История Церкви 7 страница

а) Мы не знаем в точности, когда весть о Евангелии впервые достигла Рима. Но уже при императоре Клавдии (41_54 гг.) известно об иудеохристианах, в 43 г. изгнанных из Рима по императорскому указу вместе с иудеями, от которых их пока еще не отличали.

Однако эта мера не могла остановить рост римской общины. Доказательством тому служит Послание ап. Павла к римлянам (ок. 57 г.). Из него мы узнаем, что Римская Церковь уже тогда пользовалась особым почетом среди христиан.

б) Для авторитета Римской Церкви большое значение имело место, где протекала ее деятельность, — «вечный» Рим. Но наивысшее значение она приобрела позже благодаря тому, что в ней трудились, ею руководили, ее поддерживали и освятили своей мученической смертью и своими останками, погребенными в Риме, Петр и Павел.

Тот факт, что Павел был в Риме и трудился там, известно из книги Деяний Апостолов и никогда никем не оспаривалось. Напротив, пребывание в Риме Петра было поставлено под сомнение евангелистскими теологами и историками нового времени²². Можно утверждать, что здесь большую роль играла и конфессиональная враждебность к главенству Римской Церкви. Сегодня факт пребывания и мученичества в Риме св. Петра встречает гораздо меньше возражений²³. Во всяком случае, против живой церковной традиции не было выдвинуто достаточно убедительных научных доводов, способных поколебать ее. Напротив, относящиеся к этому ранние письменные свидетельства²⁴ получили новое подтверждение благодаря раскопкам погребений под церковью св. Себастиана на Аппиевой дороге, а также недавние находки под алтарем собора св. Петра в Риме.

Знаменательно, что в древности никто даже из самых нетерпимых церковных и политических противников римского епископа как на Западе, так и на Востоке не пытался оспорить его претензию быть наследником Петра.

Вообще говоря, папство как наследование служения св. Петра связано с наследием его особе, а не месту²⁵.

2. а) Законность этой претензии может быть обоснована с нескольких позиций.

В рамках иерархически проявившей себя структуры первоначальной Церкви Петру принадлежит положение старшего среди соправящих ему старших (1 Петр 5). Он, кому явственно было дано предпочтение от Господа (Мф 18, 18; Ин 21, 15 слл.), играет решающую роль на Апостольском соборе (Деян 15, 7); Павел, получивший откровение от Самого Господа, «пришел в Иерусалим, чтобы видеть Петра», и не виделся там больше ни с кем из апостолов, кроме Иакова (Гал 1, 18; ср. 2, 8).

Ни апостольство как таковое, т. е. роль непосредственно избранного и посланного Господом, ни функция свидетеля Его жизни, страдания, смерти и воскресения не могли быть переданы никому другому, и это также относится к апостольству св. Петра. Но апостольство включает в себя и такой вид служения, передача и наследование которого не только продолжали иудейскую традицию понимания общины, но и основывались на миссионерском ее назначении и, следовательно, были законно сохраняемы Церковью.

Начиная с самых первых времен, получившие власть от Иисуса передавали ее другим. Живая преемственность была с самого начала главным элементом в Церкви Божией.

б) Уже самому Павлу с Варнавой церковное служение было передано (Деян 13, 1_3). Оба они в свою очередь через наложение рук с постом и молитвой поставляли старших в общинах (Деян 14, 23). Тимофей также получил церковное служение (1 Тим 4, 14). Непонятно, почему именно служение Петра, которое Господь поручил ему как основополагающее для Церкви, должно быть ограничено временем его жизни. Разумеется, несмотря на свое отмеченное нами первенство, он был в полном смысле слова коллегой среди коллег, и другие апостолы также получили от Господа власть вязать и решить (Мф18, 18).

Сочетание — первенство в коллегиальности — сразу оказалось плодотворным, но вместе с тем создало трудно решаемое противоречие между монархическим и коллегиальным началами в руководстве Церковью.

в) Тем большее значение приобретает обетование, содержащееся в Мф 18, 18. Его сила основана в значительной степени именно на том, что в то время, когда Господь произносил эти слова и когда они были записаны Матфеем, еще не могло быть речи ни о какой организации общины и об иерархических взаимоотношениях между апостолами. Это было пророческое слово, породившее реальность, которая прояснялась и еще будет проясняться только в процессе исторического развития. И в этом оно, конечно, сопричастно таинственному свойству любого пророчества — содержать в себе больше того, что могло быть непосредственно понято теми, к кому оно было обращено. Это свойство необходимо учитывать, чтобы правильно понимать Священное Писание.

Предсказанное Господом развитие понимания Откровения — «Дух Истины наставит вас на всякую правду» (Ин 16, 13) — относится также и к понятию примата. Все вместе взятое означает, таким образом, следующее: религиозно-пророческая весть обнаруживает свое содержание отнюдь не всегда открыто, недвусмысленно во всех подробностях (Poschmann). Надо также иметь в виду, что Священное Писание вобрало в себя религиозное предание Церкви, которое, естественно, ему предшествовало.

3. а) Только такое историческое развитие совершается в полноте Христовой, которое происходит на живой основе всей Церкви, этого «столпа и утверждения истины» (1 Тим. 3, 15), в абсолютном соответствии со словом Господа, содержащимся в Писании, и под водительством Владыки истории. Когда же Церковь вступала в новое духовное пространство и вынуждена была облачать свою весть и свое самосознание в новое языковое одеяние, то всякий раз существовали возможность и опасность, что вместе с устоявшимися оборотами нового языка к непреходящей основе учения, утвержденной в Откровении, примешиваются некоторые посторонние смысловые оттенки. Так, важные изменения видны в позднейшей латинской передаче через officium («должность») греческого diakonia («служение»), которое ранее переводилось как ministerium. Через эти врата широким потоком входило римское бюрократическое мышление, и хотя целью «должности» по-прежнему оставалось служение, но латинское понимание слова officium могло стать сильным препятствием для правильного понимания христианского понятия диаконии.

б) Нечто подобное, вероятно, произошло и с понятием папства. Главенство Петра недвусмысленно утверждается в Писании, но другой вопрос — насколько пригодны были принятые позднее римские понятия «викариата» и «принципата» для того, чтобы адекватно интерпретировать учрежденное Господом служение Петра, и насколько они способствовали его правильному пониманию в дальнейшем.

При всем том нельзя оставить без внимания слова из Мф 16, 18: «на сем камне Я создам Церковь Мою». Камень не есть Церковь; камнем названо статическое основание предсказанного динамическо го будущего. История Церкви есть плодотворное действие Господа в людях, через которое Он их спасает. Не покидая заложенного однажды основания, Он станет постоянно достраивать Свою Церковь — на основании-камне апостолов и через слово пророков. О том же говорят многие сравнения, через которые Господь предсказывает динамичес кое и органическое возрастание Царства Божия (Мф 13 слл.). Церковь есть грядущее Царство Божие и возрастание еще не явленного во всей полноте Царства.

в) В историческом формировании института папства за прошедшие века мы встретим много исторически обусловленного, такого, что может снова отпасть. Как и все дары Божии, главенство Папы тоже может быть использовано во зло, но это не затрагивает его ядра, огражденного обетованием. Злоупотребления духовной властью ради страсти к господству и наслаждению встретятся нам во всевозмож ных вариантах. Они являются крестной ношей для Церкви и серьезным предостережением для каждого католика («Но сокровище сие мы носим в глиняных сосудах» 2 Кор 4, 7), но не могут быть законным основанием для отрицания института в целом.

Только с точки зрения предельно узкого эсхатологического истолкования вести Иисуса продолжение Церковью служения Петра могло бы выглядеть как незаконное. Но при этом пришлось бы извратить слова Писания, оспорить божествен ность Христа и отрицать Его провозвестие растущего Царства Божиего и слова, сказанные апостолам, посылаемым на проповедь (ко всем народам, Мф 28, 19), как и обещание Господа пребывать со своими до скончания мира.

Второй этап

Взаимодействие Церкви с язычеством и ложные учения — внутреннее развитие

§ 10. Расширение Церкви

1. а) Мы очень мало, а иногда и совсем не осведомлены об отдельных этапах распространения христианства в Римской империи, но мы достоверно знаем, что, с учетом всех необходимых оговорок, оно происходило исключительно быстро. Этому во многом благоприят ствовало иудейское, греческое и римское окружение, но в основном совершалось действием благодати, той таинственной внутренней притягательной силы истины и добра, которую несет в себе религия откровения и спасения, раскрывающаяся в личности Иисуса, Господа, в Его жизни и благовестии. О том, как протекал этот плодотворный процесс в древнейший период, лучше всего известно из Деяний Апостолов.

б) Притягательная сила христианства особенно заметно проявилась в героическом мученичестве. Таинственная сила, заключенная в мученичестве, хорошо выражена Тертуллианом: «Кровь учеников — семя Церкви». Наряду с этим часто упоминается также и то особенное глубокое впечатление, которое производила простота Священного Писания. Тертуллиану принадлежит еще одно глубокое высказывание: «Когда истина пришла в мир, она возбудила ненависть уже одним своим появлением. Но истина сама за себя боролась».

Уже говорилось об осознании себя и своего назначения, которое, как во всяком великом деле, имело решающее значение при возрастании нового сообщества, и понимание этого чрезвычайно важно для нашего анализа.

в) Если мы хотим указать «причины» распространения христианства, нужно постоянно иметь в виду, что возрастание раннего христианства несло в себе тайну. На этот вопрос нельзя ответить по-настоящему простым перечислением определенных положений. Можно лишь выделить отдельные моменты из общего запутанного хода событий, живого процесса, в котором участвовало и переплеталось множество причин. Следует добавить, что это происходило часто вопреки человеческим слабостям. В этом росте подтверждается правота известного богословского положения, на которое неизбежно приходится каждый раз ссылаться: Gratia praesupponit naturam [благодать преодолевает природу], т. е. решающей всегда остается благодать; но она действует не магически, как волшебство, а по законам, созданным Господом, и в соответствии с естественно сложившимся условиями.

2. Распространение христианс тва происходило первоначально с Востока на Запад. Это было естественно, так как оно распространя лось вглубь Римской империи. Из Палестины благовестие достигло прежде всего Малой Азии, которая стала первой христианской страной. Затем св. Павел принес новое учение в Македонию и Грецию. Вслед за ними в течение первых веков главные центры христианской жизни переместились в Северную Африку и Рим. По свидетельству св. Иринея († ок. 202 г.), в конце II в. существовали христианские общины на левом берегу Рейна. О расцвете христианства в Южной Галлии около середины II в. мы знаем из послания христиан Лиона и Вьена к малоазийским Церквям о лионских мучениках. Около 200 г. христиане жили во всех частях империи. Больше всего привержен цев христианство имело на Востоке. Мы не располагаем численными данными, но уже послания ап. Павла говорят о значительном их росте. Данные Тацита (ок. 55—116 гг. по Р.Х.) и сообщения Плиния Младшего Траяну, касающиеся Вифинии и Понта, подтверждают существование значительного числа христиан в отдельных областях империи. Однако распространение христианства было очень неравномерным. И вплоть до эпохи Константина (см. § 21) христиане все еще составляли меньшинство общего населения империи.

Радостная весть странствовала по проезжим дорогам вместе с солдатами, торговцами и проповедниками. Она оседала в первую очередь в местах их стоянок, т. е. в городах, тогда как почти все сельские жители и в гораздо более позднее время оставались язычниками.

3. а) Евангелие было вестью утешения и сострадания. Иисус призывал к Себе обездоленных. Согласно Павлу, только немногие члены его общин были в миру уважаемыми людьми (1 Кор 1, 26). Презрение язычников к христианам и некоторые сведения, относящиеся к первым временам Церкви, подтверждают это. Во всяком случае, Павел часто имел основание укорять состоятельных членов его Церквей о том, что они в своей жизни недостаточно следуют Евангелию.

б) Однако уже тогда Благая весть достигла отдельных представите лей социальных верхов. К этому слою принадлежал первый неиудей, который был окрещен, вельможа эфиопский царицы (Деян 8, 27 сл.); обращенный Павлом проконсул Сергий и упомянутые без имени представители императорского двора (Фил 4, 22). В 95 г. обращается в христианство консул Тит Флавий Клеменс, двоюродный брат императора. На заседаниях Сената в то же время уже председательствовал христианин, что, разумеется, было лишь краткой интермедией. Вранний период мы находим и целый ряд знатных женщин, привержен ных христианству и ему активно покровительствовавших.

в) Позже других к христианству пришли образованные люди, философы. Принципиальный скепсис, страшащийся жертв, грубый или более утонченный материалистический стиль жизни, а временами и прямая безнравственность были в то время, как и теперь, самыми упорными противниками обязывающей религиозной истины, веры и религии Креста.

г) Новая религия была вестью о Небесном Отце, чьи возлюбленные дети, люди, спасены Иисусом Христом. Рождаемая отсюда сила веры и любви и требовательная и вместе с тем притягательная властность, с которой были выражены ее учение и заповеди, дали расцвести в человеке истине и добру в такой степени, как это не удавалось языческой вере. Хотя и были отдельные прегрешения против нравствен ности, на которые приходится жаловаться, например, св. Павлу и св. Игнатию Антиохийскому. Прежде всего, христианская весть ставила людей, с их слабостями и их возможностями, их разумением и любовью, в совершенно новое положение: Сам Господь-Искупитель был теперь с ними.

Религиозная и нравственная высота того раннего времени — глубокий упрек многим последовавшим за ним и современным явлениям в христианстве. Совершенно справедливо на протяжении многих веков реформаторское рвение ссылается на эту начальную, простую апостольскую Церковь.

§ 11. Причины конфликта Церкви с государством

1. Иисус предсказал, что Его ученики будут гонимы и иудеями, и язычниками (Мф 10, 17 слл.). Но римское язычество было тогда относительно терпимым. Оно не препятствовало даже иудейскому монотеизму, отвергавшему все богослужения и, следовательно, почитание римских государственных божеств. Но под сенью этого монотеизма, принимаемое за одну из иудейских сект, созревало христианство²⁶. Как случилось, что государство от терпимости к христианам перешло к гонениям на них?

2. Как внешний ход гонений на христиан, так и внутренние его аспекты сложно точно изложить. Первая причина этого заключается в том, что мы располагаем очень немногими подлинными высказываниями представителей государственной власти по этому вопросу. У нас почти полностью отсутствуют точные тексты императорских постановлений против христиан²⁷; рескрипт императора Адриана (см. ниже) — редкое исключение. Во-вторых, наши главные источники по этой проблеме — это высказывания, в которых христиане сами себя защищают и обвиняют государство, т. е. показания одной стороны в свою пользу.

Вследствие этого мы не может коротко и ясно описать правовую основу, на которой Римское государство преследовало христиан: был ли это некий дискриминирующий закон, направленный собственно против христиан, или это было применение разных законов, защищавших государственный языческий культ, или это было только высшее право надзора и наказания (соertitio) со стороны государства? В настоящее время мы в общем склоняемся к тому, что не было дискриминирующего закона. В качестве правовой основы остается тогда, во-первых, обычай, «institutum Neronianum», о котором говорит Тертуллиан, т. е. юридические воззрения, установившиеся на основе практики процессов при Нероне, и, во-вторых, предписание императора Траяна Плинию Младшему ²⁸ (ср. § 12).

Фактически ход гонений довольно точно соответствовал установленному Траяном и юридически внутренне непоследовательному принципу²⁹. Поэтому, хотя со времени этого рескрипта христиане были, без сомнения, в нелегальном положении, преследования их, по крайней мере до наступления на христианство Деция (но также и после него — вплоть до гонений Диоклетиана), отличались исключительной неравномерностью и бессвязностью поддающихся учету мотивов.

Таким образом, гонения на христиан в общей картине жизни древнего Рима были исключением. В сознании современников, даже христиан, если не считать тех из них, кто непосредственно сталкивался с гонениями, они не оставили никакого следа. Например, христианские писатели, в частности Тертуллиан, подчеркивают, что христиане участвовали во всех повседневных делах, если они не были связаны с идолослужением или нарушениями нравственности (ср. § 12). Образ жизни в Римской империи, ее правовое и общественное устройство, судя, например, по описаниям Амвросия и Иеронима, по существу остались неизменными и после прекращения гонений³⁰.

Нерегулярный характер гонений и, следовательно, фактическая свобода исповедовать христианство и в первые века его существования объясняют также такие факты, как то, например, что со II в. христианские общины могли приобретать недвижимое имущество и воздвигать церковные здания и даже вести процессы (так, Римская Церковь в 230 г. провела успешный процесс против владельцев постоялых дворов); Иустин в середине II в. открыто возглавлял в Риме собственную школу; возникала обширная христианская литература. Время так называемой катакомбной Церкви — исключение.

3. Важнейшей общей причиной гонений на христиан следует считать коренную внутреннюю противоположность «чужой новой религии» (как названо христианство в послании Вьенской и Лионской Церквей), «Завета Христова» и воплощенного в Римской империи язычества. Несмотря на упоминавшиеся выше процессы в духовной жизни язычников, облегчавшие распространение христианства, эта противоположность сохраняла свою силу. И с большой вероятностью должно было последовать столкновение между ними. Поскольку сила была на стороне Римской империи, то это столкновение, когда оно произошло, вылилось в попытку насильственного подавления христианства.

Но, так как Римская империя была в значительной степени правовым государством, ее нельзя просто обвинить в беззакониях, тем более в беззаконных жестокостях. От этого предостерегает уже то обстоятельство, что самые худшие преследования исходили не от таких чудовищ, как Нерон, но от благородных императоров II и значительных государей III вв.³¹ Государство со своей точки зрения имело на это основания.

4. Частичной реабилитацией языческого государства слава мучеников не умаляется, но возрастает: их дело состояло не только в том, чтобы стать выше ничтожеств, заслуживающих всеобщего презрения, но и выдающихся личностей II и III вв.; они добились победы не только над нелепыми сказками, но и над фундаментальными представлениями, на которых зиждилась могучая Римская империя; они обратили в христианство мир, который, хотя и был ветхим, еще нес в себе силу.

а) С другой стороны, мы знаем из актов мученичества и из христианских апологий (см. § 14), что при случае и чернь принимала в гонениях активное участие. При этом главной движущей силой была ненависть, питаемая клеветническими слухами. Частично в этой ненависти были повинны и некоторые императоры и наместники, не пресекавшие достаточно решительно клевету и скандальные обвинения³².

Нельзя недооценивать практическое значение этих ограничений в гарантиях правовой безопасности. Нам доподлинно известны многочисленные случаи анонимных доносов, стихийного давления на ведение процесса или участия толпы в казни. Волнения, подобные Лионскому в 177 г., отражают реальное и упорное сопротивление новому в разных слоях общества, которому способствовали и подстрекательские настроения в народе, и полемические сочинения, направленные против христиан (например, учителя Марка Аврелия, Цельса и Лукиана Самосатского). Первым защитил Церковь от подобных беспорядочных преследований Септимий Север.

б) В этой связи важно отметить, что уже первое гонение не было продиктовано государственными соображениями, а явилось проявлением инстинктивной ненависти. Оно было развязано бессовестным Нероном, который с успехом пытался переложить на христиан вину за пожар в Риме (в 64 г.) и, следовательно, направить на них ярость черни. На судебном процессе над христианами, который был проведен тогда же, прозвучало обвинение в «ненависти к роду человеческому», в правовом отношении совершенно безосновательное. От преследований, коренящихся в ничем не обоснованной ненависти, происходит юридическая установка, получившая в последующие времена силу закона: non licet esse vos («вам не дозволено существовать»). Христианство — religio illicita [недозволенная религия], запрещенная законом.

5. Злобная неприязнь черни к христианам, роковым образом повлиявшая на судьбу новой религии, имела различные и трудноустранимые причины.

(a) Во-первых, это естественная для многих и особенно необразованных людей потребность иметь козла отпущения, виновного во всех бедствиях. Поэтому на христиан возлагалась ответственность за все беды общества. С этим взглядом боролся еще св. Августин. Во-вторых, воздержание христиан от участия в распущенных и жестоких публичных увеселениях в цирках, театрах и на аренах, к которым были столь привержены римляне, воспринималось обществом как упрек. И в-третьих, предлогом для ненависти к христианам служили возникшие под влиянием клеветы и непонимания представления об их якобы противоесте ственном поведении на тайных собраниях.

Кроме того, встречаются и общие обвинения христиан в «сумасбродстве», «безумии», «безграничном суеверии», «непокорности» и «упрямстве, проявленном, несмотря на увещевания судьи вернуться к обычаям римлян».

Основные причины, превратившие веротерпимое Римское государство в гонителя христиан, обусловлены позицией, которую заняли христиане по отношению к государству. Эта позиция была неоднозначной: христиане признавали государство как политическую власть, обеспечивающую порядок в обществе, но резко критиковали практикуемое им идолослужение. Не разграничивая эти стороны их позиции, государство постоянно сомневалось в их лояльности. Знание государства о христианах и их политической позиции было прежде всего недостаточ ным, а его отношение к ним — фактически неопределенным. При этом нужно иметь в виду, что еще долгое время малочисленная, не имеющая социального значения и политической силы христианская секта вообще едва ли что-то значила для огромной Римской империи и только иногда вызывала слабый интерес самоуверенных властителей мира.

6. Римское государство было по самой своей природе связано с римской государственной религией. Христиане же претендовали на то, что только они обладают истинной религией; они отвергали богов, идолослужение и культ императора³³. Это давало основание упрекать их в безбожии, в атеизме. Вместе с тем, атеизм означал покушение на государство и навлекал на христиан обвинения во враждебности государству.

а) На практике серьезность этим обвинениям придавали всеохватность христианства (тенденция к универсализму) и его непреодоли мое стремление к экспансии. Христианство чувствовало в себе призвание и силу покорить мир. Речь шла не о маленькой национальной секте, как иудаизм, и не об одном из множества небольших религиозно-философских объединений, не имеющих никакого политического значения. Скорее, государство могло бы увидеть в христианстве — если бы ему однажды стала ясна суть новой религии — попытку отвратить весь народ от богов и от кажущейся нерасторжимо связанной с ними формой государственного правления. Тем более, что такие значительные представители христиан, как Иустин и Тертуллиан, подчеркивали, что христианин в первую очередь именно христианин, и лишь затем — римлянин.

С другой стороны, римским властям приходилось признавать, что христиане были лояльными подданными; в них не было ничего революционного в обычном смысле слова. Наоборот, они были миролюбивыми добропорядочными гражданами, как и другие аккуратно платили налоги и молились об императоре и благосостоянии государства. Порукой искренности помыслов была их высочайшая и, несмотря на все кривотолки, общепризнанная нравственность.

б) Таким образом, отношение христиан к государству со многих точек зрения могло быть названо совершенно новым и необычным. Понятно, что Рим не сразу определил свою позицию по отношению к этому. И действительно, вначале события развивались, как мы уже видели, не вполне последовательно. Насколько властителей мира вообще заботили христиане, их поведение вплоть до начала гонений Деция оставалось двойственным и неопределенным. Они или исходили из теоретической предпосылки о наличии подлежащих наказанию преступлений (безбожие, оскорбление величества) и на основании неронова решения начинали преследования, или под непосредствен ным впечатлением от спокойного поведения христиан фактически оставляли их в покое. Анонимные доносы были запрещены: Адриан установил за них наказание. Наместники часто принимали сторону христиан против черни; уже Павел получил подобную защиту. Признание и точное выражение этой неопределенной позиции мы находим очень рано в приведенном выше официальном указании императора Траяна наместнику Плинию.

7. Осужденные христиане были обречены на тюрьму, бичевание и смертную казнь через обезглавливание, или их отдавали на растерзание зверям на арене, чему предшествовали разнообразные пытки, например поджаривание на железном стуле (ср. письмо из Лиона_Вьена). Иногда (как в Лионе) запрещалось погребение, мертвые тела выставлялись на всеобщее обозрение, осквернялись или даже выбрасывались собакам, останки топили в реке.

О некоторых мучениках, например о епископе Поликарпе Смирнском, известно, что они шли на смерть, хваля Господа. Но подобная стойкость не должна заслонять от нас суровости испытания. Слово «мученичество» выговаривается легко. Но если мы хотим верно судить о раннехристианском мученичестве — свидетельстве за веру, — то должны всегда помнить о сопровождавших его зверских пытках, страданиях и притеснениях. Мы имеем подлинные подробные описания, например, в письме Церквей Вьена и Лиона к христианам Малой Азии о мученичестве их братьев при Марке Аврелии. Несмотря на некоторые преувеличения, сколь удивительно трезвое мужество в страданиях и победном сораспятии с Господом, вплоть до человеческо -нечеловечески мученической кончины, проявленное Потином и Бландиной³⁴. Читая об их победе, мы не должны забывать об их страданиях.

Тот факт, что в новейшие времена в Европе и Азии были изобретены еще более утонченные, в полном смысле невыразимые мучения, не сотрет тех мук, которые претерпели христианские мученики первых веков. С христианской точки зрения важно единственно то, что страдания были приняты за Христа и Его силой.

Ибо подлинную картину гонений на христиан дает человечески и христиански достоверная реакция гонимых, подобная той, которая обнаруживается в часто цитируемом послании Церквей Вьена и Лиона: спокойная уверенность в победе над властителем язычества — сатаной, скорбь об оказавшихся слабыми и отступниках и великое смирение тех, кто под пытками стойко «дали свидетельство об истине»; они признавали свое собственное бессилие, поскольку остались живы, и отклоняли почетное звание «мученик», martys, которое, как они считали, принадлежит только тем, кто соединился с Господом через страдание и смерть.

§ 12. Ход гонений на христиан

I. Гонения до Деция

1. Как жили христиане во враждебном государстве, угрожавшем им смертью? Мы не имеем оснований считать, что им постоянно приходилось скрываться, даже когда речь идет о временах гонений. Пока само государство не преследовало христиан, они проводили жизнь в обычных занятиях, будь то ремесло, торговля или что-либо другое. Но они старались тщательно хранить себя неоскверненными многобожием или безнравственностью.

Когда же кому-то непосредственно угрожала опасность, он спасался бегством, что в общем считалось допустимым. Ненужный вызов не одобрялся как самонадеянный. С другой стороны, мучения и смерть понимались как сознательное свидетельство веры, «которым они могли бы и вас (т. е. язычников) избавить от вашего неправедного предрассудка» (Иустин).

2. Бросается в глаза, насколько по-разному происходили гонения на Востоке и на Западе. Гонения, которые пришлось претерпеть восточным Церквям, несопоставимы по силе с теми, что были на Западе. И лишь последние гонения вовсе или почти не коснулись Запада, по крайней мере той части империи, где правил Констанций Хлор. Там были длительные периоды действительной терпимости. Стремление оставить христиан в покое особенно усилилось с конца II в. До 250 г. все гонения имели лишь местный характер.

Обычно насчитывалось (согласно Евсевию) десять гонений, по аналогии с ветхозаветными казнями египетскими, что не соответствует исторической реальности.

3. При Траяне (98_117) пострадал Игнатий Антиохийский, значительнейший представитель послеапостольских времен. Его послания для нас — ценнейший источник сведений о внутреннем состоянии Церкви около 110 г. (§ 18). Благодаря ему и сегодня непосредственно ощущается сверхъестественная и одновременно трезвая и смиренная сила, которая требовала мученичества ради того, чтобы быть с Богом: «Его ищу, за нас умершего, Его желаю, за нас воскресшего. Мне предлежит рождение».

Дата добавления: 2015-11-03