Искушение. 5 страница. Портрет сохранил на память все семейство

Портрет сохранил на память все семейство. Кирилл Гаврилович и Валентин стояли на заднем плане. Оба в форме: отец в парадном мундире, а сын – в гимназической. На переднем плане сидели Софья Ивановна с младенцем на руках и дочка Любочка.

Идея с чаем так понравилась Софьи Ивановне, что она немедля наказала кухарке ставить самовар. В столь поздний час у Ильиных оставались только соседи по этажу – господа Свиридовы с сыном Ильей – приятелем Валентина. Мальчики учились в одной гимназии, и, хотя, им было всего по одиннадцать лет, уже бредили приключениями, зачитывались Луи Буссенаром, Майн Ридом и Жюль Верном, в надежде самим когда-либо окунуться в опасные приключения в загадочных дальних странах. Мальчики упросили родителей купить им книжки для изучения «смертельной борьбы джиу-джитцу» и уморительно размахивали руками и ногами, издавая крики, словно мартовские коты. Была и польза от их увлечений – они приносили из гимназии только отличные оценки по немецкому и французскому языкам, а английским с ними занималась госпожа Свиридова, которая изъяснялась на этом языке не хуже героинь Диккенса.

Пройдет не так много времени, и в изменившемся до неузнаваемости мире, хорошее знание языков приведет молодых людей на работу в Коминтерн^[70], а затем очень пригодится двум перспективным подчиненным Глеба Ивановича Бокия^[71] – начальника специального отдела ОГПУ[72].

Прежде, чем освобождать стол от закусок и накрывать его к чаю, Кирилл Гаврилович предложил еще раз наполнить бокалы фирменной Ильинской рябиновой настойкой за здоровье супруги и чтобы Ванечка не голодал. Тост был со смыслом. Дело в том, что Софья Ивановна и старших детей, и младшенького, не доверяя кормилицам, выкармливала сама. Будучи из простой, но зажиточной семьи кузнеца, у которого при кузнице был и небольшой трактир, и зимние теплицы, госпожа Ильина не могла себе даже представить, что кто-то другой станет выкармливать ее детей.

Когда прислуга накрыла стол к чаю, и оставалось только его заварить, Софья Ивановна решила собственноручно достать плитку чая из рамки. Причудливая китайская безделушка никак не поддавалась. То ли делали ее настолько давно, что чайный брикет прирос к рамке, то ли рамка специально была каким-то образом приклеена, но достать чай никак не получалось. Кирилл Гаврилович хотел было уже идти на кухню за ножом, как вдруг, что-то в руках его супруги щелкнуло, и рамка сама распалась. Боковые пластинки рамки отлетели в стороны, и плитка, упав на стол, раскололась.

На Софью Ивановну жалко было смотреть, от красивой китайской вещицы осталась горстка обломков. Праздничный вечер был безнадежно испорчен. А тут еще в гостиной появилась кухарка, со своим: «Самовар поспел, чё заваривать-то?». Это «ЧЁ» окончательно добило бедную женщину, и она разрыдалась.

Это было как гром среди ясного неба. Отогнав назойливых мальчишек, которые норовили утащить «настоящие китайские куски», Кирилл Гаврилович попытался соединить разрозненные кусочки рамки и обломки плитки чая. Оказалось, что куски прессованного чая не были обломками в прямом смысле слова. Края их, хоть и не ровные, тем не менее, имели следы специальной обработки и вскоре Ильин смог вызвать улыбку на заплаканном лице жены, положив перед ней собранный китайский сувенир таким, каким его преподнес ей на Троицу.

- Ух, ты! – Все присутствующие с восхищением смотрели на собранную головоломку.

- Ну, Кирилл Гаврилович, у Вас – просто золотые руки! – Свиридов с восхищением пожал руку Ильину.

- Родная, не плачь! Я все исправил, - Ильин был «на седьмом небе» от счастья, видя улыбающееся лицо жены.

- Теперь мы разберем вещицу, - он сделал «страшное» лицо, чтобы быть похожим на фокусников в цирке, повернул одну из ножек подставки, и под общий восторженный вздох плитка опять распалась на столе.

- Вуаля!

Кирилл Гаврилович почувствовал себя настоящим факиром, почти волшебником, когда встретился с восхищенными взглядами дочери и сына.

- Истинный маг и волшебник! – воскликнул господин Свиридов и все в восхищении захлопали в ладоши.

- Кирюша! Прекрати, вдруг, не сможешь опять собрать, - жена с опаской глядела на кучку из чайных брикетов и дощечек.

- Мало того, что смогу, но подозреваю - возможно, достану один брикетик и соберу все остальные в рамку. Сейчас увидите.

Он опять быстро все собрал, только в центре зияло круглое отверстие, а на руке Ильин подбрасывал круглую серединку чайной пластины.

- Ну, что, набаловались, - проворчала кухарка. Она стояла в дверях и, подбоченясь, ждала, когда хозяева, наконец, дадут ей чай для заварки.

Неожиданный крик проснувшегося младенца заставил Кирилла Гавриловича отвлечься, он оступился и чуть не уронил чайный брикет.

- Уфф! Чуть не уронил, - произнес он и ошарашено посмотрел на руку,- в ладони старшего телеграфиста Ильина лежали две половинки чайного брикета. В открывшемся внутреннем пространстве лежала фигурка змеи с широко открытой пастью. Фигурка сверкала черным лаком. Змейка не производила пугающего впечатления. Белые пятнышки глаз, красная лаковая пасть делали ее похожей на маленького ужа. Кирилл Гаврилович аккуратно поставил змейку на стол.

- Софьюшка, родная, посмотри, китайский император тебе подарочек прислал по случаю Ванечкиных крестин, - подвинул фигурку жене, - смотри, как пасть раззявила, так и хочется туда палец засунуть!

- Что Вы говорите, Кирилл Гаврилович, - взмахнула руками испуганная госпожа Свиридова, - это же змея, вдруг, там внутри – какой-нибудь тайный шип с восточным ядом.

Софья Ивановна решительно взяла фигурку и поставила на комод.

- Полноте, господа, давайте пить чай. Честно говоря, я уже утомилась от этих китайских фокусов.

Воскресный вечер пролетел незаметно. Все изумлялись мастерству китайцев. Чай оказался восхитительным, особенно, этому способствовала сохранившаяся с прошлого года последняя баночка варенья из райских яблок и домашняя вишневая пастила.

15:05. Май 1916 года. Москва. Уланский переулок.

Вот и еще три года незаметно промелькнули в семье Ильиных.

- Кирюша, ну, что, не надумал? - Софья Ивановна вопросительно смотрела на мужа. Сегодня, возвращаясь из храма с воскресной службы, она опять вернулась к давешнему разговору, - переезду в деревню.

- Папенька и дом присмотрел. От Первопрестольной - 80 верст. Тракт - близко, станция – тоже рукой подать. Скотинку заведем, ты в городе определишься, уверена, хорошие телеграфисты всегда нужны. Батюшка пишет, что земля там хорошая и место высокое и сухое. Да и их хозяйство всего в десяти верстах.

Разговоры о переезде из Москвы Софья завела пару месяцев тому назад, когда поняла, что снова понесла. В Москве все сильней ощущалось дыхание войны. Новости с фронта были противоречивые, но, в целом, безрадостные. В городе, где раньше военных было немного, теперь то и дело навстречу попадались люди в форме. Больницы превратились в военные госпитали, принимающие раненых с фронта. В районе Мясницкой давала себя знать и близость вокзалов, через которые нескончаемым потоком вглубь России шли эшелоны со списанными «подчистую» калеками, выписанными из госпиталей, которые направлялись домой.

За два года войны троекратно поднялись цены на продукты. Подорожала и квартира. Слава Богу, цена на обучение в реальном училище, где учился старший сын, пока не возросла. Последнее время, Валентин очень беспокоил Кирилла Гавриловича и Софью Ивановну. Они со своим другом Илюшей Свиридовым часто запирались в комнате Валентина, постоянно рассуждали о необходимых переменах, ссылаясь на каких-то Ленина и Мартова, пугали революцией и гражданской войной.

- От квартиры отказываться пока не будем – удобная она, и место хорошее. Валечке с Любушкой, пока образование получают, тоже жить где-то надо. А мы с тобой, Кирюша, - в деревню. Слава Богу, что ты на государственной службе и скоро у тебя отпуск[73]. Вот мы с тобой и посмотрим домик, о котором батюшка писал, с приусадебным хозяйством, - вечером за чаем, как о решенном деле, сообщила мужу Софья Ивановна.

Ее спокойный тон и, как казалось, слишком легкое отношение к такому судьбоносному решению, неожиданно вывели Кирилла Гавриловича из себя.

- Я смотрю, ты уже сама все решила. К чему тебе мое мнение? – резко отодвинув стул, супруг встал из-за стола.

Софья поняла, что переборщила и подошла к мужу.

- Кирюша, родной мой, ну не понравится нам, и не будем ничего брать, и переезжать не будем, - увещевала его, гладила по плечу и, как бы невзначай, положила его руку себе на пояс. Все возмущение господина Ильина моментально вылетело из него, как только он ощутил под пальцами шевеление будущего ребенка. Жена прекрасно знала его сильные, а главное, слабые стороны. Лишь только речь заходила о детях, с рассудительным сухим старшим телеграфистом можно было делать все, что угодно.

- Софьюшка, ну, что ты, конечно, я все понимаю, - он присел на диван и привлек ее к себе, - конечно, поедем. Конечно, посмотрим.

В этот момент с громким нарастающим топотом из коридора влетел их младшенький – Ванюшка и с хитрым видом встал перед родителями, засунув большой палец в рот.

- Быстро убери палец изо рта! – грозно, насупив брови, обратился к нему отец.

- Кирилл Гаврилович, оставь нас, пожалуйста, - улыбнувшись, попросила Софья. Дело в том, что она до сих пор не отняла Ванечку от груди. Малыш рос крепким и шустрым, ел все и с отменным аппетитом, но иногда мог подойти к матери и встать перед ней столбиком, заглядывая в материнские глаза. Отец пытался ему объяснить, что он уже «взрослый мужчина», поэтому, последнее время мальчик стеснялся. Но зачастую, даже папино присутствие его не останавливало.

- Ладно, так и быть, пойду, посмотрю, как дела у Валентина, - со вздохом поднялся Ильин. Проходя мимо комода, поправил фотографии, где с недавних пор красовался Ваничкин портрет в белоснежном кружевном костюмчике. Кирилл Гаврилович хотел поправить фотографию и нечаянно задел фигурку змеи, которую три года назад они случайно нашли в плитке китайского чая. Змейка упала на паркет и с громким хрустом разлетелась на мелкие куски.

- Ах! Господи, что ты наделал! – Софья готова была расплакаться. Она очень любила эту безделушку. Змейка появилась у них в доме в день Ваничкиных крестин. Это был замечательный день, и черная змейка всегда напоминала ей о нем.

В это время, малыш, забыв о голоде и о том, зачем пришел, поднял с пола головку змейки и сосредоточенно ее рассматривал. Эта часть фигурки абсолютно не пострадала. Наклонив голову, он крутил обломок и так и сяк, наконец, засунул палец в змеиную пасть и стукнул им об пол. Удар получился неожиданно сильным. Половица треснула. Осколки брызнули в разные стороны, и изумленные родители увидели на пальце мальчика серебристый перстенек.

Лицо мальчика нахмурилось, рот скривился, и гостиная огласилась громогласным ревом. Плача, Ванечка с усилием стащил с пальца кольцо и бросил его на пол.

- Кадость!

Стоило кольцу очутиться на полу, как слезы прекратились, и большой палец опять очутился во рту, а сам Иван Кириллович – в объятьях маменьки.

Муж нагнулся за кольцом. В этот момент Софья почудилось, что она видит белесый призрак рядом с тем местом, где только что стоял Ваня. Зажмурившись, она снова открыла глаза, но ничего больше не увидела.

- Софьюшка, посмотри! – Ильин протянул жене перстенек. Серебристый металл приятно холодил руку. Никогда ничего подобного Софья Ивановна не видела. Казалось, перстенек кто-то не очень аккуратно вылепил из металла, как из глины или из теста, все кольцо было в неровностях и вмятинах, при этом очень приятно сидело на пальце. На широкой части перстенька искрились прозрачные кристаллики. Беленькие и голубенькие, похожие на стеклышки, они были просто вдавлены в металл. Это было необычно и даже красиво. Камушки были не ограненные и в свете электрического светильника не переливались, из чего чета Ильиных сделала вывод, что это, к великому сожалению, не алмазы. Да и какие алмазы могут быть в плитке с чаем!

На мгновение Кириллу Гавриловичу показалось, что по комнате пронесся порыв холодного ветра. Что-то неуловимо изменилось в их тихой уютной квартире.

Глава 6. Из которой становится ясно, как, порой, бывает трудно подать весточку самым близким, особенно, если они рядом с тобой.

25 сентября 2012 года. Москва. Южное Бутово.

Ксения Ильина с трудом открыла глаза. Хмурое осеннее московское небо за окном не позволяло определить, который сейчас час. Да это ее и не особенно интересовало. Она впервые за последнюю неделю нормально уснула. Вчера ей позвонили с работы Кирилла и сообщили, что он жив, но, к сожалению, нездоров и сейчас находится в больнице. В больничной справочной, куда она дозвонилась лишь через час, ей сообщили, что к мужу она сможет попасть только завтра после 16.30, пациенту можно все, обязательно теплые вещи, белье, предметы личной гигиены. Эти простые слова, высказанные раздраженным голосом дежурной медсестры, были самым лучшим из того, что она слышала за эти дни. Страшные дни.

Все началось с того, что в прошлый четверг, ее муж, Ильин Кирилл Иванович «при полном параде» отправился на прием к вице-премьеру правительства. Так как Кирилл «звезд с неба не хватал», вызов в Белый Дом обрушился на семью Ильиных, как гром среди ясного неба. Когда муж сообщил ей об этом, они вместе стали судорожно думать, в чем ему идти. Где сорочка, какой галстук, не потрачен ли молью давно ненадеванный выходной костюм. Ксения боялась, что костюм будет Кириллу мал, но муж как-то выдохнул, поджал живот, и костюм «как перчатка» сел на его плотное тело. Ксения подвела мужа к большому зеркалу, и, осмотрев со всех сторон, осталась довольна. Честно говоря, она думала, что Кирилл похудел за последнее время. Невозможно было не заметить, что с мужем творилось что-то неладное. Он стал задумчив, плохо ел, лицо приобрело нездоровый желтоватый оттенок, вокруг глаз появились темные круги. А на то, что Кирилл перестал цитировать свой любимый журнал «Тайны века», обратили внимание даже дочка и сын. Этот журнал муж читал многие годы. Вся семья посмеивались над привязанностью главы семейства к журналу, с обложки которого скалились жуткие фантастические чудовища или тянули свои тонкие ручки бледно-зеленые инопланетяне. Подтрунивания домочадцев он воспринимал спокойно, но журнал покупал с завидным постоянством, читал его «от корки-до-корки» и очень расстраивался, когда по той или иной причине не мог купить очередной номер. Кирилл стал плохо спать. Во сне вскрикивал или быстро бормотал нечто неразборчивое. Все это она относила на счет финансовых трудностей семьи и, конечно, возраста – все-таки не мальчик. К тому же, отсутствие нормального отдыха. За свою жизнь Ильины предпринимали несколько попыток обзавелись дачей – небольшим уютным домиком где-нибудь на берегу речки или озерца, но все эти попытки не увенчались успехом. Про курорты Крыма и Кавказа они уже давно не вспоминали из-за их дороговизны, ведь в Турцию или Болгарию съездить на пару недель стало дешевле, чем в бывшие здравницы Союза, но и турецко-болгарский отдых они могли себе позволить не чаще чем раз в два-три года. Одним словом, Ксения понимала, нужен отдых, и в глубине души надеялась на премиальные, которые обещали к концу года. Тогда она, чего бы ей это не стоило, заставит Кирюшу взять отпуск и отдохнуть. Теперь придется об этом забыть. Тяжело вздохнув, она присела в кровати, взяла блокнотик и стала составлять список того, что мужу может понадобиться в больнице.

- Ма, - в спальню заглянул сын Илья, - фто ш папой, нафелся? Алиска шкажала, фто из больницы жвонили. – Он что-то жевал, одновременно застегивая брюки.

- Не из больницы, а с работы. В больницу я сама звонила, - к горлу подкатил комок. – После обеда поеду к нему, на работе уже договорилась.

- А мофно я ш тобой, и Алиша тофе хохела. К нему пушкают? – бутерброд никак не хотел прожевываться. Разбрасывая крошки, Илья, наконец, справился одной рукой с молнией. – Мам, а можно, я возьму сегодня машину, а после обеда подъеду домой, захвачу тебя с Алиской и двинем к папе? А?

- Бери, - Ксения махнула рукой и углубилась в список…

Илья позвонил почти в три.

- Мам, я внизу. Можешь спускаться. Бутер какой-нибудь захвати, а то живот сводит – жутко есть охота!

Ксения наскоро нарезала «докторской» – сын любил именно ее, сложила куски колбасы между двумя ломтями белого хлеба, завернула бутерброд в бумажную салфетку, положила его в сумку, туда же отправился маленький пакетик сока. Осмотревшись по сторонам, она подхватила сумки для мужа и вышла из квартиры.

На четвертом этаже лифт остановился, и в кабину вошла девушка. То, что это девушка, Ксения поняла по резкому запаху незнакомых духов. Лицо закрывал наброшенный на голову глубокий зеленый капюшон. Мохнатый жакет из искусственного меха был неестественного оранжевого цвета. «Вот попугаиха, - подумала Ксения и вздрогнула от неожиданности - незнакомка быстро заговорила низким голосом: «Ни в коем случае не показывайте, что поняли, что Кирилл Иванович Вас узнал. Он обязательно попытается это сделать. Никто не должен усомниться в его амнезии. От этого зависит его и Ваша с детьми безопасность», - дверь кабины отъехала в сторону и «попугаиха» выскочила из лифта на втором этаже.

Пока Ильина приходила в себя, лифт уже спустился вниз. В кабину, оглашая подъезд громким лаем, устремилась «сладкая парочка», так Ксения, про себя называла пару похожих на лисят померанских шпицев – мальчика и девочку, которые жили на восьмом этаже. Громогласные малыши, увидев знакомое лицо, радостно стали подпрыгивать, пытаясь вскочить на руки и, наконец-то, лизнуть это лицо. Неожиданное «нападение» моментально развеяло мрачную тень грозного предупреждения.

Илья припарковал машину прямо перед подъездом. Из салона раздавалась ритмичная музыка, а сам он, не обращая внимания на шум, о чем-то оживленно говорил по телефону.

- Через три недели… Самолетом, если хочешь, давай со мной. Визу за неделю оформим. Заодно отпразднуем в тепле и у моря. Остановиться будет где. Ничего не бери. Там все купим. Все, целую, пока.

Учитывая независимый и резкий характер сына, Ильины старались, по возможности, не встревать в его дела. Не закончив институт, он окунулся в самостоятельную жизнь, практически без помощи родителей смог наладить свой небольшой бизнес и вел независимый образ жизни.

Мысль о том, что сын куда-то улетает, окончательно отвлекла Ксению от странных слов незнакомки.

- Извини, я нечаянно подслушала твой разговор. Ты уезжаешь куда-то? - она чувствовала себя неудобно, но слово «виза» говорило, что сын собирается за границу и, возможно, не один.

- Да мам, в Болгарию, подвернулось одно дельце по работе, приеду, расскажу. Мамуль, а пожрать? - он скорчил умильную рожу.

- На, охламон, - Ксения достала из сумки бутерброд и пакет сока, - вылезай из-за руля, поешь! Я за руль, а ты мне кое-что расскажешь.

Пока они пересаживались, укладывали сумки, к дому подъехала большая фура и перегородила дорогу.

- Этого еще не хватало, - вздохнула Ильина, она посигналила и, когда фура подала назад, быстро вырулила со двора.

16:45. 26 сентября 2012 года. Москва. Больница. Отделение травматологии

- Кирюша, это я, Ксеня, узнаешь меня? - Кирилл настороженно смотрел на нее и явно не узнавал.

- Я Вас предупреждал, - дежурный врач, который привел Ксению в палату, в которой лежал Кирилл, пожал плечами. – Лично для меня важно только одно – это Ваш муж?

- Да… Давайте, я попробую ему что-нибудь напомнить. Возможно, он все вспомнит.

- Попробуйте, хотя, я думаю, Вам это проще будет сделать дома. Дома и стены помогают. Вы можете его уже забрать, если не считать памяти, он абсолютно здоров.

- А мое мнение, я смотрю, здесь никого не интересует, - выпростав из-под одеяла голую ногу, вдруг, заявил Ильин, - это для нее я – муж, а для себя я, пока, не-пойми-кто!

В этот момент, в телевизоре, а Ильин по какой-то невероятной случайности попал в палату «на-двоих» и с телевизором, ведущий пытался убедить известную эстрадную «звезду» невнятной ориентации в том, что он или она то ли отец-герой, то ли мать-героиня. Весело гомонящая аудитория в студии узнала, что в мордовской деревне Грязи-Непролазные ждут звезду «семеро по лавкам …». В шум аудитории и громкие напористые комментарии ведущего ворвался визгливый голос звезды: «Я требую проведение генетической экспертизы!»

- Я требую, чтобы провели генетическую экспертизу, - эхом откликнулся с койки Ильин, - пусть возьмут образцы у меня и у нее и проведут сравнение. Иначе, я никуда отсюда не поеду.

- Кирилл Иванович, скорее ваши образцы надо сравнивать с образцами сына и дочери, - терпеливо поправил его доктор.

- Вы еще скажите, что у меня целое семейство. Свой дом в Грязях-Непролазных, а я эстрадный кумир неполовозрелых тинэйджеров, - зло проворчал больной, указывая пальцем в экран телевизора.

- Напрасно, Вы так, ребята приехали с вашей супругой и ждут в коридоре, - терпение врача было на исходе.

- Ну, если в коридоре, так делайте быстрее, хоть какая-то определенность.

С этими словами несчастный отвернулся от посетителей.

Ксении было больно смотреть на несвежую майку мужа. Седая недельная щетина сильно старила его. С выражением озабоченной сосредоточенности он смотрел в окно. Наконец, тень смущения промелькнула у него на лице, повернувшись к Ксении, Ильин произнес: «Вас не затруднит выйти, я хочу встать, мне надо одеться».

- Да, да, конечно, - Ксения вышла из палаты в коридор.

Со словами: «Извините, мне надо позвонить», - врач оставил ее наедине с детьми.

- Мам, ну что? Вообще ничего не помнит? – Алиса и Илья с надеждой смотрели на нее.

- Требует генетическую экспертизу, - с обидой в голосе, поджав губы, прошептала Ксения. Она едва сдерживала себя, чтобы не разреветься. Ее Кирюша больной и неухоженный лежал в больнице, и, самое страшное, не узнавал ее.

- Даа, видать, сильно шибануло. - Илья понуро почесал в затылке.

Дверь в ординаторскую была приоткрыта, врач, который только что покинул Ильиных, громко говорил с кем-то по телефону.

- Все, все… жена его опознала, он, правда, ни ее, ни сына не узнает, требует генной экспертизы. Если хотите, приезжайте, может быть, Вас узнает. До свиданья.

Врач вышел в больничный коридор и увидел жену и детей Ильина.

- Сейчас звонил какой-то Дрица, назвался сослуживцем Вашего мужа. Хочет приехать.

- Да-да. Это начальник Кирилла, - в горле стоял комок. Ильина никак не могла отойти от шока, что любимый и самый близкий человек не узнает ее и ведет себя как абсолютно чужой человек.

В конце коридора появился Кирилл, бледные голые ноги с фиолетовыми прожилками вызвали новый приступ жалости к мужу.

- Извините, одежда, в которой привезли Вашего мужа, была порвана и сильно испачкана, поэтому, привезите ему верхнюю одежду, думаю, через день-два будем выписывать, сообщил врач.

Подошел Кирилл.

- Если Вы моя жена, то, может быть, привезете мне зубную щетку и пасту, - было видно, что ему невероятно неудобно, на его лице читалась неуверенность, но говорил он с вызовом, боясь возможного отказа.

Ксения ахнула.

- Извини, мы все привезли. Илюша, - обратилась она к сыну, - где сумка?

- Вот, - Илья протянул сумку, - может быть, в палату пойдем, чего мы здесь стоим.

Ксения с детьми еще с полчаса посидели в палате Кирилла, пытаясь завязать разговор, что-то напомнить, но все было бесполезно, ничего не помогало.

Перед самым уходом, Кирилл неожиданно спросил – какая погода сейчас на улице? Услышав, что тепло не по сезону, он почему-то вздохнул и что-то пробормотал про себя. Потом, уже прощаясь, взяв Ксению за руку, он неожиданно громко попросил:

- Если Вы приедете еще раз, принесите старые фотографии, пожалуйста, я никого не помню из своей прежней жизни.

К парковке Ильины шли молча через старый парк мимо больничных корпусов. Ветер усилился, начинал накрапывать дождь. Вдалеке, за оградой, отчаянно гудели нетерпеливые водители, застрявшие в пробке. Неожиданно, сын взял Ксению под руку и тихо спросил: «Мам, ты слышала, что папа сказал про погоду?»

- Нет, а что?

- Он сказал: «Да… Не Новый год! Провожая, ноги не отморозишь».

Ноги стали подкашиваться и Илья с трудом смог ее подхватить.

О том, что папа сильно замерз, когда провожал маму, после того как они познакомились, отмечая вместе Новый год, была одной из тех семейных историй, которую знают только свои…

В массивном черном Додже, стоящем за оградой парка, худощавый пожилой мужчина со странной для его возраста ультрасовременной прической, сосредоточенно всматривался в женщину, которая шла по аллее в сторону стоянки в сопровождении парня и девушки.

- Звук есть? – не оборачиваясь, спросил он.

- Большие шумы, сэр, сильный ветер, метров через 20-25 можно будет разобрать. Может быть, что-то разберем, когда будем просматривать материал, - ответил ему, склонившийся над ноутбуком на заднем сидении молодой человек…

18:45. 26 сентября 2012 года. Москва. Южное Бутово

Консьержки почему-то не было на месте, подъезд был открыт. Когда Ксения поднялась на лифте, первое что она увидела – приоткрытая в квартиру дверь и сильный сквозняк. С опаской она вошла в прихожую. Оглядываясь прошла по комнатам. На первый взгляд, все вещи стояли на своих местах, но ее не оставляло ощущение необычности.

Все вещи лежали на месте. Даже вечный беспорядок на диване в гостиной был на месте.

Неожиданно из комнаты дочери раздалось заунывное завывание. И столько в этом вое было тоски, оторванности от общения, миски и горшка, что женщина сразу поняла – если сейчас не открыть дверь возможно непоправимое.

- Господи, Вася! - женщина бросилась к комнате дочери, открыла дверь и с громогласным урчанием ей на грудь прямо по одежде, оставляя следы из выдернутых когтями ниток, вскарабкался комок шерсти неопределенно-коричневого цвета. Комок дергал хвостом, урчал, иногда издавая утробный крик.

- Васенька! Девочка моя! Тебя закрыли, эти «живодеры»! – Ксения ласково гладила кошку - любимицу Ильиных, девочку-перса – Васю. Девочкой ее можно было назвать только с некоторой натяжкой, точно также как Бендер рекомендовал предводителя дворянства Ипполита Матвеевича Воробьянинова в качестве «мальчика». Вася, в пересчете на человеческий возраст была более чем в преклонном возрасте – ей было 16 лет. Но это никак не сказывалось на силе ее лап и остроте когтей – эта престарелая дама была сильным, ловким и опасным хищником.

Теперь этот хищник урчал на руках ее самого любимого на свете человека – мамы, позабыв о еде и прочих потребностях.

Немного придя в себя, Ксения, наконец поняла, чего она не могла понять сразу – ее пушистая любимица, как правило, собиравшая пыль из-под кроватей и из самых недоступных уголков квартиры, была абсолютно чиста. В квартире не было пыли!

В семье Ильиных работали все, но, то ли мало работали, то ли работа у них была не та, но им никак не удавалось заработать на домработницу, которая могла бы содержать жилплощадь в чистоте и порядке. Сами же они, возвращаясь вечером домой, могли, разве что, собрать разбросанные в утренней горячке вещи и сложить грязную посуду в посудомоечную машину.

Теперь же квартира сияла чистотой, ни на книжных полках, ни в углах под гнутыми ножками бабушкиного комода не было ни пылинки. Безделушки, которые годами лежали на одних и тех же местах были сдвинуты. Кто-то или произвел генеральную уборку, или что-то искал и старательно убрал за собой, поленившись внимательно разложить все по местам.

Непроизвольно, Ильина сразу вспомнила девушку в лифте и странную амнезию Кирилла. Сзади скрипнул паркет…

- Здравствуйте, извините, пожалуйста, у вас дверь была открыта. Ильин Кирилл Иванович, здесь проживает? - молодой неопрятно одетый человек стоял в прихожей и подозрительно внимательно оглядывался по сторонам. Молодой человек был замечательный: с зачесанными на прямой пробор длинными сальными волосами, в сером куцем пиджаке и темных, скрывающих глаза очках, он создавал невероятно отталкивающее впечатление. Кроме того, от него сильно и скверно пахло…

- А, что Вас интересует? - настороженно спросила Ксения.

- Да, собственно, меня ничего не интересует. Я, собственно, посыльный из интернет-магазина.

На его лице нарисовалась улыбка, обнажив неровные желтые зубы.

- Собственно, у меня для Ильина Кирилла Ивановича посылка с уведомлением о доставке. Вот, - он протянул Ксении запечатанную в полиэтиленовый пакет коробку.

- Что это? – «аромат» посыльного был настолько остр, что в носу Ксении защипало, и она непроизвольно отшатнулась и спрятала руки за спину.

- В накладной указано – «Коммуникационный подарочный комплект – iPad, iPhone, набор кабелей, гарнитура, игрушка», - к аромату добавилась устойчивая «чесночно-луковая» нота.

От запаха начала кружиться голова. Ксения оперлась о стену.

- Ни я, ни муж, ни в каких розыгрышах и лотереях не участвовали. Поэтому, извините, но такой дорогой подарок принять мы не можем, - она шагнула к двери, стараясь «выдавить» пахучего визитера за дверь.

- Это не лотерея, - молодой человек опять продемонстрировал свой не очень свежий оскал. В мае Кирилл Иванович купил ноутбук HP-6930p фирмы Хевлетт-Паккард в нашем интернет-магазине. Он был зарегистрирован в качестве тысячного покупателя и ему причитается вот это. Да, кстати, доставка тоже бесплатна. Вы не волнуйтесь.

Дата добавления: 2015-07-08