От любви не убежать или Как ни крутись, а ж*па сзади.

Утро вторника не приносит ничего, кроме ругающегося желудка, обделенного ужином, головной боли и полного опустошения. Будильник давно прозвенел, а я лежу, закутавшись с головой в одеяло, и даже не пытаюсь пошевелиться. Все, меня нет. Я спрячусь в этом домике и не вылезу, даже если по нашей тихой улице пройдется оживший тиранозавр. Не хочу я куда-то идти, что-то выяснять, притворяться, прятаться и далее по списку.

Хотя, кого я обманываю? Больше всего боюсь, что приду, и ничего этого не будет, что Георг даже не попытается ко мне подойти. Его равнодушие будет последней каплей, и я точно окажусь в какой-нибудь больнице с сердечным приступом или помутнением рассудка.

Нет, все-таки надо вставать. Еще один затяжной прогул моя успеваемость не выдержит, все же конец года, выпускной класс, и даже такая репутация прилежного ученика, как у меня, не спасет от проблем с преподавателями. И так отрывок не прочел, что литераторша задала, благо дело, остальные уроки сделал заблаговременно. Надеюсь, меня не спросят.

Стыдно-то как... Когда я опустился столь низко? Раньше, хоть и не понимал практичности занятий у фрау Хаберманн (да и сейчас не вижу в них смысла), я хотя бы честно готовил домашнее задание. А теперь испытываю эфемерную надежду на благоприятное стечение обстоятельств в мою пользу.

А если это дойдет до директора? А до родителей?

Хватаюсь за голову, с ужасом представляя эту картину:

-Густав, сыночек, что с тобой происходит? - заплачет мама.

-Да просто он связался со всякой шпаной, - выразит свое недовольство отец, намекая на Билла с Томом.

А я буду мучиться, наскоро придумывая хоть какое-то правдоподобное объяснение, удовлетворившие бы родителей. Не говорить же им правду? В конце концов, в прошлый раз они не поверили. А если мне и удастся их убедить, что единственный сын за последние несколько недель успел втрескаться в парня, повстречаться с ним и бросить, а теперь страдает, гнить мне по кабинетам всех этих маминых шарлатанов с липовыми дипломами на стенах, с умным видом взирающих на меня из-под спущенных на кончик носа очков. Как же так, сынок сошел с ума! Это болезнь!

-Ай!

Погрузившись в свои мрачные думы, я спотыкаюсь перед самой лестницей, ведущий вниз, и с удивлением обнаруживаю, что уже полностью собран и спускаюсь завтракать. Ну и дела... Скоро целые сутки буду пропускать.

Одно радует: мне уже не так хр*ново, как вчера. Прошло это дурацкое ноющее чувство в груди, нет угнетающих мыслей. Могу сказать, что чувствую себя опустошенным, и это даже в какой-то мере успокаивает. Хочу быть роботом. Все-таки первые жизненные цели — самые верные. Это удел придурков — лизаться и соперничать с кроликами по частоте и скорости, а мой — сидеть над чертежами и проводить вечера в компании с расчетами и математическими моделями. Попробовал, окунулся в мир отношений, хлебнул д*рьма - и хватит.

Ноги вновь доводят меня до пункта назначения под кодовым названием “кухня”. Здесь все как надо: мама крутится у плиты, на столе свежий завтрак, со страшной скоростью поглощаемый Каулитцем. Который, в свою очередь, не обращает никакого внимания на мой запрет появляться в непосредственной со мной близости. Впрочем, так оно и лучше. Не нужно будет просить прощения. Интересно, мне удастся отделаться от Билла столь же малой кровью?

-Доброе утро, мам, - подхожу к ней и целую в щеку, обнимая попутно. - Ты прости, я вчера не в духе был. Устал очень.

Мать тяжело вздыхает, а потом поворачивается ко мне, и ее лицо озаряет улыбка.

-Ничего, дорогой, всякое бывает, - говорит она, а я испытываю невероятное облегчение, даже настроение немного поднимается.

Мама усаживает меня за стол напротив жующего Каулитца. Он смотрит какими-то по-детски вытаращенными глазами и словно ждет от меня пакости.

-Ешь-ешь мой завтрак, беспризорник, - говорю ему, накладывая блинчики в любезно подставленную мамой тарелку. - Только щеки не забудь оттереть, когда закончишь истреблять запасы честного семейства Шафферов.

-Фрау Шаффер, на что это ваш сын намекает? - облизываясь, выдает мой друг.

-Он так шутит, что ты, Томми, - машет та руками, а потом чмокает меня в щеку, оставляя неприятное ощущение помады на коже. - Все, я побежала, на работу нужно пораньше приехать. Посуду помоете сами.

И пока я тру след ее материнской любви, она покидает кухню.

Возвращаюсь к завтраку и замечаю, что Том уже не двигает челюстями и как-то странно, выжидающе на меня смотрит.

-Что? - не выдерживаю. - Чего уставился?

-Да вот думаю, ты сам заведешь разговор о вчерашнем?

Молчу. А что мне сказать? Плакаться в его разноцветные мешки я не собираюсь, а выслушивать нравоучения нет ни сил, ни желания.

-Хорош жрать, Густ, - говорит эта сволочь и утаскивает у меня тарелку!

-Верни, - говорю тихо и спокойно, но таким тоном, словно в противном случае накинусь и перегрызу глотку.

Единственная радость в жизни осталась, и ту отнимают!

Том опасливо косится на меня и все-таки пододвигает тарелку обратно.

-Да на, жри, - обиженно тянет он. - Только скажи мне, зачем послал Георга? Что между вами произошло? Он тебя обидел?

На этот раз он не пытается выглядеть крутым пацаном и не рвется в бой с моим несостоявшимся парнем, в его голосе чувствуется искренняя забота. А я сижу тут, такая свинья неблагодарная, и даже не могу поведать, что со мной происходит.

-Это просто невозможно — я и Георг, - вздыхая, отвечаю ему. - Поверь, у меня были причины ему отказать.

-Да какие такие причины могут стать препятствием между двумя влюбленными сердцами?! - вопит Каулитц, размахивая зажатым в кулаке блином и забрызгивая джемом весь стол. Да, пользоваться приборами нашего сиротку при живых родителях явно никто не учил.

-Да какие такие влюбленные сердца? - в тон ему говорю я. - Нет никакой любви, успокойся ты уже! У тебя и две спаривающиеся стрекозы — влюбленная до гробовой доски пара.

-Нет, они просто любят тр*хаться, - с серьезной миной сообщает Каулитц и возвращается к поеданию потрепанного жизнью блинчика.

Ну и что мне делать с этим пустоголовым макетом человека?

Пока я методично истребляю содержимое своей тарелки, Каулитц, насытившись, откидывается на спинку стула и начинает сверлить меня глазами.

-У тебя сейчас зрачки на все лицо расползутся, - говорю я, не отрываясь от завтрака.

-Я тебя просто не понимаю, - качает он головой, но тут же встает и начинает тянуть меня за руку. - Пошли в школу, что ли. Нас Билл ждет.

-А что, не будем забирать принцессу из замка? - интересуюсь, радуясь возможности сменить тему.

Том замирает, скрючившись, а лицо его приобретает кретинское выражение.

-Ты опять подслушивал или подглядывал, как мы тр*хаемся?! - отмерев, горланит Каулитц.

-Да не ори ты, чего пасть раззявил? - ворчу, затыкая уши пальцами.

-А откуда ты тогда знаешь, что в одной из ролевых я Биби принцессой называю? - продолжает сотрясать воздух Том.

-Да ничего я не знаю, уймись ты! При чем тут ваши извращения вообще? Я назвал Билла принцессой, потому что он часто ведет себя, как капризная принцесса! - ору в ответ и поднимаюсь, чтобы прибрать за собой. Все равно уже никакого аппетита.

-О да, что правда, то правда, - его рожа расплывается в мечтательной улыбке, а по подбородку того и гляди потекут слюни вперемежку с остатками джема. - Он именно в капризную любит играть... А я — исполнять его прихоти...

-Умоляю, избавь меня от подробностей ваших половых утех, - прошу его, попутно перемещая грязную посуду в раковину.

-О, Густ, - Том подходит сзади и хлопает меня по плечу. - Я сгоняю, поищу кое-что в интернете? А ты пока посуду помоешь, хорошо?

Кто бы сомневался. Порнушку, что ли, побежал смотреть? Или новые позы? Тьфу, мерзость. Приятная, сладкая мерзость...

Чувствую, как начинают гореть щеки. Стыд-то какой! О чем я вообще думаю? Усиленно тру несчастную тарелку, словно пытаюсь содрать с нее свои ужасные мысли.

У входа в школьный двор маячит спицеобразная фигура Билла, и я даюсь диву: как это он умудрился приехать раньше нас? Кто заставил эту ленивую задницу встать ни свет ни заря, быстро собраться и не опоздать на первый автобус? Наверное, приехал пораньше, чтобы казнить меня без свидетелей. Ведь после того, что я им вчера устроил, он, если и не разозлился всерьез, то поизображать вселенскую обиду и оскорбленность просто обязан. Жаль, не вижу лица — по уровню сажи на его напыщенной морде можно определить состояние духа.

-Биби! - пищит загребающий рядом кроссовками снег Каулитц и бежит к нему навстречу.

-Томми, любимый! - Билл разворачивается и стартует в нашем направлении, а я облегченно вздыхаю: по меркам нашего метросексуала он практически не накрашен. Хотя странно это: может, притворяется? Усыпит мою бдительность и нападет из-за спины.

Сосутся, словно никогда этого не делали, Билл аж поскуливает, как мелкая собачонка, придавленная упавшим стулом. Еще бы, Каулитц вон как сжал его тщедушное тельце, того и гляди, сломает в четырех местах одновременно.

-Здравствуй, Билл, - осторожно говорю ему, когда палочки твикса отлипают друг от друга.

-Ну, привет, - подозрительно спокойно выдает он, тем не менее смерив каким-то подозрительным взглядом. Наверное, выискивает самое слабое место, куда можно впиться когтищами. - Как ты? - неожиданно участливо спрашивает. А я чуть не падаю в подтаявший сугроб.

-Н-нормально, - чего от меня хочет этот посланник смерти?! Что за доброжелательность?

-Ясно, - глубокомысленно изрекает Билл. - Надеюсь, вчерашнее помешательство прошло, и ты сейчас побежишь искать Георга? Так и быть, мы с Томом тебя прикроем — скажем, что ты был пьян.

Я, кажется, совсем ничего не понимаю. Он сегодня проснулся от встречи головы с полом? Так вот почему они такие приветливые и не поминают мою выходку — просто решили взять измором.

-Многодневное помешательство как раз прошло, - говорю им, стараясь нацепить маску отчужденности и тотальной незаинтересованности в предмете обсуждения, - и теперь я снова в своем уме. Но во избежание межличностных конфликтов вынужден попросить тебя, Том, вернуться на свое законное место, то есть за нашу общую парту.

Том же стоит с лицом, полным непонимания, и удивленно таращится на меня.

-Ты на нормальном языке говорить умеешь? Я английский-то не осилил, куда мне по-ботански понимать?

Ничего с этим дурнем не поделаешь. Страдальчески возвожу глаза к голубому небу, тут и там раскрашенному серыми пятнами облаков. Даже оно меня подводит, блин, своим цветом. Но ничего, в голове Густава уже проявляются тучки рационализма.

-Эта сволочь хочет разлучить нас с тобой в угоду своим причудам шизофреника, - теперь вот узнаю язву Билла.

-Чьим причудам? Густав, ты записался в какую-то секту? - Том хватает меня за куртку и трясет. - Дружище, признайся! - вопит он мне прямо в лицо. - Теперь понятно, что за ерундовина у тебя вместо мозгов, раз ты от любви отказался! Тебя зомбировали? Пытали? Просили подарить имущество?

-Томми, - растерянно шепчет Билл, уставившись на моего идиота-друга. - Шизофрения — это психическое заболевание, вообще-то...

-Все, довольно, - прерываю этот балаган и скидываю с себя руки Тома. - Сядешь со мной, и это не обсуждается. Я сказал, что встречаться с Георгом не буду, и обсуждению это не подлежит.

-И? Том-то тут причем?

-А притом, что сидеть с Георгом я теперь не могу. Это всего на пару дней, пока все не устаканится, - ною, пытаясь давить на жалость.

-Том, если ты будешь соучастником в этом преступлении против любви, я не буду с тобой разговаривать, - сложив руки на впалой груди, заявил Билл.

Том дергается к нему, но все же принимает мою сторону:

-Прости, Биби, - он виновато опускает голову и начинает кроссовком ковырять снег, не зная, куда себя деть от грозного взгляда своей разозлившейся зазнобы. - Густ мой друг, и какое бы дикое решение ни принял, я должен его поддержать. Видно же, что это все не шутка. Я его не понимаю, но не могу оставить одного.

Билл хмурится. Кривится. Морщит нос. Ну же...

-Ладно. Но всего на пару дней, - милостиво соглашается он. - Пошли уже, что ли, в школу, а то заморозили меня совсем.

-Так куртку нужно нормальную одевать, теплую, зимнюю, - говорю я. - А ты клеенку со стола стянул и на себя навешал.

-Что бы еще понимал в моде! - тут же нахохливается этот черный петух.

-Молчу, молчу! - сдаюсь. Вдруг передумает одалживать мне Тома.

Раздевалку и коридор мы миновали благополучно. Учеников пока мало, и, надеюсь, Георга среди них нет.

Однако, рано я обрадовался: Георг заходит в класс спустя пару минут после нас. Черт, до звонка еще целая вечность!

-Привет, Георг, - пищит Рита, но он лишь машет ей рукой, а сам направляется к нам. Еще так решительно и угрожающе, блин...

-Ну и что это вчера было? - с ходу спрашивает, нависая надо мной.

Твою мать... Да что же это такое?! Проснувшись, я был твердо уверен в своих силах и причине, побудившей принять такое решение, а сейчас сижу тут перед ним, как провинившийся школьник, и пытаюсь хоть что-то придумать! Хриплю, сиплю, ни слова выдавить не могу. Вся моя бравада и холодность куда-то улетучились, предательски оставив погибать под этим взглядом.

-Густав, объясни, пожалуйста, что за фигня происходит? - продолжает наседать он.

И где мой тихий, уравновешенный парень? Откуда взялся этот грозный, восхищающий своей силой и настойчивостью бог?

О-о-о... Густав, ты кретин! Остановись, пока не поздно!

Дав себе воображаемый пинок, я собрался и каким-то неведомым образом сумел довольно твердо сказать:

-Разве я непонятно изъяснялся? По-моему, я все доходчиво объяснил. Это … предприятие, - кошусь на одноклассников, - нерентабельно с точки зрения морали, логики … и вообще.

Георг собирается еще что-то сказать, но тут раздается спасительный звонок, а в кабинет вваливается учитель. Слава кристаллической решетке, у меня небольшая отсрочка!

Однако Георг моего оптимизма явно не разделяет.

-Мы еще вернемся к этому разговору, - тихо говорит он, указывая на меня пальцем, и садится к Биллу.

Том тут же начинает скрипеть зубами и пихает меня в бок.

-Больно, - шиплю, потирая пострадавшее место. - Сдурел окончательно, локтями своими размахиваешь?

-Он сидит с Биби! - возмущается Том.

-И что? Ты думаешь, он на него позарится? Или Билл тебе изменит?

Лицо Тома становится просто ужасающим, и я едва успеваю схватить его за руку.

-Куда ты собрался? Я же пошутил! Твой Биби ни на кого не посмотрит, кроме тебя! И Георг не стал бы до меня докапываться, если бы его интересовал кто-то другой.

-Да пусти ты, вцепился своими клешнями!

Отворачиваемся друг от друга. Ну что за человек? Совсем из ума выжил со своей дурной любовью.

Ладно. Тома уже не спасти, но о себе не мешает побеспокоиться. Нужно придумать план, как избежать нежелательного разговора с Георгом - я пока не готов строить покер фейс и ледяным тоном отражать все его атаки, а мое невразумительно мычание даст ему ложное представление о раскладе происходящего. Еще подумает, что все может наладиться...

Легко сказать, хр*н выполнишь. У перестановки слагаемых в пределах системы с четырьмя базисными векторами “придурки — мы с Георгом” оказался один существенный недостаток: последний элемент постоянно мозолит мне глаза. Ну, если быть совсем честным, я бессовестно пялюсь на спину Георга, время от времени одергивая и ругая себя за эту слабость. А потом все по новой... Помогите!

Каким чудом мне удавалось спасаться бегством целых два дня — ума не приложу. Стоило Георгу открыть рот, я сбегал под каким-нибудь предлогом. Один раз вовсе не стал скрывать, что просто позорно дезертирую, и дал деру безо всяких объяснений. И все бы ничего, только вчера тупая ревность сильно подпортила мне жизнь. Скажи мне неделю назад кто-нибудь, что я буду рвать и метать из-за Риты, я бы не медля вызвал скорую. Но какова оказалась эта коварная хищница в костюме серой овцы! Она сняла брекеты, начала краситься и даже стала получше одеваться. В общем, превратилась в довольно симпатичную девушку. А бедный Густав чуть не стер зубы в порошок, глядя, как она подкатывает к Георгу, приговаривая самому себе: видишь, вот еще одно доказательство, что наш разрыв — к лучшему. Но что же так хр*ново по вечерам, кто подскажет? В каком справочнике мне найти симптомы любовной болезни и рецепт лекарства от этой заразы? Я так разозлился, что когда Георг в очередной раз отловил меня в туалете, со злостью предложил ему идти на х*й под ручку с Ваймер. Остаток дня я имел такое лицо, по словам Тома, что ко мне не то что Георг, даже придурки боялись обратиться.

А сейчас я топчусь один посреди школьного двора и с ужасом наблюдаю, как прямо на меня надвигается мой восторг и кошмар в одном флаконе. И вот еще пара шагов, и все, очередной провал!

-Привет, Густавито, милый, - сзади раздается прокуренный голос.

-Анжела? - разворачиваюсь и хватаюсь за нее, как за спасательный круг. Впервые в жизни действительно рад ей. - Ты чего тут?

-Да вот, смотрю, ты один-одинешенек, без охраны. Куда подевал своих бл*дунов?

-Не твое дело, - рявкаю, позабыв на мгновение о своем прикрытии. А что? Сбегу под ее крылом, а там как-нибудь избавлюсь. Все лучше, чем опять давить из себя оправдания. - Не называй их так.

-А как, бл*дь, этих пидоров звать? Ну, вообще, они мне нах*й не сдались. Ты ведь со мной. Пойдем-ка.

Она хватает меня своей страшной ручищей и тащит к школе. Георга уже не видно, хоть это радует.

-Куда мы? - пищу, замечая, что учеников поблизости маловато. - Анжела!

-Ну, ты ведь хочешь побыть со мной наедине, - в сладострастном припадке она прижимает меня к стене и тянется вперед. - Не стесняйся, я ведь знаю, ты хочешь...

О ужас! За что мне это?! Главная пепельница и шалава школы вот-вот меня...

-А-а-а, - ору, что есть мочи. - Анжела, пусти! Я не буду с тобой целоваться! Пусти!

Не знаю, как, но мне удается вырваться, и я во все лопатки припускаю туда, где побольше народу. Но сегодня трижды не мой день — не успеваю спастись от голодной кобры, как попадаю в лапы зеленоглазого льва.

-Что случилось? - заботливо интересуется.

-Н-ничего, - кажется, из недр желудка подкатывает икота.

-Тогда отойдем.

Он берет меня за руку и ведет куда-то, а я уже просто не могу сопротивляться. Что за день такой? Все меня куда-то тащат, как собачонку на поводке. Нет уже никаких сил отбиваться...

Чувство дежавю посещает меня, когда мы оказываемся у дверей библиотеки. Интересно, нас туда вообще пустят?

К сожалению, до персон нон-грата мы еще не доросли, и вот мы с Георгом вновь оказываемся на том самом месте, где я по молодой своей наивности согласился на одну безумную авантюру, последствия чего мне и предстоит сейчас расхлебывать.

Сколько тут произошло всего? Не библиотека, а сцена драматического театра. Одна наша компания пополнила этот список на добрую половину. А сейчас будет плюс один.

-Густав, - берет меня за руки и буравит взглядом. - Объясни, что с тобой происходит? Ты наговорил какой-то ерунды, послал меня, а теперь избегаешь. Я не могу понять, где ошибся, в чем моя вина?

Ну почему он такой? Как его разлюбить вообще? Но надо. А чтобы распрощаться с чувством, сперва окончательно отошьем Георга.

-Понимаешь, все было ошибочно с самого начала, - вырываю руки и включаю “холодную стерву в ботанских очках”, как окрестили меня однажды Билл с Томом. - Я не создан ни для каких чувств, и вся эта байда с любовью — всего лишь результат полового созревания и свойственное ему расстройство психики и функций организма, выражавшееся в излишней потливости, временной потери речи и словарного запаса, а также тех двух обмороках. Нам не стоит продолжать этот бессмысленный и заранее провальный эксперимент...

-Так это из-за меня? - перебивает Георг. Не пойму я что-то: откуда это удивление и … радость какая-то?

-Что — из-за тебя?

-Обмороки, - а сам лыбится, как довольный котяра. Того и гляди, искры из глаз посыпятся и замурлычет.

-Ничего подобного! - воплю. Язык мой — враг мой. - Просто твой образ вызвал определенные ассоциации, и сознание отключилось во избежание всяких непредвиденных последствий...

Георг качает головой, а у меня щемит сердце. Неужели он действительно так близко это все воспринимает, так переживает?

-Я тебя не понимаю, - грустно как-то говорит он и вновь сжимает в своих теплых, чуть шершавых ладонях мои собственные.

Ну сколько можно?! Зачем ты мне душу рвешь?!

Вскакиваю, но Георг не отступает: он с силой тянет меня на себя, и мне приходится наклониться вперед, чтобы не удариться о стол.

-Я так просто не отступлюсь, - шепчет он.

-Пусти!

Вырываюсь, но лишь на доли секунды: Георг преодолевает препятствие и толкает меня к стене. Что такое, мать вашу?! Второй раз за утро оказываюсь прижатым! Ох...

Георг слишком близко, опасно близко! Я чувствую его торс, бедра... А сильные руки ползут вдоль моего содрогающегося в припадке эйфории тела и уже обнимают! Помогите... Мама... Господи... Том!

У меня окончательно срывает крышу, поэтому я затыкаюсь и неотрывно смотрю в эти горящие дьявольским зеленым огнем глаза.

-Обещай, что подумаешь, - хрипло говорит Георг, а я мысленно готов согласиться на все, что угодно, даже операцию по смене пола. - Густав?

Прямо в губы, еще чуть-чуть, и поцелует!

-Да, - пищу, угрем выскальзываю из объятий и даю деру, прочь из этой обители разврата, а еще библиотека, учебное место!

Добегаю до кабинета и вижу довольные рожи парней.

-Ненавижу! - ору им, тем самым немного успокоившись, и плюхаюсь на стул. - Том, место!

-Ты совсем обалдел, что ли? - охр*невает Билл. - Что ты им помыкаешь, как псиной какой-то?

-Да, - обиженно тянет Каулитц. - У меня собака, и та на команды не реагирует.

-Это потому что является отражением своего хозяина, - продолжаю срываться на них. - Такая же ленивая, глупая и озабоченная: только и знает, что в пыли валяться да яйца лизать.

-Густав, я не пойму, свет собственного величия и невъ*бенного разума застилает тебе глаза, и ты не узнаешь своих скромных друзей? - шипит недовольный Билл.

-Моя собака кастрированная! - возмущается Том, а потом сокрушенно добавляет: - Бедный мальчик, как мне жаль твои шарики...

-Свои побереги, а то Билл как-нибудь перестарается, откусит...

Что-то меня совсем понесло. А это Георг виноват! Вот почему я не могу ему отказать?

Так я и мучаюсь весь день: даю себе подзатыльники, сокрушаюсь и думаю о Георге, вновь возмутившем мирное течение моей жизни. А этот гад еще и мозолит мне глаза, ни на минуту не исчезая из поля видимости. И смотрит, как брошенный щенок.

У меня началась фобия, самая настоящая. Никогда бы не подумал, что со мной может такое произойти, но с некоторых пор я боюсь ходить в школу. Еще и так называемые друзья постоянно бросают одного на растерзание моим горе-поклонникам. Вот уже пять минут я нигде не могу найти своих придурков — те, как пришли в школу, тут же слиняли в неизвестном направлении. А мне страшно одному идти в класс! Вдруг там поджидает Георг, которому я сдуру ляпнул, что подумаю. О чем тут думать вообще? Между нами ничего нет и быть не может.

Опять побежали лизаться. Заныкаются как тараканы в какую-нибудь щель и плющат друг другу губы. Фу. И нравится же им... Хотя, не нравилось бы — не целовались бы... Придурки счастливы, им хорошо вместе. А я...

Становится как-то очень грустно, и на меня накатывает ужасное чувство безысходности.

Почему все так? Чем я это заслужил? За какие грехи влюбился в человека, с которым мне ничего не светит? Почему это не оказалась какая-нибудь умная, милая и скромная девушка, способная ответить мне взаимностью?

Недоумеваю, а сам прекрасно ведь знаю ответ. Потому что ни одна из девиц нашей школы не является Георгом. И от этого мне становится еще более тоскливо и погано.

Так, все! Хватит об этом думать! Что за непонятное нытье и позорная зависть слюнявым нежностям? Что со мной происходит? У меня скоро голова лопнет!

Плюю на парней и один иду в класс. Как на казнь, блин. Но сегодня что-то произошло, и неприятности не подстерегают за каждым углом: Георга там нет, хотя и друзей тоже. Но эту потерю я как-нибудь переживу.

До звонка остается всего минута, а их высочества по-прежнему не соизволили явить свои высокопоставленные рожи перед моим грозным взглядом. Мне, может, в их компании спокойней, веселее! Где шляются?

-Густ, погоди, не рожай, - раздается у меня над ухом, и кто-то больно ударяет по плечу.

-С*ка, - потираю ушиб и недовольно кошусь на Тома. - Когда вы уже пришли? Только что ваших задниц тут не было.

-Да ты так сосредоточенно тужился, что не заметил нас, - говорит Том, присаживаясь рядом с Биллом. Что за х*рня?

-Ты ничего не забыл? - хлопаю по пустующему соседнему стулу.

Билл удивленно смотрит на меня и говорит:

-Вообще-то, надобность в этом отпала. Посмотри, - кивает в сторону окна.

Оборачиваюсь и вижу, что Георг вернулся на свое самое первое место, по-прежнему никем не занятое, и раскладывает свои учебные принадлежности. Он выглядит одиноким и осунувшимся, а у меня от его вида появляется острое чувство вины. Хотя, может, у него просто что-то случилось. Не из-за меня же он такой печальный...

Ну что же мне так совестно?

Решаю целиком и полностью погрузиться в алгебру, чтобы избавиться от этого гнетущего чувства. Не виноват я ни в чем, не любит же Георг меня, в самом деле!

Блин, без Тома скучно. Он хоть и выдает идиотские перлы с частотой десять в минуту, зато не позволяет думать о Георге. А от унылой математики хоть вешайся. А перед этим застрелись, потому как впервые в жизни решение примеров и задач вызывает желание с дикими воплями бежать прочь.

А Тому с Биллом, похоже, весело. Сидят, шушукаются. Смотрят как-то подозрительно... Что происходит?

Придурки то и дело оборачиваются, заговорщицки поглядывая на меня. Мне это определенно не нравится! Что за ерунда? Наверняка наши великие умы задумали очередную пакость, и я как всегда подопытный объект номер один. Ручкой тыкаю Тома в спину и, когда он оборачивается, спрашиваю:

-Что вы там опять придумали, укурки?

-Мы? - изображает невинность. - Ничего. Просто обсуждаем планы на выходные...

Билл шикает на него и пихает острым локтем в бок.

Так, не понял. Мне теперь не дозволено знать, где и чем занимаются мои озабоченные друзья? Неужели их забавы стали настолько низкими и пошлыми, что даже сами парни посчитали нужным не шокировать меня подробностями?

Еле выдерживаю до окончания урока и, как только раздается звонок, хватаю их за шкирки и тяну на себя.

-А теперь быстро признались, что вы там затеяли. Предупреждаю сразу: из полицейского участка ни я, ни мои родители вытаскивать вас не будут.

-Ты параноик, Густав, - спокойно тянет Билл. - Отпусти сейчас же, это очень дорогая вещь. Не то пожалеешь, - и лязгает перед собой своими выкрашенными когтями.

Сглатываю, справедливо напуганный предстоящим возмездием, и освобождаю их.

-Я всегда знал, что ты нас любишь, - обиженно пыхтит Каулитц, пристраивая свой балахон на место. - А мы его еще с собой позвать хотели...

-Куда это? - настораживаюсь. Ой, не пряники ведь есть потащат, это уж точно.

-Да, Густав, - выпрямившись и приосанившись, Билл делает очень важное лицо, словно минимум на губернаторский бал предлагает пойти. - Мы хотели позвать тебя кое-куда. Да... Рядом с моим домом открылось чудное кафе, и мы с Томми, - он цапает Каулитца за коленку, - хотим там посидеть. А поскольку ты сейчас в трудном положении и наверняка будешь киснуть в своей ботанской берлоге все выходные, мы приглашаем тебя с собой. И это не обсуждается.

Том усиленно мотает головой, как только кепка не сваливается, понятия не имею. Мне, честно говоря, это все не нравится, в воздухе прямо-таки витает аромат на*ба. Или это Билл опять не проконтролировал, чтобы Каулитц постирал свои носки?

В любом случае, повода отказать заботливым придуркам у меня, к сожалению, нет. Ведь все равно разобьют все мои аргументы в пух и прах своей настырностью.

Ощущение, что меня ведут на какое-то страшное надругательство, появляется сразу, как только мы с Каулитцем подходим к дому Билла. Тот уже готов и смиренно ждет нас, сцепив перед собой ручки в замок, что уже само по себе является вестником Апокалипсиса. К тому же, верная предвестница беды, моя непревзойденная икота, снова дает о себе знать первыми весточками: желудок скручивает в узел, а горло сжимается в предчувствии беды снизу. Я не хочу никуда!

-Я не хочу никуда, - озвучиваю свою мысль. - Том, я, пожалуй, пойду. Зачем портить ваше свидание?

Разворачиваюсь, чтобы ретироваться, но меня уже хватают за руку и тащат по направлению к нарядному Биллу.

-Чего это вы? - вместо приветствия выдает нам тот.

-Этот трус решил дать задний ход, - заявляет Каулитц. Вот наглость-то!

-Сам ты трус, - обижаюсь.

-Да ладно вам, что как дети малые, - авторитетно говорит Билл, поправляя торчащий из-под куртки рукав кофточки.

Тоже мне, взрослый нашелся, блин.

Не успеваю сказать это вслух, как меня хватают уже с двух сторон так, что я едва успеваю перебирать ногами, и чуть ли не несут в сторону кафе. Откуда в их тщедушных телах столько силищи?

-Стойте, какое же оно новое? - возмущаюсь такому подлому обману. - Мы ведь здесь уже были!

-Ой, Густав, какой ты привередливый! - восклицает Билл. - Ну и что? Тебя ведь по-другому не затащишь, а мы не хотим, чтобы ты тухнул дома и тосковал. Правда, Томми?

-Ага, - глубокомысленно выдает мой друг, и я снова начинаю подозревать неладное: уж очень испуганно и озадаченно выглядит его лицо, словно они идут на какое-то преступление против меня.

Не успеваю и пикнуть, как меня вталкивают внутрь и я вижу то, чего точно не хочу видеть: за одним из столиков, рассчитанном на четверых, сидит Георг и смотрит прямо на нас! А я стою как столб и не могу отвести взгляд. За что парни со мной так?

-Чего встал? - чувствую, как Билл руками упирается мне в спину и, кошмар, толкает прямо на Георга. А меня как парализовало, ни заорать, ни убежать не могу. Так и появляюсь прямо перед ним, застывший с выражением крайнего ужаса на лице и вытаращенными глазами.

-Привет, - очень тихо говорит Георг. Мне кажется, или он удивлен не меньше моего?

-Здравствуй, - я, наконец, прихожу в себя. - Так, что здесь происходит? Вы чего добиваетесь, а? - оборачиваюсь к парням. - Что за цирк? Вы зачем меня сюда притащили?

-А ну не верещи! - гаркает Том, а мне становится как-то не по себе. Редко он таким бывает, уверенным и злым. - Быстро сел!

Буквально кидает меня на стул так, что я оказываюсь как раз напротив Георга, а сам садится рядом, всем своим видом показывая, что удрать мне не позволит. Билл же, во все глаза глядя на меня, присел на краешек последнего свободного стула.

-У нас двойное свидание! - наиграно весело восклицает он, но тут же улыбка сползает с его лица. Еще бы, мне самому страшно представить, как я сейчас выгляжу.

-Билл, - грозно начинаю я, - пошел ты в задницу. Молчи, Том, тебе желаю отправиться по тому же маршруту, - сразу пресекаю возражения в его защиту. - Вы меня так достали, даже не представляете. Я уже двадцать раз сказал, что мне не нужны никакие отношения, а вы никак не уйметесь. Вы вообще что себе позволяете? А? А ты, Георг?

Все это время говорю, уткнувшись взглядом в белую скатерть, но сейчас смотрю на него. Что он ответит, чем оправдается? Сам же дал мне время подумать, так чего торопит?

Георг по-прежнему выглядит удивленным, и это меня настораживает.

-Парни сказали, что ты хочешь помириться, но сам не решился подойти, - растерянно говорит он.

Чувствую, что сейчас взорвусь.

-Да какого хр*на вы творите, гады?! - ору, не обращая внимания на обернувшихся посетителей и персонал. Ну, сейчас я им все предъявлю!

Однако воплотить страшную месть мне не дает Том:

-Да потому что ты задрал уже! - вопит он в ответ. - Совсем уже ебн*лся со своими тараканами!

-Ребят, давайте потише, - Георг как-то даже сползает под стол, словно хочет стать менее заметным.

-Хорошо, - шипит Каулитц. - Я не знаю, что творится у тебя в голове, но я тебя с пеленок знаю и с полной уверенностью заявляю: ты что-то там напридумывал, накрутил себя, а теперь дурью маешься и не знаешь уже, как выкобениваться!

-Я знаю тебя куда меньше, - подхватывает Билл, - но тоже могу сказать, что ты загнал себя в угол и оттуда огрызаешься на всех. Я хочу сказать, что не нужно держать все в себе. Сейчас вы нормально поговорите, а мы с Томом проследим, чтобы ты не выкинул очередной фортель и не сбежал.

Я не успеваю даже подумать, что возразить на это, поскольку рядом вырастает официантка с блокнотом в руках.

-Добрый день, меня зовут Мария. Что будете заказывать?

-Три порции яда и шоколадный кекс, - обиженно бурчу я.

-Простите? - девица хлопает ресницами и удивленно таращится на меня. Ну, чего уставилась? Кекс я себе.

-Наш друг шутит, - спохватывается Билл. - Мне клубничное мороженное, два шарика, ему пирожное “Банан”... Мне, кстати, тоже, - Билл потемневшими глазами смотрит на Тома и, даже не поворачиваясь, продолжает: - Георг, ты что будешь?

-Кофе со сливками, - говорит он, а сам смотрит на меня. А я уже теряюсь, не знаю, что делать. Не хочу я давать знать ему о своих страхах. - Густав?

-Я же сказал, - не прерываю зрительный контакт. Мой голос кажется каким-то глухим, словно это говорю не я, а кто-то из смежного помещения. - Шоколадный кекс. И кофе. Со сливками...

Официантка уходит, и наступает молчание. Впрочем, Билл, как я всегда подозревал, его просто ненавидит.

-Густ, смелее, - тихо говорит он. - Расскажи, что такое с тобой приключилось. Мы здесь все твои друзья, мы тебя поймем и смеяться не будем.

-Это плохая идея, - делаю жалкую попытку отмахнуться. Не отстанут ведь эти две пиявки.

-Густав, - Георг все смотрит на меня. Зомбирует, что ли? - Парни правы. Не надо все держать в себе. Ты только скажи правду, почему не хочешь со мной быть. Я ведь чувствую, что ты многое не договариваешь, и все эти твои “причины” - детский лепет.

-Левые отмазки, - авторитетно добавляет уже подобревший Том.

-Густ, не вредничай. Это моя прерогатива. Мы же волнуемся за тебя.

-Я... Я не знаю, что сказать, - опускаю взгляд. Мне почему-то стыдно так...

-Ваш кофе, - звенит бодренький голос нашей официантки, - пирожные, кекс. Мороженое сразу подавать?

-Потом, - отмахивается от нее Билл.

Та кивает и удаляется. А я снова оказываюсь в центре внимания.

-Ну? - хором выдают парни.

Эх, была, не была! Зажмуриваюсь и выпаливаю:

-Я не верю в твою любовь! - открываю один глаз, затем другой. Вроде не ржут. - А еще меня сильно бесят все эти твои сны и знаки. Ведь сон — это работа подсознания. Мы просто анализируем события нашей жизни. И то, что я тебе приснился, как раз нормально — я тебя огорошил, ты загрузился, вот и... Ну, ты понял. А знаки — люди сами толкуют ничего не значащие события так, как им удобно. В гадания я вообще не верю. В итоге что получается — ты решил, что тоже меня любишь, только потому, что я тебе признался в своих чувствах? Но ведь это же бред!

Хватаюсь за голову и крепко сжимаю пальцами виски. Ну как они этого не понимают?!

Билл с Томом молчат, и за это им огромное спасибо. Но почему Георг так долго ничего не говорит? Поднимаю на него взгляд.

-Густав, - тут же произносит он. - Я про любовь ничего не говорил.

Мне становится трудно дышать. Я ведь знал, знал! С*ка, почему так больно?

-Я всего лишь предложил встречаться, - продолжает он убивать меня, по-прежнему глядя в глаза. - Потому что понял: ты для меня значишь что-то большее, чем другие одноклассники. Ты говоришь, что сны — наше подсознание, а мы сами все толкуем, как нам нужно. А ведь во сне я выбрал именно тебя. Потому что с тобой мне интереснее. И знаки я трактовал в твою пользу. Сам. Это ли не значит, даже по твоей теории, что я о тебе думал, что я хочу познакомиться с тобой поближе? - протягивает ко мне руку, и я вновь ощущаю тепло его ладони. Он что, фетишист? Или, может, я? - Я хочу с тобой встречаться. Конечно, я пока не могу сказать, что люблю тебя — это будет неправдой. Но я чувствую: если мы попробуем, у нас все получится. Дай мне шанс влюбиться в тебя.

Молчу, не зная, что и ответить. Если честно, я никак не ожидал от него таких слов. Мне почему-то до безумия приятно, что он не отступается, борется за меня. Может, он и прав? Я не рассматривал положение дел с такой точки зрения. Георг разбил мои аргументы моей же теорией.

-Я очень боюсь, - наклоняюсь к нему и шепчу едва слышно: - У меня никогда не было отношений. Я понятия не имею, как их строить.

-Я тебе подскажу, - Георг подмигивает и крепче сжимает мою руку. - Ты можешь на меня положиться.

Он так улыбается мне, что сердце сначала сжимается, а потом пускается вскачь. Может, вечером я снова разведу в своей несчастной голове полчища насекомых, но сейчас... Сейчас я счастлив!

Дата добавления: 2015-11-04