Вне формата 4 страница

– Да давай, чё ты выделываешься? Не мужик, что ли?

В разговор вмешалась Карина и спасла меня:

– Пап, можно Николай меня отвезет домой? У меня так голова разболелась. Спать хочется. Ему нужно уезжать как раз, а он недалеко от нас живет. Можно, а?

Папа посмотрел на меня оценивающе:

– Правильно, что не пьешь. Хорошо. Езжайте, – папа сделал очень серьёзную физиономию, от чего покраснел ещё больше. – Николай, ну-к иди сюда на пару слов.
Мы отошли за здоровенную колонну, Степан Адольфович посмотрел на меня угрожающе:

– Ни дай Бог узнаю, что у вас что-то было – в бараний рог скручу. Понятно?

– Понял, не дурак.

– Вижу, что не дурак. Хорошая у меня дочка? Правда?

– Как дочка – хорошая.

– А как девочка – хорошенькая?

– А если я правду скажу, вы оставите её тут сидеть?

– Да ладно тебе, Колюня, – он обнял меня, – думаешь, я не понимаю? Я ж тоже молодым был! По балконам к девкам в «мед» лазил, ха-ха-ха, во время было! Когда вахтерша увидела – в одних трусах удирал. Хорошо, хоть в трусах… Короче ты меня понял?

– Всё понял. Всё исполню по высшему разряду!

– Ну, я ж говорю, мужик! Ток чтобы ни-ни! Всё, давай, дуй!

Я подошёл к Ане.

– Будешь должна, как земля колхозу. И сиси уже не помогут.
И не выслушав ответ пошел за Кариной. Я начинаю у неё кое-чему учиться.
В вестибюле мы получили верхнюю одежду, я помог Карине надеть пальто, сам оделся, попрощался с гардеробщиком (ах, бедный дедушка…) и мы вышли на улицу. Сели в такси, Карина назвала адрес, и мы поехали. Всю дорогу мы болтали о всякой ерунде. Оказалось, она умеет играть на фортепиано, у неё есть неплохой синтезатор. Договорились как-нибудь вместе поиграть. Вскоре речь пошла о музыкальных пристрастиях. Мы оба были удивлены тем, что пишем в FL Studio. Только я пишу симфонический металл (я ж один из основателей восьмибитного митола!), а Карина – попсу ближе к классической эстраде. Договорились как-нибудь опытом обменяться.

Я загрузил свою спутницу техническими терминами, а она меня – теорией музыки. С ней было действительно интересно. Ближайший мой знакомый композитор, с которым я частенько переписывался по аське, жил в Киеве. Мы много раз собирались встретиться. Но когда я приезжал в Киев, он уезжал к родителям. А в Харьков он пока не собирался. За час дороги я восполнил нишу, которая уже долго пустовала. Ниша музыки. В группе последний раз мне довелось играть полтора года назад, а музыкописание – процесс единоличный. Не хорошо это. Нужно куда-то все эмоции со временем выливать, иначе они застоятся и станут вонючим бродящим болотом.

Мы приехали. По адресу Карины. Жила она в самой близкой к центру части Алексеевки. И самой престижной. Я расплатился с водителем. Этот гад затребовал 800 гривен. Это более чем много. Даже за мерс. Несмотря на прекрасное настроение, после прекрасного дня моя жаба чувствовала себя также прекрасно и была настроена крайне решительно. Настолько решительно, что решили мы вопрос на три сотни дешевле.

Пожелав таксисту «ни столба, ни жезла» я, опьянённый своим успехом, направился к Карине. Она поднесла к домофону ключ, открыла дверь, и мы вошли.

– Ну, дальше сама дорогу найдёшь?

– Да. Может, зайдешь, чаю попьём? Я тебе дам свои работы послушать.

– Карин, я бы рад, правда. Но мне завтра на пары. А я даже ещё не знаю – на какие. Нужно подготовиться, почитать. Поспать в конце концов.

– Ботан. Но в следующий раз железно. Давай на выходных?

– Ничего не обещаю. Как только, так сразу. Всё, я побежал.

Я вышел из подъезда и подождал некоторое время, пока в окне Карины (она мне его показала, когда мы подъезжали) зажжётся свет. Свет зажегся, и я со спокойной душой пошёл домой. Идти нужно было километра два. Минут пятнадцать.

Шагая, я думал о Степане Адольфовиче. Аня сказала, что он при дочери не напивается. Но ведь он уже был пьян. Причём неслабо. Зачем нужно было увезти Карину? Неужели они напоят его ещё больше? Или он сам напьётся? Но я действовал не в интересах Ани. Мне было жалко Бедную девочку. Болтая с ней я понял, что у неё очень серьёзный дефицит общения. Её бы психологу показать. Наверное, папа думает, что лучше всего знает, как поступать с дочкой. А сам в трусах бегал от вахтерши…

– Пацан, а ну иди сюда, – послышалось со стороны. Я обернулся и увидел трех пацанов 17-18 лет. Были они низкими и хорошо сбитыми. В душе всё оборвалось. В кармане около трёх штук денег, модный прикид – все как у нормального пассажира. Что делать? Дать им пару сотен? Выгребут всё остальное и изувечат.

– Ты чо, не слышишь? Сюда иди, я те сказал! – сказал другой. Они приближались ко мне. Нужно было что-то решать. И решать прям сейчас. В тот момент мой мозг работал быстрее любого суперкомпьютера. Бежать – может и получится. Тут, в принципе, недалеко. Если они курят, то класс. Через сто-двести метров сдохнут. Если не курят, то сдохну я. Тогда уже разговаривать точно не будут. Может у них там недалеко дружки? Вспомнился разговор со знакомым оператором местных новостей – «Мне выдали корочку журналиста. Теперь можно оружие носить с собой». Нет, это всё не то. Это мне сейчас не поможет.

– ТЫ ГЛУХОЙ ЧТО ЛИ? Парень, обожди!– душа в пятки ушла. Тело била сильная дрожь. Умирать, так с музыкой! Поворачиваюсь к ним лицом. Руки в карманах. Трусятся, как осиновый лист на ветру. Смотрю на них с отсутствующим взглядом так уверенно, как только получается:

– Мужики, есть закурить?

Мужики слегка помялись. Один машинально достал пачку kent и протянул мне. Дрожащей рукой я как можно аккуратней достал одну.

– Блин, холодно. А огонек?

– На, – тот же поднес зажигалку.

Последний раз я курил 13 лет назад. Точно помню. Мне тогда было 7 лет. Как раз исполнилось. Я решил, что уже взрослый и купил себе за гривну (тогда для меня это были чудовищные деньги) пачку BT. Раз попробовал и на 13 лет хватило. Затянулся как можно натуральнее, не впуская дым в легкие.

– Вот спасибо, мужики. Хотите пивка?

– Да не. Не хватает на проезд. А поздно уже. Пешком далеко.

– Сколько вам надо?

– Да гривен десять.

Пошарив в кармане, я нащупал купюру, похожую на десятку.

– Вот у меня как раз… двадцатка. Как-нибудь и вы мне поможете, если чо.

– Оо! Живем! Спасибо тебе, братан. Если б не ты, тут спали.

– Да, бывает. Ну ладно, удачи! Смотрите, у нас тут отморозков полно. Я уже было хотел ствол достать, думал, убивать будете.

– Гы-гы-гы.

Пожали друг другу руки и разошлись. Хоть идти мне оставалось минут десять, с судьбой шутить больше не хотелось. И до общаги я доехал на такси. За десяточку. Вот это наши люди!

Приятной неожиданностью было то, что дежурила тётя Стася – самая добрая вахтёрша. Иначе пришлось бы лезть на третий этаж. Не думаю, что осилил бы. Руки всё ещё тряслись.

Я долго не мог уснуть, всё думая о том, что было бы, будь те пацаны поагрессивнее. Может, удалось бы убежать. А может, и нет. Что бы думала Аня? А Карина? Я ей вроде понравился. Может быть, она ко мне в больницу ходила бы? Мандарины носила?

Нет уж. Лучше я в общаге Гречку с маянезиком покушаю.

Ах! Если бы вы знали, как мне дорого КАЖДОЕ УТРО в общежитии! Продираешь глаза, видишь, как со второго этажа твоей двуспалки свисают носки соседа, и жить хочется! Смотришь на стол – грязные чашки и тарелки – просто подарок небес! Смотришь на часы и…

И опять пять утра. И опять нет Интернета. Есть вариант: посчитать домашнюю контрольную по «Охране труда». Там ничего сложно в принципе нет, я её уже два раза считал. Правда оба раза оказалось неверно. Поэтому на счет третьего раза сомнения были. Я вообще-то не планировал её сдавать честно. Чтобы все сдать с первого раза хотя бы на четыре, нужно было учить, а времени на учебу не хватало. В таких случаях во мне просыпался хитрый менеджер, который предлагал свои услуги лектору или непосредственно заведующему кафедрой. Услуги были нескольких типов. Либо это фотографирование всех преподавателей для дальнейшего размещения этих фото на сайте кафедры и на информационной доске, либо это была пара плакатов. Плакаты были идеальным вариантом, так как всё делалось дома за компьютером и чашечкой чая. К тому же была возможность выручить парочку сокурсников, ссылаясь на тяжёлое материальное положение (распечатать один полноцветный плакат стоит около 20$). Я был руководителем и исполнителем проекта, ленивые сотоварищи – инвесторами. Почти как в большом бизнесе. Да и рисовать я люблю больше. С фотографиями было слегка сложнее. Во-первых, никаких условий. В кабинетах темно, всегда бардак, постоянно мешают – сущий ад. Хуже может быть только на свадьбах. Во-вторых, всех преподавателей за один день собрать нереально. И если мужикам как-то проще (пиджак надел и красиво), c дамами всегда были проблемы. Во-первых, это тонны мейкапа. Совершенно неактуального, не гармонирующего ни с одеждой, ни с лицом и, конечно же, поставленной задачей. Во-вторых, фотографии с первого раза не нравились НИКОГДА. Особенно дамам в летах. «Неужели у меня такой подбородок?» (который?), «Я тут на бабушку похожа!» (Да! В 53 года это действительно нонсенс). Но после тщательной обработки напильником и фильтром «liquify» выходили шЫдевры. Все были довольны. В итоге, у всей кафедры я был в уважении. Об оценках даже не стоило и задумываться.

С кафедрой «Охраны труда» все немного сложнее. Коллектив насчитывает человек сорок. Фотографии отпадают сразу. Вся графика, что висит на стенах кабинетов (старые и обветшавшие плакаты), времен холодной войны. То ли преподов терзает ностальгия, то ли никто из них не подумал, что можно это всё дело бесплатно и быстро заменить. Нужно будет подкинуть им эту идейку. Только страшно. За время всех лекций стало понятно, что эти ребята непростые. Точнее неадекватные. На любой юмористический вопрос они всегда отвечали совершенно серьёзно, сами никогда не шутили либо использовали супермегабаяны, от которых становилось ещё страшнее. В общем, просто так подойти и предложить что-то было стрёмно.

Ладно, это меня понесло на вольные размышления. Простите.
Утро прошло вполне обыденно, за просмотром нового сезона «Футурамы». Потом омлет и в «школу». Сегодня захотелось прогуляться, и поэтому я вышел раньше минут на 25. Часа мне обычно хватало. Тут километров шесть.

Идя по центральному проспекту, я весело подпевал песенкам про эльфов и гномов. Старая привычка. Так я научился петь. Правда зрелище это странное: идет чувак, махает руками и почти орет «Пройди свой путь! Он ведь один, и с него не свернуть!» Люди слегка шарахались. Ну и черт с ними. Я гордился тем, что могу себе это позволить. Ближе к половине восьмого начали мелькать маршрутки, везущие крестьян в колхозы, студентов на учёбы, а рабочих на работы. С улыбкой я смотрел на вдавленные в боковые стекла лица. Лица студентов, студенток, бабушек, дедушек, тётей и дядей. У пассажиров совершенно пустые лица. Я давно это заметил. У человека всегда должна быть какая-то эмоция. Все равно – радость или грусть, уныние или вдохновение. Человек не может жить «просто так». Просто ради того, что бы жить. А вот в общественном транспорте другая тенденция. Все на своей волне, нервничают, особенно если не досталось сидячего места. Но вида никогда не показывают. Меня это сильно напрягает. Лучше пройтись пешочком, подышать свежими испарениями, чем как «килька в банке» проехаться. Для этого нужно заставить себя встать раньше, сделать всё раньше и выйти раньше. Ах, да! Еще и три рубля сэкономить можно!

Мысли перебил звонок мобильного. Аня звонит. На неё стоит мелодия «Подруга, подкинула проблем» группы «2 самолета». Забавная песенка.

– Привет, Ань.

– Привет. Ты сегодня занят?

– Да, – я напрягся.

– До которого часа?

– До завтра.

– Нужна твоя помощь.

– Мне самому нужна своя помощь.

– Коль, что такое? Чё ты такой резкий?

– После того инцидента, думаешь, будет по-другому? Даже не позвонила. Могла бы ради приличия поинтересоваться, как дела.

– Ой, ну прости, зайчик. Забегалась. С меня причитается. Я виновата, но тут столько дел – с ума схожу.

– У меня тоже есть дела. До свидания.

И сбросил.

Минуту я не возвращал трубку в карман, надеясь, что Аня перезвонит. Но она не перезванивала. Потому что гордая или потому что нет времени. Или она просто пытается решить всё как-то по-другому? Может хоть смс черкнет? Нет. Пять минут прошло, а телефон молчит. Перезвонить, значит показать себя тряпкой. Не перезвонить – отказать в помощи. Хоть она и поступила в тот раз как эгоистичная расчётливая сволочь, я собой гордился. Вернувшись в общежитие, долго не мог привыкнуть к своей маленькой комнатушке и храпящим соседям. В голове мелькали образы загородного клуба, дорогих машин и дядей с большими лицами. Одно из самых интересных приключений в моей жизни! Прям садись и рассказ пиши! Ладно, срать на гордость.

– Ань, я дурак. Чего хотела?

– Во сколько освобождаешься?

– К часу. Если повезёт, то к одиннадцати.

– Сразу набери, хорошо? Кое-куда пойдем.

– Хорошо. А дресскод есть?

– Ты нормально выглядишь?

– Ну… как обычно.

– Пойдет. Всё. Давай. Спасибо, что перезвонил. Я уже переживать стала!

Последние слова были хорошим тактическим приёмом. Будь они сказаны в начале, толку от них было как с козла молока. А в конце разговора они сыграли решающую роль в моём настроении. Я гордился тем, что оценили мой поступок в ИТОГЕ беседы и тем, что ЗНАЮ такой прием. Интересно, это у неё подсознательно? или она тоже Карнеги читала?

Пары были крайне унылыми и недостойными описания. Наверное, из-за интриги, которую устроила Аня. Самое обидное – я чётко понимал, что нахожусь в смоделированной ситуации. Аня могла бы начать диалог с извинений, потом плавно перейти к поощрению, а потом уже обратиться с просьбой. Я бы не отказал. Но ТАК она была бы моим должником. А тут я САМ ей перезвонил, сказал, что САМ дурак, а теперь ещё и думать ни о чём другом не могу. Нужно тоже её в ловушку поймать. Только в какую? Она сейчас в выигрышной позиции. Не ставит меня в курс дела и полностью управляет событиями. Ну, может не полностью, но уж точно в большей степени, чем я. Единственный вариант – не поступать так, как хочется поступить сразу. Эта зараза всегда делает так, что если я не поступлю, как ОНА запланировала – буду виноват. Перед собой в первую очередь. Ну что ж, главное, что я осознаю ситуацию. Нужно только виду не подавать. Посмотрим, что будет дальше.

Свобода настала уже в 10:40, так как был «день должника», а долгов у меня не было («Охрана труда» пока ещё не стала актуальной). Встретились мы на старом месте возле Ленина. Там, наверное, половина Харькова встречи забивает. Было людно и шумно. Я выглядывал чёрный джип, но Аня опять нашла меня первой.

– А где ты припарковалась?

– Я пешим ходом!

– Охохо! Ты и так умеешь? Не подумал бы никогда.

– Я ещё и на С++ программировать умею, мистер остроумность. Тут недалеко. Решила прогуляться. Пойдем.

– Так что за бизнес?

– Нужно представить тебя моим подчиненным.

– Зачем?

– Будешь моим замом.

– Серьёзно?

– Серьёзней не бывает.

В прошлый раз она сказала, что я буду её ассистентом. А в итоге что получилось? Сначала критик, потом технический директор, а потом вообще нянька.

– Что мне нужно делать?

– То же, что и мне.

– А что ты делаешь?

– Да ничего в общем-то.

– Зачем тогда зам?

– Зам не нужен, а шпион – очень даже.

– И за кем мне нужно будет шпионить?

– Хлевицкий, порой ты такой кретин! Я тебя не узнаю. За кем можно шпионить на предприятии? За подчинёнными. Но не только шпионом. Ещё ты будешь добрым начальником.

– А ты – злым?

– Именно так!

– Ооооо! – на моем, быстро хитреющем лице, появилась дьявольская улыбка. – Смотрите во всех кинозалах страны! Злая начальница Анна наказывает своих подчинённых! «Анна и сантехник»! «Анна и водопроводчик»! А чо? Тебе бы пошёл образ жестокой властительницы. Ботфорты кожанные есть? А плётка? Уверен, ты будешь большим специалистом по анальным карам!

– Хочешь, я тебе анальную кару устрою?

– О да, моя госпожа! Я так плохо вел себя всю неделю. Я хочу, чтобы было больно!

Аня пыталась держаться серьёзно, но не получалось. К тому же мои жестикуляции и крики привлекли внимание прохожих.

– Жалкий раб! Тебе не избежать жёстокого наказания! Сегодня ты будешь страдать! – с чувством и выражением громко сказала госпожа Анна. Не ожидал… не ожидал…

– Ладно, пошутили и хватит. Давай, вводи в курс дела.

– Мороженное будешь?

– Пытаешься меня купить, да? – короткая пауза, – Пломбир в стаканчике.

– Значит так. Ликбез. Знаешь, что такое «ликбез»? Молодец! Хороший руководитель всегда должен быть плохим. Не перебивай! Настоящего шефа всегда должны недолюбливать. Нет, я не издеваюсь над своими тружениками. Всегда хвалю, всячески поощряю при необходимости, но не разбалтываю. К тому же всеобщая нелюбовь к начальнику сплачивает коллектив. У них всегда есть общая цель – сделать хорошо. Если хоть кто-то сделает что-то не так, то плохо будет всем. Так и формируется коллектив. Но я слегка перегнула палку. Меня стали чересчур бояться, а это сказывается на производительности. Хватку ослаблять нельзя: мой авторитет пошатнётся. А вот ввести новую фигуру в партию – очень даже хорошая идея. Ты будешь добрым замом, неопытным, с незапятнанной репутацией. Короче, идеальный вариант.

– Ань, ну ты совсем, что ли? Посмотри на меня. Какой из меня начальник? Мне 21 год.

– Ты же говорил, что уже руководил отделом?

– Да это было всего-то 2 месяца. К тому же у меня там были студенты. А тут мастера своего дела. Неужели нет нормального зама? Я даже не знаю, чем вы там занимаетесь. Вообще никого не знаю!

– Опять ты ноешь. Как и в прошлый раз. Разве тебе не понравилось? – Аня слегка пихнула меня в спину, я споткнулся и поллица оказалось в белом пломбире. Аня рассмеялась, достала салфетку и начала вытирать меня, как это делают мамы детям до 7 лет.

Да… страшный человек. Монстр просто!

– Понравилось.

– Ну вот и сейчас понравится. Главное, чтобы не сильно увлекался. А то потом устроишь переворот в отделе…

– Обязательно устрою.

Аня опять улыбнулась.

– Кстати! Свои вещи будешь забирать? Ты у меня тогда в машине забыл сумку с камерой и пакет с вещами. Они воняли жутко. Я постирала. Такое впечатление, что ты их неделю не стирал? – вообще-то уже больше месяца, – Тебе что постирать негде?

– Да просто времени нет.

– Будешь давать мне грязные вещи.

– Ээээ…

– Никаких «Эээ»! Мне противно ходить рядом с вонючкой. У меня автомат, так что стирка – это не проблема. Блин, как вы там в общаге живете вообще? Ладно, пошли.

Пока мы шли, была дана некоторая информация о конторе, в которой трудится Аня. Её фирма выполняет заказы на проведение мероприятий больших масштабов. Сюда входит всё: сцена, звук, свет, электропитание, силовые установки, дизайн, всякие флаера, шарики и прочая сувенирная продукция. Интересно короче. Её отдел занимается разработкой и проектировкой сцен. Все, начиная с железного каркаса и кончая цветом шариков, которые висят сверху. В отделе работает несколько десятков человек. Половина – проектировщики, другая половина – инженеры по установке и оборудованию. Всем сотрудникам около тридцати-сорока. Все мужчины. Все тайно любят Аню. Она об этом прекрасно знает, но никаких конкретных действий не предпринимает, сохраняя холодный нейтралитет. По её словам, даже слишком холодный.

Скорее всего нового зама будут воспринимать как «хахаля Анны». Это самое логичное объяснение тому, что совсем юного специалиста взяли замом начальника в такой отдел. Быть мне альфа-самцом. Самому смешно. В 21… А то, что начальнику всего 24, как бы нормально. Аня там трудилась с 17 лет. Во девка дает! Я в 17 лет смотрел наполненные высоким смыслом сериалы «про жизнь».

Вся контора располагалась в пятиэтажном здании, которое больше походило на какой-то университет. Широкие двери, огромный холл, бюсты ученых и куча кабинетов. Мы прошли в подвал. Подвал был ещё круче. Прям возле входа стоял здоровенный вибратор. Для несведущих в радиотехнике, поясню – вибратором называется простейшая Т-образная антенна. Только обычно они размером с ладошку (для приема волн сантиметрового диапазона), а этот был метра четыре в ширину и метров пять в высоту. Наверное для какой-нибудь подводной лодки делали.

– А почему он ТУТ лежит?

– Хех. Эта штука лежит тут уже лет двадцать. Дело в том, что её спроектировали в этом университете, а в подвале собрали. Собрать – собрали, а вынести… никак. В дверь не пролазит. Оставили до лучших времен.

Вот это по-нашему! Помимо вибратора было много прикольного хлама, но идентифицировать его мне не удалось.

Кроме хлама, как оказалось, ничего интересного там не оказалось. Я думал, будет куча интересных знакомств, общения, интриг в конце концов! А получилось несколько диалогов типа:

– Виктор, это Николай. Он некоторое время будет меня заменять.

– Виктор. Очень приятно, – скупое рукопожатие глядя в пол, и дальше проектировать что-то в «Архикаде».

Я не запомнил, как кого зовут, в каком кабинете какая служба, и – самое главное – упустил из виду, где туалет. Ничего не запомнил, короче. Вообще мне не понравилось там. Как-то жутко. Окон нет вообще. Даже маленьких у потолка (как должно быть по правилам техники безопасности и охране труда). Тихо, как в морге. Шарканье моих кроссовок и цокот Аниных каблуков казались настолько громкими, что я шёл на цыпочках, аккуратно ступая на бетонный пол. За все время я не видел, чтобы кто-то с кем-то говорил. Даже клавиатуры не щелкали при нажатии клавиш. Неужели Анино руководство к этому привело? Тогда дела действительно плохи. Не похоже, чтобы начальницу любили. Ни как начальницу, ни как представительницу женского пола.

Мы пришли в уютненький кабинет Ани, и уселись в кресла.

– Почему ты решила, что они все тебя любят?

– Поверь, я знаю. Женщины такое чувствуют.

– Мне кажется, этим товарищам вообще всё пофиг. Сидят, трудятся, ни на что не реагируют. Пришёл новый начальник, а им хоть бы хны? И на тебя реакции никакой.

– А что, они должны были при виде меня румбу станцевать?

– Нет, конечно, но на таком «морозе» тоже как-то неправильно. Не похоже, чтобы они тебя боялись. При виде важного начальника подчинённый должен невольно встать. Из личного опыта знаю.

– Чушь! Всё правильно они делают. У них задача сделать – они и делают. Проблема в обратном – они слишком дисциплинированные. Это конечно хорошо, но я не хочу, чтобы мои подчинённые стали неврастениками в свои тридцать с лишним лет. Когда-то давно, только начиная, я уволила одного инженера за то, что он в рабочее время смотрел футбольный матч. В уставе русским по белому написано, что смотреть телевизор на рабочем месте нельзя, так что всё как бы правильно. Правильно, но не верно. Нужно было просто хорошенько «отдрючить» его, возможно лишить премии, но не увольнять ни в коем случае. Хорошо, что он сразу себе нашел нормальную работу (это было ещё до кризиса), иначе я бы себе не простила. У него дети, семья. Так вот тогда я слепо действовала по уставу. Коль, запомни на всю жизнь: УСТАВ ТОЛЬКО ДЛЯ ПОДЧИНЁННЫХ. Чтобы ничего лихого не наделали. А начальник должен думать головой, а ещё лучше мозгом! Есть поговорка – «правила нужны для того, что бы их нарушать». Тупая поговорка! Правила – это то, как ПРАВИЛЬНО. Будешь делать не по правилам – будет плохо. Но не все понимают, что может дойти до этого самого «плохо». Вот как думаешь, почему по уставу нельзя смотреть телевизор на рабочем месте?

– Чтобы не отвлекаться?

– Все так думают. Нет. Отвлекаться можно и нужно. Плох руководитель, не понимающий этого. Дело совершенно в другом. Так вышло, что наша компания получилась после расформирования НИИ прикладной физики и радиотехники. И устав нового предприятия, как это полагается, полностью повторял старый. На старом предприятии производили опытные образцы антенн. Когда работает телевизор, его кинескоп образует электромагнитное поле, которое создает помехи. А тут, точнее там, это было недопустимо.

– Ты прям специалист радиотехники!

– Вы, технари, всегда считаете всех вокруг круглыми идиотами. Не перебивай. Так вот, я уволила человека ни за что, но совершенно справедливо. Просто тогда мне было лень думать. А сейчас уже поздно. По сути все нынешние проблемы я заработала пытаясь сделать имидж, пользуясь тактикой «лучшая защита – нападение». Теперь мой имидж работает против меня и делать что-то с собой поздно. Менять что-то будешь ты.

– Так что мне, делать?

– Попробуй догадаться сам.

Я откинулся на спинку кресла и принял серьёзный задумчивый вид. Но количество умных мыслей в голове от этого не изменилось.

– Я должен сделать твоих подчиненных раздолбаями?

– Нет.

Я надеялся, что Аня сжалиться и ответит на свой вопрос сама. Этого не происходило. Я не смотрел в глаза Анны, но чувствовал её взгляд. Он мешает думать.

– Не смотри на меня: я не могу думать!

Аня молча отвернулась. Секунд через двадцать вытащила из своего стола какую-то папку и ушла.

Что я могу сделать? Они её боятся. И будут продолжать бояться. А меня – не будут. Ну и что? Это ничего не меняет. Нужно что-то непосредственно с ней делать. Но если имидж менять поздно… А почему поздно? Лучше поздно, чем никогда! А как поменять её имидж? Решаем методом от противного. Нужно, чтобы она кого-то простила. Но коллектив не за что прощать! Вот сидят тихонько, как мыши – попробуй, заставь просто поболтать. Святые блин! Нимба не хватает. Нужно сделать так, чтобы они сделали нечто плохое. Все вместе. Чтоб всех касалось. И отвечали чтоб все вместе. И сделать всё так, чтобы виноват во всем был я! ГЕНИАЛЬНО! А что бы такого придумать? Их не расшевелишь. Значит нужно придумать нечто, где их пассивность сыграет мне на руку. Осталось найти это «нечто».

Один за другим я перебирал варианты, совершенно разные … Ничего не подходило. Это угнетало, и я переключил свои мысли на Аню. Когда я начинал с ней общаться, ещё в чЯтике, она мне показалась стандартной ТП, которую можно просто потроллить ради забавы. При первой встрече я понял, что это идеал вселенской красоты. Хоть и с небольшим психическим расстройством. При второй встрече, в пиццерии понял, что Аня – просто прикольный человечек. Совершенно не такой, как я представлял себе до этого.

Вообще, стоит отказываться от стереотипов. Ни к чему хорошему они не приводят.

Невольно всплыла последняя фотосессия Ню у Ани дома. Неужели она и вправду настолько была под гипнозом? Не думаю, что моей харизмы хватит настолько. Тогда я так думал и гордился собой как слон. Сейчас же, лучше узнав Аню, понимаю, что вероятность этого чуть меньше нуля. Фоток она так и не попросила. А зря. Пара фоток была более чем на уровне. Я их не показывал никому, даже соседям. Хотя, если быть до конца откровенным, одно фото я таки запостил на одном забугорном сайте. Пару человек даже добавило в «избранное». Уверен, что из-за большой текучки только эта пара и увидела мой кадр. Всего пара человек… Обидно блин. Я так старался, а всё впустую.

И тут меня осенило. Просто взяло и осенило. Догадались? Правильно! Проще простого! Нужно сделать сетевой социальный вирус. Распространить фото Ани в неглиже среди сотрудников. И сделать так, чтобы их спалили. Как распространить и спалить – другой вопрос. Но решение вроде найдено. Думаю, что ради своего имиджа Аня согласится.

– ТЫ БОЛЬНОЙ ЧТО ЛИ? ТЫ ПОНИМАЕШЬ, ЧТО ГОВОРИШЬ? СИСЬКИ ПОКАЗАТЬ? ПОЛОВИНЕ ПРЕДПРИЯТИЯ?

Ее состояние характеризовалось как «Лютое бешенство» или проще – «Срать кирпичами». Интересно, у них там хорошая звукоизоляция? Через стенку я слышал цокот возвращающихся каблуков.

– Ну, ты ж говорила, что все тебя любят? Дай народу оттянуться.

– ЭТО Ж ДОДУМАТЬСЯ ТАКОЕ ПРЕДЛОЖИТЬ? Ну я всё понимаю, но такое придумать! СИСЬКИ! СОВСЕМ ПРИДУРОК?

– Как думаешь, тебя сейчас сколько народу услышало?

И тут был поставлен рекорд по скорости покраснения. Кстати, видел я её такой в первый раз. Красное лицо, трясущиеся руки, бегающий взгляд, постоянно облизывающиеся губы – все говорило о панике. Она все-таки живой человек…

– Ань, ну зачем так орать? Сядь, – я встал, подвинул к ней кресло, чуть с силой усадил. – Успокойся.

Начал упорно смотреть в глаза. Глаза сначала бегали, потом застыли. Появились ручейки слез. Этого ещё не хватало. Как можно спокойнее, полушепотом я начал говорить:

– Прости пожалуйста. Подумать не мог, что для тебя это так важно. Честно. Я дурак. Всё, всё, успокойся. Не хочешь, не будет этого, ну успокойся.

И тут краснеть начал я. Хотя причин на то не было абсолютно. С точки зрения логики. Мужской логики. Самым важным аргументом женщины, в споре с мужчиной являются слезы. Сто раз я видел, как мои сокурсницы после фразы «Вы не готовы. Придёте на пересдачу» начинали рыдать. И думаете, потом кто-то что-то пересдавал? Черта с два! Плачущая девушка (девочка, женщина) права априори. Даже, если она не права на все 100%, вы (если вы мужчина) признаёте свое поражение. Пусть кинет в меня камнем тот, кто думает иначе!

Правильно, «не палимся».

Аня сложила ладошки и уткнулась в них лицом. Жалко, нету фотика! Так красиво плачет! Чёрные волосы неаккуратно разбросаны поверх белой блузки. В волосах теряются две аккуратные ладошки. Как кокошник, из волос сверху торчат чуть длинные красные ноготки. Очень красиво… А на душе паршиво так… Чтоб я сдох! Я обидел это милое создание! Не видел, чтобы она так переживала когда-то. Даже в тот вечер, когда решалась её карьера, она была абсолютно спокойна. А сейчас… Ну, я и урод! Ненавижу себя. Нужно что-то делать срочно.

Дата добавления: 2015-07-08