В своем действовании. 8 страница

— Ты разрываешь мне сердце. Я не могу без тебя, не могу!

Пытаюсь обнять, поцеловать.

— А мне наплевать! Я выхожу замуж и уезжаю с мужем в Париж. А ты, старый хрен, будешь здесь подыхать, в этом дерьме! И дочь будет жить со мной, а не с тобой, козлом вонючим. Так что завидуй молча, педераст старый!

— Я прощаю тебя. Прощаю, потому что люблю. Люблю несмотря ни на что!

— А я ненавижу тебя! ненавижу!

— Сочувствую. Я понимаю твоё стремление изменить свою жизнь, вырваться из серой обыденности, повидать мир, использовать свою красоту, — не хоронить же себя среди унылых хрущёб! Понимаю и желание "утереть" мне нос, чтобы я "завидовал молча". Но деньги скоро наскучат, и ты поймёшь, что самого главного в твоей жизни не было — не было любви! И тогда комфортабельный рай превратиться в ад! Мне жаль тебя. Ты никогда не будешь счастлива. Потому что никогда не узнаешь любви!

Кажется, я знал, предчувствовал, что так оно и будет, словно помнил, помнил, и потому не мог повторить ошибки былого.

Была ли женитьба роковой случайностью? Если роковой, то уж не случайностью. Это, конечно, она выбрала меня, это она — львица — была охотником, а я — жертвой. Я был загипнотизирован предстоящей неминуемой развязкой. А она развлекалась. У нас сложились сложные отношения охотника и его жертвы. Я жаждал гармонии. Гармония оказалась жестокой. Женщина убивает! — мужчина лишний!

Почему она вышла за меня? — Да потому что была беременна! Как просто. Банально и пошло. И это унижает. Оттого и удержался, чтоб не убить её, — потому что пошло.

Не было треугольника, а были вторые, третьи, четвертые, пятые, шестые — и никого, только две пересекшиеся судьбы!

Днём я отдыхал, ночью мучился. Без неё. Но рядом с ней.

Я не мог смириться. Мне казалось, я должен, должен её убить — только так сможет закончиться наша любовь, а отнюдь не оглашением судебного решения.

Я не смог сделать её ни счастливой, ни несчастной. Хотел убить, но так и не убил.

Ей повезло. На моём месте мог быть другой. Я не бросил её. Она ушла сама. Когда захотела.

Ошибся ли я в жене, ведь она бросила меня? Нет, не ошибся. Она во всём была моя: и в том, какую слушала музыку, и как принимала цветы, и как приходила ко мне, и в том, как ушла — она была моя, судьба моя!

Я мечтал о сказке, и сказка сбылась, вот только конец у неё печальный.

Вспоминаю нашу первую встречу и убеждаюсь, что не мог поступить иначе. Я поступил, как подсказывало мне чувство, и понимаю, что поступил правильно — как было мне необходимо!

Исход женитьбы был предрешён: любовь к Истине была сильнее любви к женщине. Бог дал мне женщину и освободил от женщины, чтобы я пошёл дальше.

Я всегда любил женщин любовью возвышенной, а потому казался им странным, непонятным. Духовное общение было для меня соблазнительнее телесных ласк. Половые наслаждения не могли заменить общения душ.

Любовь к женщине ещё не вся любовь. Но может стать всей жизнью!

Для меня любовь уже не столько любовь к женщине. Я никогда не говорил: "если бы мы могли быть всегда вместе, то я бы любил тебя до конца своих дней", — понимал, что это невозможно.

Как ни велика моя любовь к женщине, мне этого мало, и ничего не могу с собой поделать.

Ни об одной женщине я не могу сказать, что она меня покорила. Не может женщина знать мужчину лучше, чем он сам знает себя!

А может, и вправду, женщина портит душу, как вода вино?

Да, можно прожить с женой вместе всю жизнь, но так и не проникнуть в её истинную сущность; узнать её всё равно что постигнуть тайну Вселенной!

Возможно, и Вселенная есть история любви, чьей-то.

Нет, не укладываются логические умозаключения в тайну любви, не дают ответа. Это вне логики, вне биохимии. Это тайна трансцендентная! Как, почему люди влюбляются, а потом убивают друг друга? — непостижимо!

Какое странное чувство пронзило меня, когда я впервые увидел её. Словно вспомнил, вспомнил давно позабытое, когда-то выстраданное вместе. Что-то далёкое, родное заставило подойти к этой, с первого взгляда, невзрачной девушке. Я почувствовал, что знаю её, чувствовал, что помню её, — это была память боли!

Она определённо была моя. Судьба моя! Моя погибель и моё счастье! И я пошёл навстречу своей судьбе. И уже не сомневался, что она станет моей женой, словно она уже была моей женой, и нам предстояло повторить, что когда-то уже было.

Кажется, я знал её целую вечность. А потому узнал сразу, выделив из толпы. Но не из-за красоты, а... Сам не знаю почему! Нет, это не была любовь с первого взгляда. Я просто узнал её, словно мы были знакомы. Но как, почему? Ведь я не мог знать её прежде!

Подойдя к ней, я почувствовал удивительно родное мне существо, словно мы прожили с ней не одну жизнь. Кажется, я умирал и рождался, чтобы вновь и вновь любить её, только её! Я узнавал её сразу, словно никогда не забывал, будто помнил её, чтобы вернуться и повторить всё сначала — иначе и также. Я любил её всегда, — сколько хватало жизни, и в каждой жизни! Любил и ненавидел! Ненавидел, оттого что не любила она. Кажется, она никого никогда не любила. Она всегда была шлюхой: прекрасной гетерой, великолепной куртизанкой, восхитительной гейшей. Но я всегда выбирал только её, а она… она всегда мной играла.

Она не просто красивая женщина. Адски красива! От таких женщин сходят с ума. Или стреляются. Сучка и жертва. Вся из страсти и боли, из мýки и наслаждения. Такие сгорают!

Я чувствовал в ней Настасью Филипповну — страстную, порочную, святую и трагическую, — и не обманулся! Такая женщина принадлежит всем и не принадлежит никому. Долгое и тихое счастье с ней невозможно. Такие созданы не для семейной жизни, их удел — страдание! И это при нестерпимой жажде счастья!.. Судьба их подчиняет и ведёт за собой. Она способна счастливого сделать несчастным, превратить жизнь в мýку, мýку в наслаждение, а наслаждение в погибель. Эта женщина — проклятие! И для тех, кто любит её, и для того, кого любит она, но главное — для себя самой! В ней словно скрыт механизм самоуничтожения. Она, возможно, и хочет любви, но не может любить, и потому ищет денег. Все её любят, и ей ничего не остаётся, как принимать восхищение красотой и поклонение. Жить со многими мужчинами такие считают доблестью.

Но почему, почему я всегда выбирал только её? Надо вспомнить, вспомнить всё! Большую часть жизни мы вспоминаем себя и не узнаём. Нужен очень глубокий сон, чтобы увидеть прожитое, что предстоит пережить вновь. Я хочу заснуть, чтобы вспомнить, чтобы в прошлом увидеть будущее. И засыпаю. А на деле просыпаюсь, и то, что есть сон — есть жизнь, просыпаюсь, чтобы вспомнить прожитое, и засыпаю, проснувшись в новом существовании...

…Кажется, это храм Изиды. Я прохожу испытание перед посвящением. Вдруг появляется женщина. Это она! Она — моё испытание. Как она прекрасна! Это не женщина, это богиня! Я не в силах устоять перед её красотой, и она соблазняет меня. Просыпаюсь, её и след простыл, а в награду всю последующую жизнь я раб при храме. В уплату за любовь я получаю страдание. Ах, если бы знать наперёд, я бы не повторил ошибку... И вот рождаюсь вновь, прошлое забывая. По всей видимости, это Греция. Все мысли мои о философии. Но вот я встречаю её, и прежний мир перестает быть. О ней лишь теперь все мои мысли, все чувства мои принадлежат ей! Она гетера. Любовь её можно купить, но нельзя обрести навеки. Она принадлежит всем: служит моделью скульпторам, вдохновляет поэтов, развлекает политиков. Со мной она ровно насколько хватает у меня денег. Я не в силах делить её с кем-то, а она может разделить со мной лишь постель, и то на время. Но я не могу, не могу так, ревность душит меня, я не в силах жить без неё, и в порыве ненависти её убиваю. Раскаиваюсь, хочу исправить, но поздно! Хочу забыть, чтобы начать всё сначала, чтобы исправить ошибку... И рождаюсь вновь. Париж. В великолепной куртизанке узнаю её, и вновь не в силах справиться с любовью. А она принадлежит другому — более богатому, более именитому, более красивому. Любовью она овладевает мной, и я преследую её, пытаясь сделать своей. Но она с тем, кто богат и знаменит. У меня же только любовь. Они насмехаются надо мной. Не в силах вынести оскорбления, я вызываю его на дуэль. И погибаю. Любовь убивает меня, но и возрождает. Я жажду продолжения... И рождаюсь вновь. Чтобы начать всё сначала. Хочу не повторить глупости. Но опыт, к сожалению, не передаётся. И каждый раз приходится начинать заново. Лишь память чувств сохраняется в характере. И как прежде по чертам страдания на лице в юной барышне узнаю её. Ухаживаю, добиваюсь расположения, наконец, — о счастье! — она моя жена. И это начало конца! Она так прекрасна, что многие ухаживают за ней. Жизнь моя превращается в ад. И вот узнаю, что она мне изменяет. Жажду мщения! Но не убийства. Проблема не столько в ней, сколько во мне. Что бы я делал, если бы у меня было бесконечное количество жизней? Чего может желать вечный человек? Семейного счастья? Нет, конечно, цель не завоевать женщину. Разве может быть цель в бесконечности? И если вечное возвращение существует, то зачем оно, в чём его смысл? Выхода нет, нет входа, и я... я убиваю её. Нет! Нет!! Нет!!! Господи, что же я наделал! Хочу начать сначала, исправить, но прошлое вынужден забыть. Чтобы начать всё сначала… Рождаюсь вновь. И всё повторяется как в прошлый раз. Ищу свою идеальную возлюбленную, и вдруг в чужой жене узнаю знакомый отпечаток страдания на лице. Влюбляюсь без памяти, не желая чувствовать боли, которая напоминает о прожитом, будто нет для меня другой женщины, только она! Только она мне необходима! Неужели я никогда не добьюсь её любви?! Тогда зачем всё это, зачем?! Зачем я живу, зачем рождаюсь?! Наконец, она соглашается стать моей, но… предлагает избавиться от мужа. Ради неё я согласен на всё! И мы его убиваем. А потом... потом она избавляется от меня. Нет, нет, нет! Забыть! Я хочу забыть! Прошу забыть! Молю забыть! И забываю, чтобы родиться вновь, чтобы продолжить, исправить, переиначить... И опять узнаю её, и вновь не могу пройти мимо той единственной, которую выбирал всегда, с которой навечно связан, которая судьба моя, любовь моя, страдание моё, моё испытание. Я пренебрегаю всем, отказываюсь от всего, только чтобы она жила, и была со мной. Я люблю её, и она живёт со мной… чтобы однажды уйти к другому. Не отпускаю её, преследую, негодую, и тогда... тогда она убивает меня. Но выживаю. Хочу исправить, изменить то, что кажется неудачным, но получается опять не так, как хочу, а как необходимо. Рок неумолим! Ухожу из мира и становлюсь отшельником. Со временем понимаю, что нет ни плохого, ни хорошего — всё необходимо, а потому неизбежно. Забываю. Всё забываю, чтобы родиться вновь. Но зачем, зачем я родился? Чтобы встретить её? Чтобы встретить любовь? Узнать в толпе, и бежать вослед, в надежде вымолить любви? Или чтобы убить? И умереть самому? Кто же я? Почему каждый раз любовь неумолимо несёт меня к страданию? И почему так хочется убить её? Неужели нет другого выхода? Зачем эта череда рождений, этот роман в несколько жизней? Кому интересен любовный сериал с вечным возвращением и повторением, кого развлекают мои страдания? Какой смысл, и есть ли смысл во всех этих встречах, мучениях, убийствах? Я устал рождаться и умирать. Я хочу всё забыть. Забыть! Иначе жить невозможно! Какое это счастье — забывать!

Но я не могу забыть её. И оставить не в силах! Без неё, без любви к ней не хочется жить! Долг, честь, традиции, людские пересуды не пересиливают любви, — любовь сильнее, потому что естественнее, всё остальное вторично. Но я не хочу повторения, я не хочу убивать! Счастливой любви не бывает? Или трагедия интереснее, нежели пустая счастливая жизнь?!

Что же дальше? Неужели так было и будет всегда? Неужели вся моя жизнь состоит из любви к женщине?

Все потуги изменить прошлое безуспешны. Варианты возможны, но результат неизбежен как смерть. Я всегда выбирал только её; думаю, выберу и сейчас!

Попытки исправить прошлое убеждают: лучше не будет, только хуже.

Но если прошлое изменить невозможно, то возможно ли исправить будущее? Повлияет ли изменение будущего на настоящее? Будущее определяет настоящее, или наоборот, настоящее определяет будущее? Хотя ведь будущее и есть прошлое, а прошлое есть будущее, — всё зависит от точки отсчёта. Или будущее это пока неизвестное нам свершившееся? И как тогда нужно жить, чтобы соответствовать грядущему?

Как бы заглянуть в будущее? Что там? Обрету ли я когда-нибудь разделённую любовь?

Постижение будущего помогает понять происходящее. И в то же время, будущее невозможно понять без прошлого. И хотя уже не ищу идеальной возлюбленной, однако тоска почему-то живёт в душе, словно где-то эта любовь для меня существует. Всё жду, когда меня спросит: "Какой ты хочешь, чтобы я была?" А я бы ответил: "Всё, что я хочу от тебя, это верить тебе, в этом моя любовь, в этом моё счастье!" Что это: мечта? или предзнание? Чувство такое, будто уже смотрел этот фильм, но забыл.

Как хочется взглянуть на себя из будущего, чтобы понять, правильно я поступаю или глупо. Ведь Истина — это грядущее.

— Ты бы хотел знать своё будущее?

— Да. То есть нет. Не знаю.

— Вот смотри. Грязный одинокий больной старик, немощный, умирающий от холода и голода, брошенный всеми.

— И это моё будущее?

— А вот дом у моря. Ты сидишь на террасе, что-то пишешь, возле дома гуляют внуки с собакой, любимая жена хлопочет у самовара. Именитый, всеми признанный и уважаемый, кумир для миллионов, седовласый старец, обременённый славой, деньгами, домом, несвободный от известности и от близких.

— Привлекательное рабство!

— А вот погибающий под колесами автомобиля. Тоже очень похож на тебя. Или вот тебе вручают престижную премию…

— Я бы предпочёл любовь.

— Какого же будущего ты хочешь?

— Я хочу...хочу… своего!

— Так сделай его!

— Не всё в моей власти, не всё зависит от меня.

— Тебе нужно не знание будущего, а надежда и вера, ну и, конечно, любовь. Не надо знать будущего. Ибо какая же это будет жизнь. Нужно только верить и надеяться, и жить этим, последовательно осуществляя свои мечты, которые заставляют грядущее воплощаться. Ведь мечта есть отражение грядущего.

— И всё же хочется взглянуть на себя из будущего. Вот только как? Взлететь, оторваться от земли, обогнать свет, уйти в реальность иную — в сверх- трансреальность, чтобы встретить себя-прошлого, или будущего-себя? Возможно ли это?

И вдруг... словно взлетаю... исчезаю... выхожу в иное измерение — четвертое, иль пятое, а может быть, шестое... скольжу в пространстве, мгновенно перемещаясь, куда влечёт меня моя мысль, достаточно лишь представить, чего я хочу… а хочу я... я хочу взглянуть на себя из будущего, чтобы понять себя-настоящего, и прошлого-себя. Всё выше и выше поднимаюсь над нашей голубой планетой, всё дальше и дальше отлетаю от Земли. Ощущение, будто скольжу в пространстве, где нет времени и нет меня. Надо только чётко представить себе место, и окажешься в той части пространства, где это время настоящее. Испытываю опьяняющее состояние праздника, какой-то внеземной радости, необъяснимого восторга, упоения, блаженства, наполняющего пространство Вселенной. Ощущение такое, будто скольжу во времени, которого нет. И вот Земля становится неразличимой среди прочих сияющих точек, вот уже и Солнце рядовая звезда, а я поднимаюсь всё выше и дальше. Вокруг меня вертятся системы планет, а я не могу остановиться. И вот уже галактика наша видна в движении, а меня продолжает тянуть к некому центру, вокруг которого вращается всё, и откуда видно происходящее во всём мироздании. И вот я будто посредине Вселенной, и Вселенная кружится вокруг меня. Здесь время перестаёт быть, здесь исчезает прошлое и будущее, здесь всё сейчас, всё настоящее. Вижу движение галактик, звёзд, планет, наблюдаю умирание одних и рождение других, и всё возвращается, всё повторяется, подчиняясь циклам, которые столь велики и столь разнообразны, что невозможно представить всю их сложность. Всё развивается, но не повторяется, или повторяется, но как день и ночь, как зима и лето. Вечность бесконечна, и потому любое повторение неповторимо. Здесь нет времени, потому что нет точки отсчета, и мне не нужно поворачиваться на девяносто градусов, чтобы прошлое стало будущим. Здесь вечное настоящее! Будущего не существует, есть вечное возвращение и повторение прошлого, и это собственно не прошлое, а некая цепь событий, циклично повторяющихся и неповторимых в бесконечной Вечности. История свершилась и свершается — она замкнутый процесс; грядущее сменяет уходящее, а уходящее перетекает в грядущее; здесь будущее — прошлое, а прошлое — будущее; предстоящее есть возвращающееся прошедшее, возвращающееся, но не повторяющееся, ибо Вечность бесконечна и способна всё вместить, любые вариации вечно повторяющихся циклов. Вечность на то и Вечность, что в ней всё уже было, и что будет, уже было, любая цель достигнута, и само совершенство обретено. Всё движется и меняется, повторяется и развивается, чтоб повториться, и вновь повторяется неповторимо. Это как река, которая течёт из себя в себя. Я в безвремении — здесь Всё Сейчас Здесь и Теперь! Всё происходит одномоментно: я здесь и везде, сейчас и всегда. Вижу движение нашей планеты, её рождение и неминуемую смерть, и наша человеческая цивилизация, которая неоднократно уже повторялась, — она младенческая в сравнении с прочими цивилизациями, ибо люди всё ещё не научились жить в мире, прощать и любить. А они — представители других миров — они научились путешествовать во времени, выходя в другие измерения и мгновенно перемещаясь в пространстве, однако не делают этого, ибо наслаждаются переживанием настоящего; им хватает мудрости ничего не менять и удовольствоваться неминуемым, находя радость во всём, и умея быть счастливыми несмотря ни на что, — настоящее для них есть лучшее из возможного. Вижу горящую землю, взрывающуюся планету, гаснущее солнце, взрыв, и снова то, что было, и опять живу, люблю и страдаю, пытаясь постичь смысл происходящего со мной, почему всё устроено так, а не иначе. Я свидетель и участник всего, я здесь и теперь, вижу себя-будущего и себя-прошедшего, который всегда я-настоящий, рождаюсь и умираю, чтобы родиться вновь. Передо мной вся череда человеческих жизней, пока не гибнет цивилизация, потом всё повторяется, гибнет Земля, и вновь рождается Солнце, появляются планеты, и всё опять повторяется неповторимо. Миллиарды лет проходят как мгновения, галактики сменяют друг друга, и количество этих изменений бесконечно, и всё это бесконечное количество вариаций впитывает Вечность — ничто не исчезает бесследно! Если приглядеться, могу увидеть себя-прошлого, который является будущим для меня-настоящего. Где же он — я — в этом бесчисленном множестве жизней и звёзд? Освещаемый пламенем свечи старик согнулся над рукописью: — Нет, не успею, не успею написать главную книгу своей жизни, такую, чтобы только правду, одну правду, ничего кроме правды, где чтобы и ложь была правдой жизни, и чтоб каждую минуту, каждую мысль до конца правдиво и непрерывно отобразить, как сама жизнь. Как трудно написать правду! Чем более стараешься, тем более запутываешься во лжи. Нет, всей правды не сказать. Хотя важно не правду написать, а познать Истину, разгадать загадку Творения. Надо писать о вечном, это залог того, что не напишешь глупость и что это устареет; о самом главном, о самом важном для всех! Мир будет меняться, но человека любого времени будут волновать вечные вопросы: о судьбе, о Боге, о своём предназначении. И хорошо, что есть Тайна Предвечного, ибо она заставляет вновь и вновь искать ответы на вечные вопросы. Ужасно жить в мире, в котором нет тайн! Даже страшно представить! Заблуждение, фантазии, несбыточные мечты и даже бред сумасшедшего гораздо ближе к Тайне, поскольку на вечные вопросы не может быть вечных ответов! Разве может быть более достойное занятие, чем разгадка Тайны Бытия. Всё прочее — хлам! Чего стоит моя жизнь? Зачем, вообще, я живу? Если нет цели, то и жить не стоит. Но какая цель, какое дело может оправдать моё существование? Я полагаю, только разгадывание тайны судьбы. Судьба — вот ключик к тайне Смысла и Замысла Творца. Любое действие должно наводить на мысль о Судьбе. Разгадывать тайну Судьбы — единственное достойное человека занятие. Но постичь Судьбу можно только через судьбу свою собственную. Каждый должен быть тем, что он есть, и там, где он есть. Только постигнув судьбу свою, можно проникнуть в тайну будущего. Разгадывание замысла Бога — вот что делает меня счастливым! Нет, не желание узнать своё будущее гложет меня, а стремление постичь, что есть судьба моя, и что вообще есть Судьба. Всю свою жизнь я, собственно, пишу одну книгу, — постигаю тайну своей жизни, Замысел Творца. Это не написание романа, а разгадывание тайны собственной судьбы, где судьба — моё предназначение, загадка бытия. В этой работе я вижу свою роль в спасении человечества перед Богом. Плохо, хорошо ли излагаю, надеюсь лишь, что делаю важное для человечества дело. Там где хорошо — не моё! Моё там, где плохо, несовершенно. Я работаю над материалом своей жизни, а что получится в результате, знает лишь Господь! Ощущение такое, будто я не пишу книгу, а лишь обвожу в ней буквы. Излагаю, что открывается мне как Откровение. Впрочем, кроме Откровения, ничего описывать и не стоит, да и не интересно. Это Дух диктует, а мы лишь записываем. Настоящее творчество есть отклик на призыв Бога, исполнение Его воли. Роман для меня и жизнеописание, но более жизнеисследование — постижение Замысла. Вызревание замысла происходит помимо меня, независимо от моих интеллектуальных усилий, и приходит неожиданно, разом, как образ. Надо не выдумывать, но ощутить замысел! Не писать, а списывать! Важно не столько понять, сколько почувствовать. Впрочем, каждый пишет, как он слышит. Процесс написания всё больше напоминает процесс узнавания, где не я, а реальность жизненного материала определяет конструкцию романа, — это для меня и есть Откровение, которому подчиняюсь. Книги должны писаться кровью! Бесполезно заставлять себя. Надо расслабиться, чтобы творил Дух; не самому стараться сделать что-то от себя, но как Дух повелевает; не думать, а пытаться уловить, почувствовать, что Он говорит тебе. А если не будешь слушать — Он уйдёт! Дух иррационален, потому что от веры. А без веры в благодать не может быть благодати. Благодать — это вдохновение. Творчество, поиск вдохновения — мука, с которой не хочется расставаться. Я не сочиняю, не выдумываю, но пытаюсь почувствовать, чтобы наиболее адекватно выразить Неведомое, что касается меня в минуты вдохновения. Я не могу ничего придумать, а могу только выразить, отразить постигшее меня озарение. Творчество есть не написание или создание, а постижение, открытие, удивление! Оно для меня самого тайна. Да, конечно, это труд, но без вдохновения нет творчества. Я чувствую, чувствую, как кто-то мной управляет. И при том, что обладаю определённой свободой, неволен не сделать то, что Он от меня требует, — потому и пишу. Бог нуждается в нас. Мы — те исполнители, которые, подчиняясь воле Творца, создаём миры любви и добра. Бог — создатель, он руководит, а возводим мы. Мы получаем жизнь для работы в интересах Творца. И Он знает наперёд, насколько каждый из нас осуществит порученную ему миссию. Как-то незаметно моя жизнь превратилась в служение. И я уже ни в чём другом себя не вижу и не ощущаю, кроме как в писании! Чувствую, что всё предрешено, а я только исполняю уготованную мне роль, и этим счастлив. Но без моего участия, без моего риска, без моих затрат, без моей веры моя судьба не исполнится. Что волнует меня — так это быть достойным своего будущего. Однажды странное сомнение проникло в меня: а нужно ли людям то, что я делаю? И сам же ответил: людям это не нужно, а прежде необходимо мне самому и тем, кто, как и я, не может жить прихотями тела в безмыслии. Сказал, и вдруг ощутил, словно отлетел от себя, и мысль, что я себе не принадлежу, проникла в меня: я не могу распоряжаться собой по собственному усмотрению, моя жизнь расписана в Космосе! Каждый для чего-то рождён и живёт с каким-то смыслом. Для меня это постижение тайны судьбы. И я должен делать это и буду делать несмотря ни на что! Всё подчинить этому! Жить ради этого! Жить этим! А жить, чтобы жить, — разве это возможно для человека? Ведь человек тем и отличается, что он существо размышляющее. После того как Бог спас меня, я понял, что смертью Господь перечеркнул мою прежнюю жизнь, которой я жил как не должен был, и подарил мне новую, наставив на путь истинный. И эта новая жизнь принадлежит уже не мне, а Ему, и я живу так, как Он требует. Когда даётся в подарок вторая жизнь, то вместе с ней приходит и понимание, что ты не можешь прожить её как хочешь, но уже как должен. У меня нет пути назад, только вверх! Я всё более ощущаю себя продолжением чьей-то жизни, и в то же время повторением жизни вечной. Чувствую себя марионеткой в руках Господа, и мне приятно это. Для меня высшее проявление свободы — быть рабом Господа! Он для меня один авторитет, рецензент и критик; только Его признаю! Надо, надо будить людей для встречи с судьбой, для встречи с Богом! Верить, верить надо — и всё будет! Я не хочу знать, я хочу верить! Вера делает меня счастливым. Тогда как от знания много печали. Быть может, вся эта суета и, страдания нужны в этой жизни для того, чтобы мы, в конце концов, поверили. С верою тепло и спокойно, без веры — страшно и холодно. Я много думал, сомневался, но не получается, что Бога нет. Не получается! И причиной тому Откровения, которые необъяснимы, но для меня столь реальны, что не могу их отрицать. Значит, есть Бог, есть! Сомнения разбиваются о веру, а логические доводы о чудо вдохновения! Всякое отрицание Бога лишь приводит к утверждению Его существования! Цель моя — показать нерушимое величие Божьей правды. Перед Богом всё суета! Я уже прошёл через любовь, через разум, и для меня теперь главной отличительной особенностью человека является его Дух, — посредством Духа постигать Откровение и соединяться в Едином. Во мне нет гордости, даже напротив — я испытываю удовольствие от сознания собственной малости, ничтожности в сравнении с благостью Господа. В этом есть какое-то особое удовольствие: зная о собственном величии, унижать себя до бесконечности. Никто не может понять моих намерений, я их и сам не понимаю, а только всецело доверяюсь Господу. Ведь Он спас меня! Цель человеческой жизни — обретение гармонии, достижение такого состояния, когда любое взаимодействие с внешним миром в радость. Об отсутствии гармонии свидетельствует страдание. Счастье идёт от понимания. Когда приходит понимание, что дарованное тебе есть благо, начинаешь чувствовать себя счастливым. Понимание благости возникает в смирении, через принятие обстоятельств жизни такими, каковы они есть, а результатом является радость гармонии. Ежели полагать, что всё к худшему, то никогда не найдёшь причины. А если исходить, что так и должно быть, и что судьба твоя благая, тогда постигнешь причину происходящего с тобой…

Так ведь это же я!

— Дурак, дурак, дурак, дурак, дурак, дурак! Какой же я дурак! И зачем? Зачем? Зачем? Зачем? Зачем? Не хочу жить! Не хочу, не хочу, не хочу, не хочу, не хочу! Не хочу жить! Расстреляйте меня! Расстреляйте! Я не хочу жить! Не хочу! Я заслужил смерть! Дайте мне умереть, дайте! Убейте меня! Убейте! Прошу вас!

— Кто это?

— Да вот прикончил свою жену, её любовника, тёщу и тестя. Только дочку оставил в живых. Пожизненно дали.

— Видать, довели мужика до ручки.

— Женщина до чего хошь доведёт. А говорят, приличным человеком был, книжки писал…

Так ведь это же я! Смотрю на себя и плачу. Теперь уже ничего не исправить, не вернуть. Что же, попытаться предупредить? Напрасно. И не нужно. Я всё равно буду слушать только себя и судьбу свою.

...В луже крови лежит человек. Он медленно умирает. В груди его торчит нож.

Так ведь это же опять я! Не выдержал, сорвался, и вот результат. Впрочем, сам виноват. Раз дурак — получи по заслугам. Так тебе и надо! Итог закономерный. Сам себя убил этой ссорой. Сказать бы, предупредить. Нет, бесполезно. Сам знал. Надо было сдержаться — жил бы.

Всё, всё вижу, но не могу вмешаться, и предупредить не могу, — будто за зеркальной стеной. Что толку знать будущее, если не в силах ничего изменить. Оно осуществляется и осуществиться, что бы я ни предпринимал: сейчас так, потом повториться иначе. Всё подчиняется Закону, который неумолим, и пытаться изменить ход истории глупо. Нет ни счастья, ни несчастья — всё идёт своим чередом, подчиняясь Закону, и образуя Замысел, Творение, Действо, Смысл Бытия. Неужели ничего не исправить? Нет, не могу смириться с этим! Смотрю на себя, и безмерная тоска по невозвратно утраченному заставляет плакать. Теперь уже ничего не исправить, не восполнить то, что не использовал двадцать лет назад. Тогда, тогда надо было делать, не откладывая на потом!

Вот он я — молод и неопытен. И что же? Я не завидую своей молодости, ибо даже тогда понимал то главное, что составляет жизнь. Быть собой для него высшее счастье. А потому все советы "пожить всласть, пока молод, покутить" для него непривлекательны. Он делает то, что ощущает как свою судьбу, закономерно двигаясь через заблуждения, ошибки, разочарования к тому, что составляет во всех его существованиях главный итог бытия — его предназначение! Он хочет уединиться, стать отшельником, чтобы написать книгу, но понимает: настоящую книгу можно писать только своей кровью. А потому не отказывается от страдания, идёт в мир, чтобы любить и страдать, а позже из пережитого составить содержание своей книги. Он знает, что супружество его не будет счастливым, поскольку больше женщины он любит Истину. Он чувствует, что не сможет принадлежать семье целиком, и всё же не отказывается от попытки стать счастливым отцом семейства, зная, что счастье его в другом.

Дата добавления: 2015-10-28