Искушение. 3 страница

Может быть, сбросить все в эти мутно-коричневые волны и забыть? Нет, так ничего не решить.

Третью проходную он нашел сразу. Плутать по коридорам ему не пришлось – помощник вице-премьера, молодой человек, с чересчур сосредоточенным для своего возраста лицом и iPad-ом^[34] под мышкой, встретил его у проходной и провел по лабиринту Белого Дома^[35]. На дверях приемной, «скорее вратах», подумал про себя Кирилл, сверкала золотом бронзовая табличка «Олег Дмитриевич Осокин».

Интуиция подсказывала Ильину, что разговор будет непростой. Осокин имел славу человека умного и энергичного, поэтому отделаться от него общими словами явно не удастся. Кирилл «на всякий случай» зажал слиток в руке. Пожилая секретарша, окруженная несчетным количеством белых старомодных телефонов правительственной связи, никак не отреагировала на их появление. Массивная мебель, деревянные панели отделки стен – все дышало былым советским «партийно-правительственным» Олимпом 80-х. Вставший при их появлении вице-премьер, широко улыбнулся, энергично пожал руку Кириллу и предложил сесть в стороне от стола совещаний. Это был крепко сбитый высокий мужчина под пятьдесят с открытым интеллигентным лицом. Он явно хотел подчеркнуть неформальный характер встречи и важность разговора. «Данила, попроси нас не тревожить», - обратился он к помощнику, намекая на то, что хочет остаться с Илиным наедине.

- Кирилл Иванович, разрешите сразу приступить к делу. Мне недавно доложили о Ваших исследованиях по новым материалам на основе рения и их влиянию на возможности человека. Вы, конечно, в курсе, какие вопросы я курирую в правительстве. И, на первый взгляд, это не моя сфера деятельности, но, институт, в котором Вы работаете – моя «вотчина». Кроме того, Ваше открытие – реальная революционная возможность повышения боевого потенциала. Пусть, на первых этапах это будут спецподразделения! А перспективы ваших исследований просто впечатляют.

Кирилл почувствовал, как вспотел загривок. Он понимал, что утаить «шило в мешке» не удастся. Но не думал, что зафиксированные по настоянию заведующего лабораторией два месяца назад результаты по трансформации тела, уже так скоро будут на самом «Верху». Обо всех же невероятных возможностях, которые ему открылись, он не только не хотел сообщать кому-либо, но даже боялся признаться самому себе, а завлабу сообщил только о своей сверхгибкости.

- Олег Дмитриевич, извините, но исследования только начинаются и то, что наша лаборатория выявила усиление качеств тех или иных возможностей человека в процессе взаимодействия с новым материалом - это скорее гипотеза, чем подтвержденное открытие. Сейчас я только в самом начале исследований. Еще сглазим, - попытался пошутить Ильин.

- Что Вы, что Вы! Я человек верующий и поэтому не суеверный. Великолепные перспективы. Не буду скрывать, я навел справки, оказывается, рений металл-то редкий, но и запасы его в России одни из самых больших в мире.

Осокин упругой походкой, удивительной для его грузного тела, прошелся по кабинету.

- Уже подготавливаются предложения о широкомасштабных изысканиях на Курилах с перспективой развертывания промышленного комплекса по добыче рения. В ближайшее время буду докладывать Президенту. Научно-исследовательскую базу обеспечим за счет Дальневосточного федерального университета, Сибирского отделения РАН и, главное, хочу привлечь лабораторную базу и финансирование одного крупного отечественного бизнесмена. Его интересы напрямую связаны с претворением в жизнь самых фантастичных научных идей. Сегодня я вас представлю друг другу. Я пригласил его к 10.15, вот-вот подъедет. Вы, наверное, о нем слышали – Гумилев Андрей Львович.

Осокин выжидательно посмотрел на Кирилла,- ну да пока Андрея Львовича нет, не могли бы Вы продемонстрировать что-либо, так сказать, визуально. Одно дело читать отчеты, а другое, увидеть воочию.

Ильин внутренне сжался, ясно, надо что-то показать, наглядное, но простое…

Сжал слиток в руке и подошел к Осокину. Вице-премьер улыбаясь, смотрел на Кирилла. На его крупном волевом лице читалось немного детское разочарование от того, что ожидаемое чудо может оказаться фокусом.

Чудо произошло.

Ильин взял Осокина за руку, и они плавно взмыли под потолок.

Глаза вице-премьера широко открылись от неожиданного удивления, его рука сжала кисть Ильина так, что, казалось, она сейчас хрустнет. Кирилл, утончил руку до толщины нити и вытянул ее из жесткого захвата. Отпустил Осокина в «свободное плавание», направил его замершее в нелепой позе тело в кресло, а сам плавно приземлился на стул.

Вся демонстрация заняла несколько секунд, но эффект явно был ошеломляющим. Тишина прерывалась тяжелым дыханием чиновника. Лицо его закаменело. Непроизвольным движением он попытался освободить узел галстука, и рука так и осталась сжимать ворот сорочки. Прошла пара минут. Осокин – человек бывалый, быстро взял себя в руки. Глубоко вздохнув, он, как ни в чем не бывало, продолжил:

- У Гумилева такая лабораторная база, какой нет ни у кого в России, даже в Академии наук! Объединим усилия. Я, со своей стороны, обеспечу всестороннюю поддержку в правительстве и госструктурах. Бог даст, включим тему в линейку НИОКР^[36] по государственному оборонному заказу. И исследования проведем, и реальное инновационное отечественное производство «назло буржуям» развернем. Мы же с Вашими идеями двух, да что двух, целое стадо зайцев убьем!

«Вот именно, убьем», - больно ухнуло в висках. В глазах потемнело от мрачных перспектив, которые встали перед глазами Кирилла. Толпы серхловких, сверхгибких, сверхсильных, мелькающих во времени и пространстве существ, надвигаются на беззащитных перед ними людей. Воображение тут же подбросило яркие картинки из американского блокбастера «Люди-Х» ^[37].

- Олег Дмитриевич! Звонит Гумилев, соединить? – голос секретарши, лишенный даже намека на эмоции раздался из динамика на столе.

- Да, да, соединяйте. Здравствуйте Андрей Львович! Вы уже здесь? Очень жаль. Хотел Вам представить интереснейшего человека. Кое-что обсудить. Такие перспективы, что дух захватывает. Отлично. Это будет даже лучше, но до конца недели мне надо с Вами увидеться, надеюсь, ничего не предвиденного не произойдет. Да, все под Богом ходим.

- Кирилл Иванович, - вице-премьер обернулся к Ильину, повесив трубку, - «человек предполагает, а Бог располагает – Гумилев пришлет машину сюда, и Вы с ним все обсудите уже без меня. Жаль». Он на секунду замер, о чем-то задумавшись, затем, видно приняв какое-то решение, резко встал, подошел к Ильину, который поднялся ему навстречу.

- Ну, до скорой встречи, Кирилл Иванович. В ближайшие дни жду Вас с Гумилевым у себя. Именно Вас с Андреем Львовичем, мне ни этот Дрица, ни ваш директор института – посредники от науки здесь не нужны. Хотя, и им спасибо, что про Ваши исследования узнал и лично познакомился.

В приемной, куда они с вице-премьером вышли, стоял помощник Данила и что-то быстро набирал на планшетнике. Одновременно, молодой человек говорил по телефону, покачивая головой в такт словам: «Мы с Вами договаривались, больше напоминать не буду. Планы работы на месяц вышлите мне на «электронку» до 18.00, иначе мне придется докладывать Олегу Дмитриевичу!».

- Строг, - улыбнулся Осокин, - Данила, проводи, пожалуйста, Кирилла Ивановича и запланируй нашу встречу втроем с Гумилевым после моего возвращения из Дели. Я думаю, лучше, если это произойдет у Андрея Львовича в офисе. Лишние уши нам не нужны».

С момента обретения чудо-металла Ильин стал ощущать, что чувствует себя все хуже и хуже. Жизнь, как бы утекала из него. Он заметил, что когда забывал комочек в лаборатории, дышать становилось легче, сердце снова билось ровно. Руки обретали былую силу. Но искушение вновь ощутить себя сверхчеловеком и попытаться научиться управлять этим оружием, а Кирилл был уверен, что это именно оружие, оружие с невероятными возможностями, заставляло вновь и вновь открывать старенький железный сейф.

Результаты экспериментов заставляли задуматься. Сверхвозможности с одной стороны, и резкое ухудшение здоровья – с другой. Как долго можно использовать слиток? В чьих руках окажется эта сила? Что принесет она людям?

Кирилл Иванович, до сих пор не обременял себя размышлениями о судьбах Человечества. Жизнь небогатого, можно сказать бедного, научного сотрудника, не предусматривала подвигов и героики. Самыми яркими впечатлениями его жизни были сугубо личные интимные события: встреча с его будущей женой, свадьба, рождение детей, а детей у Ильина было двое – дочка и сын. Одним словом, «тишь да гладь - божья благодать», конечно, скромненько, с Дрицей – миллионером-мачо не сравнить. Раньше, когда еще Россия не отказалась от идеи построить коммунизм, Ильины жили куда как лучше. Институт неуклонно укреплял обороноспособность, за это дополнительно платили за «секретность», каждый праздник справляли весело, благо заказы позволяли накрыть праздничный стол с икрой, копченой колбаской и красной рыбой. Летом можно было отвезти детей к морю. Однако, когда молодой, но уже лысоватый Кирилл Ильин начал писать диссертацию, грянула Перестройка и Родина повернулась к коммунизму и ученому «задом».

Теперь же, по прошествии пары десятков лет, свершилось невозможное – под него разворачивалась целая государственная программа. Вице-премьер правительства был с ним «на ты», и, заброшенного судьбой в ковровые коридоры власти, Ильина от лифта к лифту почтительно сопровождал помощник вице-премьера. Наконец, они распрощались, Кирилл отметился у постового и вышел под яркое осеннее солнце.

Неожиданно, будто услышав чей-то зов он, ускоряясь, быстрым шагом направился к бюро пропусков. До проходной Дома Правительства он уже почти бежал. Что-то толкало его скорей выйти за чугунную решетку на волю. У пропускных кабинок одиноко стояли милиционеры. Посетителей не было. Когда стеклянные двери, отъехав в стороны, пропустили его, на фоне густых кустов перед глазами появилась призрачная фигура. Ноги сами несли его к ней. Трясущимися руками, достав коробочку с заветным слитком, Кирилл протянул ее призраку.

Почему он не показал слиток Осокину, Ильин не думал. Он ЗНАЛ, что ДОЛЖЕН ЕГО ОТДАТЬ, ВЕРНУТЬ ХОЗЯИНУ.

- Спасибо, - прошелестел в голове невнятный голос. Спасибо, НАСТРОЙЩИК.

Как зомби Ильин стоял перед странным полупрозрачным существом.

- Почему НАСТРОЙЩИК? – вопросы и ответы сами рождались в голове Кирилла. Казалось, что это самый главный вопрос его жизни.

- Ты можешь настраивать инструмент, придавать ему силу, направлять ее. Но время еще не пришло. Ты не готов. Идущий следом будет способен на это. Прощай…

Состояние морока пропало. Никого рядом не было. В руках Ильин сжимал смятый картон коробки. Знание о его содержимом таяло, как тают воспоминания о сне, когда, неожиданно проснувшись, тщетно пытаешься удержать растворяющиеся образы.

Повинуясь какому-то импульсу, Кирилл прошел мимо похожего на могилу мемориала погибшим в 93-м депутатам, прошел Горбатый мост^[38], вышел на мостовую. На боку завибрировал мобильный. Распахивая пиджак, оглянулся вправо…

Машина резко затормозила, больно ткнув его в ногу.

- Вы, что! – Ильин едва удержался на ногах. Отскочив в сторону от наехавшей на него машины, он увидел за рулем шикарного ярко-красного авто (Форд-Мустанг, про себя отметил Ильин) девушку. Девица, покусившаяся на его жизнь, казалось, приехала из голливудского боевика 50-х – из-под шелкового голубого платка выбивались сверкающие лаком платиновые локоны, большие солнечные очки в белой оправе, пестренькое платье с белым воротничком «под горло».

Автомобилистка не спеша вышла из машины, прикрыла лицо от солнца и, не оборачиваясь к пострадавшему ученому, низким голосом произнесла:

- Быстро в машину! Хромайте! Держитесь за ногу! Ну, же!

- Почему, я должен Вас слушать? – Ильин возмущенно тер травмированную ногу. Вдруг, он почувствовал легкое головокружение и помимо своей воли сел в машину.

Девушка оглянулась. Перекресток, на котором произошло ДТП, на удивление, был пустынен. Посмотрела в сторону американского посольства, довольно хмыкнула, села за руль и не спеша свернула к Садовому кольцу.

- Куда Вы меня везете? Остановитесь немедленно! – Ильин пришел в себя и теперь порывался вылезти из машины. Но автомобиль, быстро набрав скорость, выскочил на Садовое кольцо, свернул на Кутузовский и устремился прочь от Центра.

- Кирилл Иванович, постарайтесь выслушать меня внимательно, времени мало, а сделать нам предстоит много, - незнакомка направляла машину в сторону Филевского парка. Постоянно оглядываясь по сторонам, она, казалось, что-то искала. Наконец, автомобиль, мягко урча, занырнул в пустынный двор.

- Я так понимаю, металла у Вас нет. Это хорошо. Кому отдали, не спрашиваю, это неважно! Теперь о главном, Вас не должно быть! Ваше появление в это время, в этом месте неожиданное и, возможно, очень опасное событие. К сожалению, зачистка займет некоторое время, поэтому Вы отправляетесь в больницу, как жертва ДТП, с травмой головы и частичной амнезией.

- Слава Богу, не зачищаете «насовсем», - невесело усмехнулся Ильин, - Вы можете подробнее объяснить, что произошло со мной? Почему я появился не там и не вовремя? Мне кажется, что Вы знаете намного больше, чем я.

Женщина, сняла платок, платиновый парик, отправленный в бардачок, превратил ее в коротко стриженую брюнетку. Без очков стали видны выпирающие скулы и немного раскосые глаза. Достав из бардачка другие темные очки, она снова скрыла свои глаза. Ильин отметил про себя, что у незнакомки один глаз голубой, а другой зеленый, - «совсем так, как у меня, когда я экспериментировал с… С чем я экспериментировал? Когда?» - Он потрясенно осознал, что ничего не помнит о том, что, наверняка, недавно знал. Более того, почти ничего не помнит о последних месяцах жизни. Только незначительные, ничего не значащие эпизоды.

Незнакомка увидела замешательство на лице Ильина.

- Кирилл Иванович, не напрягайтесь. Вы все равно не вспомните все факты из Вашей жизни за последнее время – они, как я понимаю, стерты. Это хорошо. Чтобы Вы напрасно не мучились, скажу только, что у Вас обнаружились врожденные, но скрытые до настоящего времени способности, наличие которых может нанести значительный вред Человечеству. Проблема в том, что кто-то пытался, и не без успеха, эти способности в Вас пробудить. Не волнуйтесь, теперь все, как у вас принято говорить - «под контролем».

Ильин поежился – неприятно, ощущать себя некоей «бомбой», которая может причинить вред всему Человечеству. Нога болеть перестала. Он попытался оттереть пыльное пятно с новых брюк. Что делать дальше он совершенно не представлял.

- Извините, как мне к Вам обращаться? – он повернулся и опешил – перед ним сидела молодая металлистка с пирсингом в носу, губах и бровях, темные круги вокруг глаз и лиловая помада делали ее похожей на героиню фильмов про вампиров или школьницу-переростка новомодного режиссера Гей Берлиники.

- Да не как. Сейчас я отвезу Вас в больницу, а Вы должны для всех, подчеркиваю, для всех, включая самых близких людей, делать вид, что ничего не помните и никого не узнаете. Собственно, Вы, действительно помнить должны немного.

- Я должен позвонить жене. Не представляю, как Ксения переживет, если я пропаду. Дочь с сыном волнуются. Да и на работу надо позвонить, - Кирилл чувствовал абсурдность ситуации, но мысли как во сне медленно ворочались в голове.

- Хотите жить? Хотите, чтобы с Вашей женой и детьми все было в порядке? Если, да, то сидите и не задавайте дурацких вопросов.

С этими словами, она достала из кармана черной кожаной куртки маленький флакон и, сняв золотистый колпачок, брызнула чем-то в лицо Кириллу.

Сидя за рабочим столом, Осокин чувствовал себя опустошенным. Если то, что продемонстрировал ему Ильин, не было сеансом гипноза, то все к чему привык его мозг, вставало «с ног на голову». «Дурацкий каламбур, - отметил он про себя. Неожиданный страх свободного полета, затем это странное ощущение, когда массивное запястье ученого вдруг превратилось в тончайшую нить и выскользнуло из рук.

Вице-премьер встал. Прошелся по кабинету, нетерпеливо освободил ворот - галстук давил немилосердно. Что-то его беспокоило, не укладывалось в нормальную картину происшедшего.

- Да уж, нормальная картина! – он невесело усмехнулся. Перед глазами возник Ильин, понуро сидящий на стуле. Осокин понял, что Ильин был растерян, даже испуган. Вместо того, чтобы гордиться невероятным открытием. Видимо ученого пугали перспективы, которые открывало его изобретение.

- Не думаю, что Вам надо об этом думать, - слова прозвучали глухо, как будто рождались сами собой в голове вице-премьера, – сейчас Вы забудете обо всем, что сейчас произошло, потому что ни Вы, ни кто-либо другой, не вправе сейчас обладать теми знаниями, которые, случайно или нет, открылись людям.

Осокин испуганно поднял глаза и, в первый момент, ничего не увидел, присмотревшись, он различил в темном углу кабинета тающую полупрозрачную тень, исчезающий призрак.

Глава 4. Из которой становится ясно, что не стоит доверять своих секретов новомодным гаджетам.

12:00. 26 сентября 2012 года. Болгария. г.Несебр.

Они сидели друг против друга. Главы английской и американской лож Хранителей. Потомки Хранителей и Охотников двух самых могущественных лож Запада. Посторонний прохожий мог принять их за родных братьев, которых разделяло несколько лет. Оба сухощавые, с сильной проседью. Узкие хищные лица. По-птичьи длинные опущенные носы, казалось, хотели клюнуть шахматные фигуры на доске, которая лежала между ними. Портье отелей, которые регистрировали «братьев» услышали от них одно и то же: «Джон Смит». Они могли быть мелкими клерками из Лондона или Чикаго, которых экономический кризис пригнал в захолустье Европы - в болгарский Несебр - отдохнуть от трудов праведных. Их отличали прически и расцветка ярких гавайских рубах. У того, что постарше - волосы были выстрижены от висков почти до макушки, зато оставшиеся пряди образовывали подобие небольшого ирокеза^[39], а на затылке спускались хвостом чуть ниже плеч. Его же собеседник своей банальной короткой стрижкой и крепкой шеей напоминал сержанта морской пехоты из голливудского боевика. В действительности «обладатель ирокеза» - сэр Артур Уинсли, наследный пэр Англии. Для большинства своих знакомых этот экстравагантный джентльмен руководил одним из крупнейших PR-агентств[40] Великобритании, а, главное, был постоянным членом комитета по организации заседаний Бильдельбергского клуба[41].

«Сержант» - Генри Баркер, был американским коллегой Уинсли по комитету. Крепко сбитый янки курировал особое хранилище библиотеки Конгресса. Его часто можно было видеть и в Белом Доме – Генри Баркер был помощником трех последних президентов США.

- Вы знаете, Артур, сегодня наш профессиональный праздник! – Всемирный день контрацепции^[42].

- Не вижу ничего смешного, и давайте прекратим делать вид, что играем в шахматы. По-моему, это выглядит несколько странно. Мне кажется, мы здесь единственные, кто владеет навыками этой высокоинтеллектуальной игры.

- Не более странно, чем ваша прическа. В Ваши годы, мне кажется, надо быть несколько скромнее, ну или, если хотите, респектабельнее, - расплылся в широкой улыбке Баркер. - И так, зачем Вы выбрали для нашей встречи этот богом забытый угол?

- Генри, как истинный янки Вы воспринимаете старушку-Европу исключительно в качестве Лондона, Парижа, Рима. «Неужели пляжи Сан-Тропе или Римини хуже Слынчева Бряга^[43]?» - выпучив, якобы от удивления, глаза, передразнил приятеля Артур Уинсли.

- А Вам, по всей видимости, доставляет удовольствие толкаться в толпе хамоватых славян, у которых не хватает денег на курорты Средиземноморья.

- Позвольте Вам напомнить, мой требовательный друг, что мистер Баркер, то есть Вы, просил организовать КОНФИДЕНЦИАЛЬНУЮ встречу, а на итальянских или французских курортах мы не смогли бы перекинуться и парой слов - только бы здоровались и раскланивались с друзьями и знакомыми. Поверьте, этот болгарский городишко - одно из немногих мест на земном шаре, где почти невозможно встретить человека нашего круга. Да и английская речь здесь не привлекает внимания.

- Неужели жители Туманного Альбиона пользуются здесь особыми привилегиями? - Откликнулся собеседник.

- Отнюдь! Все дело в великой английской рассудительности и бережливости. Когда об экономическом кризисе еще не было ни слуху, ни духу, небогатые англичане по дешевке скупили здесь квартиры в апарт-отелях. Теперь каждое лето до глубокой осени по городу бродят толпы англичан, среди которых мы и должны затеряться.

- Склоняю голову, сэр Артур, признаю, что Вы выбрали поистине идеальное место для встречи. Итак, вернемся «к нашим баранам». В ближайшие дни Владимиру Путину на стол должны положить предложения по развертыванию промышленной разработки месторождения рения на Итурупе^[44].

В первый момент, посторонний наблюдатель мог подумать, что турист с неординарной прической моментально превратился в камень или, на худой конец, в манекен из бледно-желтой пластмассы. Прошло около минуты, пока слабый румянец не стал проступать на его скулах. Подрагивающими руками он достал из небольшого кожаного футляра курительную трубку с коротким изжеванным мундштуком и стал сосредоточенно набивать ее табаком. Его визави молча ждал и с удовольствием глубоко вдыхал сладковатый аромат дорогого трубочного табака. Наконец, трубка была раскурена, и облако ароматного дыма поплыло над улицей, мощенной булыжником, а оригинально постриженный иностранец взял себя в руки.

- Вы думаете, что русские ведут исследования по составу сплава?

- Не знаю, но, возможно, это основная причина, почему японцы до последнего солдата бились за Курилы, а Дядюшка Джо^[45] - строил туннель с материка на Сахалин. Русские в последнее время буквально зубами вцепились в Курильские острова. Конечно, если бы ельцинская команда просидела еще несколько лет, мы бы добились того, чтобы они отдали их самураям, а те, соответственно, нам.

- Как можно так упрощать или фантазировать! По поводу сахалинского туннеля – Вы перегнули палку – этот туннель начали проектировать еще до Войны – русские всегда стремились закрепиться в этом регионе. Вы же понимаете, что только очень недальновидный человек может думать, что Дальний Восток - это только регион возможной добычи полезных ископаемых и морепродуктов. У русских столько территории, что они сами не знают всего, что лежит у них под ногами. Не это главное. Вот, когда японцы побегут со своих островов от извергающейся Фудзи, а китайцы будут спасаться от цунами, которые будут заливать Поднебесную по руслам Янцзы и Хуанхе, слово Дальний Восток станет самым упоминаемым словосочетанием в мире. Сотни миллионов обезумевших от безжалостной стихии наших «желтолицых друзей» ринутся в Сибирь, ну не на голых же скалах Тибета им селиться. Поверьте, Генри, те русские, которые последнее десятилетие находятся у власти, научились, как они говорят, «соломки подстелить». Они «дружат» и с Западом и с Востоком – без инвестиционных «вливаний» соседей им не поднять эти территории, не создать серьезный плацдарм для своих Вооруженных Сил. А мы и рады поучаствовать в их экономическом подъеме, в создании «противовеса» коммунистическому Китаю. Вот, до чего довел вас проект «Преемник». Ваша вера в «говоруна» Березовского и магию чисел – «К 2000-му году, сменим пьяницу Ельцина на управляемого Путина! И в новом тысячелетии Россия станет «дойной коровой» Запада на века! Мы сломали Советский Союз, а теперь руками русских сломаем хребет Китаю!». Думаете, я забыл? Нет, я все отчетливо помню. Когда в 99-м мы с Вами, Генри, гуляли в «Богемской роще»^[46], я предупреждал – пустая затея. Россия как дикая лошадь. Ее бесполезно запрягать. Мои предки со времен Ивана Грозного, да и я сам пытались впрячь ее в нашу повозку, и что?

- Тихо, вы, тихо! Нас могут услышать. На моем катере мы сможем обсудить все подальше от любопытных глаз и ушей.

- Ок!

Выложив на столик несколько мятых купюр и стопку монет с изображением Святого Иоанна^[47], собеседники аккуратно сложили шахматные фигурки в коробку и, оставив не тронутым пиво в старомодных округлых кружках, стали спускаться к причалу.

Редкие продавцы нежились на осеннем солнце перед сувенирными лавками, расположенными вдоль узких улочек города. Туристов в это время в городе было мало – еще теплое море и не жгучее осеннее солнце выгоняли отдыхающих из города на пляжи «Слынчева Бряга».

Мужчины не спеша прошли к причалу. Англичанин, жмурясь, подставлял лицо теплому осеннему солнцу, спускаясь по старинной лестнице к причалу.

Согретый ласковым сентябрьским солнцем, прислонившись спиной к древним руинам какого-то храма, дремал нищий. Перед ним лежал бесформенный головной убор, который, возможно, когда-то был фетровой шляпой. В ней поблескивало несколько монеток.

Уинсли выгреб из кошелька остатки мелочи и ссыпал их в шляпу.

- Благодаря^[48], - пробормотал маргинал и, покопавшись в огромном мешке, достал пестрый магнитик с надписью «Несебър» и протянул сэру Артуру. - Вземете! Моля!^[49]

Англичанин взял сувенир и вернулся к спутнику.

- Артур, зачем Вы поощряете этих попрошаек? Вы же всегда боролись за чистоту Человечества от его маргинальных отходов.

- Это, своего рода, оплата индульгенции^[50] остаткам моей совести, - усмехнулся Уинсли. – Хотя, Вы правы, подобный «осадок» не имеет права на существование. Спасибо Вам, Баркер, за намек на то, что мы предохраняем человеческое стадо от подобной заразы. Спасибо, что просветили о существовании Дня Контрацепции. Думаю, надо будет его сегодня хорошенько отметить.

Когда парочка иностранцев скрылась среди лавочек и ресторанов, облепивших причал, нищий заглянул в свой мешок и шепотом произнес:

- Первый, закладка произведена. «Залетные птицы» под контролем. – Он тяжело поднялся, забросил мешок за спину и, «воткнув» в уши миниатюрные наушники, неспешно побрел по пустынной улице прочь от порта. К сожалению, он ошибался. Никто под контролем не был – подойдя к морю, сэр Артур заметил, что все еще держит в руках подарок нищего, и широко размахнувшись, запустил его в масляную воду. Плоский передатчик, повинуясь мастерской руке, «налепил» более двадцати «блинчиков», вызвав восхищенное «Вау!» Баркера.

В этот момент «маргинал», сосредоточенно слушавший что-то в наушниках, сплюнул, выругался и, сдернув гарнитуру, запихнул ее в мешок.

Через полчаса небольшой белый катер с чисто болгарским названием «Роза» на корме покачивался, стоя на якоре вдалеке от берега. Яркое осеннее солнце щедро освещало побережье. Разноцветные здания отелей «первой линии» были похожи на гребень гигантского дракона, распластавшегося на берегу. Дракон был странный, похоже, он испытал на себе нашествие детей, привезенных на каникулы отдохнуть на пляжах легендарной болгарской здравницы - его гребень был неровный, как будто часть пластин отломали любознательные детишки, а остатки грозного украшения сказочного чудовища были раскрашены яркими красками без всякой системы.

- Что ни говорите, Генри, а здесь, на задворках Европы, дышится значительно легче, чем на лучших курортах Франции и Испании. Джентльмены сидели в одних шортах, рассматривая пеструю полоску плотно застроенного побережья «Слынчева Бряга».

- Артур, предлагаю перейти к делу, без политесных разговоров о погоде. Здесь мы можем говорить свободно.

- Ок! Генри.

- Итак, по Вашей реакции я понял, что роль рения в перспективных технологических разработках Вам известна. Это упрощает мою задачу. Дело в том, что к нам попала часть архива Генриха Харрера, - продолжил Баркер. Возможно, Вы помните, был такой австрийский путешественник, альпинист и писатель, обершарфюрер СС. После Войны был связан с CIA^[51]. Наставник и друг детства Далай-ламы XIV. В свое время по его мемуарам даже сняли фильм «Семь лет в Тибете» с Брэдом Питтом ^[52] в главной роли. Есть серьезные подозрения, что экспедиция 1939 года в Британскую Индию, во время которой он был взят в плен британскими войсками, должна была срочно доставить из Лхассы в Берлин некие артефакты. Эти артефакты экспедиция Эрнста Шефера^[53] не смогла вывезти в Рейх, и Гиммлер, по указанию Гитлера, организовал еще одну экспедицию сразу после неудачи Шефера. Так вот, Харрер умер в 2006 и завещал библиотеке Конгресса и Смитсоновскому институту некоторые свои раритеты. Собрание было направлено в хранилище, и его судьба никого не заинтересовала. Слава богу, что МОССАД вовремя прислала нам весточку, что наследие Харрера кое у кого вызвало интерес. Ребята с бульвара Шауль Ха-Мелех^[54] плотно присматривали за неким Максом Шмитке, он активно финансировал немецких и австрийских неонацистов. Когда они узнали, что Шмитке проявил интерес к раритетам Харрера, которые предназначались Дяде Сэму^[55], сообщили в АНБ^[56]. Коллекция сразу попала под особый контроль. Одним словом, наследство Харрера осталось на территории Штатов.

Интересно, что одному раритету Харрер уделял особое внимание – он находился в запаянном стальном тубусе, и в сопроводительном письме была просьба поместить артефакт в особом хранилище в здании Джона Адамса^[57]. Как Вы знаете, в этом хранилище ничто не проходит мимо моих глаз. Думаю, старый лис об этом знал и сделал все преднамеренно. Харрер сообщал, что тубус ему передал Далай-лама, когда этнограф уезжал из Лхасы в начале 50-х.

Дата добавления: 2015-07-08