился в кресле и скрестил вытянутые ноги.

Стюард вернулся почти мгновенно. Или он очень быстро приготовил заказ, или, что более вероятно, - отметил про себя Уинсли, - американец здесь завсегдатай и его вкусы давно известны буфетчику и стюарду.

Дата добавления: 2015-07-08