Глава 18. « — Она всегда была необузданной дикаркой, — всхлипывала Мадам».

«— Она всегда была необузданной дикаркой, — всхлипывала Мадам».

Джорджетт Хейер. «Эти старые тени»

Весь этот день Шугар Бет следила за всеми перемещениями во «Вчерашних сокровищах». Несмотря на табличку «Закрыто», приклеенную к заколоченной досками двери, в магазине бурлила жизнь. Райан и Джи‑джи явились около половины пятого. Чуть позже одна задругой потянулись «Сивиллы». К двенадцати подъехал крытый фургон, и Райан, одетый в джинсы и клетчатую рубашку, немного постоял на тротуаре, беседуя с рабочими, прежде чем повести их в магазин. Где‑то через час оттуда выскользнула Джи‑джи и вернулась с пиццей. Семья Уинни, очевидно, сплотилась перед лицом неприятностей. Может, в стране Галантайнов все наконец уладилось?

А это означало, что сегодня Уинни не вернется в каретный сарай. Не то чтобы Шугар Бет так уж этого ждала. Но все же в их сегодняшней стычке было нечто явно привлекательное.

От раздумий ее отвлекла тощая женщина с квадратным» подбородком, невесть как оказавшаяся у кассы.

— Ты помнишь меня, Шугар Бет? Пэнси Тимс, старшая сестра Коринны.

— Да, Пэнси, конечно. Как поживаешь?

— Понемногу отхожу, — пожаловалась Пэнси и, подавшись вперед, заговорщически сообщила: — Все в городе только и говорят что о вчерашнем вечере. Представить страшно, что было бы с Уинни, не окажись ты рядом. Как тебе удалось снести ее по лестнице? Она такая необыкновенная! Парриш уже не был бы прежним без нее. Я только хотела сказать, как мы все тебе благодарны.

Шугар Бет неловко потупилась. Пэнси была примерно двадцатой из тех, кто сегодня заглянул в магазин, чтобы поблагодарить ее. Почему Уинни не обличила старого врага?

— Откровенно говоря, Пэнси, вся история немного преувеличена. Я не выносила Уинни на руках. Наоборот…

— О, брось! Ты настоящая героиня.

У кассы, словно злобный эльф, возникла Джуэл:

— Совершенно верно, Шугар Бет. Я слышала даже, что тебе хотят дать награду мэра «Лучший гражданин города».

Шугар Бет испепелила взглядом знавшую истинную подоплеку случившегося хозяйку. Придя сегодня в магазин, она честно рассказала, как все было, но Джуэл только рассмеялась.

После ухода Пэнси Шугар Бет нашла Джуэл в отделе самообслуживания и пожаловалась:

— Вся эта история была задумана как шутка! Я сделала это, только чтобы развлечься и позлить Уинни. А она нарочно не желает сказать людям правду, зная, что я стану ждать и мучиться в неведении.

— Клянусь, Шугар Бет, — хмыкнула Джуэл, — я не прогадала, взяв тебя на работу. Да что там, это был блестящий ход! Мало того, что с самого твоего появления я ни секунды не скучала, так еще и дела идут так, как мне и не снилось! Покупатели валом валят.

— И весь мой успех основан на лжи и обмане.

— Какая разница! — воскликнула Джуэл, но тут ее внимание привлек сильно похудевший раздел поэзии. Улыбка сменилась гневной гримасой. — Где весь мой Лэнстон Хьюз?[21]Он…

— …умер, — парировала Шугар Бет. — Мне потребовалось место для детского отдела.

— Да? А Никки Джованни еще жива, — отрезала Джуэл, тыча пальцем в полку. — И если она войдет в магазин, не знаю, как посмотрю ей в глаза.

— Сомневаюсь, что Парриш, штат Миссисипи, — это ее заветная мечта. И нам совершенно ни к чему выставлять по три экземпляра всего, что она написала.

— Конечно, с точки зрения белой леди.

Джуэл продолжала ворчать почти весь остаток дня, пока не сообразила, что новая книга о приключениях крольчишки Дафны оказалась распроданной. А вместе с ней и куча других.

— Ладно, — неприветливо буркнула она. — Так и быть, оставлю все как есть. Но если хотя бы подумаешь коснуться Гвендолен Брукс, считай, что сама уже мертва.

К вечеру Шугар Бет вдруг поняла, что все еще ждет звонка Колина. Он наверняка уже слышал о пожаре. Неужели нисколько не волнуется? Очевидно, нет.

— Ужин в «Лейкхаусе», — объявила Джуэл, — плачу я.

— Договорились. Но чтобы не возникло никаких неловкостей, я не отдаюсь на первом же свидании.

— Не льсти себе. На этот раз я ищу сестру.

— Могла бы по крайней мере дать мне шанс.

— Чего не суждено, того не суждено.

К тому времени как они добрались до ресторана и сделали заказ, разговор переключился наиболее серьезные темы. Они беседовали о любимых книгах, давних мечтах и новых секретах. Шугар Бет старательно игнорировала, расспросы Джуэл о Колине, но кое‑что рассказала о перепалке с Уинни.

Джуэл сочувственно покачала головой:

— Ты расстроена, потому что она сегодня не придет ночевать.

— Не поэтому.

— Именно поэтому.

Позже, уже ставя машину перед домом, Шугар Бет сообразила, что это правда и она каким‑то образом надеялась, что очередная встреча с Уинни может послужить основой, вых… для чего угодно.

Гордон не сбил ее с ног, спеша выскочить наружу, и она заключила, что Колин успел его вывести. Она устояли перед искушением использовать это как предлог, чтобы затеять ссору. Шугар Бет обожала спорить с ним. Какая свобода действий! Никаких опасений получить пощечину и отлететь в другой угол комнаты. Никакого, и вызвать фатальный сердечный приступ! Рядом с ним она чувствовала себя красивой. Старая песенка, не так ли? Чувствовать себя живой, только когда видишь свое отражение в глазах мужчины. Больше никогда! Теперь она куда умнее, хотя ярость не способна прогнать одиночество.

Все, что было неправильного в ее жизни, серым туманом окутало ее. Она устала держать голову прямо, когда больше всего хотелось зарыться под одеяло, устала притворяться, что ей все равно, что говорят за спиной люди, устала от тщетности общения, побуждавшей снова и снова влюбляться, знала только один способ притупить боль. Напиться.

Шугар Бет попила на кухню в надежде, что шоколад окажется достойным заменителем спиртного.

Увидев на подъездной аллее «вольво» Шугар Бет, тихо выругался. Уинни здесь нет. А ведь он принес ей белые тюльпаны. Правда, десять вечера — несколько поздновато для визита, но Испанский клуб устраивал пикник в «Каса‑П и ему пришлось подвозить туда Джи‑джи.

Уставившись на бампер «вольво», Райан безуспешно пытался размять затекшую спину. Он воображал, что Уинни простила его за ту уродливую сцену в магазине, но, выходит, дурачил себя. Правда, когда он помогал ей отмывать квартиру после пожара, она не проявляла особой враждебности, что еще не означает, что все забыто и прощено. Каждый раз; когда он пытался застать ее одну, она ловко ускользала и так и не согласилась перебраться домой.

С другими она была сама приветливость: улыбалась, когда Джи‑джи примеряла старые шляпы, болтала с рабочими, приводившими в порядок верхний этаж, шутила с «Свиллами». А ему улыбнулась всего однажды, и сразу пересохло. До этого дня он никогда не замечал, как она улыбается. Теперь же знал, что она чуть приподнимает уголки губ и улыбка постепенно освещает все лицо. Она не поблагодарила его за помощь. Ни разу не спросила дела и не хочет ли он чего‑нибудь. Прежняя Уинни уговаривала бы его не заниматься уборкой. Он, естественно, не уступал бы и тогда она принялась бы порхать вокруг него, то и дело бросая работу, чтобы сварить ему кофе, принести сандвич, и невероятно раздражая своей суетой. Но эта новая Уинни не стремилась угодить. Куда девалась милая, добрая женщина? Вместо нее возникла другая Уинни, уверенная в себе, хладнокровная, даже жесткая, но такая соблазнительная, что он мог думать только о том, как бы затащить ее в постель.

Оказалось, что сегодня он впервые пробыл в магазине дольше нескольких минут. Хотя Райан знал, как сильно увлечена Уинни антиквариатом, все же втайне считал магазин всего лишь игрушкой богатой женщины. Однако, слыша, как Уинни рассказывает Джи‑джи о том или ином предмете, он понял, как прекрасно она разбирается в своем деле, и ощутил нечто вроде стыда.

Он оставил цветы на сиденье и вышел из машины. И хотя даже в страшных снах не мог представить, как будет спрашивать Шугар Бет о том, куда подевалась Уинни, решительно отказывался звонить «Сивиллам». Все же интересно, что произошло между Уинни и Шугар Бет сегодня утром? Джи‑джи все знала, но он так и не смог вытянуть из нее ничего существенного.

Немного подумав, он вернулся и взял цветы из машины. Лучше оставить их для Уинни. Может, хотя бы тогда она немного смягчится. Придется начинать ухаживать за женой, но, как ни странно, эта мысль не показалась неприятной. Он всегда любил сложные задачи и нелегкие испытания. Просто не ожидал, что нечто подобное ждет его с Уинни.

Дверь открыла Шугар Бет, босая, в доходившей до колен мужской футболке. Бесконечные ноги, растрепанные светлые волосы и надутые губки… настоящая королева бала выпускников, решившая пуститься во все тяжкие. Она по‑прежнему оставалась самой соблазнительной из всех его знакомых женщин, но он почему‑то не чувствовал ничего, кроме сожаления четырнадцати годах, проведенных впустую, в мечтах о Шугар Бет. И это вместо того, чтобы посвятить жизнь собственное жене!

Шугар Бет выхватила у него тюльпаны:

— Pour moi?[22]Как мило.

— Они для Уинни, и только попробуй сказать ей, что я принес их тебе! Я не шучу, Шугар Бет! Никаких твоих шуточек и забав! Ты и без того натворила кучу бед и едва не разрушила мой брак!

— Ой‑ой, кое‑кто снова валит с больной головы на здоровую.

Она, конечно, была права.

И не успел он оглянуться, как она схватила его за руку и потащила в комнату, едва не облизываясь, словно при виде огромной коробки конфет.

— Ты, дружище, как раз то, что доктор прописал. Мне нужно отвлечься.

— Найди кого‑то другого.

Он уже хотел уйти, но она протиснулась мимо и прижалась спиной к двери, загородив выход.

— Пожалуйста, Райан, — промурлыкала она, и у него мурашки пошли по коже. — Я веду битву с демонами рома. Побудь со мной немного.

— Ты пьяна?

— Трезва, как судья… если не считать подскочивший сахар. Но опасаюсь, что без твоей помощи продержусь недолго.

— Послушай, Шугар Бет, я всего лишь хочу увидеть Уинни.

— А я — забыть, что безумно нуждаюсь в выпивке.

— Так выпей.

— К несчастью, одного раза недостаточно, и не успеешь оглянуться, как я уже танцую на стойке бара в одном нижнем белье.

— Здесь нет бара, так что на твоем месте я бы не беспокоился.

Шугар Бет обняла его за талию. Райан дернулся, но у нее оказалась стальная хватка.

— Может, тогда я сразу покажу тебе нижнее белье? Без всякой выпивки?

Она прижалась к нему, и ее запах ударил в ноздри. Он сжал ее плечи и дрогнувшим голосом пробормотал:

— Что ты делаешь?

— Всего лишь нуждаюсь в небольшом утешении. Месяц был на редкость паршивым. Да и год тоже.

Она припала щекой к его груди и скользнула босой ступней по ноге.

— Помнишь, как это было, Райан? Я и ты. Помнишь, как мы не могли насытиться друг другом?

Ему сразу стало трудно дышать.

— Это было давно.

Она смотрела на Райана серебристо‑голубыми глазами. Глазами его жены.

— Не отталкивай меня. Пожалуйста.

Он грезил об этом моменте — Шугар Бет бросается ему на шею. Умоляет вернуться.

— Пусть не навсегда, — шепнула она. — Только на сегодня. Что тут плохого?

Он был твердым, как камень. Да и кто бы на его месте не изнемогал от желания, когда такая женщина трется о тебя, как кошка? У всякого нормального мужчины ширинка бы треснула. Но не соблазнился. Ни на секунду.

И поэтому, снова сжав ее плечи, решительно отстранил от себя.

— Что тут плохого? Дело в том, что я люблю свою жену.

— Ах, какое благородство!

— Благородство не имеет к этому никакого отношения. Она для меня все. И я никогда ее не предам.

— В таком случае проваливай отсюда ко всем чертям.

Он почувствовал короткую вспышку жалости к ней, порыв объяснить, что она слишком стара для таких игр. Но он был не из тех, кто легко раздает советы, поэтому лишь коротко кивнул и вышел.

Мартовский ветер свистел в ушах, ероша волосы. Спустившись с крыльца, он откинул голову и посмотрел в небо сквозь ветви деревьев. Может, это только его воображение, но он уже не помнил, когда в последний раз видел такие яркие, крупные звезды.

Райан улыбнулся.

А Шугар Бет тем временем увлеченно жевала печенье «Орео», доставая его из полупустой пачки, лежавшей на диване. Минут через пять вниз спустился Гордон в сопровождении Колина и Уинни.

— Это было так уж необходимо? — осведомился Колин, яростно раздувая ноздри.

— Спроси ее, — хмыкнула Шугар Бет, дернув головой в сторону Уинни, и засунула в рот очередное печенье. Уинни растерянно смотрела на дверь.

— Ты его расстроила!

— Не говоря уже о том, что сотворила со мной! — прогремел Колин, ткнув пальцем чуть ли не в лицо Шугар Бет. — Психопатка. Кто‑то должен посадить тебя под замок. Черт побери, я лично посажу тебя под замок.

Шугар Бет, проигнорировав его, обрушилась на Уинни.

— И на этом все! — крикнула она, не успев дожевать печенье. — Сегодняшняя унизительная эскапада ставит штамп «Оплачено» на все мои долги по отношению к тебе. Парень тебя любит, на меня ему наплевать, и, полагаю, мы квиты. Если ты так не считаешь, мне абсолютно все равно. Ясно?

Уинни рассеянно кивнула.

Она заявилась всего десятью минутами раньше Райана в сопровождении Колина и сказала, что оконную задвижку заело и она попросила Колина помочь, чему Шугар Бет ни на секунду не поверила. Уинни явно решилась на какую‑то проделку. Хочет позлить то ли ее, то ли мужа. Очевидно, они оба уже успели поужинать во Френчменз‑Брайд. Ну просто сердце радуется, на них глядя!

— Ты вела себя на редкость бесстыдно, — продолжала Уинни, глядя на дверь. — Просто вешалась ему на шею.

— Обвилась вокруг него, как удав. И поверь, он это заметил.

— Гм…

Шугар Бет ожидала, что Уинни схватит сумочку и бросится за Райаном. Но та подняла горшочек с белыми тюльпанами и поплыла наверх с дремотной улыбкой на лице. Шугар Бет покачала головой:

— Смотрю, эта женщина всерьез взялась разыгрывать недотрогу.

— Пойдем на кухню, — велел Колин. — Я сварю тебе горячего шоколада.

— Во всем мире не хватит шоколада, чтобы удовлетворить меня сегодня ночью, — вздохнула она, но все же последовала за ним.

— Так сильно хочется выпить? — спросил он, открывая холодильник.

— Нет. Просто устала. И раздражена, — ответила она, немного подумав.

— Благородство — ужасная гадость.

Он подозрительно понюхал молоко, прежде чем вылить в кастрюльку, потом извлек из буфета древнюю жестянку с какао.

— Ты действительно была алкоголичкой или, по обыкновению, преувеличиваешь?

— Скажем так: я была склонна к излишествам в смысле выпивки. И зауважала себя в тот день, когда впервые заказала просто содовую. Без виски.

— И давно это было?

— Как раз перед тем, как встретила Эммета. А до того пьянство стало моим способом справляться с кризисами.

— А теперь ты делаешь это с помощью сахара.

— И жира. Не забудь жир!

Он отрегулировал пламя под горелкой и обернулся к ней. Ленивый взгляд нефритовых глаз заставил сердце биться сильнее.

— У тебя что‑то надето под этим джерси.

— Разумеется.

Он вопросительно поднял бровь.

Шугар Бет приказала себе попридержать язык, но что поделать, если она рождена неисправимой?

— Только «Белая гардения»[23]тети Таллулы.

Ей бы следовало вспомнить, как опасно играть с мастером. Губы Колина чуть дрогнули в усмешке. И без того неспешный осмотр продолжался, похоже, до бесконечности, посылая сквозь нее крохотные волны возбуждения. Не желая потакать ему, она намеренно резко отвернулась якобы для того, чтобы найти сахарницу и кружки. Она не сказала всей правды. Кроме «Белой гардении» на ней были голубые трусики‑бикини с растянутой резинкой.

Колин делил свое внимание между кастрюлькой и ее ногами. По мере того как тянулась тишина, напряжение все возрастало, но, похоже, Колина это ничуть не беспокоило. Почему он просто не уйдет? Даже зная, что Уинни наверху, она все равно не чувствовала себя в безопасности и к тому времени, как он стал разливать шоколад по кружкам, она едва не выпрыгивала из собственной кожи. И почти выпрыгнула, когда он наконец заговорил:

— Все в городе только и говорят о том, как ты спасла жизнь Уинни.

— Вернее, подставила ей подножку у самой двери, а потом вытащила наружу, чтобы все считали, будто я действительно ее спасла.

Он улыбнулся и отсалютовал ей кружкой:

— Молодец!

— Ты слишком долго водился со мной.

— Интересно, что Уинни даже не упомянула об этом.

— Для такого она слишком хитра. Собирает улики против меня, чтобы иметь под рукой побольше оружия.

— Что ж, это все объясняет, — кивнул он, вытащив из кармана сотовый.

Шугар Бет нахмурилась, наблюдая, как он набирает номер. Послышался приглушенный писк автоответчика.

— Райан, это Колин. Уинни ночует у Шугар Бет, но оставила машину у моего дома. Поговорим завтра.

— Собираешься рассказать, что мы его подставили? — буркнула Шугар Бет.

— Соблазнительно, но думаю, нужно предоставить это Уинни.

Он снова пялится на ее ноги!

— Прекрати!

— Значит, ты твердо решила меня бросить?

— Абсолютно, — заверила она, ощутив, как перехватило горло.

Он подступил ближе.

— Надеюсь, не может быть никаких сомнений в том, что я и не подумаю заставлять тебя вернуться ко мне? — Еще один шажок. — Британские правила честной игры и все такое…

— Колин…

— Правда, теперь я американец.

Он провел ладонями по ее рукам сверху вниз, оставляя шлейф ошеломляющих ощущений.

— А мы, янки, — народ агрессивный.

— О, Колин…

Больше она ничего не успела сказать, потому что он снова целовал ее и она позволяла, отвечая на поцелуи, вбирая в себя его язык и отдавая в ответ свой. Он коленом раздвинул ее бедра, полез под футболку и сжал груди.

— Господи, Шугар Бет, ты такая сладкая…

Тепло его рук проникало сквозь ткань трусиков. Она ослабела от желания к нему. Опять эта слабость! Больше она такого не вынесет!

— Нет! — вскрикнула она, отталкивая его. — Не позволю превратить себя во что‑то вроде сексуального вызова! Я серьезно, Колин! Я для тебя не препятствие, которое следует взять, чтобы доказать собственную ловкость или храбрость!

Веки его чуть опустились, а губы, которые только секунду назад были такими мягкими, отвердели на глазах.

— Так вот что ты думаешь обо мне?

Она потерла руку, запустила пальцы в волосы и медленно покачала головой:

— Нет. Ты агрессивен, но никогда не был хищником. И не собирался причинить мне боль.

— Совершенно верно. И зачем трудиться, когда для этого хватает тебя самой? Остается надеяться, что утром ты будешь в более сговорчивом настроении.

— Утром?

— Я обещал тебе помочь обыскать вокзал и каретный сарай. Неужели забыла? Встречаемся часов в десять, договорились?

Провести с ним утро? Только этого не хватало! Идея не из лучших, но она нуждалась в его помощи. И что бы он там ни задумал, она не позволит изводить себя поцелуями.

— Договорились, — кивнула она. — В десять.

Обычно Джи‑джи не слишком любила посещать церковь. Иногда проповеди были вроде ничего — пастор Мейфэр был классным парнем, да и занятия в воскресной школе сегодня были вроде интересными, но она не так чтобы была помешана на Библии, в которой содержалось чересчур много гнетущих мест и которую, по мнению Джи‑джи, следовало бы запретить читать детям ввиду разгула насилия едва не на каждой странице. Однако сегодня утром она даже не возмутилась по поводу того, что Иоанн Креститель лишился головы из‑за капризов наглой девицы, поскольку как раз перед началом службы на скамью рядом с ней уселась мать.

Джи‑джи пожалела, что никак не может поменяться с ней местами, так чтобы она оказалась в серединке, рядом с отцом. Правда, они переглядывались и улыбались, хотя Джи‑джи так и не поняла, делают они это искренне или просто из вежливости и ради ребенка. Ей ужасно хотелось, как в детстве, прислониться к материнскому плечу и закрыть глаза.

Сегодня она даже надела дурацкую юбку из «Блуминг‑дейла» и блузку, чтобы порадовать мать. Все же она еще не решила, что наденет в понедельник в школу, но уже подумывала отказаться от черного цвета и тесных джинсов. Вчера Шугар Бет заявила, что для восьмиклассницы Джи‑джи выглядит идеально, но, судя по тону, все же считала, что она просто копирует окружающих, вместо того чтобы искать свой стиль.

Вчера Джи‑джи вместе с Гвен и Дженни ужинала в Испанском клубе, но родители все еще были настолько погружены в собственные проблемы, что даже не спросили об этом. Собственно говоря, она была счастлива, что они перестали совать нос в ее дела, но неплохо бы иногда проявлять хоть какой‑то интерес, особенно матери!

Совсем недавно Джи‑джи заподозрила, что, возможно, мать не так уж идеальна, как она раньше считала. И все, что она вынесла в школе, куда хуже того, что пришлось пережить Джи‑джи.

После службы родители задержались, чтобы поговорить с друзьями, хотя между собой почти ни словом не обмолвились. А когда наконец направились к автостоянке, Джи‑джи нарочно отстала.

— Спасибо за тюльпаны, — услышала она.

«Отец подарил матери цветы?!»

— Увидев их, я подумал о тебе, — признался он.

«Так держать, па!»

— Правда? Но почему?

«Ой, сейчас он ляпнет какую‑нибудь чушь!»

— Они так же прекрасны, как ты. Сейчас ее вырвет. Прямо здесь, на стоянке.

Но мать, похоже, была не так разборчива и вроде бы даже покраснела. Отец немедленно закрепил свои позиции и продолжал наступать:

— Не хочешь поужинать сегодня в «Парриш инн»? Часов в семь? Если, конечно, у тебя нет других планов.

Джи‑джи затаила дыхание. Мать ответила не сразу:

— Что же, там неплохо готовят. Да!

— Мы будем только вдвоем, хорошо? Джи‑джи нужно сдавать работу.

Через две недели.

— Вот как? Да. Конечно.

— Если хочешь поужинать втроем… может, она согласится позаниматься днем…

Джи‑джи наспех помолилась, чтобы мать не наделала глупостей.

— Нет, не стоит.

«Так держать, ма!»

Отец придержал дверцу «мерседеса», и мать уселась за руль. Джи‑джи ужасно хотелось, чтобы она поехала с ними. Но отец не пытался уговорить ее. Только улыбнулся, захлопнул дверцу и помахал рукой.

По дороге домой Джи‑джи думала о том, что случилось, и чем больше думала, тем сильнее тревожилась. Наконец она выключила радио.

— Спроси ее о магазине.

— Что?

— Когда заедешь за ней, спроси о магазине. Она любит о нем говорить. Не о том, сколько он приносит денег. Спроси, как она решает, что именно выставить на витрину, и откуда знает, что именно покупать. Что‑то в этом роде. Покажи, что тебе это интересно.

— Хорошо, — медленно выговорил он.

— И что бы она ни надела, не спрашивай, новая ли это вещь. Ты всегда так делаешь. На ней платье, которое она носила целый год, а ты спрашиваешь, новое ли оно.

— Я никогда не спрашиваю.

— Постоянно твердишь одно и то же.

— Что‑нибудь еще? — язвительно осведомился он.

— Ма любит говорить о книгах. И скажи ей еще раз, что она очень красивая. Ей наверняка понравится. Может, стоит добавить, что у нее хорошие зубы.

— Такой комплимент скорее годится для лошади, чем для женщины.

— Если бы какой‑то мальчик сказал мне это, я бы возгордилась.

— Ладно, похвалю ее зубы. Ты все высказала?

— Не спрашивай ее о Шугар Бет. Они еще не помирились.

— О нет, ни за что, уж ты мне поверь.

Ему, конечно, не терпится услышать, что произошло вчера утром, и Джи‑джи уже подумывала признаться, что знает о том случае в школе, но ей было слишком стыдно.

Они сворачивали на Мокингберд‑лейн, когда навстречу промчался «лексус» Колина. Джи‑джи помахала рукой.

— Смотри, Шугар Бет и Колин куда‑то едут.

— Смилуйся над его душой, Господи!

Дата добавления: 2015-07-08