История Церкви 52 страница

4. Эта характеристика Нового времени может показаться преувеличением; однако она соответствует фактам, при условии, что обзор истории Церкви мы не превращаем в спиритуалистически-богословский дискурс и не делаем вид, что жизнь Церкви протекает в безвоздушном пространстве. Правда, ниже мы увидим, что католическая реформа XVIв. в значительной мере выросла из собственных корней и в значительно меньшей степени, чем принято считать, была вызвана исключительно напором протестантизма. И все же характеристикой этой эпохи в целом (но не жизни Церкви) остается Реформация, а не Тридентский собор. И даже если Реформация в смысле ее основных религиозных ценностей первоначально была позитивным процессом роста, все же она без сомнения стала прямо-таки угрозой для Церкви и во многом сознательной атакой на нее.— Другой пример: для понимания своеобразия истории Церкви в XVIIв. существенным признаком являются не великие святые, но сама по себе менее ценная государственная церковность; для XVIIIв. характерно не все еще наличествующее и во многом обнадеживающе сильное католическое содержание жизни, но рационализм Просвещения. Для сферы протестантской церковной истории все большее значение приобретают секуляризированные элементы.

5. Атаке на Церковь соответствует становление независимой от Церкви автономной культуры. Для Церкви это означает как бы повторение ситуации, которую она застала при вхождении в мир языческого Рима. Тогда Церковь также столкнулась с враждебной ей культурой. Как и тогда, культура в Новое время (во все большей степени) подчинила себе большую часть жизни, в то время как христианско-церков ная реальность (прямо противоположно средневековью) охватывает и формирует всего лишь небольшой ее фрагмент.

Но для Нового времени характерно еще и то обстоятельство, что культура отпала и продолжала отпадать от Церкви. В ее вражде к Церкви присутствует изрядная доля ренегатской ненависти; как свидетельствуют, в частности, гражданская война в Испании, ситуация в Мексике или положение в сегодняшней России, эта ненависть оставляет глубокие следы. В Мексике, а также существенным образом во Франции, ситуация в последнее время заметно улучшилась. Но в целом описанное выше положение продолжает сохраняться: христианство и Церковь охватывают своим влиянием лишь незначительную часть человеческой жизни.

По сравнению с автономной культурой (точнее говоря, цивилизацией) сфера церковного влияния продолжает ужасающе сокращать ся, а цивилизация, подобно Прометею, рвется к власти. В наши дни Церковь воспринимается большинством человечества не только как чужестранка, но как обременительная чужестранка. (Об определенном сдвиге за последние 50 лет и о противоположной картине в России, где всем заправлял атеистический материализм см. §126.) Таким образом, хотя прямая атака на Церковь теряет напор, но причина ослабления этого напора слишком часто заключается в апатичном отношении людей ко всему религиозному. «Неспособность к вере»— таков все более заметный признак Нового времени.

6. а) С духовно-исторической и церковной точки зрения важнейший результат такого развития заключается в разрушении единства, которое прежде поддерживало всю жизнь: (1) разрушены общеобязательность и неприкосновенность установлений веры, нравственности и мышления; взамен (2) фактически и принципиально провозглашена изменяемость сущего в его важнейших основах, продемонстрированная духовными и религиозными революциями и переворотами Нового времени. В реальной жизни соседствуют между собой разнообразные виды веры, типы христианства и Церкви, причем ни один из вариантов не имеет большего общественно-правового оправдания, чем все остальные¹.

В наши дни соседство разнообразных конфессий кажется чем-то само собой разумеющимся. В XV и XVIвв. оно было медленным, но неуклонным разрушени ем основ, на которых зиждилось сознание, вносило сумятицу, вело к фактической релятивизации истины, а распространение философии релятивизма служило теоретическим обоснованием такого положения вещей. Этот процесс пересмотра и переоценки ценностей развернулся во всей полноте в XIXв., что привело, в частности, к результату, к которому христианство стремилось со времен инвеституры (§48): люди научились правильно отличать религиозное от профанного, церковное— от государственного.

Если принять в расчет взросление народов в политической и культурной областях, то сформулированная при этом положительная оценка установленного Творцом порядка и политического распределения ролей была неизбежной и сама по себе ценной. То, что эта оценка весьма часто и решительно должна была пробивать себе дорогу вопреки Церкви, есть факт, достойный сожаления, но его нельзя обойти молчанием. Да, исторически обусловленные одежды христианской жизни и веры были для многих слишком длинны, чтобы казаться идентичными сущности веры; немало впавших в заблуждение людей (и как долго!) пытались выбраться из этого лабиринта, безоговорочно цепляясь за традицию, даже за самое несущественное в ней. Вот почему нельзя с порога отметать обвинение в том, что пришедшее на смену новое настроение сформировалось во многом наперекор католикам. (Начало Просвещения связывается с отменой пыток и инквизиции; вплоть до нашего времени библеистика и история Церкви дают этому все новые свидетельства.)

б) В течение Нового времени значение вышеназванного умонастро ения постепенно усиливается и затем приводит к смешению конфессий и мировоззрений во всех странах (свобода передвижения, транспорт, пресса, реклама, радио; после второй мировой войны изгнание из Восточной Германии евангелического и католического населения в тесное пространство ФРГ; аналогичные ситуации в Азии и Африке). Повседневное, продолжительное и тесное общение католиков и некатоликов, верующих и неверующих, элементарный опыт, вытекающий из этого общения,— представление о человеке, ставшее общим для разных исповеданий и воззрений,— все это не является каким-то побочным или второстепенным обстоятельством для христианской жизни Нового времени, это один из основополагающих факторов этой жизни. И он приобретает все большее значение, так как жизнь на последних стадиях Нового времени определяют не христианство и, в частности, не католицизм, но культура, подчас чисто посюсторонняя.

в) Конкретно это означает, что Церковь отодвинута с ведущих позиций в жизни, что теоретически любому мировоззрению, даже любому заблуждению предоставляются такие же жизненные возможности, как и ей. Прежде Церковь занимала господствующее положение благодаря своему морально-религиозному авторитету и благодаря поддержке светской власти; таким образом, до осуществле ния Реформации, а в католических странах и территориях до Французской революции и обширных процессов секуляризации XIXв., она была в состоянии не только объявлять ложными противоречащие ей воззрения, но и подавлять их силой с помощью собственных (духовных) судов и государственной власти. Эта возможность в Новое время постепенно полностью исчезает.

Но, как мы уже знаем на многих примерах из истории средневековой Церкви, это было на самом деле не только потерей, напротив. Новизна ситуации может иметь далеко идущие последствия; полное и своевременное осмысление новой расстановки сил диктует Церкви необычайно решительную переоценку ее методов, чего трудно ожидать от какой бы то ни было социологической структуры. Особые силы и обетования, которыми располагает Церковь, могут придать ей необходимую решительность для зарождающейся ныне позитивно революцион ной инициативы. Историческая Церковь была учреждена Господом для нашего спасения, а потому ее миссия— живя в истории, стоять над ней.

Б. Особенности культуры Нового времени

Каковы же особенности автономной культуры, возникшей в отрыве от Церкви и воздействующей на церковную жизнь?

1. Наиболее емкой характеристикой этой культуры является одностороннее культивирование и признание интеллекта; отсюда ее позитивистский реализм, т.е. сужение понятия «наука», сведение этого понятия к точному естественнонаучному знанию². Это относится и к исторической науке и к филологической исторической критике в области богословия, особенно некатолического: с точки зрения позитивизма, постижение действительности должно осуществляться путем точного наблюдения и исследования, а не духовного созерцания; принятие божественного Откровения в вере самым решительным образом отодвигается на второй план. Этот реализм питается великими географическими, естественнонаучными, историческими и психологическими открытиями, которые все быстрее накапливаются за последние столетия. Именно они и характеризуют Новое время.

2. Непосредственным следствием такого реализма и, соответствен но, упомянутых открытий явилось огромное увеличение знаний и затем переход от логической к психологической ориентации. И то, и другое в свою очередь привело к критической философии сомнения и к релятивизму, имеющему тенденцию считать все в какой-то степени истинным или хотя бы оправданным. Наиболее частым проявлением такого взгляда является скептицизм, часто переходящий в агностицизм. В XIXв., в эпоху подъема исторической науки, агностицизм принял форму историзма как теоретического релятивизма. В сфере общественно-политической возникли формы многообразного и многозначного либерализма.

3. а) В различных духовных парадигмах индивидуализм и субъективизм постепенно заполнили собой всю жизнь Нового времени. Они захватили не только философию, но и социальную, политическую и экономическую жизнь. С точки зрения истории Церкви самым важным оказалось то, что они в различных формах пронизали собой всю религиозную жизнь; все столетия Нового времени в той или иной степени характеризуются индивидуализмом и субъективизмом (п.4).

б) Именно в виду важности этого тезиса необходимо очертить его границы: намеченная здесь линия указывает только последнее, самое глубокое направление решающих поворотов и сил, но не исключает того, что рядом с ней, над ней или навстречу ей течение жизни движется в других направлениях. Великим дополнением к субъективизму является постоянная реакция здравого человеческо го начала, которое не так-то просто полностью вытеснить из объективных, нормальных житейских обычаев. Конкретная жизнь часто, хотя и не всегда, отставала от теории. Правда, тоталитарные режимы XXв. основательно разрушили это спасительное торможение.

4. Проникновение субъективизма в религиозную сферу осуществляется с четырех сторон. К нему приводят: (а) внутрицерковное расшатывание основ (гуманизм и различные движения позднего средневековья §66_69); (б) борьба против католической Церкви (протестантизм); (в) борьба против религии Откровения (Просвещение XVIIIв.); (г) борьба против религии вообще (материализм, социализм в XIXв., коммунизм в XXв.).— Оба последних этапа сообщают духовной жизни Нового времени двойное своеобразие, отличающее от Просвещения: современное мышление и большая часть жизни стали с тех пор резко антицерковными и отрицающими все сверхъестественное.

5. Решающую роль в становлении автономной культуры сыграла самая крупная сила антипапского движения— национальный партикуляризм. Этот национализм в XIXв. стал, в сущности, современной ересью. Государства все более и более лишались церковных, конфессиональных и, наконец, религиозных скреп; они становились более или менее посюсторонними образованиями, которые служат только национальному «Я» и его власти. Государство становится предметом поклонения. Этапы этого процесса характеризуются: (а)антикатолическими протестантскими государственными образованиями (частично с суммепископатом князей) и католической государственной церковностью; (б) секуляризацией (Французская революция и немецкая секуляризация); (в) враждебным отделением государства от Церкви частично в Италии (1870_1929) и Испании (1837_1851), радикально— во Франции, начиная с 1905г. Следует принципиально отличать от этого отделения весьма важное, чисто функциональное отделение Церкви от государства в Соединенных Штатах Америки (§125).

6. а) В XIXв. в результате естественнонаучных открытий и их применения в современной технике путем всеобъемлющей индустриали зации происходит новое обострение ситуации, которое сильнейшим образом революционизирует жизнь и снова весьма существенно изменяет условия церковно-религиозной работы. Основная тенденция проявляется в морально-религиозной сфере как последовательное и крайнее усиление прежних процессов расшатывания основ, особенно в связи с современным развитием экономики: благодаря новым средствам духовного и материального сообщения ареной истории становится весь мир; огромные массы людей принимают участие в конфликтах, пока, наконец, хотя бы косвенно, не добиваются решающего влияния; процесс развития из ведущих центров духовной работы перемещается в профсоюз, демократический парламент, а также в повседневную жизнь улицы, фабрики и квартиры, и секуляризирующее влияние не прекращается ни днем, ни ночью. Человеческие массы и количество как таковое— вот что становится определяющим фактором.

б) Для такого социального и политического сдвига характерным становится окончательное преобладание демократического мышления. Из всех духовных ориентиров, к которым стремилось позднее средневековье, только социалистически-демократическая мысль подавлялась в течение столетий (подавление крестьянских движений). Новое время до конца XVIIIв. было эпохой княжеского абсолютизма. Победоносное распространение демократической мысли в третьем сословии благодаря Французской революции и затем в четвертом сословии (пролетарии)— благодаря социализму, а в новейшее время благодаря коммунизму, означает совершенно иное соотношение сил; в своих крайних проявлениях оно стало бременем общественной жизни в XIX и XXвв.: освобождающее равенство превратилось в пагубное уравнивание. (Подробная характеристика ведущих сил XIX и XXвв. приводится в §108.)

7. Правда, все это позволило людям достичь свободы, а ее цена никогда не бывает слишком большой. К сожалению, в новейшее время она выродилась в либерализм, а в тоталитарных режимах ее искажали и ею злоупотребляли самым недостойным образом. С точки зрения духовной, результатом оказалось то, что люди завоевали множество свобод, но (снова) потеряли Свободу.

В. Формальная свобода духовного пространства в Новое время и его искривление

1. Очерченные выше основные линии просматриваются на всем протяжении истории Нового времени. Какими бы значительными ни были частные различия, каким бы глубоким ни было упомянутое выше духовно-религиозно-церковное разрушение, все же духовное пространство, в котором разыгрывается история Нового времени, если рассматривать его в целом, представляет собой некое единство пусть не содержательных, но формальных тенденций, духовного стиля; речь идет о единстве духовной ситуации, а именно— об упомянутом выше субъективистско-автономном мировоззрении, о тенденции к секуляризму. Новое время отличается от средневековья глубокими подспудными сдвигами духовной жизни, непрерывной переоценкой ценностей, характерной, пусть в разной степени, для всех и каждого из общеевропейских движений. В отдельных странах преобладают те или иные оттенки различий, важные и очень важные (ср., например, гуманизм в Италии, Германии, Испании), но их всемирно-историчес кие, а потому существенные для истории Церкви, элементы, создающие новизну, в основном остаются одними и теми же для всей Европы. Сказанное справедливо для гуманизма, Реформации, абсолютиз ма (государственная Церковь), для Просвещения, для материализма, для историзма, так же как и для либерализма: сначала церковное, затем религиозное, затем мировоззренческое и, наконец, политичес кое разъединение оказывается решающим для всей эпохой.

2. Единство тенденции не является, однако, неподвижным и неизменным. Напротив— одним из основополагающих признаков эпохи становятся подвижность и изменчивость этого единства, куда более заметная и выразительная, чем, например, во времена церковной древности или в эпоху средневековья. Новое время характеризуется фактическим развитием и рефлексией, т.е. осознанием этого развития как эволюции, обусловленной определенными объективными нормами (иными словами, перед нами снова одна из форм релятивизма). Духовное пространство Запада с течением времени деформируется, и вместе с тем меняются возникающие в нем проблемы. Это внутреннее структурное преобразование в течение Нового времени также является одним из принципов жизни в тот период, имеющим жизненноважное значение для существования Церкви. Условия жизни людей и духовно-религиозная надстройка подвергаются глубинным изменениям под влиянием почти беспрерывных духовно-революционных толчков, что ставит консервативную Церковь в неслыханно тяжелые условия. Но те же условия ставят перед Церковью грандиозную благородную цель— доказать, что традиция есть наилучшая форма вечного и неизбежного обновления. К сожалению, консерватизму слишком часто не хватало творческой смелости для неизбежного «прыжка вперед»³.

3. Хотя все эти процессы были проявлениями разрыва с Церковью, все же они протекали поначалу довольно медленно. Чтобы понять их правильно, нужно отдавать себе отчет в том, что и великие, и малые формы жизни долговечнее той идеи, которая их сотворила. Только там, где эти формы сметает какой-либо мощный поток (например, великое переселение народов), мы можем наблюдать внезапное появление одновременно и новых духовных установок и новых форм жизни, еще, конечно, незрелых, которые наощупь отыскивают верную форму⁴. Напротив, по преимуществу внутренние сдвиги, такие, которые характерны для перехода от средневековья к Новому времени, нуждаются во времени для того, чтобы преобразовать жизнь целиком и создать новый внешний ее порядок. Впервые в новейшее время этого достигло Просвещение, точнее его самый зрелый плод— Французская революция. А до нее, как в духовных принципах, так и в распорядке жизни, было еще много «средневекового». Самым важным в области внутренней жизни до конца XVIIIв. для всей совокупности людей было все еще официальное признание религии Откровения; в области внешней жизни это означало связь государства и Церкви и вплоть до Французской революции привилеги рованное положение высшего духовенства.

4. В ходе столетий темп и масштабы этого преобразования увеличиваются; описанные черты проступают совершенно четко только в новейшее время. В частности, начиная с 1850г. развитие и преобразование достигли такой степени ускорения, для которой отсутствует исторический аналог. А в самое новейшее время, после эпохальных успехов математики и открытий в физике, ускорение, кажется, прямо-таки поглощает современность. Самым последним результатом такого темпа явилась релятивизация как одна из основополагающих установок современности, которая привела к изменениям, не известным в истории: к оторванно сти современного человека от традиции, к фундаментальной «потере принципов», так что во всех областях, в том числе и в духовной, понятие «невозможного» оказалось сброшенным со счетов: и хотя благодаря этой позиции человек достиг небывалых, не представи мых прежде высот в области интеллекта, в духовной области, а именно в религиозной, она представляет собой особенно грозную опасность.

5. Только завершенность этого разрыва, т.е. исчерпанность всех возможностей субъективизма, свободного от католических, христианских, религиозных и вообще любых авторитетов, создало в наши дни мощные предпосылки для движения в обратном направлении. Трагический опыт⁵ безнадежности и бесплодности субъективного радикализма, осознание (или ощущение) того, что радикальный субъективизм есть путь к хаосу, гибели всего прочного, будь то государство, культура или общество, пробудило стремление противодействовать силам, ведущим к разрыву с Церковью. Впрочем, разрыв некогда проник сверху вниз. «Внизу» он еще и сегодня продолжает расширяться.

Другой тревожный вопрос, достаточно ли этих ростков, которые появились в сравнительно более высоких жизненных пластах для того, чтобы преградить путь полной анархии? Христиане могут найти ответ на него только в пределах богословия Креста и в надежде на Крест.

Разумеется, и для нашего обзора важно избегать одностороннего и фарисейского взгляда на современное отпадение. В нем повинны не только «внешние», но и мы сами внутри Церкви.

III. Основные направления работы по истории Церкви

1. Как уже было сказано выше, совершенно ясно, что столь глубоко пронизывающие жизнь движения свели на нет работу Церкви, точнее, те условия, в которых она должна была осуществлять свою миссию.

2. С другой стороны, и сама Церковь, противостоящая этим движениям, уже не та, какой она была в начале раннего средневековья. Во впечатляющем ходе истории она построила и укрепила свою собственную организацию, свои вспомогательные силы и накопила в высшей степени значительный опыт. Если древней Церкви на стадии ее становления противостояла мощная культура античности, если еще не вполне сформировавшейся Церкви раннего средневековья приходилось работать в условиях невежества, то на третьей стадии своего развития прочная и всегда единообразно организованная Церковь противостоит постоянно расширяющейся нехристианской и нецерковной культуре.

Только в новейшее время прочно организованная Церковь стала стремиться к новым способам выражения своей жизни. Именно для того, чтобы спасти традицию, т.е. сохранить живое наследие, значительные духовные движения пытаются преодолеть чисто консервативное ее усвоение.

3. Каким образом перечисленные выше основные факторы влияют на церковную работу, понятно без дальнейших пояснений. Подводя краткие итоги сказанному, остается только резюмировать перспекти вы христианского свидетельства в пределах этой культуры. Ясно, что здесь должны преобладать отрицательные результаты.

а) Исходной точкой для общей характеристики ситуации в начале Нового времени является неосуществленная реформа как высшей, так и низшей иерархии. Значение этого факта не исчерпывается перечислением и оценкой отдельных недостатков. Куда более существенно, что само историческое положение, в котором оказалась Церковь, вообще сложилось только из-за незавершенности необходимой реформы. Эта незавершенность облегчила прорыв ренессансных настроений, подготовила почву для реформаторского протеста, нашла известное внутреннее оправдание и сообщила энергию критике Церкви и предъявляемым к ней претензиям; обнаружившиеся церковные силы не смогли в необходимом масштабе противостоять этим претензиям.

б) Энергия Церкви в период Нового времени значительно ослабевает. Несмотря на исходно христианскую основу гуманизма, вместе с ним в церковную проповедь проникает слишком много враждебных Откровению категорий; Реформация разрывает Церковь на множество церквей, сект и движений; христианство уже не может как прежде— ни в Европе, ни в миссиях — выступать как единая сила. Перед человеком встает трудный вопрос: как может христианство быть единственно истинной религией, если его проповедуют столь многие, столь различные между собой учения? И какое из них истинно?

4. Такое положение давало не слишком много преимуществ для работы Церкви, и они играли второстепенную роль.

а) Отложение от Церкви приводит, в частности, к определенной незаинтересо ванности в ней и затем к частичному нейтральному отделению Церкви от государства; это означает, что кое-где Церкви предоставляется свобода достигать своих целей собственными методами. Такое положение Церковь не считала идеальным (ибо всякое творение, а значит, и государство, призвано служить Господу); однако благодаря защите общественного порядка, благодаря свободе собраний, слова и прессы в последние столетия оно давало Церкви фактическое преимущество.

б) Все современные государства, католические не в меньшей степени, чем протестантские, поощряют государственную церковность, которая использует Церковь, а часто и злоупотребляет ею. Таким образом, Церковь сталкивается с опасностями и неприятностями, проистекающими из слишком тесной связи с государством. Это вынуждает ее использовать внутренние ресурсы, рассматривая все вещи под чисто религиозным углом зрения. И потому потеря Церковью политического влияния (революция, секуляризация) оборачивается для нее преимуществом, значение которого постепенно возрастает и углубляется. Освобождение Церкви из-под светской опеки является еще одним характерным признаком Нового времени (см. выше, разд.П Б). В новейшее время множатся творчески углубленные представления, в которых вновь (с опорой на парадоксальный принцип существования христианства: выгода от потери, Лк 9, 24) подчеркивается положительная ценность, даже необходимость «агонизирующей Церкви» (Reinhold Schneider). Примерами могут служить «католическое обновление» во Франции, которому способствовало отделение Церкви от государства, опыт церковной работы в развивающихся странах, события в тоталитарных системах, что укрепляет нашу готовность разделить подобные взгляды.

Даже самая большая потеря, которую Церковь понесла в Новое время,— отпадение реформаторских конфессий, обернулась на пользу Церкви. Конкурентная борьба активизировала большие запасы энергии. Хотя, к сожалению, благоприятный шанс, предоставляемый постоянным контролем со стороны противника, не всегда признавался с необходимой открытостью. В новейшее время эта конкуренция и это противостояние полнее раскрывают свое положительное значение в серьезном диалоге разделенных христиан и во все большем выявлении католического начала в Реформации.

в) Если отвлечься от нескольких важных периодов расцвета Церкви в отдельных странах, то активное ее поощрение со стороны государства осуществлялось прежде всего в миссиях. Христианское учение, церковное воспитание и работа миссионеров рассматривались государствами как ценная помощь в распространении собственной культуры, а потому даже враждебные Церкви государства поддерживали миссии по национальным соображениям. Разумеется, и в этом случае преимущество скрывало в себе весьма серьезный недостаток, а именно, вредные для религии, запутанные отношения с политикой, культурой и экономикой; ими объясняется тот факт, что в последнее время антиевропейская реакция пробуждающихся народов в силу национально-экономических причин оказалась антихристианской⁶.

г) Главным «преимуществом», на которое Церковь могла рассчитывать и в Новое время, является не тот или иной аспект историчес кой ситуации, но дарованная ей божественная сила, которая побуждает ее в борьбе не на жизнь, а на смерть, всячески стремиться к Высочайшему, неизбывная страсть человеческого сердца к обретению истины, руководство Святого Духа, которое подчас обнаруживает себя с поразительной новизной, как, например, в период понтификата Иоанна XXIII и в ходе II Ватиканского собора.

5. Из этого общего положения для Церкви проистекали три задачи: (а) нападение требует защиты; (б) отчуждение культуры требует ее обратного привлечения; (в) внутреннее ослабление требует саморефор мирования.

Относительно (а): (1) Защита была жизненной необходимостью, а потому эта задача разумелась сама собой. Но надо было понять, что необходимость защищаться вплоть до самого последнего времени накладывала свой отпечаток на всю церковную работу. Церковь средневековья черпала жизненные силы прежде всего изнутри себя, инициатива во всех областях исходила от нее. Когда Церковь защищала свое учение и образ жизни (например, Фома Аквинский против аверроистов, Григорий VII против симонии), это было позитивным изложением главной цели, а защитой служило нападение. Противодействия (например, ложные учения) оставались пусть важными, но все же второстепенными факторами общей картины. Теперь же, напротив, противники Церкви настолько захватили инициативу, что вся работа сильнейшим образом определяется соображениями обороны; это касается во многом даже значительных положительных достижений. Непрекращающиеся нападки, угрожающие самому существованию Церкви, глубоко и прочно внушили ей сознание постоянной и близкой опасности. Так, например, богословие до недавнего времени в заметном, даже нездоровом объеме имело примитивно антипротестантскую окраску, в сущности это было оправданно в качестве апологии и защиты. Но это же означает, что Церкви приходилось мириться с тяжелыми недостатками, свойственными этому методу в силу самой его природы: он в значительной мере тормозил раскрепощенное творческое развитие собственных сил Церкви (ср. §87).

(2) В Новое время светская власть все меньше поддерживала Церковь в ее борьбе против нападок, а потом и вообще оставила ее без поддержки. Таким образом, конфликт спасительным образом переместился в духовную сферу и сконцентрировался на духовном оружии.

(3) Новое время во всех областях церковной жизни, во всем, что касается учения, дисциплины, литургии и прочего, вплоть до мелочей, характеризуется прогрессирующей централизацией, причем центром остается Рим. В силу этого обстоятельства Церковь сталкивается с первой большой опасностью, находящей свое выражение в национальном индивидуализме, т.е. в различных формах новомодной католической или еретической местной церковности, во враждебном Церкви отделении ее от государства и в антипапском епископализме. Этот процесс охватывает равномерно весь период Нового времени. Когда он завершился I Ватиканским собором (§114), это означало конец Нового времени.

(4) Разного рода религиозный субъективизм стал в Новое время церковным понятием, означавшим вторую большую опасность для Церкви. Ответом с ее стороны было ясное описание общего содержания церковных догматов, причем акцентировалось понятие Церкви как видимой общины, как учреждения со специальным составом священнослужителей, с иерархией и таинствами (Тридентский собор, I Ватиканский собор). И здесь также преодоление опасности началось только в самое последнее время, например, подчеркиванием тезиса о том, что Церковь есть corpus Christi mysticum, а также требованием приобщения к таинствам⁷.

Дата добавления: 2015-11-03