На ваше усмотрение

Я сижу за главным столом и пытаюсь не обращать внимания на то, как он пялится на меня. Его глаза предательски блестят на непроницаемом лице. Я снова боюсь своего урока у семиклассников. Прошел уже месяц с тех пор, как я прекратил контакты с мальчиком, но, кажется, он до сих пор не пришел в себя. Первые два урока были ужасны, и мне пришлось довольно жестко доказывать свой профессорский статус. Четыре ночи общения с Филчем, и мальчишка научился держать свою дерзость при себе. Это было почти так же трудно, как удержаться и не наложить заклятие на Уизли и Грейнджер с их сочувствующими лицами. Как будто ему нужна их жалость. Неужели они не понимают, что делают ему только хуже?

*Стоп* Черт. Этот защитный инстинкт по отношению к мальчику слишком силен. Я даже убрал карту из своего кабинета, чтобы не проводить ночь за ночью, наблюдая, как он бродит по библиотеке. Дамблдор запирает его, чтобы он был в безопасности. Как будто это удержит его стремительное погружение в глубины невроза, думаю я с горечью. И снова себя останавливаю.

*Это не твоя проблема*

Он не твоя проблема.

Звенит звонок, означая конец трапезы, и я отрываюсь от еще одного несъеденного обеда. Пока я иду в темницы, я мысленно готовлюсь к еще одной стычке с мальчиком. По крайней мере, закончилась волна сентиментальности, последовавшая за смертью Хагрида. Публичная демонстрация чувств должна быть запрещена. И те, кто осмеливается плакать в моем классе, должны наглухо закрыть свои слезные каналы. Я должен сдерживаться, чтобы не напоить маленьких негодяев зельем, которое сделало бы это.

Люди должны научиться оставлять свои эмоции за дверями своих личных комнат. Я оплакивал гиганта в соответствующей ему манере – с кружкой крепкого портера и пожеланиями счастливой загробной жизни в большом зоопарке на небе. И чтобы постель ему согревали драконы.

Я останавливаюсь в своем кабинете, чтобы собрать вещи, перед тем как пронестись через следующую дверь в класс. Я поворачиваюсь к доске и пишу компоненты для зелья, отращивающего волосы. Я думаю, кого бы проверить на этот раз. Одного Гриффиндорца и одного Слитеринца, чтобы все было честным. Я больше не могу выносить жалобы МакГонагалл на то, как я притесняю ее студентов.

Кого бы выбрать? Я не могу использовать шанс напоить зельем Лонгботтома кого-нибудь из его одноклассников. У меня нет привычки убивать студентов. Что касается моих собственных студентов – Малфой замечательно сыграл бы роль подопытной морской свинки, но мой маленький начинающий Упивающийся Смертью тут же побежит к своему ублюдку – отцу, который снова попытается доставить меня к Темному Лорду с красной ленточкой вокруг моей обреченной задницы. Крабб и Гойл уже и так выглядят как обезьяны. Бедняжка – страхолюдина Паркинсон, даже я не настолько жесток. Наконец, я выбираю Томаса и Нотта.

Я заканчиваю писать ингредиенты на доске, всем телом ощущая его присутствие. Меня бросает в дрожь от горького негодования, которое исходит от него. Но когда я поворачиваюсь, он не смотрит на меня. Он следит за Финниганом. Мне приходит в голову, что он глазеет на его зад, и даже не пытается скрыть этого. Я усмехаюсь, и откашливаюсь. Все тут же начинают смотреть на меня. Кроме него.

— Сегодня вы будете готовить зелье для роста волос. Паркинсон, вы будете испытывать свое на Нотте. Мистер Поттер, – его глаза поворачиваются ко мне, и я сверлю его взглядом. Я неприятно улыбаюсь, и его взгляд холодеет. — Так как вы уделяете столько времени мистеру Финнигану, я думаю, будет правильным, если вы напоите объект своей страсти тем, что приготовите.

На мгновение у него отваливается челюсть. Слитеринцы громко хихикают и поворачиваются к Гриффиндору, чтобы увидеть, как Поттер смотрит на меня с явным отвращением. Боковым зрением я вижу Финнигана, он сильно краснеет. Уизли тянет Поттера за мантию, чтобы привлечь его внимание, и он отводит взгляд. Класс успокаивается и начинает готовить зелье, и я пытаюсь бороться со странной внезапной волной сожаления.

Я предал доверие мальчика – подтвердил звание Бессердечного ублюдка, которым пожертвовал в ту ночь, когда он доверил мне свой секрет.

***

Я сижу в своем кабинете над кипой неожиданных контрольных, которые я задал студентам после моей стычки с Поттером. Моей атаки на Поттера, поправляю я себя. Я пытаюсь сказать себе, что я сделал бы то же самое с любым студентом, который так вызывающе разглядывал своих одноклассников. Но это не правда. Я уже давно принял сознательное решение игнорировать подростковые страсти. Мое время и энергия уходят на то, чтобы критиковать отвратительные концентраты, которые студенты пытаются выдать за зелья.

Я выбрал его мишенью. Несправедливо. *Ты всегда так делаешь*. Меня настигает еще одна волна раскаяния. Против своего желания я начинаю копаться в прошлом, пытаясь понять, почему мне так необходимо мучить мальчика. Довольно скоро я нахожу эту информацию в своей памяти.

Джеймс. Хорошо, ладно. Я ненавижу мальчика из-за Джеймса – он был кульминацией его предательства. Но это не имеет ничего общего с тем, что произошло сегодня. Прошло достаточно времени, чтобы я научился ненавидеть Гарри Поттера за его собственные достоинства. *Вроде его жуткого сходства с мальчиком, сделавшим твою юность невыносимой*. Стоп.

Я не впервые чувствую вину, но испытывать это чувство за свое язвительное замечание просто нелепо. И я отказываюсь анализировать причины этого. Это было вполне нормально. Мальчик еще должен сказать мне спасибо. Если он хочет сохранять свои сексуальные предпочтения в тайне, он больше не будет глазеть на зады своих одноклассников. А другие студенты, вероятно, припишут этот комментарий моему обычному плохому настроению. Я не сделал ничего неправильного.

С усилием я концентрируюсь на кипе пергаментов на моем столе. Я чувствую, как мои мысли проясняются, когда окунаю перо в красные чернила. Я получаю извращенное удовольствие, отчитывая второкурсников Хапплпафа и Райвенкло за недостаточную готовность к занятиям. На середине кучи контрольных я слышу стук в дверь. Я гляжу на часы и пытаюсь вспомнить, кому же я назначил сегодня наказание.

— Войдите, — я не отрываюсь от своей работы. Это всегда эффективно, чтобы испарились остатки решительности, которой студенты набираются перед моей дверью. Обычно после долгой паузы (болезненной для них, грешным делом забавной для меня) они выдавливают из себя, - «профессор Снейп?». Я узнаю их по голосу, и не должен уделять им больше внимания.

После долгой паузы я нетерпеливо спрашиваю. – Ну, что еще? — как только слова слетают с моих губ, я уже знаю, кто это. Мое сердце бешено колотится, и волна адреналина накрывает меня. Борьба или отступление.

Борьба. — Вы планируете смотреть на меня весь вечер или вы что-то хотели, мистер Поттер?

— Вы даже не можете посмотреть на меня, да?

Я делаю непроницаемое лицо и гляжу на него. Его выражение лица повторяет мое, но его глаза горят от гнева. Я стараюсь изобразить то же самое, но мне удается лишь легкое негодование. Я оставляю свои попытки. — Итак, я не назначал вам наказания, почему же вы здесь?

Его губы шевелятся, но слов не слышно. Я чувствую себя неуютно под его взглядом. — Если вам нечего сказать, мистер Поттер, я прошу извинить меня.

Отступление. Я встаю и начинаю собирать контрольные со стола. Что-то подсказывает мне, что я должен буду запереться в своих комнатах и провести еще один вечер в алкогольном забвении. Я прохожу мимо него и открываю дверь, показывая, что он может идти – не то, чтобы я надеялся, что он именно так и сделает.

— Нет, — голос холодный и опасно хрипловатый. Я должен быть поражен его способностью к запугиванию, но я слишком занят – я молча умоляю его уйти.

— Что нет?

— Нет, профессор. Я вас не извиню, — он срывается и кричит. - Какого хрена вы это со мной сделали? Я чертовски доверял вам!

Мне даже не приходит в голову упрекнуть его за выражения. Я борюсь со своим чувством вины. Я делаю вдох и говорю, - Возможно, вы теперь подумаете дважды, прежде чем строить глазки своим одноклассникам.

— Ревность? - шипит он. Слова проникают мне под кожу, и я дрожу от возмущения.

*Звучит ужасно знакомо, правда?*

— Двадцать баллов с Гриффиндора, Поттер. Идите.

— Всего двадцать? А что же не пятьдесят? Да лучше снимите все эти чертовы баллы, профессор. Меня не волнует!

— Убирайся, – говорю я или, вернее, хочу сказать. Слово застревает у меня в горле, и я издаю звук подобно хрипу умирающего. Он садится на стул перед моим столом и кладет голову на руки. Я закрываю дверь на случай, если он снова вздумает кричать – последнее, чего бы я хотел – чтобы остальные студенты узнали, что я допускаю такое поведение. И почему это я допускаю такое поведение? Мой желудок сжимается от ненависти к себе.

— Какого черта вам нужно, Поттер? Вы пришли сюда за извинениями? Вы действительно настолько глупы, что ожидали их получить?

— Я хочу узнать, почему вы изменились, - бормочет он, негодование звенит в его голосе.

— Скажите-ка мне, как я изменился? В течение четырех с половиной лет, пока вы здесь, мистер Поттер, я когда-либо обращался с вами иначе, чем сегодня? Вы же не настолько наивны, чтобы поверить, что пара приватных бесед заставит меня привязаться к вам?

Он изучает мое лицо, и я вижу, как он пытается придумать доводы. Он осторожно начинает, - Вы правы. Вы никогда не были любезны со мной в классе.

*Ха!* Я почто поверил, что мне удалось прекратить поток бессмыслицы, который он нес, пока он не сказал, - Но я не мой отец, профессор.

Кровь моментально отливает от моего лица. Я напоминаю себе, что мальчик ничего не знает, и его комментарий – всего лишь попытка проанализировать положение. Неплохая попытка – думаю я обиженно.

— Вы всегда ненавидели меня из-за глупой злобы, которую испытываете к нему. Но иногда вы забываете ненавидеть меня, и я думаю, это нервирует вас больше, чем… Я… Я не он. И вы знаете, что у вас нет причины ненавидеть меня.

Мой язык приклеился к небу, и я не могу ответить немедленно. Даже не зная, о чем он говорит, мальчик довольно близко подошел к причинам. Конечно, он не должен знать об этом. Я отклеиваю язык и говорю, - Ерунда, Поттер. У меня достаточно причин ненавидеть вас. И позвольте уверить вас, что мои чувства по отношению к вам относятся именно к вам, — я победоносно усмехаюсь.

Он смеется. Это не смех того, кто только что проиграл битву – сухой и невеселый. Что-то в моих словах действительно показалось ему смешным. Я думаю, в своем ли он уме.

— Спасибо, я догадываюсь, - говорит он с оттенком развлечения. — Вы помните, что я сказал о вас, что вы успокаиваете? Это неправда. Вы меня с ума сводите, — я изумленно фыркаю, прежде чем успеваю сдержаться. Он продолжает, - Но когда вы не пытаетесь казаться ужасным…

— Поттер…

— Дайте мне закончить, а? Потом я уйду, — я закрываю рот. На мгновение он задумывается.

— Ну, возможно, вы ужасны. Но это не все. И теперь, когда я узнал это, я не хочу больше вас ненавидеть. Вы можете говорить, что презираете меня, можете унижать перед всеми, но я знаю, что какая-то ваша часть не хочет этого. И я… Я просто не хочу больше бороться с вами. Пожалуйста. Я просто… не могу. Больше.

Его речь начиналась так, как будто была тщательно отрепетированной. Я чувствую, что когда он начинал говорить, он не планировал заканчивать ее так отчаянно. *Дилетант*

— Вы закончили? — он кивает и встает.

— Могу я ответить? — он осторожно смотрит на меня, вздыхает и снова садится. Я придумал свою речь прежде, чем его зад коснулся стула, и я гарантирую, что она не закончится такой жалкой просьбой.

— Мне совершенно безразлично, ненавидите вы меня или нет. Это не моя забота. Моя забота – это то, что вы мой студент, мистер Поттер. И я ожидаю, что, как студент, вы приведете себя в соответствие со своим положением. У меня нет привычки дружить с детьми, которых я учу. Если вы продолжите вести себя так, как будто такая дружба возможна, как будто под моей холодной и жесткой внешностью есть что-то еще – я предупреждаю, что вы будете жестоко разочарованы. Другими словами, мальчик, было бы благоразумно продолжать меня ненавидеть. Для вашего же блага, — я выпрямляюсь в полный рост и смотрю на него. Моя совесть аплодирует блестящему исполнению.

— А если я не буду?

*Маленький негодяй. Просто напугайся и убеги!*

— Вы будете глупым мальчиком, который не обращал внимания на предупреждения!

— Почему? Кого вы пытаетесь защитить, Снейп?

*Нас обоих, глупый ребенок!*

— Потому что я не хочу, чтобы меня защищали. Только не вы. Если не хотите, чтобы я был рядом – просто скажите. Но имейте смелость сделать это мне в лицо, не заставляйте Дамблдора выполнять вашу грязную работу. Это было бы низко даже для вас. И не пытайтесь говорить, что это для моего же блага. Это все чушь. Я чувствую себя хотя бы наполовину нормальным только когда я рядом с вами! — Я поражен силой его голоса. Он глубоко вздыхает и потирает лицо рукой. — Простите. Я не хотел… я просто пойду.

Он встает и идет к двери, которую я неосознанно запер, пока он стоял передо мной. Он смотрит на меня, и я не могу встретиться с ним взглядом. Мой мозг пуст и подавлен угрозой мелодраматичной сцены. Я должен сказать что-то, единственно правильное, чтобы заставить его уйти из моей комнаты. Это неправильно, если он будет зависеть от моей компании, чтобы находиться в нормальном состоянии. Опасно быть настолько зависимым. Он протягивает руку к дверной ручке, и я останавливаю его. — Вы правы. Я должен был сам сообщить вам о вашем новом размещении. — Нет! Оправдание, а не извинения, старый придурок!

— Ладно, хорошо. Не очень-то легко говорить такое эмоционально неустойчивому подростку, не так ли? - бормочет он ребячески.

Какая-то часть моего мозга выходит из ступора, чтобы ответить, - С вами все будет в порядке? — Черт. Не та часть.

— Я в порядке, — он смотрит себе под ноги. — А вы?

Вопрос смущает меня. Это не я ударюсь сейчас в истерику посреди своего кабинета. Я в порядке. — Ну, я мог бы напиться.

Подожди… Я действительно это сказал? Черт.

Он фыркает. — Я тоже.

Я уступаю ему дорогу, и он идет к двери. Он открывает ее и слабо улыбается. — Спокойной ночи, профессор. Простите.

— Поттер… — *просто дай ему уйти* — Вы можете присоединиться ко мне, если хотите. —Мне кажется, что я слышу свой стон.

— Профессор Дамблдор ждет меня.

— Я уверен, что он знает, где вас искать.

*На ваше усмотрение* Точно. У меня вдруг появляется чувство, что я сыграл именно так, как ожидал директор. Черт бы его побрал за веру в мои лучшие стороны.

Мальчик выглядит взволнованным. Он хмурит брови и глубоко вздыхает. — Я хочу. Правда. Но… как же вы? Потому что вы сказали…

— Я прекрасно помню, что я сказал, мистер Поттер.

Заперев дверь в свой кабинет, я гляжу на колеблющегося мальчика, прежде чем пройти в коридор, ведущий в мои комнаты. Я слышу его неуверенные шаги за спиной и вспоминаю слова американского маггловского поэта.

"Себе ли я противоречу? О сильно, сильно сам себе! Но я обширен, я просторен, во мне есть множество миров…"

***
Я завершаю проверку контрольных и допиваю напиток, оставшийся в стакане. Часы отбивают четверть часа, и я с удивлением обнаруживаю, что это начало четвертого. Мальчику скоро будет пора отправляться в его комнату. Я встаю из-за стола и прохожу мимо него, свернувшегося в кресле. Он держит в руке полупустой стакан с виски. Я убираю его, и мальчик шевелится, вздыхая. Поставив стакан рядом с бутылкой, я обращаю внимание, что он опустела больше, чем я помнил. Но не мог же мальчик…

— Поттер, — я стараюсь не прикоснуться к нему. Когда он не отвечает, я подхожу ближе. — Поттер, проснитесь, — он мигает и глупо усмехается.

— Вы мне снились, - шепчет он. От него разит виски, и речь немного невнятная. Я одновременно тревожусь, сержусь и веселюсь. Я быстро делаю шаг назад. Слишком быстро.

— Вам пора идти, — я начинаю сердиться.

Он со стоном закрывает лицо руками. — Но это было так хорошо, - глупо хныкает он.

Я убираю руки с его лица и командую, - Поттер, поднимайся.

Он смотрит на меня, пытаясь сфокусироваться. Он не в состоянии сделать это, и снова закрывает глаза.

— Пожалуйста, профессор, можно я буду спать здесь с вами? - стонет он. — Ой, то есть не *с вами*… о, черт возьми….

Он фыркает от смеха, и я трясу головой, пытаясь представить, как потащу его в Гриффиндорскую гостиную. Небольшой выбор. Самое время проклинать себя за то, что дал ему алкоголь, но я не делаю этого. Мальчик вправе обидеться.

— Хорошо, Поттер.

— Зовите меня Гарри, - говорит он и стонет. Я вижу его розовый язык, облизывающий нижнюю губу. — О, боже… О… — он открывает глаза. Я изумленно и растерянно наблюдаю, как он открывает рот. Сначала мне кажется, что это последствия выпитого алкоголя, но он стонет, - Ммм… Пальцы…

Точно. Это чертово кресло. — Поттер, выключи его, - говорю я нетерпеливо.

Он снова открывает глаза. — Ох… но… а, Гарри, — он восстанавливает остатки своего сознания и ухмыляется мне. Забавный мальчик.

— Похоже, я выпил лишнего, - произносит он невнятно. Я заставляю себя выглядеть суровым, несмотря на улыбку, которая пытается появиться на моих губах.

— Иди в кровать.

Он концентрирует взгляд и медленно поднимается. Он неуверенно стоит и машет руками для баланса. Наконец, он делает шаг, и я ловлю его прежде, чем он упадет. Он испуганно смотрит на меня, затем его лицо смягчается, и он делает еще один шаг. Мне приходит в голову, что мальчик подрос, только я не помню, когда. Он наклоняет голову, чтобы посмотреть на меня, и я резко вздыхаю. Я делаю шаг назад, поддерживая его одной рукой за плечо. Он поднимает брови.

— Пойдемте, Поттер, - выдавливаю я и веду его через комнату - слишком быстро. Он спотыкается. Я идти медленнее, но мне вдруг срочно нужно увидеть мальчика в безопасности в постели. Когда мы добираемся до кровати, он садится и пытается расстегнуть мантию, потом вздыхает и падает назад. Я иду в ванную, чтобы переодеться в пижаму.

Когда я возвращаюсь, я вижу, что он выбрался почти изо всей своей наполовину расстегнутой одежды. Я усмехаюсь, когда он гордо смотрит на меня, и бросаю ему ночную рубашку. Она падает в футе от его одежды. Он начинает расстегивать джинсы. Я отворачиваюсь, решив занять диван, чтобы провести еще одну беспокойную ночь. У меня достаточно проблем со сном и без пляшущего перед глазами образа полуобнаженного пьяного мальчика. Я тянусь за одеялом, когда вдруг слышу громкое «Ай!!!» и удар. Я поворачиваюсь к кровати и вижу Поттера, хихикающего на полу. Он забыл снять ботинки перед тем, как снять брюки. Я клянусь никогда больше не давать спиртное мальчику.

Я кладу одеяло на диван и собираю все силы, чтобы помочь ему раздеться. Он пытается сесть, я опускаюсь на колени рядом с ним и смотрю на него. Он прекращает попытки подняться и расслабляется на полу, глядя на меня.

— Это абсурд, - ворчу я, снимая с него кроссовки.

— Простите, - шепчет он, но его улыбка выдает его. Он не сожалеет. Но будет. Я отбрасываю один ботинок, и тянусь к другому.

— Каким местом вы думали, когда решили выпить полбутылки виски? - спрашиваю я, стягивая другой ботинок. Я вздыхаю, упрекая себя за то, что угостил виски подростка в депрессии, и стягиваю с него джинсы.

— Я хочу в туалет, - бодро сообщает он.

— Замечательно. Браво.

Я встаю и вешаю его джинсы на спинку кровати. Когда я поворачиваюсь к нему, меня оглушает зрелище мальчика, растянувшегося на моем полу. Его рубашка задралась, открывая поджарый живот и дьявольскую дорожку, исчезающую в красных фланелевых боксерах, где… о, черт.

Мои глаза возвращаются к его лицу, чтобы увидеть, как он наблюдает за мной, зажав зубами нижнюю губу. Мне наконец приходит в голову закрыть рот. Закрыв глаза, я делаю глубокий вдох и протягиваю руку, чтобы помочь ему подняться с пола. Я несколько раз имел дело с подростковой страстью, когда глупые студенты решали, что их профессор нуждается в любви. И, тем не менее, я никогда не сталкивался с этой проблемой так близко. И никогда меня это так не возбуждало.

Черт.

Он поднимается и снова стоит в опасной близости. Я стараюсь заставить себя двигаться, но вдруг меня отвлекает тот факт, что тонкая ткань моей ночной рубашки не может скрыть мое возбуждение. Я молю, чтобы он был достаточно пьян, чтобы не обратить внимания. Стиснув зубы, я заставляю себя уйти. Он делает шаг вперед и пристально смотрит на меня. Внезапно он выглядит в высшей степени трезвым. Моя эрекция задевает его живот, и я резко вздыхаю. Мой вздох сливается с его.

Я понимаю, что все еще держу его за руку, когда он вдруг поднимает ее и легко касается своими губами. Я открываю рот для протеста, но слова не слышны. Все мое тело напряжено. Он смотрит на меня и улыбается, отпускает мою руку и кладет обе руки мне на плечи. Я чувствую, как он дрожит… ой, нет, это я. Черт. Он поднимается на цыпочки и прижимается ко мне. Он шепчет так близко к моим губам, что я почти могу почувствовать его вкус, - Вы снова снились мне сегодня, профессор.

Его рот слегка задевает мой, и слово «профессор» молнией проносится в моей голове, восстанавливаю мою окаменевшую мораль. Запыхавшись, я делаю шаг назад, и он почти падает.

— Поттер, отправляйтесь в постель.

Он мигает и трясет головой. — Я не хочу. Не. Один.

Если бы я не был так обескуражен полным отсутствием смущения в его голосе, у меня хватило бы духа, чтобы рассердиться. Я недоверчиво смотрю на мальчика и забываю отойти, когда он приближается вновь. Он берет меня за руку и ведет к кровати. С каждым шагом мне становится яснее, куда мы идем. Он садится на кровать, и я освобождаюсь от его захвата.

— Ты пьян. Иди спать.

— Вы не хотите, потому что… потому что я пьяный?

— Есть множество причин, мистер Поттер. Вы поймете через несколько часов, я сейчас даже не буду останавливаться на этом. Спокойной ночи.

Я поворачиваюсь и иду к дивану, одновременно проклиная свои принципы и себя за то, что забыл о них. О чем я думал? *А ты не думал* И черт побери, почему нет?

Я слышу, как он падает на кровать. — Профессор? — я чувствую облегчение, слыша неопределенность в его голосе.

— Что?

— Вы снова собираетесь вышвырнуть меня из своих комнат?

— Поттер, спите, — я утомленно вздыхаю, и комната погружается в тишину. Вскоре я слышу его размеренное дыхание. Я боюсь, что мое дыхание никогда не восстановится. Я проклинаю мальчика за свое бешено колотящееся сердце.

Прим. переводчика. Стихи принадлежат Уолту Уитмену, классику американской гомосексуальной поэзии.

Глава 5.

Вина.

Я просыпаюсь от звука текущей воды – болезненное напоминание о моем мочевом пузыре, который готов взорваться. Я открываю глаза и немедленно узнаю тусклое освещение комнат Снейпа. Я копаюсь в своей неясной памяти. Я помню, как пришел сюда, как пил, пока он проверял работы, как уснул на кресле… Я приподнимаюсь на локтях и осматриваюсь. Когда я замечаю джинсы на спинке кровати, появляются проблески памяти. Я падаю на подушку.

*О, черт*

Я кусаю губы от воспоминаний, мой желудок завязывается в узел. Может, это был сон. Просто сон. Боже, пожалуйста, пусть это будет сон.

Нет. В моих снах он никогда не уходит.

Шум воды прекращается, и я закрываю глаза. Может, если я притворюсь спящим, я никогда не увижу его лица. Я пытаюсь исчезнуть, но потом словно слышу голос Гермионы «В Хогвартсе нельзя аппарировать. Эй, я что, одна про это читала?» Я молю, чтобы Волдеморт напал на замок и убил меня прежде, чем Снейп выйдет из ванной. Я даже не буду сопротивляться. Я дам ему свою палочку и буду вежливо улыбаться, ожидая его слов. Я даже должен бы поблагодарить его за милосердие.

— Поттер.

Слишком поздно.

Это будет слишком по-детски, если я спрячу голову под подушку? Я осторожно открываю один глаз. Он протягивает мне пузырек с чем-то. Наверное, с ядом. Я бы отравил меня на его месте. Я беру пузырек и поднимаю голову.

— Это от похмелья, - холодно говорит он. Возможно, хочет, чтобы я был в полном порядке перед тем, как уничтожить меня.

— У меня нет похмелья, - говорю я, но беру зелье. Я бы хотел, чтобы оно было. Возможно, он был мягче, если бы я страдал от боли. Нет, постойте. Это же Снейп. Чем больнее мне, тем счастливее он. Наконец, я пью. Зелье обжигает мне горло. Тут же рассеивается туман, милосердно закрывающий мою память. Вдруг все становится очень-очень ясно.

Все события пробегают передо мной, как в кино – все, что я делал, говорил. «Вы снились мне, профессор»

*Глупый ублюдок. Глупый, глупый*

Я падаю на подушки и закрываю глаза, все еще пытаясь найти лазейку. Я слышу, как он выходит из комнаты. Через несколько минут, проведенных в мечтах о смерти, я беру джинсы. Меня начинает подташнивать, когда я представляю, что он увидел, когда стащил их.

Я совершаю столь необходимый поход в ванную, потом собираю свою одежду и направляюсь в комнату, где он сидит и ждет меня. Несомненно, чтобы отругать и снова вышвырнуть из своей жизни. Мне повезет, если это все, что он сделает. Глубоко вздохнув, я вхожу в комнату, твердо решив упасть ему в ноги, если все остальные извинения не будут иметь успеха.

— Профессор…

— Вы пропустите завтрак, если не поторопитесь. У вас урок через сорок пять минут, он роется в пергаментах на столе и не смотрит на меня.

— По поводу вчерашнего вечера, профессор…

Он смотрит на меня и сжимает губы. Я встречаю его взгляд, и от нахлынувших воспоминаний по мне пробегает внезапная дрожь. Он тоже был возбужден. Я помню, как он касался моего живота. Все слова вылетели из головы, и лицо покраснело. Другие части тела тоже потеплели.

— Было бы мудро с вашей стороны забыть то, что случилось.

О. Неплохо, правда? Если только…

— Весь вчерашний вечер, сэр? Или только… ну, вы знаете… — я хорошо понимаю, как глупо это звучит. Я отвожу взгляд и пытаюсь не покраснеть снова. Он не отвечает, и я продолжаю. Я знаю, что не должен, но говорю против своей воли. — Простите, профессор Снейп. Правда, я не должен был пить столько. И мне правда жаль, что я… эээ… пытался… чтобы… о, боже. Простите.

Я закрываю лицо руками. Да, мне пора заткнуться. Я думаю, что должно существовать какое-то устройство, которое бы вживлялось в рот и парализовало язык, когда тот собирается ляпнуть какую-нибудь глупость.

— Поттер, идите. Обсудим это позже.

Я не чувствую облегчения, но, по крайней мере, он собирается поговорить со мной позже. Даже если он будет кричать на меня, чего я заслуживаю, он хотя бы не выкинул меня. Пока.

О, боже. О чем я думал?

Я сдерживаю стон и быстро одеваюсь, пока он не усомнился в искренности моих извинений. Я не знаю, как можно быть одновременно возбужденным и ужасаться. Я думаю, именно так он себя вчера и чувствовал.

Я иду к двери и поворачиваюсь на пороге. — Увидимся, — это не должно было быть вопросом, но прозвучало именно так. Блин.

— Удачного дня, мистер Поттер.

***

Я смотрю в свою тарелку и стараюсь не замечать, что профессора Снейпа нет на ланче в большом зале. Я думаю, что он меня избегает. Я бы себя тоже избегал. Я рисую картофельные узоры на тарелке и проигрываю возможные пути развития нашего разговора.

*Мистер Поттер, как вы могли даже представить, что мне будет приятно прикасаться к вам? Меня тошнит от вас. Убирайтесь!*

Нет, наверное. Его интерес ко мне был очевиден. Мой желудок сжимается, когда тень его эрекции снова касается моего живота. Ну ладно. Вот так.

*Поттер, хотя я допускаю, что был заинтригован вашим неожиданным предложением секса, такое вульгарное проявление страсти вызывает у меня отвращение. Я никогда не хочу больше видеть вас вне класса. Впрочем, я не хочу видеть вас и в классе, но с этим ничего не поделаешь. Вы должны быть рады, что ваши гениталии все еще при вас. Убирайтесь*

Да, это, наверное, ближе к истине. Ну или так:

*Поттер, я не хотел пользоваться преимуществами в связи с вашим состоянием. Но теперь, когда мы оба трезвы, я предлагаю просто раздеться и доказать, что сны могут стать явью*

Определенно, нет. Но мальчик может помечтать.

— Гарри? — Я отрываю взгляд от своей тарелки.

— Хм? — Гермиона снова смотрит на меня. Этот взгляд говорит «Что-то происходит, и я выясню, что это, даже если мне придется вскрыть тебе череп и покопаться в мозге»

— Ты уверен, что все в порядке? Ты молчишь все утро. И выглядишь…

— Как будто тебя побили, - добавляет Рон. — Где ты был сегодня утром?

Я пытаюсь не выглядеть виноватым и замечаю, что они смотрят на меня с большим беспокойством, чем обычно. Мой мозг продолжает петь свою песенку, которая вовсе не помогает найти объяснение.

*Тупой ублюдок. Тупой ублюдок. Тупой ублюдок*

— Э…

— Привет, Гарри.

Сердце замирает. Я оглядываюсь и вижу директора, который улыбается мне. Снейп ничего не сказал, правда? Тут же рождается новый сценарий.

*«Мы обсудим это позже»*. Например, в кабинете директора, когда они объяснят мне, почему меня исключают.

— Здравствуйте, п-профессор Д-дамблдор. - Блестяще, Поттер. Почему Снейп не научил меня спокойно говорить вместо того, чтобы выдерживать невозмутимое лицо. Это было бы более полезным.

— Извините, что прерываю ваш ланч, но я хотел бы сказать вам пару слов.

Например: «Вон!», «Исключен!»

Я киваю и смотрю на Гермиону и Рона. — Увидимся позже, - выдавливаю я из себя, и направляюсь за директором в его кабинет.

***
Я смотрю на Фокса и думаю, могут ли слезы феникса восстановить чье-либо достоинство. Дамблдор предлагает мне сесть. Он проходит за свой стол и тоже садится. Проходит целая вечность, прежде чем он смотрит на меня и говорит, - Я получил письмо от профессора Снейпа касательно тебя, Гарри. Догадываешься, о чем оно?

О, боже. — Нет, сэр, - вру я и стараюсь выглядеть по возможности невинно. — Хорошо, тогда взгляни, - он протягивает мне пергамент, и я вижу аккуратный почерк Снейпа. Красные чернила. Цвет моей прерванной школьной карьеры. Подходяще.

Глубоко вздохнув, я концентрируюсь на письме, стараясь заглушить внутренний голос *Беги!!!*

«Дорогой Альбус!

Сначала я собирался сделать предметом этого письма просьбу об отпуске, который необходим мне для поддержания нормального состояния, но вы вряд ли услышите такой крик о помощи. Позвольте же мне представить доказательства, что это необходимо – под видом другой просьбы.

Я решил разрешить мальчику приходить ко мне с условием, что он будет использовать это время для обучения. Возможно, нужно уладить что-то с другими учителями, чтобы они давали ему дополнительные задания. Я понимаю, что обучать Поттера – дело безнадежное, но преподавание всегда таково. И я не хочу проводить вечера с невежественным мальчиком. Также мне необходим дополнительный стол, который я поставлю в своей комнате, чтобы разместить его.

Если вам нужны дополнительные подтверждения, что я потерял разум, я требую, чтобы были приготовлены разумные извинения, если он уснет над своей работой на истории магии. У него случаются приступы ярости, когда он просыпается, и мой нос уже достаточно пострадал. Не говоря уже о том, что мальчик страдает бессонницей, и должен спать там, где это только возможно.

Конечно, я должен настаивать на конфиденциальности. Если то, что я помогаю ему, получит огласку, за этим последует не одна смерть. Если вы решите отклонить мои просьбы и зарезервируете мне местечко в госпитале Святого Мунго, я буду вам признателен.

С. Снейп»

***
У меня отваливается челюсть. Я прочитал письмо три раза, прежде чем взглянуть на директора. Я оглушен и загнан в тупик. Снейп прав – палата в Госпитале Святого Мунго – это именно то, что ему нужно. Дамблдор наблюдает за моей реакцией с тихим удовлетворением.

— Я бы не беспокоился о тоне письма, Гарри. Профессор Снейп никогда не хотел показывать свою щедрость.

Тон, конечно, не имеет ничего общего с моим изумлением. Меня назвали «безнадежным делом», но это не ударяет по моему самолюбию. Это то, чего можно было ожидать. Но…

— Сэр, когда он написал это?

— Я получил письмо после обеда, так что думаю, что незадолго до этого. А почему ты спрашиваешь?

*Ну, я пытался трахнуть его вчера вечером, и теперь ошеломлен, что вместо того, чтобы вышвырнуть меня навсегда из своей жизни, он практически открыто приглашает меня*

— Э… ну, он просто не упоминал об этом.

Дамблдор улыбается, и если бы я не был уверен, я бы сказал, что он все знает. — Я не думаю, что он должен был сказать тебе об этом. Он не хотел бы признаваться, что твоя компания доставляет ему удовольствие, — его глаза мерцают, и я успешно борюсь с краской, заливающей мои щеки. — Могу ли я предположить, что вы согласны на эти условия? Вы готовы проводить ночи, углубляя свои знания?

Я киваю и пытаюсь не думать о том, как я бы предпочел проводить ночи со Снейпом. Я стараюсь сдержать поток фантазий, которые заполнили мою голову. Я почти не надеюсь, но ведь и зерна надежды достаточно, чтобы возбудить меня. Беспокойно ерзаю на стуле.

— Ну хорошо. Я согласую твою учебную программу с остальными профессорами. Я ожидаю, что твои ответы на уроках улучшатся. Со стороны профессора Снейпа очень любезно тратить его личное время на помощь тебе. Было бы неблагодарным с твоей стороны использовать это время не так, как он просит.

— Да, сэр, - скромно отвечаю я. Это не значит, что я не чувствую себя виноватым. Я чувствую. Просто я чувствовал себя виноватым так часто, что теперь иногда приходится напоминать себе, что я должен почувствовать вину.

Дамблдор пробегает взглядом через пергамент. — Ах, да. Дополнительный стол. Это не проблема. А вот твои исчезновения из комнаты… Мы уже обсудили значение конфиденциальности. Но мы не можем ссылаться на болезнь всякий раз, когда тебя нет. Помню я одного студента, чье периодическое отсутствие вызвало любопытство друзей из Гриффиндора. На этот раз мы должны быть более осторожны.

Его упоминание о профессоре Люпине заставило меня вспомнить о Сириусе. Он убил бы меня, если бы узнал, что я делаю. Нет, не так. Он убил бы Снейпа, даже если это и не его вина. Еще одна волна вины. Более глубокая, чем обычно.

Дамблдор молчит, хмуря брови в раздумьях. Наконец, он расслабляется и смотрит на меня. — Думаю, что у меня есть идея, Гарри. Я не мог выгнать Клыка из хижины Хагрида. Я бываю там вечерами. Наш новый лесничий, мистер Риггер, не ценит близость к лесу и удобства хижины. Так что она пустует. Как ты смотришь на то, чтобы проводить несколько часов с Клыком перед началом обучения по вечерам?

Он изучает мою реакцию, и я думаю, выгляжу ли я настолько обалдевшим, насколько чувствую себя. Я даже не думал о таком поводе. Я пытаюсь выбросить смерть Хагрида из своей головы, чтобы не сойти с ума. Вернуться в его хижину, увидеть Клыка означает, что я не смогу делать вид, что ничего не произошло.

— Гарри, я пойму, если ты не сможешь…

— Нет! То есть да. Это хорошая идея. Я просто… я не знал, что Клык все еще там, — я бодро улыбаюсь и пытаюсь убедить себя, что я обязан Хагриду. Это последнее, что я могу сделать для человека, который спас меня от Дарсли. Страх заполняет меня.

— Я могу подключить камин Хагрида к гостиной и комнате профессора Снейпа, так что тебе не придется бродить в темноте. Конечно, необходимо специальное заклинание от любопытных студентов. Ты можешь рассказать друзьям о своих обязанностях, и даже если урок затянется до утра, ты можешь сказать, что уснул там.

Я слушаю его, и как будто огромная дыра открывается в моем желудке, желая проглотить меня. Я представляю, как вхожу в хижину Хагрида, а там пусто, только Клык обвиняющее смотрит на меня. Пока я не заходил в хижину, я мог представлять, что Хагрид еще там, и я могу пойти к нему в гости завтра, просто у меня нет времени. Но если я войду туда, я пойму, что это не так. Его нет. Он не вернется. И я виноват в этом. Моя кровь. Моя ошибка. Меня начинает трясти, и я не могу успокоиться. Дамблдор замечает это и выглядит встревоженным.

— Прохладно, – бормочу я и обхватываю себя руками. Я его не убедил. Это было ужасно плохим объяснением.

— Ты мог бы попросить мисс Грейнджер и мистера Уизли пойти с тобой сегодня вечером. Поверь, Гарри, будет легче, если ты не будешь пытаться справиться с этим в одиночку. Я знаю, что это трудно, но лучше взглянуть в лицо своим страхам сейчас, пока они не начали управлять тобой.

— Да, сэр, — отвечаю я и тут же чувствую укол вины. Этот человек сделал так много для меня, нарушая все виды правил для моей безопасности. Иногда мне хочется, чтобы он этого не делал. Иногда я хочу, чтобы он просто сказал мне, чтобы я стал самим собой и был нормальным. Его забота обо мне заставляет чувствовать себя уродом. Я просто хочу знать, почему он делает все это. Он сделал бы это для каждого? Или все это только потому, что я Гарри – Чертов мальчик, который выжил – Поттер?

О, боже. Это звучит, как Снейп.

Я пытаюсь не думать об этом, но мысль преследует меня. Почему? Почему он позволяет мне так много? — Сэр, я могу вас спросить?

Он улыбается и говорит, - Думаю, что ты уже спросил. Но можешь спросить меня о чем угодно.

— Хорошо, — так, как это сказать? Что-то вроде, - «Почему вы балуете меня» не очень-то подходит в данном случае. Но я хочу знать. — Почему вы делаете все это для меня? В смысле, я ценю это, но… — так, очень красноречиво, как всегда.

Я смотрю на него. Он все понял и теперь придумывает многословный уходящий от цели ответ. Каждый раз, когда я задаю ему вопрос, у меня возникает еще больше новых. Зачем я только попробовал?

— Гарри, ты не первый студент в Хогвартсе, для которого были созданы специальные условия. И я думаю, что не последний. Правила хороши, когда они гибкие. В чрезвычайных обстоятельствах можно делать уступки.

Я хочу доказать, что мои обстоятельства не такие уж и чрезвычайные. Я вдруг вспоминаю, что Снейп сказал в первую ночь о Малфое. Но по выражению директора я понимаю, что он больше он мне ничего не скажет. Может, специальные уступки и были сделаны для Малфоя и других детей Упивающихся Смертью. Я ведь не должен знать об этом? И Дамблдор ни за что не скажет мне.

— Хорошо, Гарри. Я позабочусь о камине. Ты можешь пригласить Гермиону и Рона при условии, что они вернутся в замок в восемь часов. Думаю, что Клыку понравится прогулка, но ты тоже должен вернуться в восемь. Просто мера предосторожности. Я скажу профессору Снейпу, чтобы он ждал тебя в 8.15?

— Да. Спасибо, — я произнес это прежде, чем мой рот полностью пересох. Мне тут же становится интересно, что творится в голове у Снейпа. Скорее всего, не то, что я хотел бы. Тяжесть действительности придавливает меня к земле.

***
Гермиона, Рон и я тащимся к хижине Хагрида. Мы молчим. Я знаю, что ни один из них не хочет идти туда, но я ценю их участие. Я бы не смог сделать это один. Пока они там, что-то будет отвлекать меня.

Мое сердце бешено колотится, когда мы подходим к двери. Я слышу, как рычит Клык и жду, что дверь откроется, и я увижу Хагрида. Он как всегда приветственно поколотит меня по спине, пока не выбьет весь дух. Бодрое «Ты в порядке, Гарри?» и чай с несъедобными бисквитами. Клык царапается в дверь, и я подхожу ближе, подавляя желание постучать. Глубоко вздохнув, я открываю дверь.

Нас приветствует огромный пес, набрасываясь на нас, как щенок, и почти свалив нас с ног. Я невольно улыбаюсь. Впервые за долгое время. Я смотрю на комнату и вижу, что все как прежде. Разве что немного чище – нет летающих домашних животных. Нет бисквитов на столе - потому что нет Хагрида, который их ел.

Я стараюсь вытеснить мысль о Хагриде. Он просто вышел, чтобы приглядеть за животными. Он попросил меня приглядеть за псом. Он вернется позже. Стиснув зубы, я даю Клыку поесть и наливаю воды. Потом я поворачиваюсь к своим друзьям. — Дамблдор сказал, что нам нужно выгулять его.

— Хорошо, - говорит Рон, ему здесь тоже не по себе.

— Думаю, мы можем выпить чаю, – говорит Гермиона и проходит через комнату, чтобы наполнить его водой.

— Ага, хорошая идея. Чай, - говорит Рон и садится.

Я с сомнением смотрю на них. Что-то происходит. Я вдруг чувствую себя загнанным в ловушку. Я опускаюсь за стол напротив Рона. Гермиона ставит чашки с чаем и тоже садится. Никто не сидит на месте Хагрида. Клык кладет голову мне на колени, и я рассеянно глажу его, пристально глядя в свою чашку.

Я чувствую их взгляды на себе. Я поднимаю голову и вижу выражение предельной озабоченности на их лицах. Оно могло бы показаться смешным, если бы не было направлено на меня.

— Что?

Они смотрят друг на друга, Гермиона кусает губу.

— Гарри, - начинает Рон и я вижу, как он подбирает слова. — Гермиона и я…, - он смотрит на Гермиону и та краснеет.

— О… - говорю я и понимаю, о чем он. Я улыбаюсь. — Все нормально. Я ожидал, что вы соберетесь когда-нибудь, — у них падают челюсти, и я смеюсь. — Вы уже сейчас смотритесь как пара.

— Нет! Гарри… нет, - вся кровь Рона приливает к его лицу. Он опускает голову на руки. — Гермиона, скажи ему…

Она закрывает глаза и вздыхает. — Мы взяли твой плащ-невидимку, и пошли за тобой вчера вечером. Извини, — мгновение до меня доходит смысл ее слов. Мой плащ. Пошли за мной… о, боже!

Во рту пересыхает, и я задыхаюсь, - Пошли за мной куда?

Рон вздыхает и смотрит на меня. — В кабинет Снейпа. Гарри, что происходит?

— Да как вы могли? – я начинаю кричать. Лицо Рона каменеет.

— Ну, мы хотели узнать, что с тобой. Ты нам ничего не рассказываешь!

— Ах, простите. Я не знал, что это ваше дело.

— Ты прав. Ты даже не знаешь, почему я беспокоился. Может быть, потому что ты мой лучший друг. По крайней мере, я так думал. Но теперь у тебя есть Снейп, так что я тебе больше не нужен. Пойдем, Гермиона! — он встает, почти опрокинув стул.

В какой-то момент я хочу, чтобы они ушли. Затем логическая часть моего мозга начинает беспокоиться, кому они еще могли рассказать. Даже сам факт, что я и Снейп общаемся вне класса, должен быть секретом. Даже если они не знают всего, этого уже достаточно, чтобы возбудить подозрения у всей школы. Я закрываю лицо руками, разрываясь между праведным гневом и виной.

— Гарри, - начинает Гермиона. Я вздрагиваю, когда чувствую, как она касается моей руки. — Мы просим прощения, — Рон фыркает. — Мы… ну… ты не спал. Я знаю, что ты проводишь ночи в библиотеке, но твои ответы на занятиях ужасны.

Я смотрю на нее. Она поджимает губы, словно говоря «только попробуй поспорить с этим». — И вчера… ну… ты казался таким расстроенным. Мы просто хотели убедиться, что все в порядке.

Я не знаю, что сказать. Я не знаю, закричать или заплакать, как ребенок. Вместо этого я вздыхаю и говорю. - Простите, — Рон снова опускается на свое место. — Что вы слышали?

— Все. Гермиона нашла подслушивающее заклинание, — я смотрю на нее, и она слабо улыбается. — Я думал, она в обморок упадет, когда услышала, как ты с ним разговариваешь.

Я усмехаюсь, пытаясь представить ее лицо. Рон вдруг хмурит брови, - Вы… в смысле, ты провел ночь с ним. Вы…

Я тупо киваю, пытаясь вытолкнуть из памяти вчерашний вечер. Рон резко вздыхает, и до меня доходит, что он имеет в виду. — Нет. Ничего не было! В смысле, он не… Мы не… Боже, Рон! — я вздрагиваю и неожиданно меня начинает тошнить.

Рон вздыхает с облегчением. Он улыбается. Гермиона не улыбается. Она выглядит так, как будто решает какую-то задачу. Я цепляюсь за надежду, что это как-то связано с ее домашним заданием по Нумерологии. Она открывает рот, чтобы сказать что-то, но я перебиваю ее, - Слушайте, никто об этом не знает. Вы не должны рассказывать об этом.

Рон закатывает глаза. Гермиона хмурит брови. Она смотрит на меня и говорит, - Хорошо. Но то, что я почти ничего не знаю, сводит меня с ума. Почему ты ночевал в комнате Снейпа? На что ты так рассердился вчера? Он давал тебе виски? С каких пор…

— Гермиона! - прерывает ее Рон. Я благодарен ему за это. — Дай ему ответить! — Беру свою благодарность обратно.

Я понимаю, что Гермиона не оставит меня в покое, пока не узнает все. И Рон позволит ей быть голосом своей собственной любопытности. Я держал все в секрете так долго, что это уже отчасти стало причиной моей депрессии.

Я начинаю рассказывать все, начиная с дополнительного обучения. Ну, или почти все – я опускаю ту часть, где пытался соблазнить своего профессора. Я не уверен, переживет ли это Рон. Я даже не уверен, переживу ли это я сам. Умру от смущения. Они молчат, но я вижу, как Гермиона собирается задать еще тысячи вопросов. Наконец, я заканчиваю.

— Вау, Гарри. Я даже не знаю, сочувствовать по поводу того, что ты провел столько времени со Снейпом, или просто удивиться. Я знал, что Дамблдор немного не в себе, но чтобы настолько… — Рон качает головой.

— Это не было так уж плохо. В смысле, я сначала обалдел, но потом стал понимать его.

Вздор. Я до сих пор не о нем ничего знаю. Но как еще объяснить, что мне нужна компания этого невообразимого ублюдка? А мне действительно очень нравится этот грязный ублюдок – я практически влюблен в него. Я отталкиваю эту мысль. Рон пристально смотрит на меня с недоверием. Я смеюсь.

— Ну, хорошо. Он действительно полный ублюдок. Но он действительно забавен… иногда… в некотором роде.

Рон смотрит на Гермиону. — Он правда спятил, — она улыбается, - Не знаю, Гарри. Вчера в классе тебе вроде бы не было смешно.

Я поджимаю губы, вспоминая о предательстве Снейпа. С одной стороны, это не выглядело так, как будто он разболтал всем, что я гей. В то же время я чувствовал именно это. Я пожимаю плечами, не зная, что сказать. Я не могу объяснить им, почему меня это так задело.

Гермиона снова размышляет. Я хочу, чтобы она прекратила думать. Она смотрит на Рона, и они словно ведут молчаливый диалог. Потом Рон делает страшные глаза, и она отворачивается.

— Что еще? - спрашиваю я. Я уверен, что не хочу знать, о чем они думают.

Рон уставился в стол. Гермиона вздыхает и смотрит на меня. — Профессор Снейп сказал вчера, ну, о Сеймусе. Я хочу сказать, что… ну… если ты правда…, то мы… ну, это ничего страшного… мы не… - она смолкает, отчаянно покраснев.

Рон вздыхает, - Если ты правда гей, можешь сказать нам об этом, - бормочет он.

Я не знаю, ужасаться или чувствовать облегчение. — Кто-то еще знает? - выдавливаю я. Я уже вижу заголовок "Мальчик-гей, который выжил. Рита Скитер".

— Нет, - быстро отвечает Гермиона. — Когда Снейп сказал это, все подумали, что он… ну, он же Снейп. Мы не думали ни о чем таком, пока не услышали разговор. Ты так рассердился… — я киваю. Я не могу заставить себя посмотреть на Рона. Я чувствую себя виноватым перед ним, и не знаю, за что.

— Гарри, это не важно, — я смотрю на Рона, который широко улыбается. — Но, э… Сеймус не… Ты знаешь, он с Лавандой.

Из меня вырывается стон. — Боже, Рон. Он мне не нравится. Я просто смотрел, — я опускаю голову и добавляю. - Да я и не разглядел бы что-нибудь через мантию, — Рон давится чаем, я смеюсь.

Гермиона пристально смотрит на меня. - Гарри, пообещай, что больше не будешь ничего скрывать от нас. Ты знаешь, я теперь знаю, как сделать Веритасерум. — Она широко улыбается, и я обещаю. Но мысленно я перекрещиваю пальцы, потому что есть вещи, о которых им лучше не знать.

Мы прогуливаем Клыка, я разговариваю с ними и смеюсь, как будто не виделся с ними месяц. Да я и на самом деле не виделся. Я неохотно прощаюсь с ними, когда приходит время возвращаться. Я направляюсь к хижине Хагрида, пытаясь подавить панику, которая охватывает меня при мысли, что я останусь там один. Даже на пятнадцать минут. Да и в конце этих пятнадцати минут меня ждет совсем не облегчение. В предчувствии разговора со Снейпом паника усиливается. Ощущение счастья и облегчение, возникшее после разговора с Роном и Гермионой, покидает меня.

Проходит целая вечность, и я смотрю на часы. Сначала я почти уверен, что они сломаны. Потом понимаю, что прошла всего лишь минута. Я глажу Клыка, чтобы как-то отвлечься. Каждый скрип дома, шум ветра пугает меня до полусмерти. Я не боюсь призраков. Так чего же я, собственно, боюсь?

В четверть девятого я бегу к камину, и лишь в последний момент вспоминаю о порошке. Я понимаю, что перспектива разговора со Снейпом и предстоящего унижения привлекает меня гораздо больше, чем этот пустой дом, наполненный воспоминаниями о старом друге. Мне стыдно.

Я беру щепотку порошка, который дал мне днем Дамблдор, бросаю его в огонь и наблюдаю, как пламя зеленеет. Я шепчу свои извинения дому и вхожу в камин.

— Комната профессора Снейпа.

Меня втягивает в огонь, и почти моментально я оказываюсь в его комнате. Я спотыкаюсь, выходя из камина, и падаю к его ногам. Он смотрит на меня из-за кучи книг и усмехается.

— Еще одна мягкая посадка, Поттер. Поздравляю.

***
Я поднимаюсь на ноги и поправляю очки. — Простите, - бормочу я. Интересно, сколько раз за этот вечер мне придется произнести это слово? Если мне удастся делать что-то кроме того, чтобы унижаться перед ним, это будет чудо. Я замираю на месте. Никогда в жизни я не чувствовал себя так ужасно. Я не могу заставить себя посмотреть на него, и разглядываю пол. Я собираюсь с силами для унизительного разговора.

— Над чем вы планируете работать сегодня? — я смотрю на него. Мой мозг отчаянно пытается осмыслить вопрос.

— Ну… У меня есть карты таро, которые нужно прочитать к понедельнику. И глава для вашего занятия. Это все. Профессор Дамблдор еще не дал мне программы занятий.

— Вот ваш стол, – он кивает головой. Я вижу небольшой столик напротив его. — Советую вам внимательно отнестись к заданию по Зельеделью. Что же касается Прорицания… я не понимаю, почему вы выбрали этот нелепый предмет. Но мне кажется, что будет не так уж сложно придумать кучу ерунды, которая удовлетворила бы эту старую зануду.

Неожиданно для себя я смеюсь. — Ну, я так и делаю. Когда я умираю раз в неделю, она выглядит вполне счастливой, — моя улыбка исчезает, когда я вижу гнев в его глазах. Кажется, он не в настроении для беседы. Я проглатываю комок, застрявший в горле, и готовлюсь к новой атаке.

— Работайте, Поттер, - говорит он хриплым голосом. Я разбираю свои книги, пытаясь оттолкнуть мысль, что сегодня вечер пятницы, и у меня есть еще два дня, чтобы сделать домашнюю работу. Я начинаю с Зельеделья – оно кажется самым неотложным делом. Мне трудно сконцентрироваться, я пытаюсь подавить тошноту. Я копирую каждое слово из книги, пытаясь сфокусироваться. Не знаю, сколько времени прошло, когда передо мной вдруг появляется чашка чая. Я вздрагиваю, понимая, что он стоит за мной. Он отходит.

— А как же виски? – спрашиваю я, надеясь разорвать напряженность, грозящую меня раздавить. Ему не смешно. Я прячу нос в чашку, чтобы скрыть еще одну волну смущения. Он садится за свой стол и замораживает меня своим холодным взглядом.

— Нужно ли говорить, что этого больше не произойдет?

Я трясу головой и пытаюсь заставить себя говорить. — Простите, - выдавливаю я.

— За что именно, Поттер?

— Сэр? — О, нет. Не заставляй меня говорить. Я борюсь с желанием снова уронить голову на стол – уже привычное место для нее.

— Я хотел бы знать, за что именно вы извиняетесь.

Правильно. Он надо мной издевается. Я должен был ожидать. Я заслужил это. — Э… - начинаю я. - Ну… за… *за то, что вел себя как полный кретин* за то, что причинил вам неудобство, сэр.

Я гляжу на него и понимаю, что неправильно ответил на его вопрос. — И, э… за то, что выпил весь ваш виски?

Черт, это не должно было звучать как вопрос. Что он хочет услышать?

Он сверлит меня долгим взглядом, потом фыркает. Я вижу, как он закрывает лицо руками. Я еле удерживаюсь, чтобы не подойти и не утешить его. Боже, я действительно идиот.

— Слушайте, - говорю я, и умная часть моего мозга приказывает мне заткнуться. — Я прошу прощения за все… Было глупо с моей стороны подумать… В смысле, я знал, что вы не… Я не знаю, почему…

— Поттер, заткнись, — я почти благодарен ему за это. — Должен ли я сказать, что если кто-то узнает о том, что случилось, я потеряю работу?

Я гляжу на него. — Но вы же ничего не сделали, — во всяком случае, ничего, что касалось бы меня.

— Хм. Позвольте мне провести краткий обзор событий. Я позволил студенту напиться в своей комнате. Вместо того чтобы настоять на его возвращении в общежитие, я разрешил ему остаться. Я раздел пятнадцатилетнего мальчика и потом почти разрешил ему поцеловать меня.

— Все произошло не так. Вы остановили меня, — я краснею.

— Недостаточно быстро.

— Слишком быстро! - кричу я, и его лицо каменеет. Я осознаю, что сейчас сказал. Каким-то образом это звучит совсем не так, как я предполагал. — Нет! Я имею в виду, что…

Моя голова снова опускается на стол с глухим звуком. Я никогда не смогу поднять ее… или заговорить. Когда-нибудь. Снова.

— Поттер, не так уж важно, что произошло. Это версия событий, которую увидит Совет Управляющих. Я взрослый, и я ваш профессор. Вы пятнадцатилетний мальчик. Вина лежит на мне.

— Мне так жаль, - бормочу я, забыв свою клятву больше не говорить. Но эти слова я не смог бы остановить. Они пришли так же естественно, как дыхание.

— Мне тоже, - его голос срывается. Что-то рвется и у меня внутри. Я поднимаю голову.

— О, боже. Вы не должны… в смысле, не надо…, — я бы предпочел, чтобы он возненавидел меня и выкинул из своей жизни. Мне вдруг приходит в голову, что та версия событий, которую он только что озвучил, принадлежит ему. Мой желудок закручивается в узел, и я чувствую острую необходимость сделать так, чтобы он чувствовал себя лучше. — Может быть, мне и пятнадцать, но я знал, что я делаю. То есть, я не сделал ничего, чего бы не делал раньше…

Он морщится, и я замолкаю. Да, ему не стало легче. А я уже в десятый раз выставил себя дураком. Блестяще, Поттер.

Мы молчим. Он подпирает голову рукой. Я рассматриваю свои записи – с таким же успехом я мог бы читать на японском. Я пытаюсь найти что-то, что разрешит ситуацию. Он не должен чувствовать вину. Боже, как глупо. Я не должен был столько пить. Я не должен был оставаться. Я должен был снять свои чертовы ботинки.

Но я не сделал этого. И я не могу ничего изменить. Вдруг на меня снисходит вдохновение. Я знаю, что должен сказать. Я только молюсь, чтобы это подействовало.

— Я знаю, как это происходит, профессор. Вы проигрываете сцену у себя в голове и думаете о своих ошибках, — он узнает свои слова и смотрит на меня. Я усмехаюсь. — Вы хотите, чтобы вы забрали бутылку с собой, послали бы меня в общежитие…

— Поттер, продолжайте работать, - он пытается выглядеть сердитым, но я уверен, что он не сердится. Я вижу, как подергивается уголок его рта. Вдруг дышать становится легче, и я делаю глубокий вдох.

Я хмурю брови, чтобы выглядеть серьезным. — Я продолжу. Но вы должны прекратить это, Снейп. Или вы закончите, как я.

Мое сердце почти останавливается, когда я вижу его улыбку. Настоящую, с зубами. Я почти краснею, но вместо этого усмехаюсь.

Он стреляет в меня взглядом. — Посмотрим.

Я возвращаюсь к своей книге. Я хочу спросить, какого черта он организовал это дополнительное обучение, но я сдерживаюсь, опасаясь, что он передумает.

— И десять баллов с Гриффиндора, Поттер, за дерзость.

— Десять баллов со Слитерина, профессор, за то, что я делаю домашнее задание в пятницу, — я гляжу на него – он усмехается. Я вздрагиваю.

— Если ваше задание не интересует вас, мы могли бы обсудить ваши сны.

Моя голова тут же вспоминает свое привычное место. Он смеется.

Дата добавления: 2015-07-07