Вне формата 6 страница

– Ты училась массажу?

– Ага, на курсах.

– А на ком практиковалась?

– На родителях. Я наша семейная массажистка.

– Круто. Ты правда это круто делаешь. От клиентов не было бы отбоя.

– Не люблю делать это чужим людям.

– Я свой?

– Да. Уже не отвертишься.

– Приятно, – вот она, нирвана. – Все время ты меня хвалила. А я тебя нет. Ещё и наградил комплементами вечером. Прости. Ты – это не тот человек, которого я знал до этого. Ты классная. А до этого была стервой.

– Это была маска.

– Да понятно. Только больше не надевай её. Хорошо?

– Теперь мне незачем.

– Мы друзья?

– Друзья.

Некоторое время мы молчали.

– Знаешь… Я рос в бедной семье. Постоянно ссоры, скандалы – все из-за денег. Мне всегда хотелось, чтобы у меня был богатый друг, который купит мне то, что я хочу. Машинку, вертолет, приставку… Но все мои друзья не отличались особым достатком. Я всегда старался тянуться к «богатеньким». Иногда получалось. Приходилось унижаться, но потом можно было поиграть в компьютер бесплатно или на горном велике покататься. Но всё это не то. Лет в 17 я понял, что такого друга мне не найти и начал сам пытаться зарабатывать. Тогда, летом, я поехал на практику работать в Артек. Ну, в общем пока мои друзья загорали на пляже я монтировал видео для детей. Их снимали почти каждый день, а потом делали клипы и продавали. Заработок неплохой. Так вот сначала я делал это бесплатно. Как энтузиаст. Мне в качестве поощрения давали небольшие суммы, по пятьдесят – семьдесят (по тому курсу 12-16$) гривен. Было неплохо. Я старался, делал всё больше и больше и в конце лета получил около трёх сотен баксов. Для меня это было много. Нужно было ехать домой, доучиваться в техникуме. Но мне сказали, что на следующий год ждут с распростёртыми объятиями. Через год я уже работал в Артеке инженером, официально. Заработки доходили до тыщи баксов за смену. А летом 4 смены. Я за всё лето в общаге ночевал раз пять. Всегда на работе. Спал по 3-4 часа в день, питался как попало. Бывало, что не успею купить что-то и всю ночь мучаюсь от голода. А на работе что съестного? Сахар да чай. Вот как наделаю чифиря себе с пятью ложками сахара, напьюсь, а потом заварку ем. Такие дела. Но оно того стоило! После этого лета я купил себе копм, три гитары, ещё кучу всего. И неплохо жил всю зиму. Зима выдалась тяжёлой. Тогда у меня нашли меланому и удалили глаз. Полгода я старался избегать любого общения, так как стеснялся себя. Ты заметила, что у меня глаза не синхронно двигаются? Так это после долгих тренировок. А сначала ужос был! Думал, что никому теперь не нужен. Если бы не друзья, с ума сошел бы. Весной я начал играть в одной группе. Тогда я носил повязку, как у пирата. Смотрелось это вполне круто. И играл я неплохо. После одного выступления (а их всего и было одно) мы поехали «на хату», и там ко мне начала клеиться одна девочка. Я влюбился как ребёнок. А встречались мы тогда целых четыре дня, – только сейчас я заметил, что Аня прекратила массаж и просто сидит сверху. – А потом она сказала, что первая любовь не должна быть серьёзной, и предложила остаться друзьями. С тех пор я никого не любил. И вряд ли полюблю. Но когда я увидел тебя, всю такую дорогую, в джипе, то где-то щёлкнул детский образ «богатого друга». В одном флаконе с «гламурной кисой» он прочно засел в голове. Последние две недели только о тебе и думал. Не могу сказать, что думал хорошие вещи, ноооо, – я засмеялся.

– А ты мне вообще сразу не понравился. Особенно твои фразочки, типа, «вы старая дева, выжившая из ума» напрягают. Ты их всем девушкам на свиданиях говоришь?

– Я последний раз на свидании знаешь когда был? Никогда.

– Да ладно!

– Серьезно. Я никому никогда не назначал свидания. Хотя нет, вру! Я как-то познакомился с одной девочкой… ну, как девочкой… Она в ХАИ (авиационный институт) теормех преподавала. Рыжая такая. Но она звонила всегда сама.

– Хм. А почему так?

– Она ж преподаватель. У нее это кро…

– Нет, почему ты никому свидание не назначал?

– А зачем?

– Если бы было «незачем», и понятия такого не было.

– Значит кому-то это нужно. Кто-то скучает один, кто-то трахаться хочет или любви.

– А тебе не скучно одному?

– Да я как бы и не один. У меня куча интересных друзей. Самых разных. Во всех уголках мира. В этом году я работал фотографом в детском лагере. Меня все дети знали. Осенью, наверное, человек сто добавилось в друзья. Со всей России.

– Ну, а любви разве не хочется?

– Не верю в любовь.

– Перефразирую. Как ты выражаешься – «трахаться»?

– Вот не поверишь – совершенно не хочется! Ежедневные свидания с мадам Кулаковой – лучшая панацея!

– Мадам Кулаковой?

– Потом как-нибудь расскажу, – Аня поняла, о чём я, и расхохоталась.

– И что ж ты думаешь? Всю жизнь в девках сидеть и с Кулаковой мутить?

– Кто бы говорил, а?

– Я – это клинический случай.

– Ну, вот и я клинический. Чёт ты там расслабилась?

– Хватит с тебя. Я весь день из-за тебя проревела.

– Я полдня из-за тебя не помню вообще! – мы оба заржали. – Ещё и с бинтом ходить неделю. Я тебе говорил, что ты – ОСЬ ЗЛА?

– Сам ты ось зла! Кстати, повязку можно снять уже завтра. Она вообще-то и не нужна. Я требовала, чтобы они что-то сделали. Они тебе вкололи какое-то обезболивающее и перевязку сделали. Только тогда я от них отстала.

– Слух, Ань, вот ты скажи. Раз у нас сегодня вечер откровений. Ты хотела меня сегодня поцеловать?

– Ну… – очень робко. – Да.

– Почему?

– Не знаю. Просто хотелось. Я боялась, что ты меня ненавидишь. Ты ещё такого наговорил… А я тебе. Чувствовала себя абсолютно беспомощной. Я бы тогда с кем угодно, наверное, поцеловалась.

– Но в наличии был только я?

– Ты не правильно понял. Правильно, но неправильно. Другой бы меня до такого состояния не довел бы никогда.

– Сама виновата, – в голосе не было ни капли сарказма. Просто отдал должное. – А сейчас хочешь поцеловаться?

– Ты серьёзно?

– С тобой шутить? Себе дороже.

– Даже не знаю. А ты?

– Исключительно из «спортивного интереса».

– Хех, что за интерес?

– Ну, поцеловать такую чику!

Аня слезла с меня и села на другой край дивана и игриво так:

– Какую такую чику?

– Такую… Ну такую, – потихоньку я занял вертикальное положение.

– Ну какую?

– Такую… такую, в тапках розовых.

Ответом послужил удар подушкой в голову. Хоть было совсем не больно, я застонал, прижал подбородок к груди и схватился за макушку. Шкодная улыбка на Анином лице резко сменилась на испуг, она метнулась ко мне:

– Больно? Прости… Я дура, совсем не подумала…

– Та харош тебе ныть! – я поднял расплывшееся в улыбе хитрющее лицо. А потом по-дружески хлопнул её по плечу. – Теперь мы квиты. Ок?

В её глазах обида боролась с симпатией. Казалось, что она хочет взять что-то потяжелее подушки и хорошенько вмазать, но понимает, что все честно и справедливо. Ну, и смешно, конечно же.

Аня протянула правую руку к моей шее, подхватила затылок и начала приближаться. ОПЯТЬ! Ну что за ёмаё! Я ж пошутил! Туго у неё с юмором. Второй рукой она коснулась моей левой щеки и слегка наклонила голову в сторону. Назад пути не было. Скользнув правой рукой под футболку, я обнял Аню за талию, а левой, последовав примеру, подхватил её затылок, окунув руку в мягкие волосы. Боже, какая она горячая! А презервативов нет! Ни в коем случае нельзя допустить чего-то большего, чем поцелуй. Её губы коснулись моих. Думать о презервативах уже не получалось. От неё жаром веет! Может у неё температура? Очень медленно и грациозно, как змея, её язычок проник в рот и коснулся моего. Началась борьба. Долгая и завораживающая. Я почувствовал, как Аня прижимается ко мне сильнее и сильнее. Боже, у меня встал! ЧТО ДЕЛАТЬ, РЕБЯТА??? Аня входила в кураж и всем телом повторяла ритм языка, а я застыл как столб. Придеться последовать совету «Если вас насилуют, и вы не можете оказать сопротивление – расслабьтесь и постарайтесь получить удовольствие».

Весь этот процесс я дальше описывать не буду – слюни, языки, пот – гадость. Но было очень приятно. Просто приятно. Как клубнички покушал.

В общем, мы закончили без каких-либо излишеств – просто долгий красивый поцелуй.

– Вы ужасно целуетесь, мадам.

– Сэр, вы не лучше.

Мы рассмеялись. Обоим понравилось, и мы это прекрасно знали. Но просто так сказать об этом было бы неинтересно.

– Где ты так научилась целоваться? Ты ж ни разу с мужчиной не того… Или просто не доходило?

– Не доходило. В девятом классе я раз с парнем целовалась. Вся в его слюне тогда была.

– Фуууу, слюни, бууееее! – я поморщился. – Ну, целуешься ты клёво. А я учился знаешь с кем? Ха-ха, с помидором! Я его так любил… Блин, чёт я так разволновался, аж голова разболелась. Стоять! Только не нужно вот этих твоих «прости»! Уже достала за сегодня! Раз сто прощалась! Никогда не извиняйся передо мной! НИКОГДА! Если всё нормально, я тебя и так прощу. А если что-то сделаешь мерзкое, все равно не прощу. Хотя тебе все прощу.

– Хорошо.

Я чуть помедлил и взял Анину руку:

– Спасибо.

– На здоровье… – она мило улыбнулась.

Зазвонил телефон.

– Ань, доброе утро!

– Привет. Не отвлекаю?

– Это точно Аня?

– Иди ты! Нет, серьёзно, не занят?

– Тебя я готов слушать сколько угодно!

– Ах ты дамский угодник! Нужно сегодня встретиться.

– Начинается…

– Ну, Коль!

– Да шучу я. Чё там у тебя? Только всё и по порядку.

– Мой доктор, помнишь, я тебе говорила? Так вот, нужно, чтобы ты со мной пришел на прием. Чтобы побеседовать.

– А чё за доктор?

– Ну, я ж тебе говорила, я к нему…

– Нет, это психолог?

– Да… А ты думал – кто?

– Боялся, что сексопатолог.

– Ха-ха-ха! Ну, могу тебя и туда сводить!

– Не, я как-нибудь сам. Так что там, на счет доктора?

– Завтра, если сможешь, к четырём. Ага? За тобой заехать? Это возле Бекетова. Хорошо, встретимся без десяти там. Давай, удачи!

Это точно была не Аня. Звонить за сутки и полностью раскрыть все карты… Как-то неожиданно даже. Она не перестает удивлять, по крайней мере.

После последней нашей встречи мы неделю не виделись, договорившись, что так будет лучше для нас обоих. Вообще-то, это была моя инициатива. Во-первых, у меня приближается сессия, а на её тёмном (я бы даже сказал мрачном) фоне всё меркнет вопреки законам оптики. Во-вторых, хотелось всё нормально обдумать. Та маленькая часть мира, в которой существовали мы с Аней, поменяла полярность. Поменялись и физические законы. Утром меня отталкивало от неё, а тем же вечером между нами была такая связь и напряжение, что ни разность в возрасте (пускай и незначительная), ни принадлежность к разным социальным классам, и, конечно, такая мелочь, как ментальность, не могли противостоять нашему сближению. Мне сейчас, сидя в пропахшей старыми носками комнате, очень приятно вспоминать тот момент. Дружеский поцелуй… Наверное, такое бывает только у девушек и является непосредственной частью девчачьей дружбы. Хотя могу и ошибаться. Дамы, если не прав – поправьте, буду благодарен.

В 15.30 следующего дня я уже стоял возле станции метро «iм. архiтектора Бекетова», разглядывая небольшие произведения искусства, которые были точными копиями знаменитых харьковских сооружений – три церкви, «Госпром», памятник Кобзарю и что-то, что идентифицировать я не смог. ИМХО – самые знаменитые памятники харьковской архитектуры – это «мяч» и «памятник великому онанисту». Так же интересно то, что памятники находились внутри кубов из плексигласа (прозрачный пластик), вроде как слепленного герметично, но на каждом экспонате был слой пыли в палец. Как они так умудрились? Как говорил преподаватель по интеллектуальной собственности: «Так только украинцы могут!». Также меня удивило то, что на памятнике влюбленным нет признаний в любви (когда-то давно, как мне помнится, была надпись: «ЛЮБЛЮ КОНОПЛЮ!») Сразу видно, что недавно выборы были. Почистили, поубирали…

Я присел на скамейку рядом с читающим дедушкой и выключил плеер, но наушники не вытащил, чтобы на этот раз не пропустить Аню. Наверное, сзади подойдет и глаза ладошками закроет, а я ей – «Петя?», а она и обломается. Но обломался я, когда увидел её, выходящей из метро. Ого! Это Аня? А-ха-ха-ха-ха!!!

– Здорова! Ты в церковь, что ли, собралась? – выглядела Аня слегка странновато. Обычно её прикид состоял из полусапожек на шпильке, красного или чёрного цвета, тёмных или светлых колготок, деловой, но всё же, коротковатой юбки или шорт, футболки и курточки. А сейчас на ней брюки, теплая куртка, обычные, похожие на больничные тапки, туфельки, куртка и платок! ПЛАТОК!!!

– Что такое? – с удивлением спросила Анна.

– Не, ну я понимаю – ноги устали от каблука. Платок тебе зачем? – я, как ребенок, начал дергать за край платка.

– В метро дует. Нужно укутываться.

Получил по рукам.

– Ты в метро ездишь??? – удивился я.

– А что тут такого? – Аня начала жеманничать. – Ну конечно, я бы могла на вертолете полететь, но, понимаешь, там приземлиться негде.

– Негде? – с поддельной досадой спросил я.

– Угу, – так же печально ответила Анна.

Уже надоело писать эту фразу, но никуда не денешься – «Мы рассмеялись».
Прогулочным шагом мы пошли в сторону студенческой поликлиники, попутно обсуждая, как у кого прошла неделя. В общем-то, никак. У неё работа, у меня – учёба. Аня сказала, что всё обо всём рассказала своему доктору.

– И что ж тебе сказали?

– Сказали, что это плохая идея.

– Да он просто ревнует!

– Ну, вообще-то это «она».

– Знач, лесбиянка.

– Ей 60 лет!

– А это вообще ничего не доказывает! Что ей не понравилось?

– То, что мы были близки.

– А мы были близки?

– Не прикидывайся идиотом!

– Ну, подумаешь, просто поцелуйчик…

– Просто поцелуйчик? – её возмущению не было предела. Я начал отговариваться, очень тактично и осторожно. Опять я её не пойму.

– Просто дружеский поцелуйчик. Ты сама говорила, что мы просто по-дружески поцеловались. Не, ну давай, чтобы все по-честному было. У нас никаких отношений. Я с тобой дружу, ты меня снабжаешь хавчиком и учишь взрослой жизни?

– Купился! Ха-ха! А возмутился-то как! Испугался?

– Не то слово. Я тебя тоже как-нибудь подловлю… – последняя фраза была сказана с ехидной улыбкой и дьявольским взглядом. Учитывая то, что один глаз у меня всегда смотрит прямо, выглядело это нелепо, но очень устрашающе.

– А тебе в платке идет! Я б тебе в метро десять копеек дал. Даже пятнадцать!

– Хлевицкий, че ты ко мне пристал?

– Уже «Че» говоришь. Пошли ещё «семак» купим?

– Раньше ты мне больше нравился.

– Тут, понимаешь, как в сказке, только наоборот. В сказке принц жабу поцеловал, и она стала принцессой, а тут принцесса поцеловала принца, и он стал жабой. Как тебе?

– Ты Петросяну шутки не пишешь?

– А в этом ничего зазорного, кстати, нет! Вы просто ничего не понимаете! У Евгения Вагановича очень тонкий юмор. Его будут понимать только в третьем тысячелетии. Возможно, даже объявят пророком! Религия «петросянство» и всё такое…

– И тут Остапа понесло…

– Ладно. Чёт я и в правду несу чепуху. Мы на поцелуйчике закончили.

– «Поцелуе».

– Какая разница?

– Большая!

– Че ты кричишь? Дети спят! Ладно, на поцелуе. Что в этом плохого?

– Доктор сказал… сказала, что в любом случае, человеческая сущность возьмет своё и начнётся любовь. А кончается любовь либо плохо…

– Либо не кончается, – я сделал вид, как будто в уме считаю 7х12. – Да, возможно и такое, но не думаю. Со мной такое не пройдет. Да и с тобой, наверное, тоже.

– А со мной почему?

– Кто у нас тут двадцатичетырёхлетняя девственница? Стоп! Только не обижайся! Тихо, тихо, вот так. Я не в обиду, извини, как-то сразу не подумал. Ну, ты ж в курсе, часто по голове били…

– Я к ней с этой проблемой пришла сама. 24 года и ещё девочка...

– И вот эти полгода ходила на консультации? Давай, щас один звонок, и все твои проблемы решим – красавец мужчина, грудь волосатая…

– Ну ты и дурак, слушай. Я тебя что-то вообще не узнаю.

– Ну, извини. Просто соскучился сильно, – я обнял её как старого друга – сильно и приподняв над землей. Аня немного взвизгнула. – Целую неделю не видел! Радости слишком много. Ты ж знаешь, что я иногда бываю неадекватный…

– Не знаю…

Хитро улыбнувшись, я посмотрел на неё…

Мы зашли в старенькую двухэтажную сталинку, на которой никаких надписей, кроме тех, какие бывают на старых сооружениях, не было. Что это за доктор? Хоть бы вывеску повесила? Поднявшись на второй этаж, Аня достала мобильный и набрала кого-то. У неё 55й семён (Siemens a55)! Прям как у Карины! Это у них мода такая что ли? Аня постучала и ей тут же открыли. Конспирация? Что это за блат-хата такая?

Мы вошли. Открыла нам милая девушка в строгом брючном костюме, предложила раздеться и пройти. Моему взору открылся коридор, совершенно типичный для шестидесятилетней докторши. Старая, но добротная деревянная мебель, много светильников (один, конечно же, в виде рыбки), и портрет Сталина в венце композиции. Кстати, такого портрета я ещё никогда не видел. Обычно Сталин стоял прямо и, чуть повернув голову в бок, смотрел в сторону, либо стоял под углом, головой смотрел туда же, но искоса поглядывал на зрителя, как бы говоря: «Ну, что же ты, товарищ…» А тут Иосиф Виссарионович стоял прямо и смотрел прямо. И как-то странно смотрел… как на говно (простите). Хотя, наверное, именно так и смотрел. Видимо это очень редкий портрет. По ходу, бабушка ещё та…

Раздевшись, мы прошли в другую комнату. Опять сюрприз – дорогие стильные зелёные обои, с рифлёным рисунком и золотистым отливом, огромный стол, больше похожий на постамент для памятника, шикарное кожаное кресло и такой же диван. Всё абсолютно новое. Такое впечатление, что вот-вот, вчера привезли. Идеальный порядок, всё аккуратно сложено, ни пылинки, ни мусоринки. Рядом со столом стоял офисный шкаф, на котором ровно, как богатыри Черномора, в алфавитном порядке стояли папочки с буквами. От А до Я на верхней полке и От А до S на нижней. Удивила папка с буковкой «Ы». Ещё в комнате висели фотоработы советских художников. Не помню их фамилий, но точно помню, что видел их в журнале «Советское фото». У этой дамы определенно есть вкус!

Я плюхнулся на мягкий диван, а Аня аккуратненько присела рядом. Было заметно, что она сильно нервничает.

– Ты хоть глупостей не говори! – тихо, но очень возбужденно сказала она.

– Ты всегда в таком состоянии, когда сюда приходишь?

– Да ты что? Это ж доктор Фейзельштам! – Аня восторженно подняла руки вверх.

– А-ха-ха! ФейзальштамП! – знаю, это некрасиво, но почему-то сдержать себя я не мог. Наверное, тоже нервничал. И тут – epic fail – оказывается, эта дама уже стоит в проходе. В силу своей одноглазости, я её не увидел.

– Елизавета Егоровна ФейзельштаМ, молодой человек. Прошу любить и жаловать. Вы находите в моей фамилии что-то смешное? – совершенно бесстрастно спросила женщина. Я никогда не дал бы ей шестьдесят. Ну, максимум, сорок пять. Вместо ожидаемой старушенции в пенсне, и с боа на шее, перед нами предстала очень даже привлекательная дама в летах, облаченная в безумно красивый деловой костюм из атласной ткани серого и белого цвета. Костюм был даже немного футуристичным – отливал металлом, очень облегающе сидел, подчеркивая прекрасную фигуру и имел несимметричные элементы: ворот, рукава, юбку. Лицо её выглядело ещё моложе, чем она сама. На его форме, конечно, время оставило свой отпечаток, но вот на коже виднелся отпечаток дорогостоящих кремов и мазей. Она носила очки. Слегка зауженные, в черной пластиковой оправе. Волосы светлые, совершенно естественного пшеничного цвета, аккуратно старательно уложены в «каре». По-моему, это так называется.

– Молодой человек, мне повторить свой вопрос?

– Нет, спасибо, я прекрасно вас понял, – тщательно подбирая каждое слово, неспешно ответил я. – Я ожидал увидеть даму в летах, слегка выжившую из ума. Зачем у вас висит портрет Сталина в коридоре?

– Почему вы так решили? Неужели Анна вам так меня представляла? – вопрос про Сталина не подействовал! Чёрт! Ещё и Аня на меня смотрит как на врага народа. Нужно было ляпнуть такое? Почему врожденный кретинизм проявляется именно в такие моменты???

Передо мною стояла Доктор Фейзальштам. Одного взгляда хватило, чтоб понять, что играть с ней в словесную дуэль – это как с камнем на танк бросаться. Нужно сдаваться.

– Простите меня. Я поступил по-идиотски. Могу я как-то загладить свою вину?

– Можете, молодой человек. Просто сядьте и постарайтесь думать перед тем, как что-то скажете. Нам всем это пойдет на пользу.

– Буду стараться, – сказал я, сглотнул и вжался в диван. Елизавета Егоровна посмотрела на меня, как сталин с портрета. Потом достала папку с буквой «Р» и села в большое коричневое кресло. В течение минуты она извлекла из большой толстой папки маленькую, быстренько пробежалась по четвертой или пятой странице (за пол года всего шесть страниц записей!).

– Ну что ж… Николай, если не ошибаюсь? Голубчик, скажите, пожалуйста, как вы оцениваете ваши отношения с Анной?

– На пять! По пятибалльной системе естественно, – видно, что она ожидала несколько другой ответ.

– Прекрасно. Считаете ли вы эти отношения любовью?

– А что вы вкладываете в понятие «любовь»? – я уже немного пришёл в себя после её психологической атаки и кое-что приготовил в ответ.

– Привязанность. Влечение. Закончим пока на этом, – при каждом слове она вращала правой кистью, сжимая и разжимая ладонь. Я начал делать то же самое, но немного быстрее.

– А что вы вкладываете в понятие привязанности и влечения? Не подумайте ничего дурного. Всё дело в том, что уже седьмой год я обучаюсь в техническом ВУЗе. Я должен всё для себя структурировать.

Эта фраза немного вывела её из колеи. Она следила за моей вращающейся рукой. Я перестал крутить, и она тут же перевела взгляд на меня.

– Предположим, привязанность. Близость с человеком, желание окружить его заботой?

– Ничего такого не замечал.

Теперь вертеть кистью прекратила она.

– Прекрасно…

– Простите, что прекрасно? Что не замечал? Или что не замечал «такого»?

– Молодой человек, вы занимаетесь демагогией. Не так ли? – на ее лице читалась небольшая напряженность.

– А что такое демагогия?

– Вы издеваетесь?!

– Почему вы так решили?

– Не делайте из себя идиота!

– Это вы делаете из меня идиота!

– Нет! – ее хрупкая рука сжалась в кулак. – Это вы делаете из меня дуру!

– Нет, вы сами из себя делаете дуру. И я не думал, что вы так легко купитесь.
Елизавета Егоровна тяжело посмотрела на меня, вдохнула во всю грудь и… расхохоталась, хлопнув ладонью по столу. Я тоже начал смеяться. Не так рьяно, но вполне искренне. Аня, как белая ворона, сидела с непонимающим видом. Весь наш короткий спор она легонько дергала меня за штанину и шептала «заткнись!». Елизавету Егоровну что-то совсем понесло – она вся покраснела и успела откинуться на спинку… Как-то она подозрительно смеётся – может у неё приступ чего-нибудь? Аня на меня обидится, если её доктор помрет со смеху из-за меня.

– Ой, давно я так не смеялась. Спасибо вам, Николай! Чёрная риторика?

– Нет. Хотя тоже читал.

– А что же? Нет, стойте! Психологическое айкидо!

– Ага! – а бабушка шарит! Кстати, забавно, что из трёх прочитанных мною книжек по психологии она попала в две. Может, будет считать меня умным?

– Анна, позвольте ввести вас в курс дела. Тоже посмейтесь. Николай отработал на мне самую примитивную (спасибо) тактику психологической защиты, переходящей в нападение. А я купилась! Старею, наверное…

Аня так и не посмеялась. По лицу было видно, что ужас вроде сошёл, и как бы всё хорошо, но необоснованная тревога осталась.

– Всё-таки, давайте вернемся к теме разговора. Но только на этот раз будем откровенными. Хорошо? – её тон стал намного приятнее и дружественнее. Может, она сразу так все спланировала?

– Хорошо. Меня к Ане не тянет, и секса с ней я не хочу. Хотя нет, вру. Я секса хочу, но со всеми подряд. Возраст, знаете ли…

Мой искренний ответ всех немного смутил.

– Анна, а что вы скажете по этому поводу?

– Я вам всё рассказывала в прошлый раз? – Аня выглядела ещё более неуверенной.

– Может быть, что-то поменялось за прошедшее время?

– Нет, – она потупила глаза.

– Быть может, вы хотите уточить что-то?

Ещё более краткое «нет».

– Доктор, вам не кажется, что Аню эти вопросы напрягают? – забыв про такт, бросил я.

– Николай, не стоит так враждебно воспринимать меня. Я не чудовище. По крайней мере, не такое, как вы себе представляете. Анна?

Аня испугано подняла глаза. Я этот взгляд уже два раза видел и знал, что он значит. Только не пойму, что он сейчас тут…

– Елизавета Егоровна, доктор, вы делаете человеку неприятно. Неужели этого не видно? Чего вы от неё хотите добиться? По-моему, и так всё понятно! – я немного привстал от ярости.

– Хм. И что же вам понятно?

– То, что Аня стесняется говорить!

– А почему она стесняется говорить?

– Думаете, я куплюсь? Выкладывайте.

– А вы проницательный человек, Николай. Когда поняли?

– После вопросов, повторяющих ответы, – я только сейчас заметил, что Аня сидит и ржёт.

– Неплохо. Вы разнервничались, думала, не будете амортизировать. Вернемся опять к теме. Мы разыграли сценку перед вами. Аня – прекрасный актер. Вы ей поверили?

– Зачем задавать вопрос, если ответ вы всё равно знаете?

– Более того! Вы совершенно предсказуемо себя повели. Я именно так всё и описала ещё при нашей прошлой встрече с Анной.

Я удивлённо посмотрел на Аню.

– Серьёзно?

– Я тебе говорила, что это гений? А ты что?

– А что я. Я жертва в руках коварных женщин, – коварные женщины обменялись улыбками. – Ну, давайте выкладывайте, что вы заключили?

– Вы прекрасно подходите Анне как психологический балласт.

– Аня мне говорила обратное. По её словам, я не подхожу.

– Анна создавала мне поддельный авторитет, – точно! Вот я тупой, а? – Я повторюсь: моя рекомендация – продолжить общение с вами. С некоторыми оговорками.

– Вы рекомендуете Ане с кем встречаться, а с кем нет?

– Николай, вы меня удивляете. То сообразительностью, то глупостью. Вы в курсе, что Анна познакомилась с вами благодаря моему совету?

– Да…

– Вы в курсе, что мы с Анной обсуждали все ваши встречи?

– Уже да…

– Вы в курсе, почему Анна обратилась ко мне за помощью? – я кивнул. – Вот видите? Теперь вы понимаете, на сколько ваш вопрос глуп?

– Доктор, я умываю руки. Вы… вы соображаете!

– Вот и прекрасно. Теперь, голубчики, вам обоим я дам некоторые рекомендации. Во-первых, вам обоим не хватает событий. И если Николай спокойно это переносит (откуда она знает?), то Анне до точки «Икс» не долго осталось. С голодом здорового общения мы уже разобрались. Николай, вы знаете, что такое голод здорового общения?

Сначала хотелось сказать «Да». Потом понял, что переспросит, и по-любому скажет, что не так. Скажу «нет» – скажет, что можно было бы догадаться. Так и поступим:

– Могу только догадываться.

– Голод здорового общения – совокупность неудовлетворенных социальных потребностей, таких как признание, узнаваемость, общение непосредственно, и, собственно, всё. Во-вторых, нужно утолить голод случайных событий. К сожалению, большинство людей пытаются свести свою жизнь к определенной периодической функции. Жить так значительно проще, но, без решения неожиданных нестандартных задач, человек может забыть о личностном росте. Снабжайте друг друга такими ситуациями. Пока закончим на этом.

Меня осенило. Наконец я понял, почему Аня все делала спонтанно. По крайней мере, для меня. Только сейчас я понял, что это была забота. Всё-таки, она очень хороший человечек!

– Все что ли?

– Николай, у вас есть вопросы?

– Да! Я вас реально подловил или это входило в «хитрый план»?

– Нет, в «хитрый план» это не входило.

– Доктор, не юлите. Я вас спросил об одном, а вы мне ответили совершенно другое.

– Да, вы меня действительно… Как вы говорите? Ах да, «подловили».

Меня попросили подождать за дверью. Я вернулся опять в коридор со Сталиным. Восстанавливая произошедшие события, я понял, что ничего не понял. Мне запудрили мозги! Если эта Елизавета Егоровна такой проницательный и расчётливый доктор, если из Аниных рассказов она довольно точно обрисовала мой психологический портрет…. Я очень редко себя так веду вообще. Как сейчас. Вообще, странно был построен весь этот разговор. Облом, дерзость, мягкость, опять дерзость и раскрытие карт. Потом про психологический голод…. Зачем тогда я нужен был вообще? И как всё это может быть связано с девственностью Анны Русиновой? При чем тут голод вообще? Мужика снять на ночь – все дела. Пойду-ка я к ним, пускай объяснятся!

Я без стука вошёл в комнату, которую минуту назад покинул. Сделал я это совершенно бесцеремонно и довольно шумно, думал, что они удивятся, но удивиться пришлось мне. Они спокойно, улыбаясь, смотрели на меня.

– Вот видишь, Аня, – сказала доктор Фейзельштам. – Совершенно предсказуемый молодой человек. Выгодное сочетание экстраверта и логика образует непредсказуемую, но адекватную личность. Думаю, что общение с тобой Николаю будет куда полезнее, чем тебе с ним. Уверена, ты сможешь открыть в нём множество качеств, о которых он сам и не подозревает. Однако, если Николай будет прилагать определённые усилия, то и ты выиграешь. Николай, вы согласны организовывать досуг Анны?

Дата добавления: 2015-07-08