Ревность — двигатель прогресса.

Я хочу сотворить временную петлю. Да. Чтобы день, когда придуркам взбрело в голову расстаться, повторялся и повторялся, пока в их пустые головы не залетит мысль, что они, вообще-то, любят друг друга. Том бесит меня своим тупым поведением. Он постоянно притворяется, что никаких чувств к Биллу у него не осталось и он готов к новым подвигам на любовном поприще. Только что-то я не вижу вокруг толпы девиц, претендующих на вакантное место. Может быть, потому что кое-то занимается самообманом, а сам, думая, что никто не видит, вздыхает и смотрит на мир глазами печальной собаки, потерявшей хозяина?

Билл звонит иногда, зовет погулять, но я каждый раз наотрез отказываюсь ехать куда-либо без Тома. Результат у таких звонков всегда один: он бросает трубку, а я злюсь на друзей за их кретинское поведение. Я-то по-прежнему надеюсь, что вскоре они заскучают настолько, что не сумеют сдержаться. Вернее, я знаю, что так оно и будет. Но сколько можно х*рней страдать?

Веду Тома, внезапно бросившего курить, мимо протоптанной поколениями учеников тропинки, уходящей за угол. Как будто я не видел, как он на остановке судорожно затягивался сразу двумя сигаретами, видимо, компенсируя недостаток никотина в организме. Конечно, из-за показательного отказа от курения суточная норма потребления не достигается. Вон как глаз дергается, ноздри трепещут, учуяв запах дыма. Такими темпами с катушек слетит.

-Может, покуришь? - предлагаю ему. Все равно организм отравлен до такой степени, что хуже не будет, а вот психологическое состояние друга меня беспокоит.

-Нет. Это вредно для здоровья, - капая слюной, совсем неубедительно отказывается Том.

Хмыкаю, выражая свое отношение к его причудам. А то я не знаю, что он попросту не хочет лишний раз сталкиваться со своей зазнобой.

Помяни черта...

Неожиданно к нам присоединяется Билл. Без слов приветствия он просто вырастает откуда-то, в один шаг своих ножищ оказывается рядом и идет по другую сторону от меня. Теперь я окружен молчаливыми мрачными столбами. Напряжение заметно усиливается, и мне хочется заорать во все горло, чтобы они перестали.

Однако сюрпризы на сегодня еще не заканчиваются: в школьном дворе меня поджидает самый настоящий удар. Мой Ги стоит и любезничает с этой лабораторной мышью! Почему она никак не оставит его в покое? Сверлю взглядом эту сладкую парочку, и вдруг эта курва якобы оступается, а Георг, джентльмен недоделанный, придерживает ее, ухватив за талию!

Внутри все переворачивается. Такое чувство, будто я превращаюсь в какого-то … демона. Какого хр*на он ее так долго держит? Значит, пока дурачка Густава рядом нет, можно и девок полапать? А Миранда все-таки та еще стерва, вон как притворяется! Улыбается смущенно, глаза опускает! У-у-у, ненавижу!

Злюсь настолько сильно, что даже не иду прогонять соперницу. Да и что я ей предъявлю? Извините, вы флиртуете с моим парнем?

Георг вдруг поднимает голову и смотрит прямо на нас. Он выглядит неуверенным и немного испуганным, догадался, видимо, что его поймали с поличным. Пусть теперь доказывает, сколько влезет, что ничего у них с Мирандой нет.

А он, кажется, и не собирается что-либо отрицать. Отпускает свою моль и невозмутимо смотрит на меня. Отвожу взгляд и иду к крыльцу, парни семенят следом.

Прохожу мимо Георга с самым мрачным лицом, какое у меня вообще может быть. Настолько мрачным, что даже наполовину закрашенный черным Билл выглядит рядом со мной как белоснежный барашек, беззаботно скачущий по цветущему лугу.

Не хочу в класс. Георг будет там, видеть его не желаю, поэтому сразу иду в туалет — пристанище всех разбитых сердец, носов и прочих частей тела, страдающих от любви или драк.

Опираюсь руками об умывальник и глубоко и медленно дышу, пытаясь успокоиться.

-Густ, тебе плохо, да? - обеспокоенно скачет вокруг меня Билл, размахивая длиннющими руками.

Меня хватают поперек живота и начинают подбрасывать вверх. Ну, как подбрасывать — делать жалкие потуги.

-Что ты делаешь, идиот? - шиплю на Тома.

-Тебе плохо, я помогаю!

-Он же не едой подавился! - вопит Билл. - Отпусти его!

-Без тебя разберемся, - бурчит Каулитц, но все же дает мне волю.

-Чего приперлись? - оборачиваюсь и наезжаю на них. - Без вас тошно.

-Ты как всегда преисполнен благодарности. Но я сделаю скидку на пережитый стресс, - деловито рассматривая маникюр, говорит Билл. А потом он делает огромные обеспокоенные глаза и, хватая меня за руку, вопит: - Густ, ты только не отчаивайся! Мы не отдадим ей Георга!

-Мы? - ехидно переспрашивает Том. - То есть, ты уже на него глаз положил? А с Густавом договорился? Как делить будете?

-Тебя забыли спросить.

Так, они начинают мне надоедать.

-Парни, идите. Я хочу побыть один.

-Все равно скоро звонок, пошли вместе. А хочешь, я с Георгом сам поговорю? Объясню ему по-мужски, что нехорошо так поступать, при живом-то парне, - загорается идеей Том.

Билл излишне театрально кашляет, будто поперхнулся, и закатывает глаза.

-Что? - не выдерживает Каулитц. - Тебя что-то не устраивает?

-Да! Ты, - Билл тычет ему пальцем в грудь, - не устраиваешь!

-Так вали, никто не держит!

-Только твоего разрешения и ждал!

-Да ну? - Том чешет подбородок, имитируя задумчивость. - А разве тебе нужно чье-то разрешение? Мне казалось, ты срал на чужое мнение.

-Ну уж на твое — это точно! И вообще, я здесь не ради тебя, не надейся!

-Очень надо!

-Так, пошли вон от меня оба! - ору, переключая злость на придурков. - Задолбали!

Отталкиваю нахохлившегося Билла и устремляюсь прочь от них. Это теперь каждый раз так будет? Нет, я понимаю, конечно, что единственное связующее звено между ними — моя персона, но долго я не выдержу. Оба умеют сраться так, что торговки на деревенском рынке позавидуют, и мне все это слушать, лелея слабую надежду, что они в итоге помирятся?

Захожу в кабинет, с ходу швырнув рюкзак на парту. Сегодня все идет не так, что за день такой? Для полного счастья не хватает, чтобы родители объявили, что взяли меня из приюта. А что? Воспитание воспитанием, а сущность моя нетрадиционная все равно вылезла наружу. И ладно бы просто вылезла, так ведь жить спокойно не дает!

Сажусь, прикусив от досады губу. Георга еще нет, значит, он по-прежнему там с этой крысой! А что если он решит вернуться к ней? Наверняка всколыхнулись былые чувства, когда он ее лапал. А что делать мне? Хотя... Он говорит, что хочет быть со мной, что ему эти дурацкие знаки так подсказывают. А, значит, он меня не бросит. Так ведь?

Довольно потираю руки и злорадно улыбаюсь. Сейчас он придет и получит от ворот поворот. А потом будет ползать на коленях, вымаливая прощение! А я буду холоден. Буду ломаться, пока он не начнет истерить, и, в конце концов, великодушно разрешу целовать мои следы. Вот так! Месть обманутого Густава страшна!

Вздрагиваю, когда чьи-то руки опускаются мне на плечи. Шоу уже начинается? Так, я должен быть холодным и беспощадным! Только почему руки такие маленькие?

-Густавито, любовь моя, - басит мне на ухо та, кого я меньше всего желаю слышать. - Ты снова один, скучаешь... Я тебя развеселю.

-Анжела, что тебе нужно? - шиплю в ответ, пытаясь сбросить ее клешни и одновременно озираясь по сторонам.

Пока я копил в себе обиду, не заметил, что придурки куда-то подевались. Странно, должны были идти за мной, как обычно...

-Как всегда, мне нужен ты, - томно шепчет она. Ну, это ей кажется, что томно.

-А ты мне — нет, - отрезаю, надеясь, что это ее разозлит, и она свалит.

-Густи, ты такой ботан зачуханный, - “обижается” она. - Я к тебе с предложением века, а ты!

-Единственное, что ты мне можешь предложить, это уединение! - начинаю закипать.

-Запросто.

Не понял. Где мелкий шрифт?

-То есть? - недоумеваю.

-Ты и я, наедине. Можно сегодня, предки свалили в какую-то дыру, сможем потр*хаться нормально. Ты ведь этого добиваешься своими отказами? Я уже на все согласна, хоть привяжи к батарее и вы*би в зад! Густаво, я такие вещи вытворяю, тебе понравится!

Кажется, я сейчас заскриплю зубами на весь класс. Но никто не должен знать, что Анжела за мной бегает, иначе ее будет не остановить, да и не нужна мне такая известность, поэтому нельзя разораться или убежать.

-Убирайся к чертям, с*ка, там твое место и подходящая компания! - цежу яд, вспоминая мастер-классы от Билла.

Анжела, кажется, не ожидает такого обращения от пай-мальчика, и зависает, обрабатывая информацию. Может, обидится и отвалит? Если не прибьет, конечно.

-О, ты любишь грубости? Хорошо, можешь кричать на меня, - выдают ее куриные мозги посредством говорения.

Я уже готов биться головой о парту. Как до нее достучаться?

-Может, оставишь его в покое и дашь подготовиться к уроку? - раздается над нами голос Георга. - Сама бы занялась тем же.

Беспомощно смотрю на него. Ги хмурится, он явно недоволен происходящим.

-Пошел ты на х*й со своим еб*чим советам, урод! - наезжает на него моя воздыхательница.

-Только в твоей компании, - неожиданно для всех он берет ее за локоть и тащит на место.

Несмотря на то, что она сопротивляется, он старается быть мягче и не делать ей слишком больно. Даже в такой ситуации хочет быть воспитанным и вежливым, блин.

-Не беспокой Густава больше, - с угрозой говорит он.

Я его таким еще не видел. Кажется, даже Анжелу проняло — сидит, таращась на Георга, и молчит.

Цепляю маску вселенской обиды и игнора. Сейчас будет на разговор выводить, отношения выяснять. В идеале — извиняться. А я хр*н поддамся, нет уж, фигушки. Не выйдет. Густав Шаффер слишком хорош, чтобы позволять водить себя за нос. На этот раз легко не сдамся — пусть умоляет его простить. И только спустя несколько часов просьб и раскаяния я, так и быть, позволю себя поцеловать. В щеку.

Подчеркнуто медленно открываю рюкзак и выуживаю оттуда учебник. Вслед за ним появляются тетради, черновик и прочая канцелярская мелочь. Люблю, когда все под рукой. Правда, к середине урока обычно половина вещей пропадает где-то на стороне Каулитца и возвращается ко мне исключительно после звонка, когда я силой своих мускулов и легких отбираю законное имущество. Однако что-то мой неверный принц до сих пор прохлаждается не пойми где, а не валяется у моих ног. Странно.

Стараюсь оглядеть класс, не поднимая головы. Скоро косоглазие заработаю, это точно. А, вот и Георг. Сидит, оказывается, себе на месте, под самым моим носом, занимается своими делами, а на меня — ноль внимания.

Чувствую, что вновь закипаю. Нет, ну как можно преспокойно повторять материал, когда позади сидит обиженный тобой человек? Может, он ждет, что я сам приползу к нему на коленях? Мол, прости, дорогой Георг, что шел не в том месте и не в то время. Извини, что поставил тебя в неловкую ситуацию.

Проходит пара минут после звонка, а ни внимания со стороны Георга, ни учителя, ни парней нет. Это заговор с целью довести меня до нервного срыва?

Опровергая мою теорию, в класс заваливаются мои друзья. Оба красные и подозрительно довольные. Одежда в легком беспорядке, губы припухшие. Я что-то пропустил, кажется. Неужели они помирились?

Придурки стараются не смотреть друг на друга, Билл вон брови сдвинуть пытается, у Тома губы дрожат. Но я-то вижу, что рожи их на самом деле светятся, а Каулитц попросту еле сдерживается, чтобы не заулыбаться, как последний имбецил. Ага, ну, все понятно, чем они таким занимались после моего ухода. И они еще будут заливать, что разлюбили друг друга?

Беру в руки вилку и начинаю размешивать салат. Такую ерунду я взял по настоянию Билла, заявившего, что мы теперь на диете. Я так понимаю, Том, сволочь последняя, все-таки успел меня сдать со всеми потрохами, и теперь Билл заявляет, что всерьез берется за мой внешний вид.

-Ты пойми, Густи, - тарахтит этот садист, - лишний вес потому и называют лишним — его не должно быть. Тебе и самому будет легче и приятней. Так что никакие возражения не принимаются — будем ходить в спортзал, питаться овощами и энергией космоса.

-Чего? - поперхнувшись и дико вытаращив глаза, переспрашиваю.

-Ну, медитация и самоконтроль. Что тут непонятного? - Билл смотрит на меня как на клинического идиота.

Действительно, такая обыденная и регулярно практикуемая большинством людей вещь.

-Давай без фанатизма, - надо найти компромисс, а то достанет ведь. - Диета — согласен, медитация — черт с ней, пусть будет. Но спортзал, Билл, - качаю головой. - Где ты возьмешь такие деньги? Моих карманных и на одно занятие не хватит, а к родителям я в последнее время обращаться побаиваюсь.

-Мама мне карточку ту подарила. Ну, помнишь, еще когда я у тебя жил? Мы тогда отличный шопинг устроили, - мечтательно закатив глаза, Билл пристраивает подбородок на сцепленные в замок пальцы и, кажется, погружается в мечты о шмоточном рае.

-Ну вот ты и ходи, а я как-нибудь сам, дома.

-Дома ты пару раз позанимаешься и бросишь, а там тебя заставят попотеть, - выныривает он из своих облаков. - К тому же, каждому разработают индивидуальную программу. Мне вот, например, надо на задницу подналечь, что-то разнесло. Не попа, а два воздушных шара.

Кхеркаю, привлекая внимание всей столовой. Чего-чего?

-Густав, ну аккуратней же надо быть. Куда торопишься? - назидательно говорит Билл, качая головой.

-Я не... Кхм. Я не тороплюсь. Билл, прости, но где ты у себя вообще жир нашел? Я уж молчу про лишний.

-Вот и молчи! Весы не врут, я поправился за два дня на полтора килограмма!

Внимательно изучаю его лицо и понимаю, что Билл мне что-то не договаривает. Ох, сдается, он попросту заедал их с Томом разрыв, вот они и появились, килограммы-то дополнительные.

-А тебе нужно заняться не только задницей, но и торсом, руками, ногами... - не унимается этот борец с лишним весом. - Да вообще над всем телом придется поработать!

-Что это над всем? - обижаюсь я. - Нормальная у меня задница. В любом случае, я тебе уже сказал: денег на фитнес-клубы у меня нет.

-Ты, кажется, перезанимался, и голова твоя настолько забита всякими умностями, что слова простых смертных до мозга не доходят. Я же сказал, мать отдала карточку в полное мое распоряжение.

Для убедительности Билл тычет в мою сторону вилкой, и я с тоской наблюдаю, как кусочек морковки совершает полет с пунктом приземления “стакан Густава”. Плакал мой компот из яблок.

-Я не могу принять твое предложение, - отказываюсь сразу. Надо рубить эту финансовую махинацию на корню. - Ты занимайся, если хочешь, а я как-нибудь сам. И вообще, твоя мать наверняка заметит, что суммы слишком большие. Нет, я не могу посещать спортзал за ее счет.

-Да она вообще ничего вокруг не видит! - радостно восклицает Билл, а я с ужасом наблюдаю, как за его спиной не вовремя вырастает Каулитц. - Порхает, как бабочка, радостная такая! На днях обещала мне шубку купить на распродаже, классную такую! Она полквартиры нашей стоила, а сейчас продается практически за бесценок.

Может, пока он не знает, что Том слышит, стоит вытянуть из него правду? Скажет, что по-прежнему любит его и страдает, тут придурки и помирятся. Отличный план.

-Билл, скажи, а когда вы с Томом наиграетесь и вновь сойдетесь? - как бы невзначай спрашиваю.

Он тут же мрачнеет.

-Густ, сколько можно? Это пройденный этап моей жизни. Нет никакой надежды, что у Тома встанут мозги на место.

Лицо Каулитца вытягивается, он злобно щурится.

-Но в отношениях участвуют двое, забыл? Ты сам не такой уж белый и пушистый.

Ага, скорее, черный и колючий, причем в прямом смысле.

-А что я такого сделал? Я виноват в том, что его мать ушла к моей? Я рад за них, в чем преступление?

Вздыхаю.

-Билл, кому ты сказки рассказываешь? - пытаюсь достучаться до его совести. - Дело ведь не только в этом.

-А в чем? - с вызовом говорит он.

-Ты тупо радуешься, что мать стала доброй и ласковой. Она дает тебе деньги, свободу безграничную, дома не злобствует. Она живет отдельно, ты — отдельно, и все, что вас связывает, это карточка и новая шуба. Это эгоизм, а Том страдает. И с твоей стороны очень подло так с ним поступать.

-Значит, во всем виноват только я?! - орет Билл, а на нас оборачиваются ученики.

-Тихо ты!

-Конечно, а всем наплевать, как я жил до этого, в каком аду! - шипит он, перегнувшись через стол. Ну, точно змей-искуситель. Сейчас как искусает, места живого не оставит...

-Да в каком аду? - не выдерживаю я. Крыша над головой есть, еда, шмотье — все в твоем распоряжении. А есть люди, которые и такие простые вещи считают роскошью!

-А постоянное напряжение не в счет? Когда родная мать тебя за пустое место держит — это нормально? Когда ты чувствуешь себя каким-то убл*дком, ненужным ребенком? Да, я эгоист! И, кстати, ты верно подметил — в отношениях, как и в конфликте, участвуют двое! Том, по-твоему, такой уж ангелочек?

Блин, я совсем забыл о Каулитце! Осторожно поднимаю взгляд, чтобы Билл не заметил: Том стоит, сложив руки на груди, и я буквально вижу, как у этого ангела растут красные рога и темнеет злой взгляд.

Трясу головой, чтобы прогнать дурацкое видение. Кажется, моя затея была не самой лучшей — Билл пока не готов к примирению, он все еще злится на Тома.

-Ну, а вы не пробовали просто сесть и спокойно, без криков и перетягивания одеяла поговорить? Объяснить друг другу свою позицию и придти к какому-то компромиссу?

-Ты думаешь, мы не пытались? - горько хмыкнув и уставившись в тарелку, говорит Билл. - Сперва я просто старался показать, какие они хорошие, счастливые. Подстраивал все так, чтобы он заставал их вместе. Каждая моя попытка заканчивалась скандалом и хлопаньем дверью. Потом я понял, что этим ничего не добьюсь, и решил поговорить, но Том и слышать не желал о фрау Симоне. И тем более о твоей мамаше, - передразнил он Каулитца. - Мы ругались, потом мирились в постели. Один раз даже попытались поговорить, но результат тот же. В общем, так все и вышло, - вздохнув, Билл оперся лбом о ладонь и устремил печальный взгляд в никуда.

Выходит, не так уж он и не прав. Вернее, оба и правы, и нет.

-И что, по-твоему, Том во всем виноват? - смотрю поверх головы Билла Каулитцу в глаза.

-А кто еще?! - взрывается Билл. - Кто не хотел ничего слушать и пойти навстречу?! Он просто не желал меня понять, мои чувства!

-Точно так же, как ты не желал понять его, - пытаюсь достучаться я до обоих. - Вы два эгоиста. Тебе плохо с матерью-деспотом, ему плохо без своей витающей в облаках родительницы, но оба вы настолько упрямы, что оградились забором собственной обиды и не желаете идти на контакт.

-Мне плевать, что ты там думаешь, - останавливает мою тираду Билл. - Я себя виноватым не считаю. Я пытался найти хоть какой-то компромисс, но Том вообще не поддается никакому влиянию. Только он несет ответственность за разрыв наших отношений.

В этот момент Том срывается с места и, толкнув бедром Билла, устремляется к стайке девчонок, захихикавших при его приближении.

-Смотри, куда прешь! - вопит потирающий плечо Билл, но тут он узнает обидчика и свирепо поджимает губы.

Том, не оборачиваясь, показывает фак. Ну вот, мы возвращаемся к тому, с чего начали. Придурки снова ненавидят друг друга, и все из-за меня. Я свел на нет их сегодняшние лобызания в туалете.

-О, вот вы где, парни! - к нашему столику придвигается стул, и рядом со мной садится Георг. - А я вас везде ищу. Обычно вы на следующей перемене...

Как же ты вовремя, бл*!

-Извини, Георг, у меня что-то аппетит пропал, - Билл отодвигает тарелку, встает и на ходу бросает: - Ходят тут всякие в кепках и рэперском шмотье!

-Я наелся, - с шумом поднимаюсь и, пока Георг в полном недоумении смотрит на нас, хватаю оба подноса и удаляюсь. Очухается еще, вопросы начнет задавать. А я не хочу с ним объясняться здесь и при таком количестве свидетелей. И вообще, я смертельно обижен!

Весь день я бычил на Георга, когда он оборачивался во время уроков, и тщательно избегал его на переменах. Это довольно тяжело, ведь я ужасно скучаю, я даже готов простить его. Но какое-то упрямое чувство продолжает игнорировать все попытки поговорить.

Вот я придуркам пеняю на их закидоны, а сам чем лучше? Хотя, с другой стороны, я-то ничего такого не сделал! Это Георг обжимается со своей бывшей девушкой на глазах у всех и даже не пытается объясниться. А у меня и девушек-то не было никогда. Я вообще кристально чист!

А если мы так и не помиримся? Он бросит такого капризного и шуганного парня, вернется к своей Миранде? Нет, я ведь этого не переживу! Как это ни прискорбно, я по самый мозжечок погряз в этом противном чувстве: я люблю Георга. И ни о чем не могу думать, кроме как о нем, что вообще ни в какие ворота. Я выпускник, у меня экзамены на носу, поступление в университет. А я занимаюсь такой чушью, как отношения с парнем. Пусть и чертовски привлекательным. С фигурой древнегреческого бога. С потрясающими глазами, которые буквально гипнотизируют меня. Целующим так, что все тело сводит приятной судорогой... Черт!

Так, мне надо отвлечься, а то совсем себя сгрызу. Каулитцу позвонить, что ли?

Набираю друга и вслушиваюсь в гудки.

-Алло, - со скоростью убитого ленивца проговаривая нехитрые слоги, чуть ли не стонет он в трубку.

-Привет, Том! Чем занят? Может, погулять сходим?

Как-то чересчур жизнерадостно звучит мой бодрый голос на фоне его блеяния.

-Мне лень. Хочешь — приползай сам.

Что же, не густо. Ну ладно, так и быть.

Быстренько одеваюсь и бегу вниз.

-Густав, дорогой, ты куда на ночь глядя? - кричит из ванной мама.

-Я к Тому, сейчас вернусь.

Выбегаю поскорее, пока к разговору не присоединился папа. Подумать только, я избегаю собственных родителей! До чего я докатился?

Каулитц, погруженный в пучину мрака и отчаяния, сидит за столом и катает по нему ручку.

-Ты чего такой кислый? - хлопаю его по плечу и заглядываю в тетрадь. - О... Химия?

Трех неучей мне в напарники, Каулитц опять занимается!

-А, вот, решил разнообразить досуг, - бесцветным голосом говорит он. - Только я ни черта не понимаю в этих уравнениях.

-Хочешь, объясню?

Все-таки это мечта многих лет — призвать его к учебе. Может, стоит воспользоваться сложившейся ситуацией? Ну так, в удовлетворение своих мелких амбиций на его счет. Да, вот такой я гадкий.

-Нет, - апатично отказывает он и замолкает.

Смотрю на этот труп минуту, две. Нет, он так и будет пихать ручку туда-сюда и не обращать на меня никакого внимания? Пора его расшевелить.

-Том, когда вы с Биллом перестанете заниматься ерундой и снова будете вместе? По-нормальному.

-Что ты имеешь в виду? - он, тут же встрепенувшись, косится на меня и сжимает ручку в кулаке. - Между нами ничего нет и быть не может. Никогда.

-Ой, да брось заливать, еще скажи, что не было вообще. Я прекрасно видел ваши покусанные губы и знаю, что вы целовались перед уроками, стоило мне только свалить из туалета, - предъявляю ему с довольной физиономией.

-Я не знаю, где и с кем целовался Билл, а я засосал первоклассную цыпу...

-Ты это доктору в больнице рассказывать будешь, а я тебя знаю как облупленного, - обрываю его басни. - Наверное, именно поэтому у вас были такие морды довольные и вы друг от друга отворачивались. И пришли вместе вы чисто случайно, как же.

-Это ничего не значит! - вскочив, Том принимается бегать по комнате, старательно изображая ветряную мельницу. - Я не знаю, как так получилось! Просто мы ругались, ты ушел, и... Сработали инстинкты! Мы же все ссоры сексом улаживали, вот и не удержались!

-Вы тр*хались?!

Ну ничего себе! И Билл после этого был таким... Таким... Да и Том хорош, ничего не скажешь!

-Ты сдурел? – вытаращившись на меня, дурным голосом орет Каулитц. – Я что, скорострел какой-то? Я так тр*хаю, что подо мной детки часами извиваются!

Вот всегда он так. Эх, мания величия, чтоб ее!

-Все равно, это глупо – между вам сильные чувства.

-Мы не хотим быть вместе! - с отчаянием воет Каулитц, хватаясь за дреды. Кажется, он пытается убедить вовсе не меня.

Только открываю рот, чтобы возразить, как дверь с пинка открывается, и в проеме появляется решительно настроенный Билл. В руках у него огромная коробка и, судя по виду, тяжелая. Чего это он тут делает так поздно, да еще и с багажом? От родительниц хочет сбежать под крыло к Тому?

-Я принес твои вещи! - кричит он. - Забери!

Коробка летит на пол и, не выдержав, разваливается. Из ее недр высыпаются мягкие игрушки, брелки, что-то из одежды, кажется, майка модели “Парус”.

-Это же подарки Тома, - с ужасом взирая на все эти вещи, говорю я.

-Да! - страшно гордый собой, Билл стоит, уперев руки в бока. А потом его взгляд скользит по валяющимся безделушкам, и что-то меняется в его лице. - Только это я оставляю себе. И вот это тоже. А остальное забирай!

Он хватает какую-то фигню, прижимает к груди и с каким-то отчаянием смотрит на нас. Понимаю, что таким образом Билл хочет оправдаться за сегодняшнюю слабость по отношению к Тому, вот только как ему это объяснить? Они как дети малые, упрямятся и специально, из вредности, делают себе еще хуже.

-Одумайтесь, - пытаюсь воззвать к их разуму. - Вы же любите друг друга!

-Густ, как сильно бы ты не любил парня, если он бабник, это не исправить, - высоко вздернув подбородок, заявляет Билл. Это он на тех девчонок намекает, к которым подсел Каулитц в столовой?

-Правильно, а если он еще и стерва, он влюбит тебя в себя, высосет всю кровь, а потом бросит, - парирует Том.

Нет, хватит с меня!

-Как долго вы собираетесь продолжать этот цирк? Быстро идите и потр*хайтесь!

-Поздно, нашу любовь уже ничем не вернуть, - Билл разворачивается и делает шаг к двери.

-Это ваши мозги уже ничем не реанимировать.

Хмыкнув, Билл уходит, Том уходит в себя. Бедному Густаву, вновь потерпевшему поражение, ничего не остается, как тоже уйти.

День сегодня, мягко говоря, не ахти. Ни одного плюса, одни минусы. И, как ни крути, их нечетное количество. И я до сих пор гружусь проблемами придурков и своими собственными.

Укладываюсь, взбиваю подушку. Все, сегодня ни о чем больше думать не буду. Хватит с меня, голова скоро лопнет от всяких дурацких и ненужных мыслей.

-Интересно, кому вздумалось в такое время донимать меня? - бурчу под нос, разыскивая мобильник. Кто-то хочет со мной срочно пообщаться. Том, что ли, поплакаться решил?

Смотрю на дисплей. Георг. Ага, решил меня по телефону достать. Не выйдет! На сегодня измывательства над Густавом окончены.

Сбрасываю вызов. Нет, каков нахал! То делает вид, что все в порядке, то подсаживается и заводит разговор, теперь вот звонок на ночь. Сказку рассказать о том, как он меня невъб*нно любит!

Продолжаю укладываться, полный обиды. Что он о себе возомнил вообще? Я, может, и полный лузер в любви, зато по жизни не дурак. Просто так не прощу.

-Ах, герр Листинг, вы извиняетесь? - паясничаю, выбрасывая желчь наружу. - Вы меня любите? Хотите со мной быть? А вот х*р вам, герр Листинг! Смотрите, что теряете! Вот такой вам примерно х*р!

На волне эмоций спускаю трусы до колен и только в этот момент прихожу в себя. Да что же это со мной? С каких пор я эксгибиционистом заделался?

Стаскиваю до конца сдуру стянутые трусы и отшвыриваю их. Буду сегодня плохим мальчиком. Как же вы все надоели, и Том, и Билл, и ты, Георг. Промыли мне мозг основательно и смотались, оставив одного перед проблемами. Ну и черт с вами, а я спать. И так Георгу и надо, я тут голый, аппетитный, а он даже не знает об этом. И пусть слюни пускает. Вернее, пускал бы... А, пофиг. Все, спать!

Не успеваю я устроиться в постели, как странный, шуршащий звук привлекает мое внимание. Что это? Опять Том ко мне перебирается на ночлег? Бл*дь, я же без трусов! Этот гаденыш зачморит меня по самое не хочу, он век будет ржать и припоминать мне этот позор, приговаривая что-то о самоудовлетворении! А-а-а!

Вскакиваю и, прикрываясь одеялом на случай опережения противником, пытаюсь в темноте нащупать трусы. Так, куда я их отшвырнул? К двери, кажется...

Неожиданно загорается свет — я задеваю выключатель, не рассчитав в темноте расстояние. Застываю, с ужасом глядя на...

-Привет, - извиняющимся голосом говорит Георг и виновато потупляет взгляд.

С диким писком прыгаю к кровати и, завалившись, натягиваю одеяло до подбородка.

-Что ты здесь делаешь? - истерично ору, во все глаза таращась на то, как Ги медленно приближается ко мне.

-У меня к тебе тоже вопрос: почему ты трубку не берешь?

Георг садится рядом, и я в ужасе смотрю на него. Как же я попал! Лежу, ни жив, ни мертв, и только судорожно цепляюсь за одеяло.

-Я спать собирался, - оправдываюсь, впрочем, неубедительно. - Постой, ты же только что звонил. Как ты здесь оказался?

Пока я занимался всякой ерундой, в науке произошел переворот? Кто тот гений, что изобрел телепорт?

-Я приехал, хотел повидаться. Позвонил, чтобы ты вышел... Густав, что я опять сделал не так?

Он придвигается, а я чувствую приближение обморока. Если он нарушит мое личное пространство... Черт возьми, если он обнаружит, что я голый, мне придется его убить, а потом и с собой покончить, чтобы не страдать над его хладным трупом!

-Ты почему меня избегал? Густав? Как долго это будет продолжаться? Я...

Что он там дальше говорит, понятия не имею. Все как в тумане, мягкий тембр его голоса слышен так, будто у меня в ушах вата или вода. Что? В чем дело?

Чувствую что-то неладное. Гул исчезает, туман рассеивается, и я понимаю, что сижу в чем мать родила, прикрываясь одним одеялом, а мой парень прижимается ко мне и гладит по коленке!

И страшно так, и хочется бросить все, даже не начав, не попробовав. Как же тяжело приходится бедному мне! Это приятное, чего уж себя обманывать, невероятное ощущение! В голове, конечно, мечется по хаотичной траектории мысль, что это неправильно, что нужно прекратить, но... В конце концов, так можно до конца жизни ходить вокруг да около, да так и не подпустить к себе Георга!

Но я не привык сворачивать с пути из-за возникших трудностей, поэтому сейчас я возьму себя в руки, встану, предложу ему что-нибудь, и мы...

-Георг, не смей меня лапать, - взвизгнув уж совсем по-девчачьи, шлепаю его по похотливой руке, уже потянувшейся выше, к моему бедру.

Он выглядит озадаченно.

-Ты ведь только что не был против? - неуверенно говорит, хлопая глазами, Ги.

Не был? Не был?! Да, я не был! В себе не был!

-Я разве такое говорил? - позабыв о своих намерениях продвинуться чуть дальше в наших отношениях, шиплю я. - Что-то не припомню. И вообще, тискать и лапать свою Миранду будешь! Она-то уж точно не против, вся светилась от счастья!

-Что ты несешь? - Георг вскакивает и начинает нервно шагать по комнате. - Густав, сколько можно?

-А сколько можно постоянно тусоваться с ней? - сейчас я все выскажу! - Эта стерва тебя вернуть хочет, специально подставляется, устраивает ситуации, где ей, такой беспомощной, нужно твое крепкое мужское плечо!

Подлетаю к нему и со злостью пихаю в это самое плечо. Удар, конечно, такой же, как у комара по отношению к лобовому стеклу, и вряд ли он его вообще чувствует, но хоть моральное удовлетворение я получаю.

Георг хватает меня и встряхивает.

-Да очнись ты! - строго говорит он, а я краем сознания понимаю, что еще одно его движение, и одеяло полетит на пол.

-А разве я не прав? Разве не обнимал ты ее утром так нежно?

Не могу остановиться, обида так и гложет изнутри. Меня Георг никогда не обнимет в школе, таков мой удел. Учащенно дышу, понимая, что весь мой психоз был из чувства ревности, от обиды на самого себя, что таким уродился неправильным. А когда-то я гордился, что не такой, как все. Правда, раньше это касалось только учебы.

-Густав, не говори плохо о Миранде, слышишь? Я тебе запрещаю! Она хорошая девушка, не надо делать из нее монстра!

Что? Он мне запрещает? Ярость накрывает меня с головой. Все, я себя не контролирую и за последствия не отвечаю!

-Тебе не нравится, как я разговариваю, может, я сам тоже тебе не нравлюсь! Вот и иди к ней тогда!

-Густав!

-Вали! Уматывай сам, пока я тебя из окна не выкинул! Разбиться не разобьешься, но руки-ноги переломать вполне можно!

-Да что ты так реагируешь?

-Уходи!

-Нет.

Георг тянет меня за руку, вырываюсь, но тут ему приходит в голову весьма гениальная идея: он хватается за одеяло. А поскольку внимание мое переключено на ссору, последний бастион моей чести падает вместе с коварным одеялом, и я оказываюсь во всей красе перед изумленным Георгом.

-Да чтоб тебя! - ругаюсь, а потом на меня накатывает полное осознание ситуации, и я кричу единственное, что можно было издать: - А-а-а!

С диким воплем позора выбегаю из комнаты, на ходу хватая трусы, подведшие меня так низко и подло, и бегу в гостевую комнату. Во-первых, там точно никого нет, разве что Анжела пробралась тайком, во-вторых, я уже наверняка разбудил родителей, и вид несущегося на них голого сына вряд ли их порадует.

Залетаю внутрь и первым делом натягиваю трусы. Так, теперь я более-менее в порядке. Вдох-выдох, я спокоен. Спокоен, черт побери!

Слышу, как кто-то топочет по коридору. Отлично. Если это Георг, я не хочу его видеть — раз, он может наткнуться на предков — два. Если родители, разбуженные моими воплями, идут проверять, что со мной, еще хуже. В каком шоке они будут, увидев в моей комнате незнакомого парня? Что я потом скажу в свое оправдание?

Что же, выбор у меня не велик. Придется возвращаться и постараться, чтобы родители не встретились с Георгом.

Неохотно выползаю и нос к носу сталкиваюсь с отцом.

-Сынок, ты что устроил? - с беспокойством спрашивает он.

-Я... Мне... Сон плохой приснился, - вру и не краснею. Да уж, кошмар еще тот.

-Густав, ты в порядке? - тут же подлетает мама.

-Да. Не обращайте внимания. Я как проснулся, мне показалось, что кто-то рядом стоит. Вот я и труханул малость.

-Ужастики на ночь надо меньше смотреть, - ворчит папа, удаляясь восвояси. - И кошмары сниться не будут. Дожил, уже глюки ловишь.

-Это все нервное! - оправдываюсь, надеясь, что прокатит. - Экзамены же скоро.

-Конечно, мой хороший, - мама хватает меня под локоть и тащит к комнате. Как бы изловчиться и не пустить ее туда? Объяснить включенный свет и красавца на моей кровати будет довольно сложно.

-Ладно, мам, спокойной ночи, - чмокаю ее в щеку и подталкиваю к родительской спальне, а сам, пока она не видит, открываю дверь и ужом юркаю к себе.

-Фух, - облегченно выдыхаю. Так, мне нужен небольшой перерыв. Обвожу комнату взглядом. Где Георг?

Одеяло аккуратно сложено на кровати, поверх лежит листок бумаги. Медленно иду к ней, словно записка вот-вот воспламенится.

“Приходи завтра за угол пораньше. Поговорим”.

Опускаюсь на кровать, таращась на это приглашение. Ой, что-то мне страшно. Кажется, я добился того, что меня бросят...

-Густ, да не дрейфь!

Каулитц суетится вокруг, разминая мне плечи как перед рингом.

-Ничего он не порвет с тобой, - вторит ему нахохлившийся на холоде Билл между посасываниями сигареты. - Просто вы вчера не договорили. Кстати, а что случилось?

Я все понимаю, но он-то чего приперся в такую рань? Вопросы провокационные задает.

Парням я не сказал, что позировал Георгу в стиле ню. Сейчас, буду я раздавать такие козыри направо и налево.

-Родители проснулись, - бурчу, уворачиваясь от назойливых рук Тома. - Прекрати, а то станешь инвалидом.

Тяжело вздыхаю, готовясь к своей судьбе. Что бы они ни говорили, а быть мне брошенным. Даже у Георга нет столь ангельского терпения, чтобы выносить все мои истерики и заскоки. Сам виноват, потерял парня...

-О, привет!

Поднимаю голову и вижу, как Том, а потом и Билл пожимают Георгу руку. П*здец Густаву.

-Ну, мы пошли, - состроив хитрющие глазки, Билл хватает Каулитца за рукав куртки и шипит ему: - Им надо поговорить!

Придурки, переругиваясь, удаляются, и я остаюсь один на один со своим мучителем.

-Привет, - Георг нерешительно топчется рядом и даже голову не поднимает.

Все ясно. Он не знает, как меня отшить. Ги, горло лучше перегрызать сразу, а не рвать жертву на куски.

-Прости, что обидел. Но ты не должен ревновать к Миранде. Она тебе не соперница, - выдает он после минутного молчания.

-Конечно, она красивая девушка, а я жирный пацан, - попинывая кучку окурков, с грустью констатирую этот факт.

-Нет, это не так. Я сравниваю вас в твою пользу.

-Почему тогда ты все время за нее заступаешься?

Ох, не надо меня утешать! Я ведь знаю, что ты просто не хочешь делать мне больно.

-Потому что она нравится мне как человек.

-Значит, и как девушка тоже! - срываюсь я. Все равно нечего терять.

-Да глупости все это! - Георг тянет меня на себя и прижимает к груди. - Твоя ревность совершенно не обоснована. Миранду я не люблю и не вернусь к ней, пойми ты это! Чего ты постоянно боишься? Что меня уведут? Поверь, если парень сам того не захочет, его никто не соблазнит. А я не хочу ни Миранду, ни другую девушку. Я с тобой быть хочу. Послушай, - он поднимает мое лицо своими теплыми, несмотря на погоду, ладонями и заглядывает мне в глаза. - Я готов помочь тебе преодолеть все страхи и сомнения. Но для этого ты должен мне верить. Нельзя построить отношения без взаимного доверия.

Он наклоняется и целует меня мягко, одними губами, словно боится спугнуть. А я чувствую себя последним ослом, который упрямо не подчинялся своему хозяину и не шел в заданном направлении. А за поворотом оказался целый ящик сладкой морковки.

Подаюсь вперед и позволяю целовать меня как следует. Вот так, страстно, вкусно, что ли... Как Ги умеет. И плевать мне, если нас кто-то здесь застукает.

Дата добавления: 2015-11-04